Зелёный чай в пять утра

Пять утра. Светает. Кадзуха вздрагивает и испуганно распахивает глаза. Нет, всё нормально. Всё хорошо. Его учили глубоко дышать и начинать перечислять предметы в комнате в таких ситуациях. У Кадзухи сердце колотится, а руки вспотели и подрагивают. Кадзухе страшно. Кошмары с каждым днём пожирали его изнутри, заставляя принимать кучу нихера не помогающих таблеток. Успокоиться не получается, так что приходится осторожно потрясти за плечо спящего рядом парня и просто надеяться, что тот поможет. — м? — Кэйа сонно открывает глаза и смотрит на своего партнёра. Даже в комнате, освещаемой лишь одним ночником, он прекрасно видит, хотя, скорее, чувствует напуганный взгляд на себе — кошмары? — да. — таблетки пил? — пил. Альберих вздыхает, поднимается с постели, потягивается, доставая пальцами до потолка и протягивает руки Кадзухе. А ему, в свою очередь, немного стыдно, что пришлось будить. В очередной раз. — пойдём чай налью. Снежинка, я знаю, что ты не хотел меня будить, но я на тебя не злюсь. Вставай давай и иди ко мне. Каэдэхара поддаётся искушению и позволяет донести себя до кухни, откуда намного лучше видно понемногу выглядывающее солнце. Тёплый май. Тишина в квартире нарушается лишь шагами Кэйи по комнате, а после — шумом чайника и звоном посуды. — Каз, мы это много раз обсуждали и я опять напомню тебе. Если кошмары, то буди, плевать, даже если я буду чертовски уставшим. Ты же знаешь, что я быстро засыпаю. А ещё то, что я очень тебя люблю. Кадзуха немного краснеет, но не отводит взгляда от фигуры, орудующей у столешницы. Кэйа ставит две кружки с чаем (один зелёный, второй сладкий чёрный) на стол, а после приносит печенье. Рыжий кот нагло взбирается на столешницу и мяукает, требуя к себе внимания, мол раз чаепитничать с утра пораньше, то всей семьёй. — вот наглёж молодёжь. Арчи, ты ел перед сном! — я покормлю, — Кадзуха уводит всё внимание партнёра на себя, взяв его руку в свою и прикоснувшись губами к костяшкам. — что тебе снилось? Снова он? — да. — я запишу тебя к неврологу. Скажи, что эти таблетки тебе не помогают. Они пьют чай в тишине. Около года Кадзухе снятся кошмары, связанные с его прошлым. Но ему больше не так страшно. Он теперь не один, уже как полгода. Кэйа убирает за ними посуду и уходит в комнату первым, оставляя парня наедине с голодным котом. Они подобрали его пару месяцев назад и за это время Арчи успел стать частью семьи и перенять наглость от хозяина с синими волосами. Тогда было начало марта, всё ещё бушевали метели. Жалобное мяуканье, доносившееся из сугроба ранило сердце Кадзухи и они забрали котёнка, даже не задумываясь. Планировали оставить на передержку до того момента, пока не найдут ему нового хозяина, но вот Арчи второй месяц живёт с ними и успел обзавестись не только целой коробкой игрушек, спальным местом и именным ошейником, но и дорогим уходом и лучшим кормом. Кадзуха слишком ответственно подошёл к появлению кота в их доме. Он возвращается в спальню и практически сразу же оказывается на чужих коленях и в крепких объятьях. Поцелуи в висок успокаивают и затуманивают разум, а от поглаживаний он начинает устало улыбаться и изредка, тихо смеяться, когда Кэйа решает невзначай его пощекотать. — ты помнишь день, когда я поцеловал тебя? — как такое забыть. Это был день рождения Кэйи. Кадзуха тогда жуть как переволновался не только из-за этого, но и из-за учёбы, так что с самого утра у него всё шло наперекосяк, а план на день рушился прямо на глазах. Он не только не смог найти подходящую одежду среди чистой, не успел её погладить и опоздал при этом, но и забыл подарок для именинника. Паника охватывала с каждой секундой всё больше, как и стыд перед Кэйей. Как оказалось, он был единственным приглашённым и поэтому любой косяк ощущался как огромная беда. Но Альберих лишь мягко улыбнулся, впуская его в квартиру и ничего не сказал в ответ на тридцатиминутное опоздание. Он впринципе не ругался и был спокоен. А после, заметив, как у Кадзухи чуть ли не слёзы покатились, когда тот осознал очередной косяк и не обнаружил подарка в рюкзаке, Кэйа сказал, что его приход — самый ценный подарок. И поцеловал в лоб. Как парень сказал позже, он думал, что тем самым снизит уровень стресса, но для Каэдэхары, влюблённого в него последний месяц, это оказалось шоком. У него сердце чуть из груди тогда не выпрыгнуло. Он просто молча кивнул и уткнулся взглядом в стол, боясь поднять взгляд. Перенервничал. Кэйа в тот день долго успокаивал его, обнимая и говорил, что все совершают ошибки и ничего в этом страшного нет. А потом поцеловал уже успокоившегося Кадзуху. — я тогда пообещал тебе, что буду рядом. И я всё ещё сдерживаю это обещание. Каз, не бойся обратиться ко мне за помощью, я же не чужой тебе человек. Каэдэхара крутит кольцо на среднем пальце, подаренное Кэйей и прикрывает глаза. Он прекрасно понимает это, но воспитание есть воспитание. Ты не начнёшь обращаться за помощью сразу же, если в детстве тебя учили держать рот на замке и справляться со всем самостоятельно. Руки Кэйи ощущаются слишком правильно, он приобнимает левой, а правую укладывает на щеку Кадзухи, медленно проводя по ней большим пальцем. Нужно просто успокоить. Такое случается не впервые. — я месяц откладывал признание в любви, — подаёт голос парень — а ты в итоге просто взял и поцеловал. Я… Кэйа, я всё это время думал, что ты считаешь меня исключительно другом. Конечно, он признался той ночью. И спали они в обнимку, объевшись торта и наконец успокоившись. И утро у них началось с осознания того факта, что они теперь в отношениях. Странно было только Кадзухе, Кэйа же чувствовал себя вполне комфортненько, обнимал, целовал и заговаривал зубы. Кто же знал, что он такой романтик. Кадзуха ужасно стеснялся первый месяц. Но с совместным празднованием Нового Года и последующим переездом он начал привыкать к такой жизни. Кэйа оказался намного более любвеобильным в отношениях, чем думалось. Именно это и смущало: ежедневные признания в любви, поцелуи куда придётся и уж слишком страстный секс. Кадзухе, конечно, сравнивать не с чем, но в любом случае, после каждого раза на его теле оставалось куча отметок, начиная с засосов, заканчивая маленькими царапинами на спине, оставленными короткими ногтями. И ему до безумия нравилась такая картина. Кэйа лишь усмехается и обнимает покрепче. — ты как? — в порядке. Спасибо. Я люблю тебя, Кэйа. Если я когда-нибудь решу переписать всю мою любовь к тебе на бумагу, то сам Толстой вылезет из гроба, чтобы пожать мне руку. — ты с каких пор в шутники заделался, м? Я тоже очень сильно тебя люблю. А ещё я очень люблю, когда с утра ты выглядишь выспавшимся, так что давай, прелесть моя, поболтали и хватит. Ложись. Они засыпают в обнимку, Кадзуха тихо сопит, уткнувшись в чужие ключицы и закинув ногу на своего парня. А Арчи лениво потягивается и сворачивается клубочком рядом с ними, игнорируя факт наличия личной лежанки. Парню этой ночью больше не снятся кошмары.