поцелуй под летним небом

Ванитас сидел на крыше. Уже давно прошло время, которое люди обычно отводят на сон. Кое-что не даёт покоя молодому врачу. В последнее время он обнаружил, что его тянет к своему лучшему другу Ною больше, чем когда-либо прежде. Они уже прошли тот этап, когда нужно было держаться вместе ради блага друг друга, теперь было что-то ещё. Ванитас заметил, что он стал гораздо внимательнее к старшему парню, глядя на его губы, когда он говорит, наблюдая за его жестами, когда он что-то объясняет, глядя, как он читает книгу, попивая чашку своего любимого чая. Внезапно ему стало так интересно всё, что делал Ной, и это напугало его. Он и не подозревал, что был не единственным, кто страдал от такого натиска непонятных эмоций. Сам Ной тоже чувствовал то же самое. Сначала он торчал рядом с доктором из любопытства, гадая, каковы будут его следующие шаги и что он будет делать. Теперь он чувствует, что жаждет прикосновения Ванитаса, каждое соприкосновение их рук заставляет его хотеть большего, каждый раз, когда они встречаются глазами во время разговора, ему хочется смотреть в них как можно дольше, он начал с нетерпением ждать каждую встречу с Ванитасом и отправку на миссии или приключения. Ной никогда не был таким противоречивым, как и Ванитас. Ной знает о восприятии Ванитасом любви, боится, что если он когда-нибудь заговорит об этом, тот потеряет к нему интерес в целом и оставит его. Он несколько раз угрожал, что если это сбудется, Ной развалится на части. Ванитас остаётся лежать на крыше, в то время как Ной спит в гостиничном номере, который они делили вдвоём, по крайней мере, он так думал. Сзади к нему приближаются знакомые шаги, за которыми следует теплое одеяло, накинутое на плечи. Он улыбается, и ему даже не нужно смотреть, чтобы понять, что это Ной. – Встал так рано? – говорит Ванитас, и он благодарен, что в темноте ночи Ной не может видеть его раскрасневшиеся щеки. – Кроме того, я не мог заснуть, – спокойно отвечает ему Ной, и по его голосу видно, что он устал. Только теперь Ванитас оглядывается на более высокого парня и видит, что тот смотрит в ответ, закрывая глаза, а его волосы развеваются на лёгком ветру. Ванитас протягивает руку, чтобы откинуть волосы в сторону, Ной позволяет ему без слов, склоняясь к мягкому прикосновению. – Скажи мне, что тебя беспокоит?.. Ты не был таким шумным, как обычно, твоим глазам, кажется, не хватает любопытного блеска Ной краснеет и отворачивает голову, глядя на дома и магазины внизу, натягивая одеяло, чтобы спрятать лицо. – Ты когда-нибудь чувствовал... страх смириться со своими чувствами...? осознание того, что ты обманывал себя всё это время, но теперь ты больше не можешь это скрывать. Влюбляешься в кого-то, к кому, как ты клялся, у тебя не было интереса... Ты чувствовал это раньше, Ванитас...? – взгляд Ноя мягкий, он не собирается плакать, у него пока нет причин для этого, или, может быть, он просто так хорошо умеет подавлять это. Ванитас округляет глаза, он ошеломлён словами Ноя, это именно то, что он чувствует, но это слишком просто, или это какая-то жестокая шутка? Возможно, это даже уловка, чтобы отомстить ему за бесчисленное количество раз, когда он разыгрывал другого. Он смеется над этим, улыбаясь и покачиваясь на ветру. Ной только смотрит на него с тем же выражением лица, никаких признаков того, что он шутит или дурачится. Он вздыхает и качает головой, снова поворачиваясь лицом к городу, только более нерешительно. – Тебя это так смешит?.. – Ванитас немедленно останавливается. Тишина окружает этих двоих. – Неужели тебе так смешно подвергать сомнению эти чувства...? как я могу не любить, когда я влюбился в того, кого вижу каждый день, в того, кто никогда не перестаёт удивлять меня или льстит мне… неужели это так неправильно? – дыхание Ноя прерывается, он пытался сдержать его, но, наконец, заговорив вслух, он был напуган и обеспокоен. Он беспокоился, что всё, что происходило между ними двумя, придет к концу. – Мон амур… посмотри на меня, пожалуйста, – голос Ванитаса мягкий, он далёк от гнева, когда Ной набирается достаточно смелости, чтобы посмотреть ему в лицо. На его лице нет ничего, кроме беспокойства и в то же время желания. Он подходит ближе к старшему и снимает перчатки. Теперь уже голыми руками он берет в них чужое лицо. Мягкими пальцами проводя по раскрасневшимся щекам, Ванитас держал Ноя так, словно он был фарфоровой куклой, которая могла разбиться в любой момент. – Мон шери… ты не глуп, осмелюсь сказать, что я был глупцом. Глупо эгоистично держать свои чувства при себе. Ной, ты не единственный, кто размышлял над этим вопросом... Теплые слёзы медленно катятся по лицу Ноя, но Ванитас умудряется вытереть их все до единой. Они встречаются взглядами, солнце встает как раз вовремя, чтобы свет осветил их раскрасневшиеся щёки. Медленно Ванитас обнаруживает, что притягивает Ноя ближе, а тот, в свою очередь, обнаруживает, что наклоняется к нему. – Можно мне, мон амур?.. – говорит он, его тёплое дыхание овевает щёку Ноя. – Бьен сур... С мягкой улыбкой Ванитас соединяет их губы вместе. Руки Ноя вылезают из-под одеяла и ложатся на грудь Ванитаса, вцепляясь в его рубашку, чтобы он не смог вырваться в ближайшее время. Ванитас смеется и проводит рукой по волосам другого, бормоча и бормоча слова любви у его губ. Ной прижимается к теплу Ванитаса, прикосновению, которого он так долго жаждал, и тихо всхлипывает от счастья. Он не представлял себе, как поцелуется с парнем на рассвете, и всё же он не может представить, что это утро пройдёт по-другому.