Should I or I should?

— Кто так, блять, говорит о родстве... тупая шалава-лава-лава... — выдавливаю я. Больно же упал! Заебали орать! Все замолкают и сверлят меня своими взглядами какое-то время. Первой нарушает тишину моя ненаглядная. — О! О! О! — орёт эйфоринутая Белль, будто выговаривающий первые буковки детсадовец. — Проснулся, сукин ты сын! — она ослабляет хватку на шее какой-то девушки, за которую взялась в попытках заткнуть той ебальник, до этого пару раз хуйнув её головой об стену, подходит ко мне и кладёт руку на плечо. — Видишь, какую суку я родила? — ДА ЗАВАЛИСЬ ТЫ! — ревёт Мортис, стараясь встать с пола. — Кристиан, вот эта манда, блять, — указывает на Белль, — дала по съёбам, как только она родила Эмз и как только Владислав помер! Теперь, видите ль-с, захотелось обратно себе заграбастать! — Нахуй она мне нужна, старый! — девушка со злости сжимает моё плечо и с кратким рыком разворачивается к Мортису. — Ты Сэма убил, я убью твою племяшку, как скотину. Всё честно! — она разводит руками. Сэм... Ээээ... Разве это не тот пропитый выблядок, который жил на два этажа ниже меня? Она после смерти мужа ушла танцевать танго с НИМ? — Что я здесь, блять, делаю... — вздыхает Роза. — Белль, прошу, кончай с этим цирком, с блядями, со стариком и с пацаном. Грохни их, и мы пойдём бухать со споко— — А-та-та! Ни-ни! Не-а! — она всячески кривляется, жестикуляция выдаёт по три знака в секунду. — Тут, короче, ща раскрытие всех карт идёт перед смертью. Это как злодей толкует свою речь, свой великий план перед героем... ТОЛЬКО ТЫ НИХУЯШЕНЬКИ НЕ ГЕРОЙ, АРСЕНИЙ! — Белль бьёт Арсения в живот. — Убил Лолу, пизданул меня, посмел прийти сюда ВО ВТОРОЙ РАЗ... бля... я запуталась. Я слышу, что кажется мне смехом Макс. Она меня никогда не отпустит. Может, я реально и не заслуживаю прощения... — В двух словах: иди нахуй. Высокомерная, ебалаечнутая наглухо тётка. Это уже семь слов, но кому не похуй, а? — Пиздуй в пизду. Всё, теперь старшие базарят, соковыжималку из розетки выключи минут на пять, прежде чем мы отсечём твой хуй. А, да, он пойдёт вот этой дуре, — она тычет пальцем в опирающуюся на шкаф девушку, виновную в моём падении с лестницы. Я бы изъебнулся, сказав "с карьерной лестницы" или "с социальной лестницы", чтобы подчеркнуть ничтожность своего положения, но мне лень. Да и ёбнулся я с реальной, деревянной лестницы. — Хоть для чего-то ты и нужен. — процедила та, стараясь стоять прямо. — Пустиииите... молю... — стонет окровавленная Беа, откинув голову назад, едва ли не рыдая. — Не, не пустим, — грохается на диван Роза, — ибо твой дуралей-любовничек Кристофер... как там его? Ганн? Кольт, короче. Придурок постоянно светится в постах, новостях — в центре внимания, прямо как клоун, шлёпнувшийся на арене цирка. Засранец и его дружок Яков замяли дело об убийстве Сэма вот этим вот, — она облокачивается на диван и бросает руку на Мортиса, впоследствии уткнувшись головой в подушку, — поэтому, типа, мы и тебя ёбнем, чтобы обиднее было. Преимущественно Кольту, но и нашим благородным стражам беспорядка. — РАЗ УЖ МЫ ВСЕ ОБМЕНИВАЕМСЯ КРАСНЫМИ РЕЧАМИ, — сквозь физическую, моральную или какая там у неё боль рычит Эмз, — то и я вставлю свои пять копеек. МАМА! Ты — высокомерная, наглая, эгоистичная, седая и старая БЛЯДОТА. Потаскуха! Папа умер, а ты что?! Плюхнулась своей жирной, статной сракой на хуй какого-то ноунейма! Я с тебя кринжую. Я кринжую со ВСЕХ ВАС, (кроме Беа, дяди, и этого парня), пошли вы НАХУЙ! Я получаю образование и съёбываю отсюда в Броул— АААААААА! ИИИЯЯЯЯАААААААААХААХАААААЫЫЫ! Я дёрнулся в сторону на моменте, когда Белль выхватила револьвер из кобуры и заткнула пламенное нытьё Эмз свинцом в ногу. — Прелесть! — захихикала та девушка. — ААААААААААА! НЕТ, НЕ НАДО! — вопит и съёживается Беа. — БЕЛЛЬ, ДОВОЛЬНО! — рявкнул Мортис. — В яблочко, БЛЯЛЯЛЯТЬ! — восклицает Белль. — Идиоты, ей-богууууу... — тянет Роза. — Идиоты, ей-богу, дорогая. Ей-богу. — поддакиваю я. — Заебала. Мортис кидается к лопате, с трудом выдёргивает её из пола и тут же отхватывает в morder от Белль, которая за время этих выкрутасов успела к нему подойти. Лопата звонко падает на пол во второй раз. — Ой как, бля, тебе не советую. Даже не пробуй. — А дальше-то что? Хера ты нас просто сразу не ёбнешь, чтобы раньше освободиться и пойти бухать? — съязвил я. Белль резко поворачивает туловище в мою сторону. — Чего ты вообще добиваешься? — продолжил я. — ...Того, чтобы все сошли с ума нахуй. С прочтения ёбаных фанфиков. Ты думаешь, нахуй подростки их пишут? Чтобы все при прочтении охуели. Но я... я хочу пойти дальше. Мне стукнет сорок девять через два дня. Меня абсолютно не волнует ни этот мир, ни вы все здесь. Я ЖАЖДУ нескончаемой бойни. Запад пал. Миллиарды должны умереть. Люди будут жрать это. Они захлебнутся в этой параше со знаменитостями в главных ролях. Они захотят всех их ёбнуть, а потом друг друга. Истории, фанфики, остальное чтиво станет настолько обличительным, что все узнают всё. Они больше не захотят жить. Они будут убивать всех вокруг или себя. Кристиан, обещаю, ты убьёшь себя. Я об этом позабочусь. — дама невольно прикусывает свою губу. Видно, мысль о моём катапультировании её очень возбуждает. — Просто бабка на старости лет тютюхнулась, вот и всё. — буркнула Роза. — Хочет стать королевой этого прекрасного мира. — Мнеееее надо ещё наебениться. Дурь... иссякла! — Белль маячит вокруг стола, где еле заметны следы какого-то белого порошка. А, понятно. Иссяк снежок, мука, кекс, свежий, сахарочек — под этими погонялами нам известен до боли знакомый продукт — КОКАИНЕР. — Я просто, блять, нуждаюсь в этой хуйне. Мне НУЖНО нормально функционировать, я ДОЛЖНА быть навеселе, чтобы размазать по стенке главную ошибку всей жизни. Вы, две бляди, НИКУДА не ухо́дите и даже не СМЕЕТЕ терять бдительность. Биби́британи — выкатывай наш весёлый столик! Добывай себе хуй САМА, как взрослый и ответственный человек! Роза! Та достаёт пистолет и держит его в обеих руках, глядя на Мортиса. — Думаю, обойдёмся без объяснений. Биби же открывает очередную дверь и пропадает в её проёме. — Я на полчасика. ЧТОБ ЭТОТ МУДАК ОСТАЛСЯ ЖИВ! — повышает голос Белль и поднимается наверх. — ДА НЕ ВОПРОС! — крикнула Биби. Я закрываю глаза и стараюсь обрисовать картину текущего положения красками минувшего полилога. Итак, Эмз — дочь Белль, чему я не особо удивлён, ибо та ведёт себя как стереотипная мамаша — через несколько минут умрёт страшной смертью, если я или Мортис что-нибудь не предпримем, просто потому что Белль недовольна тем, что родила. Скорее всего, следом за ней отскочит в мир иной Беа, которая нравится тому полицейскому Кольту, скипнувшему дело об убийстве. Мортис, может, посопротивляется три минутки и потом иссякнет, как кокаин, а меня Биби лишит моей рыцарской шпаги, которой я на днях с честью орудовал, трахав трёх девушек и одного парня. Наконец Биби, проторчав где-то пятнадцать минут, возвращается, подкатывая ко мне свои шары и стол с циркуляркой. Стол кажется чересчур низким для моей промежности, до которой пила уж точно не достанет. — Британи, тебе не нужно делать этого. Раз тебя лишил достоинства этот парень — срубай его сосисон, не мой. — Пацан, ты, блять, издеваешься? — Мортис хотел встать, но направленная на него пушка Розы воспрепятствовала этому. — ...У тебя, сука, МОЗГ О́ТМЕР? Ему я тоже отсеку агрегат, но ты РЕАЛЬНО считаешь, что мне пришивать будут дряхлый, старый стручок? — Биби, учитывая, скольких он людей переебал— — Я вашу эту пластинку сейчас расхерачу. Мне уже и потрахаться нельзя, или вы просто завидуете? Я бы мог, конечно, поиметь Биби в уретру... — УЁБОК! — рыкнула Биби, вцепившись в мои волосы и потянув за них, разом вырвала несколько пучков (блять) и пнула стол, который тотчас завёлся. Я инстинктивно отстранился назад от вращающегося лезвия пилы. Звуки его движения еле слышны во всей комнате. Так проходит где-то полминуты. Биби бросает взгляд то на меня, то на циркулярку. — Блять. — сложила руки та. — СУКА! Она толкнула ногой стол ко мне, и я невольно обхватил его ногами. Меня и мою скорую кастрацию разлучают лишь несчастные полметра или около того. Всё это время Мортис, как и остальные, молча наблюдал за разворачивающимися событиями. Я стараюсь поймать его взгляд на себе, встретиться с ним, чтобы... — Блять! Нахуй-Белль-придумала-тебя-так-ВЕШАТЬ! — девушка обхватывает мою левую ногу и рывками тянет её вниз. Настал момент. Деревянная балка, которая, видимо, повидала многое на своём веку, с треском ломается под тяжестью меня, оттаскиваемого Биби вниз. Я отпинываю стол от себя... — КАКОГО ХУ— ...падаю прямо на Биби. Мортис пользуется этим моментом и прописывает Розе в жбан по первое число. — Уёбывайте, блять! — кричу я, стараясь как можно дольше задержать Биби. Не помню, что было после, но я слышал семь выстрелов, грохот лопаты и чей-то визг. Зверь подо мной брыкается и ревёт, что вырвет мне член голыми руками, однако я хватаюсь за его промежность и отрываю яйца вместе с тонкой тканью штанов. Биби опущена окончательно. Она начинает громко рыдать, а я волочу её тушу к циркулярке. Беру её за волосы. Задыхается от слёз, что-то старается выговорить. Наверное, молит о пощаде. Пощады нет. Я прислоняю её башку к пиле. Вдавливаю ногой к основанию. Красно-розовый фейерверк брызжет мне на одежду. Лезвие гладко вошло в череп, словно хуй дрочёный в жопу пидора. Слегка трясёт. Я прогоняю вдоль и поднимаю её голову. Раздвоение личности. Буквально. Пихаю кусок мяса от себя. Он имеет на своём фарше, оставшемся от лица, не то пьяную улыбку, не то искренний ужас. Встаёт второй кусок и направляет на меня пистолет. Я спокойно иду на дуло. Патроны кончились. Я бью его в живот. В ебальник. Опрокидываю на стол, ломая его. Беру окровавленную лопату. Замахиваюсь. Вместо креста на могиле этой суки будет торчать лопата. Грудная клетка Розы раздроблена, она захлёбывается в своей же тёмно-красной крови. Закатывает глаза. Из её сисек течёт кровь, окрашивая лопату в алый цвет. Приведя свой план в исполнение, я хватаюсь за голову и смотрю на потолок, начинаю смеяться. Спотыкаюсь о распустившийся, как первый цветок после весны, кочан башки Биби и падаю. Отползаю к стене и смотрю на свою выполненную работу. — Н-да... ...ерово... устроил... У меня дико звенит в ушах, но я понимаю, что это Белль, а что она говорит — разобрать не могу. — ...етыре всрала... бали... суки... оставила для тебя. Давай. Положи палец на кнопку катапульты. Белль кладёт мне в руку заряженный револьвер и поглаживает моё лицо своей рукой. Наши губы соприкасаются. — Прошу, сделай это. Ты всё равно никому не нужен. В чём смысл такой гнилой тряпичной кукле топтать землю под ногами? Прекрати всё это. Покинь этот мир. Она права. Я так больше не могу... — Никто в тебе не нуждается, никто не будет по тебе плакать. Ты не сможешь изменить того, что случилось с тобой. Не будет никакого выхода, никакого прощения, никакого искупления.

Щелчок. Шестой поворот барабана...