Drunkened and Stabbed Meddling Beauty

      Напиться и забыться. Только это желание было в её рыжеволосой голове. Напиться, чтобы не помнить. Забыть, чтобы не страдать. Так будет легче. Без бутылки виски жить намного тяжелей, да и как праздновать двадцатилетие без неё? Да, ей уже двадцать — исполнилось сегодня. Спустя стольких долгих лет вместе с командой… А что с ней?       Они прошли сквозь всё, что можно в этой стране: похищение преступниками, раскрытия их мотивов, предательство друг друга, разочарование в команде, поиски их самим бюро… Не самый удачный опыт, верно? Она чувствовала себя полностью брошенной, несмотря на оставшуюся поддержку её Фредом. Она даже не знала (и не интересовалась), где другие находятся, чем занимаются. С тех пор, как они уже не команда, это никому не интересно. Дело раскрыли, детей домой вернули, и отлично. Уже два года прошло.       Дафни до сих пор не может привыкнуть, отыгрываясь на новом пристрастии к алкоголю. Вчера вот было пиво, сегодня виски, а завтра, наверное, абсент. Если завтра наступит… Для Дафни, кажется, неделя — один день, а один день — неделя. Всё очень грустно и медленно тянется в этой вселенной для неё. Она уже не видит смысла в своей жизни, возможно, она живёт только командой, как они жили.       Всё уже позади. Она медленно спускается с кровати и садится на пол, чувствуя, как по щекам течёт тушь. Неприятно. Она наклонилась, протирая грязь об руку. Отлично. Рука грязная, но это даже плюс — умереть с грязной рукой проще. Она решилась на этот тяжёлый шаг — с её, в общем-то, депрессией и не такое делают — даже пострашнее. Дафни пошла по пути классики — лезвие.       Вот бы они знали, что она делает и что она чувствует — никто никогда не волновался о её внутреннем состоянии, даже Фред. Ах, Фред — у него у самого было проблем полно, такой же ребёнок, как и все. Но дети вырастают, через боль, слёзы, кровь и пот. Всё кроме крови у них было, но и она скоро будет. Как знать, может, они опять воссоединятся — на её похоронах? Там будет и мама, и папа — они желали своей дочери только лучшее, за исключением уйти из этой… нежелательной обстановки. — Блейк не должны заниматься такими… делами, — говорили они. Впрочем, сейчас это неважно.       Удар. Пока что кулаком. Рука содрогнулась, сгибаясь; а слёзы потекли по щекам. Больно. По руке неприятно разлилось тепло от удара. Обидно. Ещё раз. Она намечает места… Рука уже хуже чувствуется, она онемела. Дафни начинает потихоньку вскрывать вены… А перед этим жизнь пролетела триптихом: рождение, команда, смерть.

***

Дафни Блейк больше нет. Эпитафия такова: “Надоедающая самой себе красота”.