Затворник

Ветер едва ощутимо трепал тонкие занавески, пробираясь в комнату и путаясь в тканях мягкого балдахина, которые обычно оберегали спокойный сон. Как и стены. Словно невысокие стены вокруг самого замка, которые были лишь «символичны», ведь ворота почти всегда были распахнуты. Но именно эти стены навсегда разделили два мира и два времени, в один момент справившись с своей задачей. Больше по привычке осматривая все видимые ему башенки, брюнет их пересчитал, перебирая распущенные волосы и стараясь игнорировать спадающий с плеча халат. Всё равно скоро было ложиться спать, пока хочется, а к себе в покои он никого не ждал. Отец говорил о новом дворецком ещё с утра, но тот даже не соизволил появиться по вполне понятным, на первый взгляд, причинам. По всему замку между прислугой ходили разговоры о том, что юному принцу вовсе не нужна чья-та помощь и пока он не попросит напрямую, то и делать ему чего-то не стоит. Все бывшие дворецкие этим пользовались, так что вполне вероятным было то что новенького просто науськали. Ничего против Асахи и не имел—знакомиться с кем-то новым в своей жизни ему не очень хотелось. На удивление в дверь скоро постучали, и почти сразу же она отворилась, не дав Азумане собраться с мыслями и привести себя в порядок, так что мужчина только что-то напуганно пискнул, крепко сжимая в руках запахнутые края халата и рассматривая ввалишуюся к нему фигуру. —Ух, наконец-то.—Подпрыгнув на месте с полотенцем на плече, вошедший парень закрутился, рассматривая комнату широко распахнутыми глазами, и остановился, когда наткнулся взглядом на остолбеневшего хозяина покоев.—И вам добрый вечер, Ваше Величество, я ваш новый дворецкий!!! —Ты?..—Неловко поправив волосы, Асахи внимательно осмотрел парня, который также заинтересованно его рассматривал.—Оу. Да, здравствуй. Я тебя. Не совсем ждал. Ну вернее сейчас, это не то что я тебя видеть не хотел, я не думал, что ты придёшь… вечером… —Извините, но… —Давай на «ты».—Замотав головой, Азумане выставил перед собой ладони, правда сразу же вернул их на грудь, чтобы не давать халату расползтись в разные стороны.—Я не так часто свечусь на светских мероприятиях, чтобы быть «Величеством». Просто Асахи. Лицо нового дворецкого сразу же засияло довольной улыбкой, хотя и до этого в его позе не читалась неуверенность или смущение. —Я Юу Нишиноя! А опоздал, потому что ещё и в воинскую пытался поступить.—Скрестив руки на груди, парень сдул со лба светлую чёлку, за которой брюнет проследил взглядом, боясь сдвинуться с места.—Хочу перейти в посла или что-то такое, чтобы мир посмотреть, с людьми пообщаться. Но пока вот с тобой буду. —Оу.—Опешив от всего сказанного, Асахи отвёл взгляд к окну, слегка щурясь в попытках рассмотреть горящие за стеной огни жилых домов и не замечая протянутой для рукопожатия руки. —Всё в порядке? Что-то случилось? Я не хочу лишаться головы так рано.—Улыбнувшись, Нишиноя потрепал брюнета по плечу, стараясь привести его в чувство и выглядывая из окна. —У меня давно не было таких дворецких.—Сказав это скорее в пустоту, Азумане поджал губы, полунапуганно осматривая стоящего рядом парня.—А почему именно ко мне? —Ну знаешь, людей не особо… спрашивают.—Широко улыбнувшись, Юу наклонил голову к плечу.—Я хочу быть послом, а командир стражи далёкий родственник. Смог поговорить с королём, и теперь я тут. С принцем-затворником. —С кем? —Удивлённо подняв брови, Асахи боком пробрался к кровати, предпочитая усесться на краюшек и уже снизу вверх смотреть на новообретённого дворецкого. —Ну. Вас. Тебя так в народе называют. Тот, кого почти никогда не видят уже много лет. И все постоянно пытаются понять сколько тебе лет.—С готовностью выдав все сплетни, Нишиноя переключил внимание на расшитую ширму и обрамлённое тяжёлой рамой зеркало.—Выглядишь очень взросло… —Мне восемнадцать! —Вслух возмутившись, Азумане громко вздохнул, хмурясь и откидываясь на подушки. После поднятой темы затворничества захотелось спрятаться как можно дольше и глубже от всех окружающих. Зарывшись под одеяло, брюнет продолжил следить за Юу, невольно залипая на светлую выделяющуюся прядь чёлки. —Так мы почти ровесники! Может и найдём общий язык.—Не скрывая удовольствия в голове, Нишиноя обернулся, сразу же замолкая и короткими, словно отрепетированными движениями задёрнул занавески. Щёки Асахи моментально потеплели от прихлынувшего смущения. Тихо стараясь выбормотать слова благодарности, Азумане перевёл взгляд с улыбчивого парня на играющее пламя свечи на прикроватной тумбочке. Почти проигнорировав «Доброй ночи, Ваше Величество», брюнет поспешил закрыть глаза. Ночью замок всегда наполнялся странной тишиной. Жизнь продолжалась, спрятанная под непроницаемым куполом тьмы. Тихо ходили по коридорам какие-то слуги, шептались отголоски прошлого, переговаривались за окнами ночные птицы. Комната Азумане-младшего была в самом тихом крыле. Чаще всего ночная тишина нарушалась бормотанием взволнованного принца, когда его пугало даже собственное сердцебиение. Эта ночь не была исключением. Даже несмотря на быстрое погружение в сон, Асахи в полной мере окунулся в собственные встревоженные чужими словами мысли. Громкий, кричащий голосом толпы и вьюги белый снежный кошмар оборачивающийся дрожащим лепестком пламени свечи, манящим в полной пугающей темноте. Грань между сном и явью стёрлась—даже, когда Азумане вскакивал на постели с холодной испариной на лбу, на тумбочке продолжала напуганно трепыхать свеча. Во сне же уверенно выла вьюга, вновь и вновь оборачиваясь светлым огонёчком вдали, так смутно напоминающий непокорную, выбивающуяся и цветом и своим поведением из основной причёски чёлку нового дворецкого. Когда утром во время очередного выныривания из кошмара перед ним вместо пламени свечи взметнулась именно чёлка Нишинои, Асахи резко подлетел на месте, мгновенно просыпаясь. Даже чашка утреннего кофе казалась бесполезной, пока Юу радостно щебетал что-то про утро, настежь распахивая окна и стирая какие-либо границы между сонной комнатой и сияющим утренним солнцем. Светлая прядка стала чем-то завораживающим, примагничивающим. Стоило Азумане уцепиться за неё взглядом, как он терял связь в миром, уходя куда-то в себя и теряясь. Несмотря на страх перед активным и бойким дворецким, Асахи то и дело пытался подобраться ближе, потихоньку принюхиваясь и притираясь. По крайней мере Нишиноя был первым, кто располагал к себе, максимально непосредственно интересуясь даже бытовыми вопросами, например о романе, который замечал в руках Азумане. Брюнета и самого тянуло к дворецкому, с которым становилось спокойно и которого не хотелось отпускать от себя, несмотря на учащённый пульс или внезапное, бьющее под дых смущение от всплывающих желаний повторить и опробовать какие-то сцены из прочитанных романов. Отношения очень быстро перетекли в тёплые и дружеские, особенно с наступлением холодов и зимы. Начавший больше и крепче спать Асахи каждое утро просыпался от нетерпеливых потряхиваний за плечо и весь день проводил в обществе Юу до тех пор, как тот не убегал на очередные тренировки и занятия, оставляя шатена в одиночестве считать часы до вечера в библиотеке. Зато долгожданные посиделки перед сном у камина в комнате ни под каким предлогом не откладывались, и все прочитанные днём романы и передуманные мысли полностью себя окупали. С каждым таким вечером парни невольно сближались, потихоньку приближаясь к сокровенным темам. —Слушай, а почему у тебя?..—Оторвавшись от игральных карт и подавляя зевок, Азумане указал пальцем на собственные волосы, взглядом же упираясь в светлую чёлку.—У меня только козыри остались. —Да твою-ю же…—С недовольным вздохом скидывая свой «веер» из карт, Нишиноя коротко пробурчал про королевские увлечения, после чего улыбнулся, пальцами теребя лезущую в глаза прядь.—А это семейное! Почти у всех в семье такое. Мама говорит, что нас всех ангел при рождении поцеловал. —Ангел говоришь…—Задумавшись, Азумане резко встряхнул головой, отгоняя мысли о том насколько удобно и приятно было бы по ощущениям поцеловать Юу в лоб, и постарался убрать растрепавшиеся по плечам волосы, оголяя порозовевшие уши. —Та-ак, теперь моя очередь задавать вопросы тогда.—В шутку потерев ладони, Нишиноя с хитрой кошачьей улыбкой осмотрел смущённого принца.—Почему же ты всё-таки стал «Затворником». Не зря же слухи идут. —Ноя! —Встрепенувшись теперь ещё и от испуга, Асахи быстро перевёл взгляд на пляшущее пламя огня в камине, начиная наминать одну ладонь и покусывая губы.—Это было. давно. —Но ты всё ещё не выходишь из замка. Да за всё время, что мы с тобой знакомы, я ни разу тебя на улице не увидел! Только изредка с отцом на улице фехтовал, а с наступлением зимы вообще дома заперся—Пересев с пуфика на подлокотник кресла Азумане, Юу недовольно скрестил руки на груди, фыркая.—Значит, это что-то значимое. Я хотел бы знать, если ты мне доверяешь. —Доверяю, но…—Неопределённо взмахнув руками, брюнет тихо вздохнул, сползая по спинке кресла.—Я ни с кем это не обсуждал, даже с родителями, и. Не знаю даже. Это странно. Закусив губу, Асахи, не думая, склонил голову набок, упираясь в бок Юу. Нишиноя в ответ на это неопределённо хмыкнул, мягко поглаживая брюнета одной рукой по волосам, а второй полуобнимая за плечи. В тишине они просидели не больше пяти минут, Ноя даже успел несколько раз поправить плед на ногах Азумане, пока тот молча сидел, уйдя в себя. —Ну я ошибся один раз сильно.—Вздохнув, Асахи выпрямился, подтягивая ноги на кресле и кутаясь в плед по плечи.—Подвёл всех. Поэтому не люблю выходить, даже в зал, когда к отцу приходят. —Я не помню, чтобы говорили о том, что принц как-то всех разочаровал и огорчил. —Может, не слышал просто. Ты живёшь далеко что-ли? —Сощурив глаза, Асахи улёгся щекой на колени. —Ну, вообще переехал.—Улыбнувшись, Нишиноя снова запустил пальцы в чужую причёску.—Решили с семьёй в другом месте удачу попробовать. —Тогда понятно. Пару лет назад зимой сильная метель ударила. Катаклизм какой-то. Дома сносила.—Закрыв глаза полностью, Азумане тяжело выдохнул, после чего продолжил.—А отца тогда не было в королевстве. Правление на мне было. И ответственность тоже. И я не смог сделать верный выбор. Сначала долго не мог понять, чем могу помочь, а потом слишком сконцентрировался на попытках помочь самим людям, в замок запуская и всё такое. А их дома снесло к чёртовой матери. И в замке они жить не могли постоянно, особенно когда вьюга улеглась. Ну и. Ещё и почти весь скот погиб, почва промёрзла, урожай спасали весь год, только с Божьей милостью удалось голода избежать. Ну, вернее, отец вернулся и смог разобраться. А я как разочарование вышел. Не представляю, как взойду на престол, так подведя всех своих подданных. Невесело улыбнувшись, Асахи замолчал, ковыряя плед пальцем. За стенами, словно в подтверждение слов, засвистел ветер, распахивая окно и загоняя в тёплую комнату несколько снежинок. Соскочивший с места Нишиноя поспешил избавиться от сквозняка и холода, пока Азумане снова замолчал, уйдя в себя. Замерев у окна, Юу недолго рассматривал аккуратный заснеженный сад, после чего развернулся к словно задремавшему принцу. —Пойдём погуляем.—Уверенно улыбнувшись, парень подлетел к шкафу, чтобы найти что-то потеплее.—Нельзя закрываться от мира, даже в такой ситуации. Люди уже даже не думают обо всём случившемся, а ты всё ещё в запёртой башне сидишь. —Ноя, ты чего, я не…—Не успев договорить, Асахи только рефлекторно вцепился в подстёганный мехом плащ, позволяя Юу схватить себя за руку и почти волоком вытащить из покоев. Сопротивляться не получалось—не понимая, что происходит, Азумане даже не заметил, что перешёл почти на бег, чтобы догнать Нишиною. Резко распахнулся какой-то выход из дворца, из-за чего в лицо ударил снежный ветер, заставляя зажмурится, и Асахи сразу же сжался, пытаясь хотя бы как-то затормозить бегущего вприпрыжку парня перед ним. Обсыпался снег с задетых кустов и растений, попадая под плащ и тая под тонкой рубашкой, промокали не предназначенные для таких прогулок ботинки, но больше всего пугал ветер, смётывающий распущенные мягкие волосы на лицо и вырывая плащ, удерживаемый только кончиками пальцев. Вырваться удалось только у стен замка, когда Юу отвлёкся на ворота. Наконец-то как следует запахивая плащ, Асахи попытался что-то промямлить, чувствуя, как голос сел от испуга. —Ну чего ты, пойдем, тут же нет ничего такого, я же с тобой буду.—Приоткрыв одну створку ворот, Нишиноя обернулся, непонимающе скидывая брови.—Если что, защищу тебя. —Я не пойду.—Пискнув от ударившего в спину ветра, Азумане отступил ещё на несколько шагов назад. Маленькая фигурка Нишинои резко граничила с гранитовыми стенами, сливающимися с тёмным ночным небом, словно вот-вот сверху должно было обрушится что-то погребающее под себя заживо.—Я не хочу. —А жить в замке всю жизнь и боятся непонятно чего ты хочешь?! —Вспыхнув, Юу раскинул руки в стороны, пытаясь показать, что вокруг нет ничего страшного.—Умрёшь в своей комнате, не узнав ничего о настоящем мире не по книжкам. —Я же умру, а не ты! Какая тебе разница, ты уйдёшь в послы и уедешь отсюда—Срываясь на крик, брюнет невольно сжался, когда порыв ветра усилился. —Ну извините, Ваше Величество! Я же всего лишь ваш подданный, а не друг, да?! Договорить Асахи не дал, почти сразу же разворачиваясь и направляясь обратно к замку, оставив опешившего Юу у стен, несмотря на сильные порывы ветра. Главным было уйти от ворот замка, из которых угрожала прорваться вьюга, готовая закружить в старых страхах и намести новых. Добравшись до своих покоев, Азумане поспешил переодеться в сухое, начиная шмыгать носом. Даже тёплое одеяло и камин не спасали от пробивающей дрожь. Зарывшись по уши в одеяло, брюнет ненадолго замер, после чего тихонько заскулил, давая волю слезам и эмоциям. Старые страхи смешались с колющей болью из-за случайно озвученной мысли о том, что рано или поздно Нишиноя уйдёт. Вскоре тихо скрипнула дверь, после чего кровать прогнулась под чужим весом. Сдавленно всхлипнув в подушку, Асахи попытался приподнять голову, сразу же оказываясь в кольце рук и невольно улыбаясь, когда в глаза попалась светлая прядь чёлки. —Извини, я не хотел срываться, и я. —Асахи, не надо.—Приподнимаясь на локтях, Юу улыбнулся, скидывая со лба промокшие от снега волосы.—Всё в порядке. Будем понемногу выходить. Пойдём завтра в сад днём гулять? —Да. Да, пойдём.—Переворачиваясь на другой бок, чтобы лежать лицом к парню, Асахи поддатливо ткнулся ему в грудь, довольствуясь объятьем холодных рук, которое оказалось теплее, чем прогретая огнём комната. Прогулки действительно продолжились. Нишиноя вытаскивал Асахи каждый день, с каждым разом продвигаясь всё дальше вглубь сада и всё ближе к стенам. Брюнету только через пару таких прогулок удалось поставить условие о том, что раньше весны и полного схода снега он в город не выйдет. На удивление, Юу его понял, ограничиваясь садом и прогулками вдоль стен к началу марта. Но зима, которую Азумане впервые за несколько лет провёл в активных играх в снегу, крепко засела в памяти. Впервые сумев вытащить принца на улицу по доброй воле, Нишиноя сразу же взял его под своё распоряжение, таская его и в конюшни, кормить лошадей или уговаривая попробовать построить снежную крепость или долго валяясь в сугробах. Такие прогулки обычно заканчивались долгой сушкой у камина, чаще всего в одном кресле, чтобы скорее согреться. Прикосновения становились трепетнее, объятья крепче и дольше, а Асахи становился открытее, порой долго рассказывая о чём-то из своего прошлого. Даже на каких-то мероприятия Азумане стал появляться чаще, правда потом долго вздыхая и переживая из-за каких-то двояких фраз. С весной всё становилось только лучше. Асахи послушно вышел в город, пусть первые разы и скрываясь под накидкой с капюшоном, боясь встретить неодобрительные и осуждающие взгляды. Но из-за этой накидки его чаще воспринимали как разбойника, так что вскоре брюнет смирился с этим, решив ограничиваться обычным плащом, но прячась за спиной Нишинои каждый раз, как ему чудилась чужая враждебность. Лишь один раз он смог, не отводя пугливо взгляд, поговорить с владельцем трактира, после чего долго лежал на столе, прячась под собственными руками под смех Юу. Сам же Юу выходил в тунике гвардейца, взяв на себя роль стражи. Защищать Асахи ему даже нравилось, как и слушать, как тот вслух читал какие-то стихи или пытался витиевато описать свои чувства и эмоции. Асахи становился более открытым и свободным на вечерних вылазках, что было видно по лёгким рубашкам, распущенным волосам, которые тот раньше часто убирал на день в тугой хвост, и широкой тёплой улыбке. Оба прикипели друг к другу, дорожа каждой минутой проведённой вместе. Особенно сильно это прочувствовалось, когда Юу смог съездить к семье на пару дней. Асахи почти в шутку отдал ему какой-то свой перстень, крепко обнимая и желая хорошего времени и отдыха с семьёй. Этот перстень пролежал в кармане Нишинои на протяжении этих дней, чтобы парень в любой момент мог к нему прикоснуться, вспоминая о тех последних прощальных объятьях перед каретой. Даже о окончательном переходе в гвардию Юу думать перестал, а в мечтах стать послом появилось одно значительное изменение—ему действительно хотелось бы каждый раз возвращаться «домой». Но пока уезжать мешало что-то тянущее, висящее в воздухе, пока неозвученное, но почти по буквам читаемое в взгляде Асахи и его молчании, когда они сидели в саду держась за руки, и Юу рассказывал обо всём случившимся на этих выходных проведённых с семьёй. Как только погода стала устойчиво тёплой, Нишиноя стал настаивать на выезде за пределы города, за основные городские стены. Асахи согласился почти через силу, несмотря на уже спокойные прогулки по городу и даже разговоры с кем-то из горожан. В этот вечер Юу не пришёл к нему в комнату, так что на улицу Азумане вышел один, пугливо озираясь по сторонам и ёжась на ночной прохладе. Вскоре раздался тихий цокот копыт, и брюнет с удивлением воззрился на двух подведённых лошадей, нетерпеливо перебирающих ногами и держащего их поводья Нишиною. —Ноя, то есть ты предлагаешь поехать на них? —Подняв брови, Асахи спустился с крыльца, неловко гладя по морде ближестоящую к нему лошадь и второй рукой шаря по карманам в поисках кусочка сахара. —Ну ты же не боишься лошадей.—Улыбнувшись, Юу не глядя протянул раскрытую ладонь с скомканной салфеткой в которой лежали начавшие крошится куски сахара.—Или ездить на них не умеешь? —Вообще-то меня этому учили.—В голос рассмеявшись, Асахи огладил гладкую лошадиную шею, пока сама лошадь ощупывала губами его ладонь, стараясь собрать все сладкие крупицы угощения. Зажмурившись от тёплого фырчания в лицо, Азумане одним движением залез в седло, не дожидаясь Нишиною и осторожно потянул на себя поводья, получая в ответ нетерпеливое ржание.—Ну и куда поедем? —Место одно в лесу.—Хитро улыбнувшись, Юу ненадолго замешкался на земле, из-за своего роста не сразу залезая в седло, после чего недовольно выдохнул, устраиваясь поудобнее.—Я там тренировался раньше, и там озеро красивое. —Ну. показывай дорогу.—Пропустив лошадь Нишинои вперёд, Асахи коротко обернулся на замок, после чего тронулся с места, и вскоре тишина заполнилась быстрым стуком подков по каменной брусчатке. Ехать было недолго, но по ощущениям минуты после выезда из города растянулись на долгие часы. Азумане боялся даже слово произнести, покорно слушая рассказы Юу и оглядываясь по сторонам, с интересом и испугом рассматривая предстающие перед ним пейзажи. К самой полянке они пробирались пешком, лишь немного заведя лошадей от дороги в лес и привязывая в ближайших кустах. В какой-то момент Нишиноя осторожно прикрыл глаза Асахи ладонями, чутко инструктируя о различных корягах и ветках. Руки он убрал только усадив брюнета на траву и посмеявшись с напуганного выражения его лица. Асахи так ничего и не сказал, с приоткрытым ртом рассматривая картину перед ним открывшуюся. Небо уже успели засыпать звёзды, отражаясь в зеркально гладком и спокойном озере, словно создавая колдовской портал между небом и землёй, так искусно спрятанным от людей. Замолчавший Нишиноя коротко улыбнулся, поднимаясь с места и ненадолго оставляя Азумане наедине с открывшейся свободой. Вернулся парень с крепко сжатыми «лодочкой» руками, осторожно поднося их почти к самому лицу брюнета и выпуская неуверенно замигавшего светлячка, коротким отблеском мелькнувшего в тёмных удивлённо распахнутых глазах. Такое детское удивление только подстегнуло Юу, и тот с заливистым смехом потянул Асахи за руки, помогая встать и пускаясь с ним бегом, будя и тревожа ещё полчища светляков. Затормозив, когда всё вокруг стало сверкать маленькими огоньками, Асахи глубоко вдохнул, стараясь каждой клеточкой тела слиться с происходящим, развеяться в стёршейся границей между звёздным небом и пахнущей свежой травой землёй, остаться где-то в прохладном ночном воздухе, всё ещё сжимая ладонь Нишинои в своей. Обернувшись на парня, чтобы посмотреть на его эмоции, Азумане невольно улыбнулся, осторожно скидывая с его плеча одного зазевавшегося светлячка, и замер, внимательно рассматривая Юу. Казалось, что именно он добавляет последний ингридиент, «тринадцатую ноту» и без него явно не было бы так хорошо сейчас. Может, выбраться за пределы замка и не было мечтой, но Асахи был твёрдо уверен в том, что именно сейчас держал за руку свою настоящую, искреннюю мечту, вполне существующее счастье. —У тебя светлячки в волосах запутались, теперь у тебя как будто нимб.—Широко улыбнувшись, Юу крепче сжал руку Азумане и вскоре снова сорвался с места, утягивая за собой в воду. На озере они пробыли почти до утра, совсем незадолго до рассвета собираясь обратно, когда брюнет, не привыкший к таким долгим ночным прогулкам, стал клевать носом. Добравшись до замка и чудом не уснув в седле, Асахи с большим удовольствием спрыгнул с лошади, уже заранее представляя долгий сон на мягкой кровати. —Сегодня съездим ещё раз? Или в городе погуляем? —Ближе к вечеру посмотрим. —Ну Асахи, мне же лошадей седлать, если мы поедем куда-то.—Улыбаясь, Нишиноя подхватил поводья, замирая на месте только чтобы дождаться окончательного решения. —Тогда город. Выспимся, отдохнём, а на озеро позже ещё съездим. Вздохнув, Асахи замешкался, стараясь подобрать слова благодарности, но в итоге мягко сжал Нишиною в объятьях, а, отстраняясь, осторожно откинул светлую чёлку в сторону, с улыбкой оставляя на лбу короткий поцелуй. Ещё не успевший понять, что произошло Юу с прежней улыбкой вытянул из растрёпанных кудрей Азумане одного оставшегося поблёскивающего светлячка. « — Мама говорит, что нас всех ангел при рождении поцеловал.» Замерев от смущения, Асахи постарался без резких движений отойти в сторону и сорвался с места, как только Нишиноя с коротким «Я сейчас вернусь» скрылся в конюшне. Сердце угрожало выскочить из груди, когда Азумане практически бегом, едва не столкнувшись с горничной, которая несла корзину белья, взмыл по лестнице, спеша запереться в своей комнате, раньше чем Юу его догонит. Короткий поцелуй, о котором брюнет думал только услышав о «семейной истории», сейчас вызывал только бесконечное чувство стыда и желание срочно забыть вкус свободы, опробованный этой ночью, как и вкус накрывшей с головой любви, которую Асахи смог принять только сейчас, раньше отговаривая себя сильной привязанностью и глуша чувства в чтении книг схожего содержания. Стараясь не слушать осторожные стуки в дверь и просьбы открыть, брюнет почти наощупь добрался до прикроватной тумбочки, нашаривая небольшой флакончик белладонны, чтобы проглотить вместе с ней и дерущее изнутри чувство стыда, после чего свалился на кровать, с головой укрываясь одеялом. Проспал Асахи почти сутки, просыпаясь поздно ночью и почти сразу же принимая новую дозу, чтобы снова уснуть. Учащённое сердцебиение из-за лекарства было привычнее, чем от накатывающих чувств, да и проснуться брюнет больше хотел утром. Из комнаты он не выходил, даже немного придя в себя. Еду ему принесла горничная, которую он чуть не сшиб на лестнице, после чего дверь Азумане оставил открытой, но Нишиноя больше не приходил, видимо, предпочтя тренировки. Продолжались эти прятки ещё несколько дней, пока утром лёжа в кровати, брюнет не услышал, как дверь тихо скрипнула, и поспешил притвориться спящим, чтобы избежать разговоров. Не стучась к нему заходил только Юу, что вскоре подтвердилось тихим: «Твои родители волнуются, ты в порядке?». Но насильно будить Азумане никто не стал, только поставили что-то на тумбочку, после чего дверь снова скрипнула, а в комнате воцарилась тишина. Сев в кровати, Асахи потёр слезящиеся глаза, стараясь понять что изменилось на тумбочке. Появилась чашка с дымящимся кофе и парочкой кусочков сахара на тарелке, пузырёк с белладонной Юу забрал, а на его месте стояла небольшая, кривоватая глиняная кружка с букетом мелких полевых цветов и небольшой запиской всунутой в ручку. Шмыгнув носом, Азумане осторожно развернул записку, уже готовясь к тому, что Нишиноя переводится в гвардейцы, уезжает или оставляет его. Но там было написано про то, что цветы Юу собрал на том же озере, потому что Асахи их не увидел той ночью. Трижды перечитав записку, Азумане вытащил букет из воды, коротко зарываясь в него носом, и заглянул в кружку, невольно видя в воде с парой осыпавшихся лепестков всё то же звёздное небо, после чего всхлипнул, позволяя слёзам и эмоциям выйти наружу. Сквозь слёзы он не услышал, как Юу вернулся в комнату, почти сразу же подбегая к кровати и откидывая волосы с чужого заплаканного лица. —Ну чего ты, чего. Не надо.—Придвигаясь поближе, Нишиноя осторожно обнял Азумане, укладывая его голову себе на плечо.—Не плачь только. Поехали днём, пораньше на озеро. Я тебе покажу цветы, я тебе весь мир покажу, только не запирайся снова. Асахи только судорожно закивал, громко хватая ртом воздух, чтобы не сорваться в истерику, и даже не стал возмущаться, когда Нишиноя немного отстранился, чтобы накрыть влажные от слёз щёки ладонями, и принялся зацеловывать лицо брюнета, то и дело бормоча какие-то ласковые, успокаивающие слова. На следующий же день Азумане неловко топтался у конюшни, пока Юу выводил лошадей, что-то насвистывая под нос. Вслух они так друг другу и не признались, просто не считая это нужным—всё время до этого они провели вместе, в обнимку в одной кровати, держась за руки, лишь изредка касаясь губами щёк, кончика носа, лба друг друга. После этого два слова не были нужны. Они уже ничего не поменяли бы и не открыли какую-то тайну. Перед тем как передать поводья, Нишиноя приподнялся на цыпочки, коротко целуя Асахи в губы, на что тот снова смущённо вспыхнул, но подался навстречу, вновь отдаваясь нахлынувшим чувствам, снова целуя Юу в лоб, мягко зарываясь носом в его волосы. От любований друг другом парней отвлекли нетерпеливо ржущие лошади. Посмотрев друг на друга и рассмеявшись, оба залезли в сёдла, вновь бросаясь в гонку друг за другом. Юу снова вырвался вперёд, спеша вырваться за городские ворота. Асахи только улыбнулся на всё это, следом же пришпоривая лошадь и жмурясь от слепящего глаза солнца. Ветер, бьющий в лицо и залетающий под наспех застёгнутую рубашку больше не пугал, сдувая из-под ног опору и заставляя терять равновесие перед падением в бесконечную пропасть, он развязывал скованные заржавевшей цепью крылья за спиной, играюче маня на свободу. Скакивая с лошади, Асахи рефлекторно поймал влетевшего в его объятья Нишиною, с смехом свалился в растущую у дороги траву, прикрывая глаза и зарываясь пальцами в волосы парня, и безоговорочно позволил утянуть себя в поцелуй, больше не игнорируя, а принимая свежий, зовущий за собой запах летнего ветра, исходящий от прижимающегося к его груди Юу.