За гранью

Последним, что помнил Мэй Ханьсюэ, была вода. Величественная неумолимая волна уничтожала мир с торжествующим ревом, глотая крыши домов и ломая стволы деревьев, будто тонкие прутья. Она надвигалась на них, поднявшихся на гребень скал для обзора, и впервые в жизни Мэй Ханьсюэ не закрыл собой младшего брата в попытке защитить; лишь потому, что знал — это конец для них обоих. Что ж, они сами выбрали его. Основной удар волны пришелся не на них, но вода стремительно прибывала, облизывая подножье скалы, и шанса на спасения не было. Мэй Ханьсюэ крепче сжал пальцы брата, а тот улыбнулся ему, хотя это движение губ смотрелось до боли странно на бледном от волнения лице. Но Мэй Ханьсюэ не колебался и не жалел о принятом решении. Ни один из них. Вода сбила их с ног, обожгла болью легкие, стащила со скалы в зелёную глубину. Сведённые ледяной судорогой пальцы вздрогнули и разжались, разлучая близнецов. В угасающем сознании Мэй Ханьсюэ мелькнула мысль о Сюэ Мэне из их мира — должно быть, тот уже встретил свой финал, и ему тоже предстоит сделать это достойно. Мэй Ханьсюэ не боялся смерти, но все же горечь сожаления успела кольнуть под ребрами, прежде чем тьма затопила его мир. А затем он увидел свет. То не был последний луч умирающего солнца, озарившего на прощание лицо воина, как и не было предсмертное божественное свечение, блаженно покачивающее его на волнах воспоминаний. Слепяще-белая вспышка ворвалась в голову Мэй Ханьсюэ, ударила по сомкнутым векам и взорвалась болью во всем его отяжелевшем вдруг теле. — И долго ты собираешься мыть мои полы своей одеждой? Звук этого резкого холодного голоса, искрящегося раздражением, пробился даже сквозь отвратное гудение в ушах. Едва услышав его, Мэй Ханьсюэ распахнул слезящиеся глаза и порывисто сел, не обращая внимания на то, что страшный кашель немедленно сотряс его тело, сгибая пополам. Расплывчатый силуэт человека перед ним недовольно выдохнул и чем-то щёлкнул. Неестественно-белый свет тут же исчез, сменившись более мягким. — И куда вы все так торопитесь, интересно? Успокойся. Ты в безопасности. Однако вопрос безопасности волновал сейчас Мэй Ханьсюэ меньше всего. Он зажмурился, а затем вновь открыл глаза, щурясь на теплый желтоватый свет, заливавший просторную комнату. Взгляд Мэй Ханьсюэ бегло скользнул по странным приборам и вцепился в человека, наблюдавшего за ним. Это был он, без сомнения. Сдавленный хрип вырвался из ноющей груди Мэй Ханьсюэ, так и не приняв форму слова. Заклинатель яростно рванулся вперёд, пытаясь встать, но вновь повалился на пол, едва успев выставить руку для опоры и мельком отметив на костяшках пальцев, сбитых о камни, киноварные капли крови. Человек перевел на них взгляд прищуренных глаз и задумчиво щёлкнул языком. — Ты ранен? Мэй Ханьсюэ не ответил — он даже не услышал вопроса, жадно впитывая каждую черту перед собой. Глава Гуюэе. Цзян Си. Его Цзян Ечэнь, в его мире вставший на пути Тасянь-цзюня и погибший под жестокими пытками. Боль утраты и эхо давней ярости вспыхнули было в памяти, но тут же утихли, омытые недоверчивой радостью. Мэй Ханьсюэ глотал взглядом острые скулы, абрикосовые глаза с длинными ресницами и строго поджатые губы. Но когда пелена эйфории рассеялась, привычная настороженность опять взяла вверх. Взгляд Мэй Ханьсюэ выхватывал отличия одно за другим: этот человек, так похожий на Цзян Си, был облачен в длинный белый халат, его волосы — намного короче — спускались по плечу, собранные в низкий хвост, а на тонкой переносице поблескивали два окуляра. Это не был и не мог быть его Цзян Ечэнь. Человек успел приблизиться к нему и опуститься рядом, длинными ловкими пальцами открыв небольшой белый футляр. Мэй Ханьсюэ отшатнулся, сжав ладонь на рукояти меча — тот все ещё был при нем, надёжно закреплённый на бедре. — Кто ты и где я нахожусь? — угрожающий тон был значительно подпорчен остаточным першением в горле и, судя по иронично вздернутой брови собеседника, должного эффекта не возымел. — Ты, как я понимаю, старший из близнецов, — руки незнакомца запорхали внутри футляра и выудили белую тканевую ленту. — Мне поручили спасти тебя и твоего брата. И ещё одного, по имени Сюэ Цзымин. Мэй Ханьсюэ поражено замер. Перед его мысленным взором вновь поднялась огромная волна. — Они... Живы? Где они? — он вновь окинул комнату взглядом, будто младший брат мог вдруг выглянуть из-за занавесок. — В больничной палате, — человек с лицом Цзян Си щёлкнул ножницами, отрезая маленький белый лоскут от мотка в своих руках. — Сюэ Цзымин успел наглотаться воды и сейчас без сознания. Но его жизнь вне опасности. Сердце старшего Мэй Ханьсюэ замерло. Он отдернул руку от чужих пальцев, попытавшихся коснуться ее. — А мой брат? — Он в порядке, — сухо ответил незнакомец, помрачнев. — По крайней мере, был до тех пор, пока не получил удар по голове. Сейчас он тоже без сознания, скоро придет в себя. — Кто его ударил? — Я. Мэй Ханьсюэ уже открыл рот, чтобы задать уточняющий вопрос, но порозовевшие кончики чужих ушей были весьма красноречивы. Он легко вообразил ранее развернувшуюся в этой комнате сцену. Мэй Ханьсюэ-старший достаточно хорошо знал своего близнеца, чтобы знать, как тот среагирует на человека с лицом Цзян Си. Младший наверняка попытался повиснуть на нем, вне себя от радости, а возможно, даже поймать пылким поцелуем знакомые губы. Неудивительно, что расплата за нахальство настигла его. Старший близнец усмехнулся, подумав об этом: — Ничего. Ему не привыкать. Облегчение от того, что два дорогих ему человека живы и относительно здоровы, умиротворяло. Он даже ощутил благодарность к этому подозрительному человеку и сам протянул ему руку. Тот же, напротив, раздражённо нахмурился и, сомкнув длинные пальцы на чужом запястье, агрессивно заклеил белым лоскутом ссадины на костяшках. По всей кисти пострадавшей руки мгновенно распространилась блаженная прохлада. — Спасибо, — совершенно искренне произнес Мэй Ханьсюэ, глядя в недовольное лицо. Помолчав, он все же спросил. — Как тебя зовут? Человек, казалось, ждал этого вопроса — и в то же время не был к нему готов. Он деловито убрал белый моток в футляр и защелкивая замок, а затем неожиданно взвился: — Почему ты все ещё сидишь на полу вместо того, чтобы попросить меня хотя бы о чае? Это яростное смущение было так похоже на Цзян Си, что Мэй Ханьсюэ едва не рассмеялся. Привычка держать лицо надежно въелась в его кровь и плоть, но он пережил сильное потрясение и не мог контролировать свои эмоции так же хорошо, как и всегда. А этот человек был слишком похож на Цзян Си. Когда они перебрались на кухню, Мэй Ханьсюэ внимательно наблюдал за ним, устроившись на странном круглом сидении за очень высоким столом. Человек с лицом Цзян Си снял белый халат, оставшись в изумрудно-зеленой рубашке и темных брюках. Удивительно крупный чайник загудел и замигал огоньками от лёгкого касания его пальцев, словно то была неизвестная Мэй Ханьсюэ заклинательская техника. Точно так же, как и Цзян Си, незнакомец упрямо проигнорировал возможность попросить о помощи и привстал на носочки, самостоятельно стаскивая с чересчур высокой полки две пиалы для чая. Мэй Ханьсюэ тихо иронично фыркнул и удостоился убийственного взгляда. Чайник неожиданно пискнул и погас, выдыхая клубы пара. Цзян Си (нет, не Цзян Си, поправил себя Мэй Ханьсюэ) залил горячей водой какой-то ароматный сбор трав и сел возле своего слушателя. — Меня зовут Цзян Си, — произнес он. — Цзян Ечэнь. Так же, как человека, попросившего меня спасти вас. Мэй Ханьсюэ показалось, что земля уходит у него из-под ног. Огромная сила воли понадобилась ему, чтобы удержаться от восклицания и засыпать рассказчика вопросами. Вместо этого он молча кивнул, призывая продолжить. — Я работаю учёным, — произнес Цзян Си. — Исследователем параллельных миров и прочих... аномалий. Я совершил прорыв в науке: создал изобретение, способное принимать сигналы из других измерений, а впоследствии — даже переносить материальные предметы. Одним из них стал свиток. Мэй Ханьсюэ приподнял бровь, недоверчиво скрещивая руки на груди. — Какой свиток? — Не перебивай, — шикнул на него Цзян Си. Грациозно поднявшись на ноги, он быстро разлил чай по двум пиалам и, поставив одну перед своим слушателем, вернулся за стол, чтобы продолжить рассказ. — Свиток заключал в себе сослание Главы медицинского ордена Гуюэе с моим именем. Это совпадение выглядело достаточно любопытным, так что я оставил находку себе и узнал, что в записях сказано о тебе. Мэй Ханьсюэ отвлекся от разглядывания своей пиалы со странной ручкой и хмыкнул: — Полагаю, это было о моем брате, он гораздо более... Цзян Си раздражённо и громко поставил пиалу на столешницу. — О тебе, — с нажимом повторил он. — И твоём брате тоже, как и о Сюэ Цзымине. Но координаты были указаны именно твои. Безусловно, Глава Гуюэе не мог знать систему вычислений моих приборов, но он провел собственные расчёты места и времени в другом мире, где вы трое должны были погибнуть. Он подошёл к делу ответственно, — в голосе Цзян Си мелькнуло одобрение. — Я изучил свиток, и он насквозь пропитан частицами энергии, словно магнит притянувшей мое переносное устройство. Мэй Ханьсюэ решительно отодвинул свой чай и в упор взглянул в лицо собеседника — красивое и надменное, напрочь лишённое той тяжёлой горечи, что он видел в своем Цзян Си до дня его смерти. Что-то не сходилось: когда Глава Гуюэе успел отправить послание, если погиб задолго до тех событий? Или же... — Я хочу взглянуть на свиток.