Поддавшись злу.

Среди моря пепла, стремившегося заполнить лёгкие, сквозь густой дым открывался вид на разрушенный Мондштадт: почти разрушенный мост, на котором лежали бездыханные тела с ужасающими ранами, но лицезреть удавалось не только целые тела, но и отдельно валяющиеся конечности, выглядящие гораздо хуже, разрушенные дома, чьи жители, вероятно, не выжили, деревушка Спрингвейл и лагерь у подножия Драконьего хребта - всё это было уничтожено в мгновенье ока. Никто не мог этого ожидать, даже прославленная путешественница, сейчас валяющаяся среди обломков, не успевшая позвать на помощь адепта. Слышны были крики, вопли о помощи, молитвы, но никто не придёт на этот зов, никто не слышал их. Кто это? Он отчётливо слышал всё до мелочей: хруст костей, крики отчаяния и боли, звон металла о металл, до боли знакомый голос, молящий прекратить... До боли знакомый?.. Да. Крик маленькой девочки в красном, сквозь слёзы молящий братика прекратить, поскорее остановиться. Он замер, застыл, словно ледяная статуя, источающая лишь холод, идущий из самой души, подобно холодам Драконьего хребта. Девочка плакала, задыхаясь от собственных слёз, всё лицо было в кровоточащих ранах. Это пробудило Альбедо ото сна. Будто только опомнившись, он кинулся в девочке, обнимая её, но тут же отстраняется, всматривается в её покрасневшие от слез глаза. Кли зарыдала сильнее, утыкаясь в рубашку брата, не в силах ответить на вопрос последнего о том, что произошло. Но ответ уже и не требовался. Алхимик мог лицезреть всё своими собственными глазами. И кровавый пейзаж мог говорить лишь об одном. Он потерял контроль. Страх сменил непонимание, отчаяние сменило страх. Альбедо не верил в то, что видит, но не мог поддаться защитной реакции, убеждая себя в том, что это нереально. Боль в шее отрезвляла, возвращала в реальность. Он сотворил эту жестокую реальность. Дым, кровь, пепел. Ничто из этого не могло препятствовать тому, что видел он - силуэт, идущий прямо к нему. Образ учителя тут же возник в голове, вспоминая все детали её внешности, со временем забытые, после ухода Рейндоттир. Он хотел многое сказать, но огромный ком застрял в горле, не давая издать ни звука. Тело онемело. Руки и ноги - он не чувствовал ничего из этого. Не чувствовал себя самого. Он был готов задохнуться, лишь бы не слышать того, что предполагал услышать. Руки тряслись, обнимая плачущую девочку. Рейн остановилась, глядя на своё творение сверху вниз. Она возлагала на него большие надежды. Он был идеальным творением, в сравнении с его предшественником. Но она ошиблась. Никто не мог познать истину этого мира, познать его смысл. —Ты разочаровал меня, Альбедо. Холодный жестокий голос раздался, словно гром среди ясного неба. Он лишь мог наблюдать, как учитель, его поистине близкий человек, встречи с которым он так жаждал, уходит, развернувшись к нему спиной.