***
Я еще совсем маленькая. Снова ссора с родителями, я убегаю из дома, после чего я вижу, как загорается от камина занавеска. — Мама! Папа! — кричу я, но меня не слышат. — Помогите! Кто-нибудь! Но никто не подходит, потому что не слышат. Я убегаю к дороге, прошу о помощи всех…но никто не помогает. Всем все равно. Только один господин подходит и говорит: — Что случилось, милая? — Там…горит мой дом…и родители! Помогите, прошу вас! — Пошли посмотрим. Но от дома мало что осталось, лишь одна стена, которая и то полыхала. — Мама! Папа! Но никто не отзывался. — Мама! Папа! — снова зову я. — Милая, как тебя зовут? — Ли-Лилит… — Вот что, Лилит. Видишь тот дом на холме? Это мой особняк. Беги туда, и дай там эту… — он быстро что-то пишет, — записку. — Хорошо… Я бегу в тот дом. Там меня встречают с неприязнью почти все. А вот мальчик… — Лиам. — представился он, протягивая руку. — Лилит, — принимаю я руку. — Пошли играть? — Не пошли. Побежали! Я оборачиваюсь на женщину, которая хмурится. Мне она не нравится. — Жозефина, — говорит она.***
Прошло несколько лет, как я сирота. Лиам, сын того господина, что спас меня, мне уже как брат. Но почему-то мы не на равных условиях, и периодически меня заставляют убираться. — Что за несправедливость? — спрашиваю я у пустоты, не ожидая ответа. — У тебя есть еда и вода. Жизнь и место, где ты живешь. Это здорово! — Откуда ты взялась? — Я — Прима. Я привыкла быть во всем первой. — Но сюда я пришла раньше тебя. — И что? — Прима захихикала. — Тебе сколько лет, деточка? — А сама не деточка? Мне 3! — А мне 11. Я старше! — С кем ты там, Лилит? — спрашивает Жоззи. Она ненавидит, когда я ее так называю. — Прима. — Тут никого нет. — Есть! — Лилит! — ой, это Лиам! — смотри, это мой новый друг! Представляешь, он так рисует! — Ого. А это…не знаю, подругой назвать сложно, — показываю я назад, — Это Прима. — Где? Там никого нет, — говорит мальчик, которого привел Лиам. Я оборачиваюсь. Нет и следа от Примы. — Черт…твою же… — Лилит! — Ладно. Я Берт. — Лилит…как ты понял. — Смотри, какие рисунки у Берта! — Ого! — я удивляюсь, что неудивительно. Таки реалистично…***
Нам по 15. Я знаю, что Лиам тайно влюблен в меня. Но это же неправильно! Мы брат и сестра, по факту! Хотя… — О, да это же наша Лилит! — кричат мне. — Сегодня в три? — Приду, — подмигиваю. Чихать я хотела на капризы Жоззи. — О, Лилит? Наслышан о тебе. — Да? Девушка на час, да? — Именно. Не стыдно? — Я известна. Мое слово могут слышать. И для всех я не просто горничная из отеля. Как минимум, горничная с привилегиями. — Тебе 15! — И что? — Действительно. Я его легонько и быстро целую. — Ничего страшного. — И сколько губ целовали твои? — А что, хочешь стать еще одним? — Понятно, много. Я ухожу от того странного господина. — Лилит! — зовет Берт. — Да? — Тут такое дело…придешь сегодня? В том…самом платье? — Том? — я ехидно улыбаюсь, — во сколько? — Часов… в 8. — Без проблем. В три я прихожу в платье, что просил надеть Берт, к одному из «клиентов». — Лилит…ты такая красивая… — Спасибо…только поосторожнее с платьем, ладно? Не…как в прошлый раз. — Тебе тогда понравилось? — Очень, — лгу я, — лучше вас, думаю, только боги будут… — Тсс… не надо произносить грязные слова из этого милого красивого ротика. Ненавижу такое. Прежде, чем уйти, я даю ему пощечину. — Я только под страхом смерти к тебе подойду! Вечером я стучусь к Берту. — Проходи. — Что-то хотел? — Лилит…знаю, 5 лет дружбы, плюс…та Прима, которую никто не видит…но… — Давай быстрее, а? — Лилит…я люблю тебя, — говорит он и целует. Я не останавливаю его, ведь думаю, что ответить. Я пока не уверена, что люблю его, однако…отношения с ним могут пойти нам обоим на пользу. Его поцелуи спускаются ниже, к шее. А от шеи — еще ниже, постепенно. Я знаю, что скажу ему. Знаю… — Берт…я тебя тоже люблю. Он медленно снимает с меня платье, боясь порвать. Целует ниже…и ниже…для меня это хоть и не в новинку, но делаю вид, что его действия — что-то новое для меня. Внезапно к нам стучат. — О нет… Берт, ладно, я через задний ход уйду, — беру первую попавшуюся вещь, скорее всего, это платье, а потом ухожу. Берту легче, это меня тут раздевали, ему одеваться не надо. Посмотрев, что я взяла, я тихо под нос шепчу ругательства. Это вовсе не платье, а рубашка. Берта. Делать нечего. Надеваю и бегу к дому.***
Мне 16. Платье так и не забрала. Отношений не было, так как не решились говорить об этом. — Лилит? — А? — спрашиваю я, оборачиваясь. Лиам. — Знаешь…я завидую Берту. Он может рисовать. — Попроси научить. — Нет…я пытался, но в рисунках…не было души. — Не было души, говоришь? — я смотрю на него, — смотри. А что, если переселить душу в картины? — Что? Ты себя слышишь? — Они никогда не покинут Тотспел. Они всегда будут с нами. — Да, но… — Никаких но! Я поищу в библиотеке что-нибудь. А ты ищи, кого рисуем. И пусть пока Берт нарисует. — А… — Да, давай попробуем! Несколько часов спустя Лиам зовет меня в сад. — Нашла? — Да. Картина? — Вон, — он указывает на алтарь. — Отлично. Зовите этого человека. — Что это? — Карты таро. — Ого. Откуда? — Прима. — Да кто она? — Не важно. Я говорила, между прочим! — Это же… — Ничего страшного, думаю. А если что, можно заразить тем ядом Жоззи, сказать, что это необходимо. — Ты это серьезно?! — Слушай. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Он целует меня, словно один из любовников из города. В прочем, именно так заразить той «точкой невозврата» и можно. Никто не подумает на проститутку города. — Лилит? — Да, я решила…устроить свидание тут, — говорю я посетителю, подмигнув и ему, и Лиаму. Тот привязывает его и кидает мне нож. — Что происходит? — Не знаю…но ничего хорошего для тебя. Я вонзаю нож ему в сердце. Кровь падает на портрет красивыми каплями, которые Лиам размазывает. А портрет становится лучше. — Ты была права… Милая Лилит…ты была права! — Я знаю. Я всегда права. — Это точно. Он целует меня. — Мне наплевать на то, что о нас будут говорить. Вот только проблема в том, что я его люблю только как брата. Я лишь улыбаюсь ему.***
Спустя много лет, вечером я расчесываю волосы. В городе все больны…кроме нас. В какой-то момент я понимаю, что то, что мы с Лиамом делаем — неправильно. Но как отказаться от собственной идеи, когда ты ее и предложила? — Нет…нет, нет, нет… Боже, прости меня грешную, дай пожалуйста хоть кому-нибудь исправить мои ошибки, — впервые я молюсь… Знала бы я, что молитву услышат…ведь на следующий день я умираю из-за какого-то яда.