I'm near

      Скучные сплетни, с помощью которых Мин отвлекалась от своих тревожных мыслей, прервались из-за неожиданного голоса Чимин. Девушка держала своими дрожащими руками разбитую камеру, но все еще работала, из глаз текли слезы, а голос был не слышен. Она начала съёмку, чтобы запечатлеть своё существование, ведь когда-то её тоже не станет и сейчас есть возможность поговорить с родителями, которых больше нет в живых. Все смотрели на неё дрожащими зрачками, каждый понимал каждое слово и принимал, как своё, они все дети и хотят обратно к родителям в объятьях, в свой родимый дом.       Все из присутствующих сказали свою речь, которая заставляла соленые слезы падать с мокрых ресниц, кто-то не воспринимал в серьез, не хотел казаться слабаком, поэтому шутил, хотя все прекрасно видели под этой маской маленького ребёнка, которому страшнее всего. Слова Чон Сана: «Я хочу обратно в твоё кафе, мама, поесть твоей курочки вместе с друзьями», заставили Мин перестать сдерживать слезы, ведь это было единственное кафе, куда Кен Су всегда водил своих друзей. Мама одноклассника до ужаса обожала девушку и всех друзей своего сына, поэтому каждый ощущал себя там, как дома. Очередь дошла до Чан, парень передал своими дрожащими руками, докоснувшись до чужой ладони и отвернулся, они все еще находятся в ссоре, держа между собой дистанцию.       Девушка улыбнулась в камеру, махая рукой, её язык отказывался произносить даже одно слово, но она так много желала сказать сейчас всем. — Мама, папа, надеюсь, вы в порядке, – тихо начала Чан, голос дрожал, а на глазах скапливались слёзы. — Пожалуйста, оставайтесь в порядке вместе, – проговорила девушка, умоляющим голосом, делая паузы в своей речи, не переставая улыбаться сквозь слезы.       Она взяла небольшую паузу, вытирая мокрые глаза, каждый взгляд на камеру заставлял видеть перед собой родителей и добавлял еще больше боли. Её глубокие темно-каштановые глаза встретились с другими, любимыми, что жалостно смотрели на неё на другом конце кабинета, желая подойди и успокоить, но не имея возможности. Девушка взяла в себя руки и подняла вновь камеру, все также улыбаясь. — Увидев вы меня сейчас, то разочаровались бы, – прошептала она, мать всегда была единственной женщиной, что любила свою дочь и всегда поддерживала во всех начинаниях, но уделяла крайне мало внимания, в конце концов совсем не появляясь в жизни своих детей, как и отец, что продолжал работать, не замечая насколько отдалился от родных. — Кен Су больше нет.       Слова о лучшем друге заставляют глаза наполниться слезами еще сильнее, родители любили мальчика, как своего родного старшего сына и всегда оставались для него вторым домом, поэтому его смерть точно также бы отразилась на них. Мин теряет всех, самого близкого человека больше нет в живых, что касается её семьи неизвестно и возможно, никогда и не будет известно, ведь теперь они раскиданы на разные уголки страны, с нулевым процентом выжить в этой кровавой войне. — Джун Хо, оставайся с родителями, ладно? И не бойся ничего, – тихо говорит девушка, уже обращаясь к своему младшему брату, чья жизнь сейчас волнует её больше всего на свете. Он маленький ребенок, который не может постоять за себя, остаётся надеяться только, что отец первым делом забрал своего сына и они оба живы. — Мы еще встретимся, обещаю.       Заканчивает Мин, отдавая камеру в другие руки, глаза разрываются от слез, но больше нет сил плакать. Давать обещания в такой ситуации — пустые слова, никто не знает, что будет через пару минут и угадать тоже нельзя, всё остается в руках судьбы. Девушка вытирает свои глаза, чувствая до сих пор на себе мягкий взгляд, ищущий хотя бы какой-то способ успокоить родного человека, но хватает лишь одного его взгляда, чтобы Чан уже могла почувствовать себя в безопасности и замечая улыбку бывшего хулигана, сердце девушки отмирает и тает одновременно. На душе становится легко, ведь у неё все еще есть двое самых важных людей — Су Хёк и Нам Ра и ещё один обиженный, что до сих пор дует губу, но иногда подсматривает своими обеспокоеными глазами на одноклассницу, не признавая своей неправоты.       Речи остальных присутствующих больше не задевают девушку, она сказала все что хотела и просто устала, глаза болят от слез и недостатка сна, а голова хочет упасть на привычное чужое плечо, что всегда находилось рядом, когда сильно тянуло в сон и было готово принять, не делая лишних движений. Кен Су всегда подставлял своё плечо, когда подруга снова проводила всю ночь за уроками и засыпала в коридоре школы, как бы занят не был и с кем бы не находился, он всегда приходил вовремя, давая немного отдохнуть, даже в ситуации с апокалипсисом его плечо находилось рядом, до одного переломного момента. Теперь лишь стол служит подставкой для головы, на которой крайне не удобно спать.       В кабинете становится привычно тихо, лишь звучание живот придает ситуации смеха, парни возмущаются тому, как сильно хотят есть и ругают Чон Сана, ведь он напомнил о вкусной курочки своей мамы. Кажется, они умрут не из-за страшного вируса, а от представлений вкусной курочки и холодной газировки, тяжело тем, кто только недавно ел всё в столовой. Мин подсматривает за ними сквозь приоткрытые глаза, у которых нет сил держаться полностью открытыми, плечи обдувает холодный ветер, что проникает сквозь разбитое окно, от кардигана нет никого толка. — В кладовке должна быть еда, – неожиданно воскликивает Он Чо, указывая на соседную дверь, только сейчас Чан вспоминает, как сама вместе с другими ребятами приносили сюда еды от класса для маленького праздника, как била лучшего друга, когда он брал несколько шоколадок к себе в карманы, ребята обворачиваются на дверь, улыбки сами появляются на лице. — Родители покупали её совсем недавно.       Дэ Су начал дёргать ручку, какого черта, никто не запирает эту дверь никогда, парень желал как можно скорее проникнуть внутрь и наконец заткнуть свой ноющий живот, но создавал слишком много шума, на которой сбегались зараженные, двери не вечные, рухнут быстро. У Джин остановил своего друга, оба рухнули на стулья, слыша тяжелые вздохи одноклассников, им не открыть, а значит не получить еду, даже здесь не везёт. Остаётся ждать своей мучительной смерти, когда твоё спасение находится в соседней комнате.       Вновь тишина, вновь они одни, Мин прижимает к себе свои разбитые коленки, как маленький ребенок, её карие глаза не отводят взгляда с двух людей возле окна, соприкосновение чужих губ, дрожащие зрачки и трепетящие сердце, заставляют отвести взгляд снова в пол. Она знала о чувствах своей подруги, но свои понять так и не смогла. Её никак не должно это касаться, наоборот, должна радоваться, эти двоя отныне есть у друг друга, они заслуживают побыть в любви сейчас, возможно, в последние часы своей жизни, девушка никогда не будет думать о себе. — Ты как? – тихий голос растворяет все мысли, Мин поднимает свой взгляд, мыльно рассматривая чужое лицо, обиженный парень присел на колени рядом с ней, все же не такой он и обиженный. — Сам знаешь ответ, – отвечает темноволосая, её взгляд скачит с него на пол, впитывая в себя остатки слёз, задавать такие глупые вопросы это у них в крови с Кён Су. — Ты видела, – присаживает рядом Чон Сан, прижимаясь спиной к холодным стульям и партам, что держат окна, его холодный взгляд не сводится с бывшего хулигана, чувство знакомо до ужаса. — Мне абсолютно все равно, – под нос говорит девушка, замечая чужие глаза и хмыкает себе под нос, они такие одинаковые, как будто копии в разных полах. — Хочешь поплакать о невзамной любви? — Слышу от той, чьи слезы уже сожгли всё лицо, – с ухмылкой отвечает юноша, указывая на красные щёки, получая в ответ закатанные глаза и цоканье. Их смех рядом всегда яркий, ненависть всегда поражает крепкую дружбу и самые чистые эмоции, усмешки настолько искренние, что каждый присутствующий обращает внимания на них. — Переживём.