Мы живём по разным сторонам

      – Вчера российская теннисистка Дарья Касаткина совершила свой каминг-аут как лесбиянка. Двенадцатый номер рейтинга и полуфиналистка Ролан Гаррос... – выхватил Женя из привычно журчащего на английском в машине радио BBC.       Было неожиданно больно. Он порадовался, что едет в машине, и никто не может заметить его сжавшиеся на руле пальцы и судорожный громкий вздох. Мысленно называть себя бисексуалом Женя начал три года назад, осознав, что влюблён в своего друга Петра Елфимова. Эту любовь он принимал, как по методичке, проходя через отрицание и депрессии, остановившись, наконец, на смирении. Никто из его друзей и близких не знал о его ориентации, и иногда настолько не хотелось быть одиноким в этой правде, что Женя подумывал зарегистрироваться в каком-то иностранном анонимном чате, просто чтобы рассказать хоть кому-то. Впрочем, и это было небезопасным, поэтому Женя переживал всё внутри.       Почему-то новость о Дарье выбила из колеи даже больше, чем очередной гомофобный пост Антона Круглова, попавшийся ему на днях. А ведь он только сегодня впервые о ней услышал. Женя не знал, жила ли Дарья в России, но наверняка нет, и всё же оказалась достаточно смелой, чтобы сказать о своей ориентации открыто, зная, что столкнётся с морем хейта. Скорее всего, она не влюблялась, будучи замужем и с ребёнком. Скорее всего, она была свободна и любила кого-то взаимно. Скорее всего... Впрочем, это было совершенно неважно, в эти минуты Женя в любом случае ей остро завидовал.       Когда Женя полностью осознал и принял свои чувства к Петру, его первым порывом было рассказать всё тому. Ориентация Елфимова была секретом Полишинеля в их кругу, некоторую симпатию Пётр к нему явно испытывал, поэтому у Жени был шанс не стать отвергнутым. Но читая в редкий свободный вечер сказку на ночь сыну, Егоров твёрдо понял, что никогда не признается. Не сможет изменять супруге, не сможет оставить сына в неполной семье. Тяжелые воспоминания о разводе родителей до сих пор оставляли в нём какой-то след. И глядя на слипающиеся ресницы сына, на румяные от смеха щёки, Женя принимал эту новую истину – его любовь точно будет безответной.       Как назло, именно сейчас Женя ехал на репетицию их «Ваньки-встаньки» с Петром. Елфимов действовал на него всегда по-разному. То возбуждал лишь одними движениями бёдер, то успокаивал тёплыми объятиями, то дарил уют своим присутствием – к их встрече было решительно невозможно подготовиться морально.       Широко раскрытые объятия – и Женя уже прижат к крепко сложенному Петру. Казалось, тот всего рад его видеть, глаза искрились, а голос становился особенно ласковым. Но может быть, влюблённый мозг додумывал то, чего нет. Сердце не помогало, бешено разгоняя кровь по всему телу. Тепло руки на талии, поглаживания по спине – приятные ощущения прекратились слишком быстро. Пётр отстранился, располагающе заглядывая Жене в глаза.       – Как ты? – спросил его Пётр, тепло улыбаясь.       – В порядке, – ответил Женя неискренне.       «Я люблю тебя», – в очередной раз подумал он.