Табачный смог, облаком взмывающий к чернильному ночному небу, манящий запах выпивки уже въелись в саму суть, бродящего по узким улочкам Тортуги, бывшего коммандора. Он, не разбирая дороги, брёл куда-то вглубь города, освещённого тусклым светом фонарей, желая поскорее упиться до чёртиков дешёвым местным пойлом и наконец отправиться в сладкое забытие подальше от жалости к себе или от самого себя. Не важно.
Джеймс никогда не смирится со своим откровенно дерьмовым положением, даже при нынешнем безнравственном образе жизни.
Коммондор выглядел еще хуже, чем пару месяцев назад, когда в одночасье лишился всего: титула, корабля, а заодно возлюбленной, которая отвергла его ради пирата. Этот паршивец, Тёрнер, осмелился поцеловать Элизабет прямо у всех навиду, не оставив ему выбора. Рука Норрингтона до боли сжала спрятанный за пазухой мушкет. Его до сих пор одолевало навязчивое желание пустить пулю в лоб любому проходящему мимо преступнику, которых на острове было пруд пруди: от наркобаронов до контрабандистов. Выпустить пар так сказать, однако они не стоят драгоценных пуль в отличие от одного человека, действительно заслужившего подобную участь. Джек Воробей. Видит бог, он застрелит оборванца при первой же возможности.
Продолжая пробираться к знакомому зданию сквозь плотный поток прохожих, которые так и норовились обшарить карманы, мужчина оглядывался по сторонам, попутно замечая томные взгляды здешних жриц любви, подпирающих стены, пытаясь привлечь к себе внимание посетителей бара. Их размалёванные румянами лица вкупе с пышными кружевными платьями ярких оттенков, подчёркивающие пышную грудь, совсем не вызывали интереса, а только снисходительную усмешку Норрингтона. Они серьёзно считают это за красоту?
Отвратительно.
Занюханный трактир встретил командора едким запахом пота, витающим в душном воздухе, и чем-то кислым, словно какого-то беднягу недавно знатно вырвало от слишком крепкой выпивки. Возможно, это так и есть, подумалось Норрингтону, когда он осторожно, пытаясь не заляпать без того перепачканные в городской грязи сапоги, проследовал вглубь всеобщего бурного веселия. К слову, ему бы тоже не помешало чего покрепче.
На импровизированной сцене неподалёку сидели музыканты от куда доносились мотивы задорной мелодии губной гармошки под аккомпонименты раскатистого гогота посетителей. Мужчины и женщины, отдавшись во власть музыкального сопровождения, кружились в танце, который больше походил на дикую пляску. А потому Джеймс, не желая угодить в самый ее эпицентр, предпочёл весь вечер отсидеться в углу под лестницой, с наслаждением потягивая бутылку рома.
Отрешённый взгляд грязно-зелёных глаз блуждал по заведению, особо не задерживаясь ни на одном из лиц, словно надеясь отыскать кого-то конкретного среди толпы посетителей. Впрочем, отчасти это являлось правдой. За время проведённое здесь коммандор дал себе слабину. Каждодневные беспробудные запои вместо того, чтобы лишить каких-либо снов о прошлом, напротив всё чаще подкидывали яркие, подобно вспышкам, образы. Они представляли собой фрагменты, когда он был на службе в Порт-Роял.
Казалось бы, что может быть хуже? Сожаления, жалость к себе или падение чувства собственного достоинства?
Ответ прост и болезнен. Всё дело в единственной женщине, ради которой он позволил Воробью выскользнуть из рук. Родная улыбка, очаровательная улыбка, чувственные манящие губы Элизабет никогда не будут принадлежать ему. Однако несмотря на это, Джеймсу отчаянно хотелось увидеть её снова.
Хотя бы раз.
Внезапно, словно по волшебству, в толпе мелькнули знакомые черты, настолько схожие, Норрингтону даже приходит мысль, что он медленно сходит с ума. Джеймс чуть было не вскакивает с места, желая подтвердить свою догадку, вовремя одернув себя.
— Идиот! —едва слышно чертыхнулся сквозь зубы коммандор и вцепился ладонью поверх неопрятного серого парика, кладя на небольшой стол.
Из-под него показались спутанные каштановые волосы, небрежно сниспадающие по плечам, поверх которых был накинут, почти что превратившийся в лохмотья, тёмно-синий мудир. На нём практически отсутствовали пуговицы, нитки торчали в стороны, а ткань украшали въевшиеся пятна грязи. Жалкое зрелище. Внешне он уже едва ли отличался от пиратских оборванцев вокруг, маячащих перед глазами. Хотя подобная мысль, пришедшая в нетрезвую голову коммандора, сию же секунду отметалась куда подальше. Однако это было чистой правдой.
Норрингтон продолжил с любопытством из далека наблюдать за хрупкой фигурой девицы, не забывая большими глотками хлебать из бутылки ром, чей вкус почти перестал замечать. Слишком уж приелся, если честно. Всё его внимание было прикованно к волнистым густым волосам, скрывающим гордо расправленную спину, алому платью с кружевными оборками, которое по сравнению с прочими выглядело довольно роскошно. В тот момент, когда она обернулась, сердце коммандора замерло.
Незнакомка своими чертами лица поразительно напоминала ему губернаторскую дочку теми же густыми бровями, острыми очерченными скулами, кокетливыми глазами. Исключением являлась загорелая оттенка карамели кожа и более старший возраст, однако мужчине хватало того, чтобы принять её за мисс Суонн.
Невероятно.
Конечно, долгие изучающие поглядывания не остались незамеченными для жрицы любви и она, лихо подхватив недопитую бутылку с ближайщего стола, летящей походкой устремилась к тёмному углу под лестницей, сладко улыбаясь мужчине. Норрингтон едва не поперхнулся напитком, смотря куда угодно, лишь бы не пересечься с ней взглядом. Мимолётное смущение Джеймса улетучилось, когда напротив раздался чарующий голос:
— Почему красавчик, как вы сидит в одиночестве?
— Присмотритесь повнимательнее, леди. —хмыкнул коммандор, вертя бутылку в мозолистой ладони.
Девица озорно прищурилась.
— Я вижу перед собой печального джентельмена, которому нужна компания.
— Предположим. Как ваше имя?
— Анжелика, Анжелика Барлоу. А вы, похоже, бывший офицер? — на её губах расцвела улыбка.
— Коммандор, если быть точным.
— И как же зовут такого очаровательного коммандора? — понизив голос, промурлыкала женщина, незаметно придвигаясь ближе.
— Джеймс, просто Джеймс. —заплетающимся языком сообщил он, чувствуя наступившую лёгкость во все теле.
— О, — глаза Анжелики чуть расширились. — так звали мою первую любовь. Прекрасное было время.
— И где же он сейчас? — между тем поинтересовался Норрингтон, делая очередной глоток.
— Женился. — со вздохом ответила жрица любви, накручивая локон на палец. — Никому не нужна внебрачная дочь Барлоу, а потому я нашла свое место здесь.
— Вот как.
— А вы, Джеймс, что делаете на Тортуге?
Вопрос, повисший в воздухе, заставил мужчину потемнеть лицом.
— Я здесь не совсем по доброй воле. То есть, из-за пирата.
— Вас лишили звания из-за него, не так ли? —осторожно сказала собеседница, заметив холодный взгляд напротив.
— А вы проницательны. — криво улыбнулся Джеймс. — Из-за него я потерял не только титул, но и Элизабет..
Алкоголь здорово развязал язык Норрингтону сильнее обычного, превратив в жалкого нытика. Будь коммандор трезвее, чем сейчас, он бы ни за что не стал изливать душу первой встречной блуднице, однако рвущиеся наружу слова больше не могли оставаться невысказанными. Они, подобно яду, разливались по венам, отравляя саму душу, суть. И теперь мужчине было абсалютно плевать поймёт ли кто боль, которую он испытывает или нет. Коммандор просто выскажется.
— Вы её любили? — Анжелика подалась чуть вперёд, накрыв ладонью сжатую в кулак руку мужчины, успокаивающе поглаживая.
— Без памяти.
— И хотите увидеть снова?
— Да. — хрипло отозвался Норрингтон, сглатывая.
— Джеймс, — томно прошептала Барлоу, наклоняясь его к лицу. — я похожа на неё, верно?
Коммандор молчал, не смея даже пошевелиться. Он определённо скоро сойдёт с ума под этим чарующим взглядом зелёных глаз.
— Что?
— Твой взгляд всё рассказал мне.
Лёгкое прикосновение нежных девичьих губ к щетинистой щеке всколыхнуло в нём позабытое чувство тепла, которое Норрингтон испытывал только рядом с возлюбленной, когда они одним солнечным днём неспешно прогуливались по крепости, а он трепетно вёл её подруку.
Тем временем Анжелика, увидев желаемый отклик, продолжала ненавязчивые ласки, беспорядочно целуя лоб, висок, скулу коммандора. Не встретив сопротивления в ответ, она неожиданно для мужчины коснулась его обветренных губ, постепенно углубляя поцелуй.
Неистовый напор со стороны девицы лишь распалял желание Джеймса продолжить эти прикосновения.
— Не здесь. — с озорным огоньком промурлыкала она, осторожно взяв коммандора за руку.
***
Путь до комнаты стал для них сродни соревнованию, где каждый старался перехватить инициативу в свои руки. Анжелика действительно была сильна в поцелуях, со всей страстью терзая, давно не видевших подобных ласк, губы коммандора. Сам же коммандор едва ли не задыхался от такой прыти чертовки с зелёными глазами, которая беззастенчиво припёрла его к ближайшей стене. Он, не отрываясь от партнёрши, справа от себя наошупь дёрнул хлипкую дверную ручку, увлекая девицу за собой во мрак спальни.
Воспользовавшись моментом, когда мужчина уже стоял спиной к постели, Барлоу ловкими пальцами расстёгивала пуговицы на его мундире, затем она, вскинув руки вперед, повалила Джеймса на спину, а сама уселась сверху.
В этом безумном калейдаскопе состоящем из переполняющих эмоций, страстных прикосновений, стойкого послевкусия рома, Норрингтон желал, чтобы ночь не заканчивалась.
...Палящее Ямайское солнце. Прохладный морской бриз, приятно прикасающийся к коже и внезапно раздавшийся заливистый девичий смех. Это был один из тех дней, когда Элизабет попросила составить ей компанию для прогулки по городу. Он был невероятно счастлив, вспоминая, как хрупкая ладонь возлюбленной крепко держала его под локоть. Норрингтон не помнил причину её смеха, но что-то заставило сердце мужчины болезненно сжаться...
...
Невинная улыбка, подобно нежному цветку, расцветает на лице Элизабет, а щеках появляется очаровательный румянец...
Между тем Анжелика скользнула ладонями ниже, дразняще поддевая пряжку ремня на брюках, а потому она не сразу заметила внезапные перемены в настрое партнёра. Коммандор вернулся из грёз столь неожиданно, что его дыхание сбивается с обычного ритма. Окончательно придя в себя, он резко приподнимается на локтях, ненамеренно скидывая девицу, которая, взвизгнув, с грохотом упала назад.
— Какого чёрта? — выругалась женщина, потирая ушиб, чувствуя ноющую боль по телу.
— Это было ошибкой. — сказал напоследок коммандор, затем, схватив мундир, Джеймс стал на ноги и нетвёрдой походкой унёсся прочь.
Отвращение подкатывало к горлу Норрингтона. Как он только посмел? Посмел пустить все насамотёк, придаваясь жалости к себе. Он чёртов слабак раз уж позволил пуститься во все тяжкие, поддавшись чарам блудницы, только потому что она была похожа на любимую женщину. Ради которой он был готов сразиться с самим дьяволом, лишь бы сделать её такой же счастливой, как в его несбыточных грёзах.
Коммандора посетила непреодолимое желание вновь приложиться к бутылке, а ещё наконец свалить из этого проклятого места. Выбор был невелик, учитывая нынешнее финансовое положение, кроме как записаться в команду какого-нибудь корабля, что было весьма непривлекательной идеей для бывшего "бича пиратства".
Мужчина, заметив небольшую очередь вокруг стола, стоящему неподалёку, где обычно происходил набор, двинулся туда с ромом в руке и мушкетом наготове. На всякий случай. Когда он оказался ближе, он замер, всматриваясь в лицо человека, вальяжно закинувшего ноги на стол, который расслабленно беседовал с тем, кто записывал имена добровольцев.
Хищная улыбка растянулась на губах коммандора.
***
— А твоя история? — добродушно улыбнулся пожилой мужчина с бакенбардами, смотря на порозовевшее от выпивки лицо стоящего напротив.
— Моя история точно такая же как ваша, кроме последней главы. Я гонялся за кое-кем по всем морям...— начал издалека Норрингтон.
Со стороны послышался звонкий хлопок крышки компаса. Джек Воробей пугливо, стрельнув взглядом чёрных глаз, перестал раскачиваться на стуле, прислушиваясь.
—...из-за этого я лишился корабля, звания и положения. — Норрингтон сделал глоток, наблюдая как вытянулось лицо пирата. Это даже было забавно.
— Коммандор? — осторожно произнёс старик.
— Уже не коммандор. Ты что не слушал? — для пущего эффекта прикрикнул мужчина, а после подался ближе, понизив голос:
— Я чуть было не поймал вас в Триполе. Настиг бы, но налетел ураган..
Тем временем Джек поспешил скрыться за широкие листья растения.
— И вы шли сквозь него? — прервал собеседника Гиббс, слегка отодвигаясь назад.
— Вы берёте меня в команду или нет? И куда направляетесь?
Не дождавшись ответа, коммандор едкой ухмылкой резко хватается за край хлипкой мебели и с ужасным грохотом опрокидывает прямо на пирата настигнутого врасплох. Конечно, эта сцена не остаётся без внимания посетителей бара. Когда музыканты перестают играть и откладывают инструменты в сторону, в зале воцаряется идеальная тишина. Идеальная, чтобы все взгляды были прикованы к Норрингтону, который театрально раскинув руки, произнёс:
— Ну что? Я гожусь в команду к Капитану Джеку Воробью? — заряженный мушкет покинул привычное место на поясе. Несчастный пират теперь был у него намушке. — Или застрелить тебя?
— Ты нанят! — выдавил Воробей, выглядывая из-за деревянной балки.
— Прости, старую привычку вспомнил. — с оскалом заявил он.
Вот настал момент, когда Джек поплатится за всё. Он много раз представлял как оборванец будет захлёбываться в собственной крови от простреленной глотки. Однако, к несчастью коммандора, пара смельчаков, решившие предотвратить перестрелку, вцепились руками за мушкет, направив его в потолок. Раздался оглушительный выстрел.
Пуля задела край канделябра, отрекашетив, угодила прямиком в бутылку безымянного пьяньчуги. Один из присутствующих расценил это как начало драки, а потому в баре сразу взмыли вверх остатки еды, треуголки, осколки посуды. С лестницы скатывались кубырем перебравшие бедняги.
Втянувшись во всеобщую потасовку Норрингтон не учёл одного, вступая в схватку с пиратами: всегда нужно быть начеку, иначе окажешься, лежащим в грязи свинарника.
— Джеймс?
Под аккомпонименты свинного похрюкивания, мужчина повернул голову к источнику звука, жмурясь от боли.
— Элизабет?
