Бабочки и полумесяц

Ночь. Клуб, музыка, толпа людей. Освещение мерцало, ослепляя. Синие, фиолетовые, кажется, красные цвета. Всё пестрило. Да, точно красный. Очень много красного. — Нам туда, — брюнет вёл пару друзей сквозь толпу, вцепившись в их запястья так, что ножом не отдерёшь. Но всё равно умудрился их чуть не потерять: крайне пьяная компания буквально распихивала всех мимо проходящих по разным сторонам. Они точно бы упали, будь в помещении свободное место, но его не хватало даже на то, чтобы спокойно вздохнуть. — Почему мы притащились в это богом забытое место? — раздражённо прошипел Му Цин, озираясь по сторонам. По его мнению окружающие люди веселились чересчур оживленно, будто в последний раз. Сейчас его раздражала любая мелочь, особенно связанная с какой-либо необходимостью социального взаимодействия. Ещё никогда его личное пространство не нарушали таким бесцеремонным образом, ещё и сразу более десятка человек. — В тысячный раз для «богом забытых» идиотов повторяю! Я знаю одного тату-мастера, который работает именно в этом клубе! У него большой стаж и удивительно безупречная репутация. Я сам ходил к нему, чтобы проверить! — громко прокричал Фень Синь ему на ухо. Отчасти из-за громкой музыки, но и просто чтобы позлить. Провокация сработала, но дать засранцу по лицу не представлялось возможности. Му Цин вообще не был уверен, что будет чувствовать свои конечности, когда выберется из этого ада. Се Лянь на это только беззлобно усмехнулся. — Нам стоит поторопиться! Будет не хорошо, если мы опоздаем! — он старался выражаться как можно спокойнее, но в подобном шуме хочешь или нет, придётся орать до потери голоса. Хотя ему было крайне некомфортно кричать каждый раз, когда он хотел что-либо сказать. Он тешил себя тем, что это вынужденная мера, что это всего на одну ночь, но всё равно предпочитал отмалчиваться большую часть времени. Вообще, Се Лянь не знает, зачем ему татуировка. Он долго размышлял над этим, в конце концов поддавшись на настойчивые уговоры друзей. Они считали, что это должно было ему как-то помочь. Как и с чем именно он решил не уточнять, сдавшись на волю судьбе. К счастью, с его жизнью играли очень близкие ему люди, которым он доверял больше, чем самому себе. Согласился он тоже только по этой причине. И никак не из-за того, что краснел каждый раз, стоило ему встретиться взглядом с тем парнем, на сеансе у которого ему предстоит быть. Сердце ускоренно стучало тоже совсем не по той причине, по которой можно было бы подумать. Просто… он так реагировал на громкую музыку. Да. Абсолютно. Никак иначе не могло быть. «О, боги…», — спустя секунду громко раздалось у него в голове, заглушая даже музыку. Перед его взором предстала невероятная картина, в которой тот самый человек улыбался так, что перехватывало дыхание. В тот момент он понял, что очень даже могло. И поэтому благодарил богов, что в таком освещении не заметен его яркий румянец, а басы заглушали звук его бешено стучащего сердца. Когда они подошли ближе, тату-мастер радостно поприветствовал их, прося немного времени, чтобы закончить подготовку материалов и сказал ему пока присесть. Се Лянь, впрочем, абсолютно всё прослушал. Спасибо его друзьям, которые не тратили времени на разглядывание нереально красивого татуировщика, что он не остался стоять в проходе, как последний (влюбленный) придурок. Когда все приготовления были закончены, его спросили, какую татуировку он хотел. Но его хватало лишь на попытки случайно не потерять связь с реальностью, поэтому он умоляющим голосом попросил выбрать за него. Мастер на эти слова только усмехнулся, пообещав сделать всё в лучшем виде. А Се Лянь, впрочем, ни на секунду в этом и не сомневался. — Любой каприз за Ваши деньги, — громко прошептали ему у самого уха, заставляя его сердце пропустить парочку ударов. Он уже был уверен в том, что не переживёт следующие пару часов. Сеанс предстоял ему очень долгий и крайне захватывающий.

***

Всё время, проведенное в кресле, его сердце готово было выпрыгнуть. Или остановиться в крайнем случае. Но жить рядом с мастером, улыбающимся так, что у него ехала крыша, ему было не суждено даже в самых смелых мечтах. Потому что чем больше надеешься, тем сильнее по тебе бьёт разочарование. Больно, знает Лянь, очень больно. После смерти родителей не строить планы вошло у него в привычку. Нет, конечно, у него было расписание дня, но не больше. Его питанием занимались специальные люди, как и всем остальным в его жизни. Так что можно было смело заявить, что он до сих пор жив только благодаря другим. Он этим не гордился, но и не хотел скрывать, что тут и правда нет ни капли его собственной заслуги. Добрые пятьдесят процентов благодарностей, конечно, принадлежало Му Цину и Фень Синю. Первые три месяца он прожил без их помощи, не желая их напрягать, поэтому, поверьте, он знает какого это. Он проверял — не понравилось. С ними лучше. Ещё пятнадцать заслужили работники его родителей. Они правда хорошо о нём заботились. Куда делись ещё тридцать пять? Что ж… В этот самый момент улыбались ему самой прекрасной улыбкой в его жизни и хрипло произнесли, что всё закончилось, опаляя его ухо своим горячим дыханием. Чудесно, никто не находит? На секунду Се Лянь в который раз подумал про своё сердце, которое от такой близости в самом деле грозилось остановиться. Но перевёл взгляд на горящее на тату и прерывисто вздохнул.