С нами унылая зима, а мы к ней с врагами за советами.
Небо черное ложится спать. Старикам лишь бы сплюнуть, матюкнуться и опять пойти по глуши в снегопад. Дети рвут голос, кричат что-то, а если услышат вздох тяжелый хмурого соседа, сидящего на скамье, сразу мамок зовут им двери открывать, чтобы «дядька не догнал». Мужики, курят на балконе, ловят грубыми ладонями снежинки — радуются, как младенцы. А вот всё ночное дурье бегает по переулкам: пацанята там, алкаши и лающие псины. Фонари горят, а мигать начинают от сильного ветра. В сугробах снега сверкают пачки, бутылки и фантики. Дорожки расчищены по круговой, а вот с крыш толкучкой летит вниз снег. От горя выкинулся. Не так тихо и не так громко. Большинство в домах ютятся, а дикари воют.Владик-Маяк сидит, расписывает зимний вечер словами, не очень хорошими.
— Эх, какая нагота на это всё смотреть. Противная серость меня в покое не оставит, пока не слягу. На круглом столе, с белой простенькой скатертью, газеты лежат, коробочка спичек и едва в силе вертится карандаш. Часики настенные всё трещат, мешают сосредоточиться. Кровать на углу вся в тени, как будто сытая нечисть разлеглась. — Лили моей сегодня не будет, значит лягу пораньше что-ли. Хоть Бульку с ней отправил, защищать будет и песенки петь. Небось уже чаюют и отдыхать не хотят. Чудные мои девочки! Владимир уже зевает, протирает глаза. Спать захотелось: раз любимой нет, то и тянуть время незачем. Собирается вставать, как--Вадя, пёс мой сердитый, Вадя!
Владимир Владимирович потирает перегородку носа, про себя ругается, раздражается от того, что придется отвечать глухарю — орать.-Вадя! Вы там помер или как?
Руки чешутся не кинуть в пьяницу горящую свечу. Зубы Маяк скалит, плечи напрягает.-Маяковский, вас на свидание?
-*Вот бы сгинул негодяй в свое село. Пришел, когда не надо.*-Владя, Владя, вас никто не ревнует, я то знаю!
Срывается великий человек на нетрезвого такого же великого, кричит с огнём:-Дух свой отсюда выводи, пастух! Не позорься!
(В)
-Орать мы будем, пока не впустишь!
©
-Щас как в тебя, полудурка, кину-
(В)
-Не обижай меня, я очень нежный!
©
Сейчас оба голоса сорвут. «Ласкательно» созывая, любви у них на двоих не хватит! Владимир ругается, а Сережа улыбается — физиономия у глыбы смешная, оторваться кудрявый не может! Владимир переводит дух, жадно глотает морозный воздух, хватается за голову и проклинает:-Надоел ты мне, Сергей! Пристанешь как!
А Сережа глазками хлопает и просит:-Ну впустишь же, хмурый мой дружочек?
Володя всё одно кричит:-Нет! Время для сна спокойного для тебя не разделю!
Владимир почувствовал вкус победы и теперь замолкает, отворачивается и успокаивается. Пока гордость неприятного товарища не стихает, грустный говорун бьётся из стороны в сторону, дрожит от холода. На скамью не сядет, а только подпрыгивает. В одной рубашечке, почти голышом, по погоде; только теребит пальцами крышечку бутылища, изредка топчется на месте. -*Неужто останусь я здесь, в снежной кутерьме обмотанный и потерянный? Может дома у него кто-то? * — Сергеевич думает только об этом и прячет руки в рукава тонкого пальто. Сельскому поэту перехотелось петь песенки. Горло уже и так болит, да и Вадька сердце разбил. Сейчас бы только и спорить… Владимир из окна выглядывает, и как по столу хлопнет нервно: — Паскуда. Тебе еще все придатки подавай.***
Пока Есенька в мыслях своих плавал и мычал от холода, трясясь, как тонкая сосулька, а двери подъезда как стукнут об стену- А там и Маякич. От испуга все живое дернулось. В лапищах у него куртка теплая, большая такая. Серёжа аж подпрыгнул от резкости действия своего неприятного знакомого. Озаряется в сторону, щурится, и, склонный к жалости слабо лыбится на подарок судьбы.— Владюша… Ты это. только не кради меня, ладно? Я и сам не сомневался, что ты ко мне неравнодушен, просто-
©
— Просто накинь. Жалко на тебя смотреть такого.
(В)
Сергей быстро заулыбался, будто красотку увидел. Все-таки, понял он, над ним даже сам Владимир Владимирович сжалился:-Ну, признался. Очаровал тебя все же.
Владимир постоял, промычал что-то под нос, «сплюнул злобу»:-Оттого что глазки строишь, теплее не станет. Надевай говорю.
Спорить долго не стали, мерзнуть никому не хочется. Владимир берет под руку Сергея, думал, тяжко будут подниматься, пыхтеть. А нет. Легким на вес пьянчуга оказался, даже по лестнице как бы попрыгали.— Слышь, Сергей, тебя как вообще сюда занесло? В селе бы своем сидел, так нет, сюда плетешься.
Есенин качает головой, вздыхает, и слышно как от него алкоголем несет:-Ты-то на Родину мою с плохим словом не лезь! Я… ну… хотел за… ам-
Маяк отвёл глаза и поучает:-Не на то внимание заостряешь. Уже можешь не говорить, я и сам понял.
Разобраться светлый хотел, да вот уже «враг народа» дверь открывает. Прошли вдвоем через проем, зашли, и первым делом делом в гостиную прошли. Уложить гостя по-приличию на кресле надо.— Ой, ма! Да тут у тебя как в спячке, тепло так!
Не успел Сергей Сергеевич расположиться, уже руки растягивает. Нравится ему тут. Жилье у хмурого друга выглядит куда веселее. Разворачивает его Владимир и говорит:— Усаживайся. Отдышись хотя бы.
После того, как Есенин свалился в кресло, удерживаясь за подлокотники, царапает поверхность с противным скрежетом, отчего и напрягся другой.-Мебель не порть только.
Смотрит Владимирович на Сергеевича оценивающе, хмурится. *Что ж мне с тобой делать… Тут возиться нужно будет.* Паренек совсем не в разуме. Весь красный, улыбку растягивает, и как сонный исподлобья глядит. Вид него так себе, весь завалявшийся, но в своей естественной форме, как и полагает Владимир. Ассоциирует его только с пьянью, всё. Ну, музыкальной пьянью, с балалайкой в одной руке и с бутылкой в другой.-Чего ж так впился глазами? Признай же, по нраву я тебе)
©
-Не угадали, Серёженька. Надоели Вы мне. Вам нужно чего человеческого испить дать.
(В)
-Был бы признателен. Во рту пересохло, болит.
…
-А ты вот тоже, пахнет тут так, кажись всё прокурил…
©
Не ошибался Серёжа. Вонь тут стояла такая, будто целый завод горел. Но Владимир уже привык и не собирался пускать мороз только для того, чтобы «свежак» пустить в комнату. Хотя, даже в такой «муке» Сергей был рад находиться, резко забыв о быстрых плясках на снегу.***
Неспеша принося стаканчик с теплой водой, Маяковский заметил полный жажды взгляд неприятеля. Ну, пожалеть так, хоть воды дать испить. Сидящий резко выхватил стакан и жадно впившись губами в стекло стал делать короткие глотки, издавая тяжелые вздохи.- Что, так жажда замучила?
(В)
Гостю показалось это издевательской насмешкой, но и недовольство не показал:- Да уж, на и том спасибо. Без питья - не свой.
(С)
- Как с той бутылки?
Владимир ухмыльнулся, показывая себя спасителем. Поняв намёк, страдалец лишь кивнул - сам знал, за правду не бьют. С громким стуком поставив стакан на миленький столик, Сеняк взглянул на Владюшу своими яркими, но потерявшими свой прежний блеск по юности лет, глазами.- Теперь вы, друг мой, поделитесь чем-нибудь своим. А то попробовал на вкус, теперь и рассказу надо бы обрадоваться...
(С)
Владимир призадумался, что бы можно гостю недоброму поведать, да лишнего не взболтнуть.. или... Послать бы его куда подальше, чтоб не докучал, бестолочь.- Знаешь, было бы что рассказывать, уж прости, надоесть могу, по деревне никогда с девками не шатался и небылиц не повстречал.
(В)
- Только хотел примолкнуть, но не хочется: что угодно меня сейчас порадует, милый мой, расскажи хоть про свою скудность...
Такому обращению рад Маяк не был...- Ты то лишний раз помалкивай, поэт...
(В)
Расхохотался Сергей на его слова.- А вы ли сочинитель? У меня красочки в письмах, а вы вот... со своей политикой и Лилей - один хвост...
(с)
Резко выпучив глаза и вперед бросившись, со строгостью сказал:- Сравнивать думаешь. Мою любимую и... политические нравы, что только поддаются критике?! Знаешь, да если бы одно и то же это было, я бы Лиличкины письма на свет показывал, а записки слогов бережно в конвертах хранил... Да вот.. не умеешь ты, балалаечник, от чистого разума различать женщину и повод всенародных споров.
(В)
Не сказать бы, что слова такие задели хрупкую душу Сережи, но на издохе решил прояснить, накрыв ладонью лицо:- Как же так? Обо мне, как о мальчишке неотесанном говорите? Женщин, я очень люблю, сами знаете, в них прелести все вижу, да и им стихи посвящаю. Они для меня как росточки на деревьях - украшают весь вид. Нравится, когда они ко мне открыты - да и я не отстаю. С молчушками скучно... Поглядывают со сторны, да и только..
(С)
Как так говорить? Посчитал тогт это оскорбительной манерой.- Сравнивать человека с украшением? Вы не умеете любить... Ради таких, я бы душой, и сердцем, лелеял... Пустословите достаточно, мне мерзко...
(В)
Усмехнулся Сергей честности своего друга, что аж от конфуза рот прикрыл:-Слишком искренне и любяще вы к родным, мне по нраву, грызу локти. Но не легче ли пользоваться моментами? Зачем вам эта бесконечная нить, пока ваша Лиля с Оси...
(С)
Не успев воздух схватить, тот поддался к нему ближе, так, что сверху с угрозой теперь смотрел, кулак к лицу пьяницы приставил мягко и как по книжке:- Прекращай мелить без конца. В кулаке будет правда моя за твои поганые слова...
(В)
Выбило его это из колеи... Если бы начал про Осипа, был бы спокоен. Сразу понял теперь Есенин свой провокационный маневр против эмпатичного приятеля. Тема такая на разговор короткий: раз по лицу - и пока. Но как же интересного, вдруг чего другую сторону из себя покажет.- Да, распоясался... Но знаешь, я бы курсивы поменял и решил, что такого не достоин...
(С)
Сильнее приставил крепкий кулак к подбородку:- Человеческого отношения ты не достоин, вот чего... С таким-то туманом в башке тебя бы кто угодно обсмеял.
(В)
То ли саркастично, то ли на серьезе, глаза его поплыли в грустном прищуре:- Нравится мне, всё-таки, как вы меня не терпите... Значит, вы живой, и не такой чернющий...
(С)
...
- Что ж ты хочешь до меня донести?
(В)
- Может то, что вы стали для меня немного понятнее... О такой любви, как у вас, можно было бы и начеркать.
Владимир отошел на пол шага и с грохотом усевшись на свое место посиделки, сгорбился и закрыл лицо рукой от слишком ярого покза своего бушующего пыла. Он тяжко выдохнул, посмотрев на сови ботинки....
- А ведь действительно, вы признательны и верны чужой женщине... Настолько ли сильно очарование, или это отчаяние?
(С)
- Не знаю, и не должен. Решил тот, кто посмел меня в нее влюбить...
(В)
...
- А разве так бывает? Не слышите себя, и помощи не просите, даже у Бога? Поникли вы, не ваша она, Владимир. Чужая жена она.
(С)
- Про Бога не сказать мне, но вот... Говорю же, не понять вам... Добивает меня этот нежный взгляд и голосок птичий...
Рассмотрев фигуру Владимира, Сергей сочувственно, или делая вид, будто не расслышал, тоже вздохнул:- Падки вы, Владимир. Чего же именно к ней прицепились, в покое себя и ее никак не оставите?
(С)
- Проку от объяснений? Люблю и все. Слова кротки для моих чувств. Как то я разгорелся...
(В)
Извиняется? По крайней мере так Сереже показалось, или может просто стыдоба охватила. Мятежный с собой человек, хоть и про порядок талдычит...- Как же можно любить тех, кто признается одним, а спит с другими?
(С)
Тут даже сам Есенин своему вопросу удивился...- Вам бы собственничество... Понимаете, люблю я через сердце, а не через постель... Хоть бы знала, как ее я люблю и уважаю, непременно.
(В)
И наал Сергей олицетворять:- А вот теперь представьте: кругом поле, а только где-то вдали растет краса-береза: одна на всех...
(С)
Маяковский лишь отмахнулся и проворчал, как хрыч:- Не начинай вот, балалаечник. Не то, не то всё это. Лекцию тебе вести не в разгаре, так что, могу доверить тебе только кухню.
(В)
Есенин был поражен таким резким отмахом от его великолепной идейности:- Я хоть и многих баб встречал, но с таким, как вы, был бы я не своим, пятки бы увернул, ха!...
(С)
Владлюша поднял на него голову и как-то по теплому улыбнулся, что тот аж испугался, на собирается ли сухой человек его как-то по-дерзкому выгнать...- Будь добр, налей чай. Сопровождать хоть тебя не нужно?
(В)
- Теперь не чаруйте. Я любитель сладких речей, и вам не уступлю. На руках понесете?
(С)
Владимир встал из за своего кресла и легонько оттолкнул провокатора вперед, дабы поспешил выполнять приказ.- Мечтай дальше. Хоть окажу гостеприимный прием, пока снова не окажешься на морозе.
(В)
...
Кто знает, как долго неприятели испивали полный чайник чая, но по склонившемуся к темноте дню стало ясно, что дама хозяина возвращаться не спешила. Во дворе по-прежнему было холодно, но в компании не так уж и одиноко. Где-то свистел чайник, а где то на земь бесшумно падал снег. Булька спокойно вертелась туда-сюда, пока болтовня продолжала накрывать всю кухню и могла просто смотреть в проем, следя, не поубивают ли друг друга двое писателей. Один словесностью, другой - грозным кулаком.Владик-Маяк сидит, расписывает зимний вечер словами, но уже не такими уж и плохими, пока рядом ногой вертит Сергей Есенин.
Может, и довертится, кто ж знает...