Лекарство для демона

       София сидела у кровати, где лежал недвижимый и смертельно бледный Кармин. И только по вздымающейся грудной клетке можно было понять, что парень жив и находится без сознания. Женщина то и дело вытирала слезы батистовым кружевным платочком. Кармин не приходил в сознание. Около неё стоял высокий худощавый мужчина в балахоне мага.        — Простите, Ваша светлость. Мы и врачи из госпиталя сделали всё, что было возможно. Он будет жить, но травма позвоночника оказалась слишком серьезной. Ни заклинаниями, ни травами это не исправить. Я не хочу лишать вас надежды, но... Остается уповать на то, что у наследника здоровый организм, и он сможет это преодолеть,— тихо говорил он.        — Я понимаю и благодарю вас, — сказала княгиня.        Мужчина поклонился и удалился.        — Матушка! — в дверях комнаты Кармина появился Анцифер.        Он подошёл к ней, сел возле неё и обнял. София вцепилась в его рубашку и заплакала в голос.        — Успокойтесь, матушка. Кармин обязательно поправится, — пытался утешить её демон.        — Как я могу успокоиться, когда один мой ребёнок в тяжёлом состоянии, а другой в магической башне. Она хуже тюрьмы. Одним Богам известно, что с ним там делают. Инквизиторы хуже палачей. Не думала, что доживу до такого страшного дня, — произнесла женщина, чуть отстранившись.        — Если хотите, я это выясню, — сказал Анцифер.        — Простым смертным туда путь воспрещён. Только князь может войти туда и те, кто обладает магическими способностями. Тебя даже слушать не станут, — всхлипывая, говорила она.        — Вам нужно отдохнуть, а я что-нибудь придумаю, — сказал Анцифер, зная, что женщина провела ночь у постели больного сына. София ответила ему безжизненным взглядом и позволила увезти себя из комнаты Кармина.        — Итак, вы утверждаете, что под экипажем наследника был рунный камень,— сказал дознаватель, сидя напротив Алессиона в одной из комнат магической башни. Его руки были скованы антимагическими наручниками и причиняли лёгкую боль.        — Да, — ответил княжич.        Допрос длился всю ночь, и Лесси просто валился от усталости и перенесенного стресса.        — Очень странное обстоятельство. Ведь на месте взрыва не было обнаружено следов магии. А вот на теле наследника есть следы магического воздействия. Как вы это объясните, Ваша светлость, — продолжал дознаватель.        Алессион промолчал.        — Что ж, можете не говорить. Тогда я скажу. По свидетельству очевидцев из охраны Кармина, вы протянули к нему руку и сказали заклинание перед тем, как карету разорвало в клочья. Что вы использовали? Заклинание взрыва или огненная вспышка? — говорил маг.        Алессион холодно посмотрел на него, понимая, к чему клонит прихвостень Верховного архимага.        — Ваше молчание только усугубляет ваше положение. Здесь ни титул, ни князь вам не помогут. Вам лучше с нами сотрудничать, — продолжал инквизитор.        — Вы хотите обвинить меня в покушении на брата, — догадался Алессион.        — Как вы могли такое подумать. Мы хотим выяснить истину. Найти подлинного виновника преступления. В конце концов, под угрозой будущее нашего княжества, — вкрадчиво говорил маг.        — Не пудрите мне мозги. Я наслышан о ваших методах дознания и охоте на ведьм. В чем были виновны те женщины? Отказали вашим коллегам в плотских утехах, — огрызнулся Лесси.        — Ваша светлость, я сделаю вид, что не слышал этого. И вы не будете наказаны за оскорбление Ордена Магической инквизиции. Пока не будете, — строго глядя на молодого человека, произнес маг.        Алессион ответил упрямым взглядом.        — Я понимаю, вы устали. Но поверьте. Всего пору вопросов, и вы отправитесь отдыхать, — пообещал маг более мягким тоном, сообразив, что настраивает княжича против себя.        — Я ничего больше не скажу без своего защитника, — заявил Вилламайн-старший.        — Что ж, ваше право, — сказал дознаватель и позвонил в колокольчик. Тут же дверь комнаты открылась, и вошёл другой инквизитор.        — Проводите его светлость в самые шикарные наши апартаменты, — сказал дознаватель.        Маг подошёл к задержанному, грубо поставил его на ноги и выволок из помещения. Они спустились вниз на несколько этажей и оказались в длинном коридоре со множеством дверей с маленькими зарешеченными окошками. Его остановили напротив одной из дверей. Маг приложил руку к двери, и его пальцы засветились ярким фиолетовым светом. Дверь камеры открылась, и маг грубо втолкнул парня внутрь помещения. С тяжелым скрипом дверь за ним закрылась. Алессион огляделся. Небольшая комната, освещаемая светом единственной свечи. Деревянный топчан, застеленный груботканым полотном. Шерстяное одеяло и что-то похожее на подголовник. Рядом стоял небольшой столик, на котором стоял кувшин с водой.        “По крайней мере, от жажды я не умру”, — подумал княжич.        Он прошел вглубь комнаты и сел на топчан, прислонившись спиной к стене. С него так и не сняли наручники, чему он вовсе не удивился. Всё равно в течение, по крайней мере, двух дней защитника к нему не пустят, а это значит, что инквизиция может делать с ним всё, что им заблагорассудится. И это, как правило, не сулило ничего хорошего. Не прошло и получаса, как дверь его камеры отворилась, и зашёл старик в мантии, расшитой золотыми нитями. Седые волосы чуть ниже плеч и коротко стриженная борода делали его на несколько лет моложе.        — Вот мы и встретились наконец. Мой мальчик, — улыбаясь, говорил он.        — Магистр Зекалис, — узнал Алессион Верховного архимага.        — Надеюсь, тебе оказали достойный прием, — продолжал тот доброжелательным тоном.        — Шикарный, — сьязвил Лесси.        — Ты не представляешь, как долго я ждал того момента, когда ты оступишься, — не обращая внимания на тон княжича, продолжал архимаг.        — И вы этому значительно поспособствовали, — сказал Алессион, будучи абсолютно уверенным, что без вмешательства Зекалиса здесь не обошлось.        — Ты можешь говорить все, что угодно. Тебе это всё равно не поможет. Именно я решу твою судьбу. Забавно. Как бы ты не старался, что бы ни предпринимал, всё оказалось бесполезно. Я давно говорил, что ты будешь принадлежать мне. И твоё глупое сопротивление ни к чему не приведет. Зря ты меня не послушал, — говорил старик.        С испепеляющей ненавистью посмотрел на него Алессион.        — Я никогда не буду служить тебе, — упрямо произнёс княжич.        Глаза старика загорелись лиловым светом. Тут же таким же светом вспыхнуло клеймо на шее парня. Все тело Алессиона пронзила острая боль. Он едва смог сжать челюсти, чтобы не застонать. Упал с лежанки на пол, тяжело дыша. Тут же поверх клейма зеленым светом загорелась пентаграмма с символом Магической Академии, и клеймо погасло. Боль отступила. Но парень так и остался сидеть на полу, стараясь отдышаться.        — Ну надо же, тебя ещё не исключили из педагогического состава Академии. Что ж, это ненадолго. Как только начнется официальное следствие, ты лишишься защиты Алавиуса, — злорадно улыбнулся он.        Зекалис подошёл к молодому человеку, сидящему на полу, и, грубо схватив его за льняные волосы, поднял его голову, заставив посмотреть на себя.        — Запомни, у тебя нет выбора и не будет. Тебе ничего не остается, как смириться со своей участью. С самого своего проклятого рождения ты принадлежал мне, — злобно сказал старик и отпустил его. Затем, немного помедлив, покинул его камеру.        — Лучше сдохнуть, — решительно произнёс Лесси, когда остался один.        Анцифер гнал Вихря во весь опор, приближаясь к Миендорфу. Демон соскочил с седла и направился к воротам.        — Пропустите меня к директору, — сказал Анцифер привратнику.        — Немагам вход воспрещён, — гнусавым голосом ответил худой мужчина, выглядывающий в щелевое окошко ворот.        — Я княжич Лаведании, — озвучил Цири свой титул.        — Да хоть Чариос 17. Сказано же - запрещено, — все тем же тоном повторил маг.        — Ладно, ты сам на это напросился, — с ноткой угрозы в голосе сказал Анцифер, расправляя крылья.        Он взмыл ввысь и перелетел ворота, почувствовав легкое головокружение и шум в ушах от воздействия защитных чар Академии. При этом медальон на его груди вспыхнул ярким голубым светом.        Демон опустился на территории учебного заведения.        — А ну стой, нарушитель! — орал ему вслед привратник, и окрестности огласились протяжным колокольным звоном - звуком сигнала тревоги. К воротам уже спешили маги-охранники, активируя рунные круги с атакующими заклинаниями.        — Я не враг. Я младший сын князя Лаведании. Анцифер Вилламайн. Брат магистра Алессиона. Я всего лишь хочу поговорить с директором, — объяснил им Цири, поднимая руки, давая понять, что злых намерений у него нет. Один из магов-охранников был послан с докладом к Алавиусу. Вскоре и он сам подошёл к воротам.        — Наслышан о вас, Ваша светлость. И по какому делу вы ко мне? — спросил он.        — Об этом я скажу только вам лично, — ответил Анцифер.        Директор пригласил его в свой кабинет. Старец оказался любителем резной мебели из тёмных пород деревьев. Столы и шкафы из вишни и венге преобладали в интерьере комнаты.        — Сожалею о вашем брате, Ваша светлость, — печально произнёс Алавиус, усаживаясь за письменный стол.        — О моих братьях, — поправил Анцифер, садясь на против, на стул, оббитый синим бархатом.        — Да, да. Очень жаль молодого наследника. Наши лекари сделали всё, что могли, но этого было не достаточно. Врачи из госпиталя надеются, что молодой организм всё-таки сможет восстановиться,— говорил архимаг.        — Что вы делаете для освобождения Лесси? — спросил Анцифер.        — Мы пока мало что может. Мой секретарь и по совместительству юрист Академии готовит прошение о переводе Алессиона под домашний арест, но вряд ли Зекалис одобрит это. Он всегда был амбициозным. С самых юных лет. Он всегда полагал, что именно маги должны править Лаведанией на правах сильного, что именно они могут по-настоящему обеспечить защиту и процветание нашей страны. И стремился к этому, сколько я его помню. Звезда Магической Академии. Его блестящим успехам завидовали многие. С ним может сравниться только магистр Алессион. Да и он, наверное. слабее. Вы наверняка не знаете, что Великий архимаг - троюродный брат вашего деда, славного князя Леонардо. И после того, как он отойдет от дел, тот рассчитывал силой захватить власть на правах наследника. Говорят, что он причастен к гибели наследника престола, старшего брата нашего светлейшего князя. Княжича Себастьяна. Но доказать это так и не смогли. Лорд Альдо был в это время за границей. Думаю, именно это и спасло ему жизнь. Он не хотел устраивать переворот, так как знать и Совет министров не были на его стороне и никогда не поддержали бы свержения князя, которого очень любил народ. Однако его амбициозным планам не суждено было сбыться. За месяц до того, как князь скоропостижно скончался, он издал указ, запрещающий членам княжеской семьи или кому бы то ни было с магическими способностями наследовать престол во избежание тирании, и объявил своим приемником княжича Альдо. Так планы Зекалиса рухнули. Смертельную злобу затаил он на княжеский род, заняв пост Верховного архимага. И долго ждал, когда представится возможность отомстить. И эта возможность появилась, когда князь Альдо привел к нему своего первенца. Он всегда был ласков с мальчиком и всегда выделял своей благосклонностью среди учеников, говоря о нём, как о надежде Лаведании, её магическом щите. Даже давал частные уроки. Но мальчик не замечал, с какой ненавистью тот смотрит на него. Однажды, когда Алессиону было лет двенадцать, он обучил его опасному боевому заклинанию, которое изучается только на старших курсах Академии. При его активации мальчику чуть не оторвало руку. После этого я запретил ему занятия с ним. Алессион на меня сильно обиделся тогда, полагая, что я мешаю ему развиваться как магу. Он мечтал доказать отцу, что магом быть здорово и почётно. Что маги многое могут сделать для княжества. Я не верил в добрые намерения Зекалиса. Его улыбка была пропитана ложью и коварством. И сейчас змея, наконец, показала свои клыки, — рассказывал Алавиус.        — Верховный решил через Алессиона воздействовать на князя. Чему Лесси всё время противился, — догадался Анцифер.        — Верно. Но доверие к нему Алессиона отчего-то вмиг испарилось, и тот практически перестал общаться с Зекалисом, даже начал избегать его. Причину этого я не знаю, но когда он пришёл ко мне перед выпускными экзаменами и рассказал о своих опасениях на счёт Верховного. Я предчувствовал неладное и предложил ему преподавательский контракт. Княжич с радостью согласился, уцепившись за возможность уйти из-под власти Верховного, не становясь отступником. А теперь эта змея и здесь нашла лазейку, — с досадой продолжал Алавиус.        — В смысле,— не совсем понял Анцифер.        — По уставу Академии, маг, имеющий судимость, не может здесь занимать какую-либо должность. Через три дня, когда наш защитник возьмётся за дело и ему дадут официальный ход, предъявив обвинение, я буду вынужден снять с него печать Академии. Что с ним сделает Зекалис после этого, одним Богам известно, — с тревогой говорил директор.        — Вы думаете, он убьет его? — всполошился Анцифер.        — Нет. Так подставляться он не станет. Но в магических пытках нет ничего приятного, — горько усмехнулся Алавиус.        — Надо вытащить его оттуда. До того, как вы снимаете печать, — решил Анцифер.        — Увы, Ваша светлость. Попасть туда обычному магу невозможно, а уж простому человеку и смертельно опасно, — возразил Алавиус, сразу догадавшись, к чему клонит демон.        — А с помощью этого, — сказал Анцифер, снимая с шеи медальон, подаренный Алессионом, и протянул ему.        Мужчина взял артефакт в руки, и тот раскрылся, являя на свет несколько светящихся магических защитных пентаграмм. Маг улыбнулся, узнав работу своего лучшего ученика.        — Тонкая работа. Амулет почти разряжен, видимо, когда вы преодолевали барьер Академии. Но против магической башни он бессилен. К тому же вторжение постороннего сразу заметят и вас могут схватить. Надеюсь, вы понимаете, к каким последствиям это может привести, — ответил мужчина.        — Так сделаете так, чтобы не заметили, — сказал Анцифер.        Архимаг задумался, внимательно посмотрев на медальон.        — Заклинание скрытности поверх защитных. Что ж, можно попробовать, — сказал он и сосредоточился.        От его пальцев внутрь медальона потянулись светящиеся золотые нити, образовывая ещё одну пентаграмму. Когда её формирование было закончено, Алавиус закрыл медальон, отдавая его княжичу.        — Заклинание скрытности на территории Башни Верховного будет действовать после активации всего час. Так что вам придется поторопиться, — объяснил маг.        — Хорошо, я понял, — сказал Анцифер, вставая и собираясь уходить.        — Постойте, — остановил его Алавиус и подошёл к шкафу. Открыв его, вынул из неё шкатулку. И небольшой кисет на длинном шнурке. Из шкатулки он достал круглую пилюлю белого цвета.        — Если ничего не получится. Пусть Алессион проглотит это,— говорил маг.        — Что это? — спросил Анцифер, подозрительно посматривая на зелье.        — Это поцелуй Морфея. Обычное снадобье. Так что его присутствие не обнаружат. Алессион погрузится в глубокий магический сон примерно на три дня. Это избавит его от страданий. Он не будет ничего чувствовать, — печально вздохнул архимаг, ложа его в кисет и протягивая княжичу.        — Надеюсь, что всё получится, и это не пригодится, — сказал Анцифер, вешая кисет рядом с медальоном на шею, и вышел из кабинета.        — Я очень на это надеюсь. Очень,— сказал тихо архимаг, когда княжич скрылся за дверью.        Анцифер гнал Вихря всё дальше удаляясь от Миендорфа, понимая, что ввязывается в очередную смертельно опасную авантюру. Но отступать он снова не намерен.