Отпустить

Старые раны напоминают о себе ноющей болью в груди. Казалось, их ничто уже не растревожит, столько лет прошло, столько раз простил и смирился, но заголовки новостей задевают зарытые в глубине триггеры. Дима морщится, будто наступил голой ступней на что-то мелкое и жесткое — не та же боль, лишь воспоминание о ней, но все равно неприятно. Неприязнь к Даше сходит на «нет», как по щелчку. Теперь она не очередная пассия бывшего, а коллега по несчастью, и он чувствует ее боль отголосками своей, хоть и пережил ее более стойко то ли в силу возраста (хотя тогда ему было столько же, сколько сейчас ей), то ли в силу эмоциональной устойчивости. Со смиренным спокойствием сказал: «Я все знаю», — холодно выслушал истеричные обвинения Юлика, и только когда дверь за ним захлопнулась, позволил себе беспомощно осесть на пол и отдаться на растерзание личному горю. Тогда он тоже доверял и был уверен, что все хорошо, пока знакомые не принесли дурные вести. «Прости, мне жаль, что так вышло, ты дорог мне, давай останемся друзьями», — написал Юлик на следующий день, и Дима принял эту дружбу. Даже с симпатией отнесся к его новой возлюбленной. Лиза и правда была мила и блаженно не ведала об их прошлом, а Юлик слишком часто повторял: «Дима мой хороший друг». Ларин растерянно улыбался и кивал, понимая, что такая дружба долго не протянет. Даша отчего-то злила куда больше. Наверное, потому что с ее появлением совпал их с Юликом окончательный разрыв. Наверное, потому что с ней он казался таким счастливым, каким никогда не смог бы стать с ним. Но время показало, что люди не меняются. Юлик не меняется. Дима мнет виски, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Эту страницу давно пора было вырвать, но он лишь запрятывал ее дальше в памяти, каждый раз неизбежно возвращаясь туда, обманывая себя, что это уже ничего не значит, что Юлик уже ничего не значит (теперь тем паче). Настал момент отпустить.