Метаморфоза

Рэд, он же Андерфелл Санс, был далеко не лучшим представителем своего вида. Пожалуй, он мог похвастаться только навязчивой преданностью и высоким показателем магических сил, да и то только перед самим собой. Однако он также очень ясно понимал, насколько бесполезны и даже опасны эти качества в их жестоком и непостоянном мире. Так, верность не позволила ему предотвратить эксперименты Гастера, что принесло ему много мучений, а также лишила Папируса последнего родителя. Теперь же Рэд не может уйти от собственного брата, с каждым годом становящегося все более циничным и жестоким. В то же время Рэд совершенно не способен на убийство. Со своими характеристиками он, буквально, ходячие ОП, но, сколько бы его ни загоняли в угол, у него не хватает духу призвать достаточно атак, чтобы стереть противника в пыль. Обычно скелет Фелла сбегает, что приносит ему еще больше презрения и пренебрежения. Остается только притвориться, что у него нет сил на это физически, а не морально, что не очень помогает снизить уровень охоты. Пожалуй, только ошейник с именем Папируса на нем гарантировал несколько спокойных рабочих часов. Все знали, что лучше не мешать королевской гвардии, саботируя постового. Его характер и образ жизни также не добавляли ему очков привлекательности. При всех своих шутках и показной беспечности, Рэд чувствовал себя безгранично одиноким. В мире, наполненном насилием, он страстно желал чего-то искреннего и безопасного. Появление Фриск, распространяющего милосердие, как лесной пожар, принесло надежду, которой скелет очень боялся. Человек умирал в попытках достучаться до монстров, но каждый раз возвращался, не опуская руки, достигая их развращенных душ. Такая решительность была по праву вознаграждена счастливым концом. Они не достигли поверхности, но, по крайней мере, перестали убивать друг друга. Сбросы были разочаровывающим зрелищем. Просыпаться снова и снова во времена, когда закон «убей или будь убитым» еще процветал, было больно. А осознание, что он в этом один, и Фриск не помнит предыдущего забега, приносило отчаяние. Неизвестно, что заставляло время идти вспять. Рэду оставалось только пытаться выяснить механизм и остановить его движение. Одно за другим привело скелета к открытию мультивселенной и знакомству с его альтернативной версией — Сансом из Андертейла. Привилегия старшинства позволяла ему обходиться без прозвища. С самого первого разговора Рэд знал, что Санс — это что-то особенное. Дело даже не в схожем чувстве юмора, где обманчиво мягкий скелет Тейла наслаждался жестокими шутками Фелла чуть ли не больше любого монстра оттуда. И не в мировоззрении и образе жизни. Конечно, по сравнению с коллегой из Андерсвап, они почти близнецы, но дело то не во внешнем слое. Внутри у них все перевернуто и перемешано далеко не одинаково. В глубине души Рэд просто мягкосердечный тюфяк, спрятавшийся за оболочкой грубости и дерзости. Санс же страшнее любого чудовища из Андерфелл. Снаружи он безобиден и смешон, но внутри у него машина для убийств, которой так страстно желал Гастер. Однако Рэд не чувствовал страха. Ведь Санс не нападал. Он защищал себя и других и противостоял настоящим безжалостным убийцам. Рэд не знает никого сильнее морально, и рядом с ним он чувствует себя в безопасности. Нет ничего удивительного в развитой на этой почве влюбленности. Намного больше Рэда поражает, что его чувства оказались взаимны. Конечно, он часто невольно переходил на флирт, как всегда плохо контролируя свой резкий характер, потом сильно нервничая и смущаясь. Санс редко флиртовал в ответ, больше предпочитая хороший каламбур, видя затруднительное положение другого, но именно он первым пригласил Рэда на свидание. Мало сказать, что скелет Фелла был беспорядком в первые дни их новых отношений, хотя и приложил максимум усилий, чтобы быть лучше и не потерять, возможно, единственный шанс на что-то настоящее и искреннее, чего никогда не будет в его мире. Самой большой проблемой для них стали не их характеры, а человек, властвующий в Андертейле. Рэд может сколько угодно оплакивать потерянный прогресс в искуплении монстров дома, но настоящий кошмар таится там, где меньше всего ожидаешь. Мягкая и дружелюбная вселенная Санса в противовес вынуждена страдать от плохих решений их эгоистичных и самовлюбленных Фриск и Чары. Мало сказать, что пацифистские таймлайны там редкость, так геноциды являются любимейшим развлечением поехавших людишек. Изначально Рэд не знал о боли, через которую проходит Санс. Тот сам приглашал его в удобное время, часто на поверхности, чтобы показать чудеса внешнего мира, вместе полюбоваться звездами или сходить в популярное человеческое место. Лишь когда Рэд стал достаточно смелым, чтобы полагать, что его партнер будет рад его видеть в любой момент, он начал поддаваться собственной тоске и приходить, когда захочется. Вот когда он впервые столкнулся с разбитым повторяющимися потерями Сансом, готовым совершать повторяющиеся жестокие убийства, прекрасно зная о тщетности попыток. Со временем Рэд научился, как правильно отвлекать другого от фиксации на мести или от депрессии, как снова и снова помогать налаживать быт в подземелье, лишенном тех или иных монстров. Как утешать в пустом доме, где нет Папируса. Если бы только они не были такими верными, если бы ценили себя и свои чувства больше, то давно сбежали бы в Омега таймлайн или куда-то еще. Но они такие, какие есть, привязанные к братьям и стесненные бессмысленными обещаниями. Все что они могут, это заверять друг друга словами и действиями, что всегда будут вместе, что бы ни случилось. Иногда код Андертейл меняется. Фриск, благодаря влиянию Чары, способен сохранять воспоминания о некотором количестве сбросов, но в конечном итоге все стирается, а ребенок без воспоминаний начинает путь заново. Иногда он освобождает всех монстров и живет, больше ничего не делает. Иногда он одержимо ищет все возможные концовки. Иногда они с Чарой поглощены слепой погоней за ЛЮБОВЬЮ. А иногда Чара берет полный контроль, доводя все до какого-то абсолютного абсурда. В эти отрезки Андертейл закрывается для посетителей, пока Чара не потеряет большую часть власти. Первый раз, когда Рэд не смог попасть к Сансу, он был в ужасе. Скелет снова и снова тщетно пытался получить доступ. Санс пришел к нему сам, но он был другим. Устав от бесконечного геноцида, поддавшись моменту, Санс поглотил душу храбрости, но победа далась ему полным стиранием таймлайна. Однажды все вернется, но до тех пор ему некуда идти. Рэд принял его с распростертыми объятиями, верный обещанию остаться с ним любым. Даже если его партнер изменится, любовь — нет. Даже если Дэльта больше походит на более боевого Свапа, чем на того, к кому скелет Фелла впервые испытал чувства. Подобные внезапные изменения происходили еще не раз. Пожалуй, впервые Рэд по-настоящему испугался, когда смог прорваться в Андертейл после очередного блока, а Санс не узнал его. Казалось, мир рухнул вокруг него. У него чуть не случилась паническая атака, но он не мог позволить себе сломаться, не разобравшись в причинах. После нескольких разговоров Рэд понял, что этот Санс — не совсем его. Там не хватало кусочка души. Скоро новый Санс открыл ему путь на экран сохранения, где его ждала потерянная часть с воспоминаниями в лице Гено. Вот когда Рэд позволил себе плакать, обнимая потерю, почти боясь разрушить то, что осталось, объятиями. — Ты дурак, — нежно сказал ему Гено, целуя в макушку. — Я твой дурак, — с влажным смешком ответил Рэд. Они коротали часы в бесконечной пустоте, наблюдая за миром снаружи через окна, но больше просто утешаясь присутствием друг друга. Это повторилось, когда Санс стал Колором, а затем и Серафимом. Казалось, любая попытка остановить человека при помощи душ или их частей приводила либо к стиранию таймлайна, либо удалению из него Санса. Рэд не мог осудить партнера за попытки, но тонкие изменения в личности того заставляли беспокоиться. И вскоре стало понятно, что не безосновательно. Пожалуй, Хоррор был самой уникальной ипостасью Санса. В его состоянии не были повинны ни геноцид, ни человек. Только неудачное развитие событий в затянувшемся нейтральном таймлайне, вылившееся в безумие и отчаяние Андайн. Рэда уже насторожила обстановка, когда он пришел в эту вселенную, внешний же вид Санса вогнал его в ступор. Хоррор, несмотря на все проблемы с памятью, вызванные дырой в черепе, был искренне счастлив его видеть. Он вел себя так наивно и заботливо с ним, и так безжалостно и издевательски с людьми, что у Рэда закружилась голова. И хотя скелет Фелла наслаждался повышенным вниманием и частыми физическими контактами, он намного больше хотел для своей любви жизни без голода и хронической боли в окружении тех, кто сожрет тебя заживо при первых признаках слабости. Наверное, Рэду не стоит удивляться, что однажды Санс сломался. Что однажды его желание остановить человека преодолело порог здравого смысла и привело к созданию Даста. Их первая встреча после блока была катастрофой, да и не сказать, что дальше было намного лучше. Маниакальные идеи и развившаяся шизофрения делали Санса опасным даже для его партнера. За внезапными атаками часто следовало раскаяние, и Рэд без колебаний прощал и заставлял говорить, не давая ему вариться в собственных мыслях и поддаваться влиянию призрачного Папируса. Киллер — это последний рубеж, результат настоящих пыток и промывания мозгов. Бесчувственная машина для убийств в погоне за новыми впечатлениями. Санс стал тем, чего Рэд боялся больше всего, но все еще… он не мог отвернуться и оставить свою любовь. До самого конца он останется рядом, и если Киллер станет его концом… это лучше, чем жить без него. Он так и сказал, когда нож издевательски близко подобрался к горлу. — Я не понимаю, — разочарованно сказал Киллер, растеряв энергичный и беспечный образ, оставив лишь пустоту, которую создала новая извращенная душа. — Разве тебе не страшно? Разве ты не испытываешь отвращение или презрение к тому, кем я стал? — Мне страшно, но кто я такой, чтобы осуждать тебя? — признался Рэд, горько усмехаясь. — Только ты не думай, что сможешь убить меня также просто, как Папируса. Я люблю тебя, но не собираюсь поддаваться твоим прихотям. Я обещал быть рядом так долго, как только смогу. — Нет, я… Я не хочу убивать тебя, — пустая улыбка вернулась на лицо Киллера, но его целеобразная душа заколебалась. — С тобой никогда не было скучно. Я помню, что был счастлив. Помоги мне почувствовать это снова. Почувствовать хоть что-то, — попросил он, сжав куртку в области груди. — Конечно, — с облегчением согласился Рэд. В конце концов, Киллер стал последней метаморфозой Санса, получив власть над сбросами и окончательно уничтожив Чару, но прошло еще много времени, прежде чем Рэд мог назвать его выздоровевшем. Однако они оба очень старались вернуться к нормальной жизни, научиться справляться с новыми обстоятельствами. Все произошедшее было настоящим кошмаром, тем большим благословением было пробуждение от него.