Последний хозяин рек

      Начищенная до блеска, отполированная, скрывающая самое трусливое и жалкое лицо — синяя маска водяного духа, взирала на принца, а под нею — красиво, словно достопримечательность музея — блистали двойные палаши, в которых он наблюдал собственную растерянность, сменяющуюся настырностью и неугомонной злостью и даже завистью. Урод-Джао посмел все-таки выследить и поймать аватара, наверное, не без помощи сестры… Она все делает для того, чтобы принц не вернулся в столицу — коварный, но такой очевидный, в ее стиле — план, а все из-за того, что она боится. Боится и знает, что истинная участь править страной находится в его руках — в руках Зуко, даже закрывая глаза на его нынешнее погромное положение. Это абсолютно не имеет никакого значения: слово дал, слово взял — так это работает. Дядя прав, говоря, что аватара бессмысленно убивать, и Джао оказался не такой уж идиот, выразив эту же мысль… или, ему кто-то ее подсказал? А что, если дядя настолько сильно не хочет обратно пребывать в Страну Огня — нет, даже не так, — настолько сильно не желает, чтобы возвращался принц Зуко, что в тайне помогает адмиралу прийти к цели первым? Зуко, облаченный во все таинственно-черное, в последний раз собираясь с духом, поглядывает в неживые глаза маски, смело и желанно надевая, с лязгом долгожданно возвращая палаши в ножны. Для того, чтобы упразднить Азулу, ему не требовалось даже лезвие — лишь смекалка, ловкость ума и охотничья хитрость. Наверное, она этого до сих пор забыть не может, но, когда Зуко хоть маленько, хоть ненадолго бренно опускался в тот день, его всего обдавало необъяснимым приятным жаром. Она была неприлично хороша собой даже в таком паршивом положении, она оставалась несгибаемой в ту роковую спусковую ночь, даже когда ничего не решала, а только неосознанно и сладко развлекала королевское самолюбие принца. Должно быть, она с негой вспоминает этот секс, ведь лучше у нее уже не будет, — злорадно улыбается, с упоением разглядывая себя в зеркале, видя при этом кого-то чужого. Его движения стали подобны дикому зверю, нет никого: только он и тьма, которую разгоняло сияние крепости Похай. Он крепко держится за желание пробраться внутрь, только чтобы досадить бдительности Джао, отобрать у него и малейшую надежду на победу. Аватар — всего лишь жалкий трофей, хоть, по сути своей, и неуловимый. Интересно, а где сейчас Азула? Чем она занята? Оттачивает боевые навыки и упражняется в искусстве лжи? Хотя что-что, а именно ложь — это ее коронное. Зачем ей столько вранья? Почему она даже не интересуется им? Это ее коварный план по поимке Синей Маски? Зуко скрыто и довольно ухмыляется, когда прокрадывается в самую глубь крепости, уже наверняка предугадывая куда завезли аватара. Вот незадача: четверо солдат пристально караулят его темницу, на что бы среагировали эти животные, не поднимая шума? Ни на что! Потому что сделать тихо — невозможно. Опасливо, он подкидывает им смятый обожжённый шлем, дожидаясь хоть кого-то, уже прикидывая, что орава этого квартета начнет палить из него что есть мочи. Выбежал один несчастный стражник, после чего принц, ни секунды не раздумывая, свесился с потолка, до мурашек пугая одним только видом своей синей маски, стражник захотел кричать: «тревога!», как принц мимолетно и очень невесомо спрыгивает, грациозно расправляясь со стражником, на самом деле жалея свой народ и своих людей. Убивать своих — плохой знак, разве станет достопочтенный Хозяин Огня убивать собственных людей зазря? Озай — точно да, Зуко — никогда. Но сейчас другого выбора не было: либо они, либо он! Один за другим — без внезапности, очень предсказуемо и линейно окружили его, забрасывая жгучим огнем, тыкая острыми пиками. В ход идут припрятанные палаши, с треском разрубаемые каждую палку, что так опасно торчала. Зуко поглощает их огонь, моментально возвращая, расшвыривая по разные стороны, с чувством вины добивая, пронзая сердце каждого острым клинком. На его мече кровь. Много крови. Он сам весь практически в крови и пропах гарью. Оборачиваясь на единственную железную и очень теплую дверь, Зуко отворяет ее, отскакивая в сторону, пугаясь полуобмороженных лягушек, что поплелись к нему навстречу. А этот аватар — самый конченый идиот из всех, которых Зуко доводилось встречать, он — распятый и прикованный цепями, с ужасом в глазах заверещал, стоило Зуко начать приближаться, вознося над ним смертоносные кровавые лезвия. Ах, как же было сильно желание вспороть ему легкие, отрубить башку, стирая последнего мага воздуха с лица земли. Но тогда ненасытный Джао переиграет ситуацию, забирая победу себе, ведь Синей Маске не уйти незамеченным от столь многочисленной армии. Отец — идиот, раз растрачивает своих людей попусту, доверяя такому недоумку как Джао самых лучших людей! А ему — родному сыну — кровь от крови, плоть от плоти, он не доверил ничего, с позором прогоняя, если бы не Айро… Зуко было бы даже не на чем бороздить океанические глади. Скоропостижный звон цепей, и наручники пали, аватар освобожден, а ведь так хотелось разрубить его пополам, но рассудок берет свое. Аанг — лысый беззаботный мальчишка с нелепой наивной улыбкой, благодарно кланяется, но на любезности не оставалось времени — в дальних залах послышались возня и крики. Зуко хватает аватара за руку выводя из опасных тоннелей, пронзая каждого встречного нападавшего. Они с недорослым Аангом бились бок о бок так, словно всегда знал друг друга. Сила магии воздуха была несоизмерима ни с чем, это словно магия всего сущего, Аанг не давал никому подойти и даже приблизиться, обезоруживая и безвозвратно раскидывая стражу на большие расстояния.       — Спасибо тебе, — благодарно улыбнулся аватар, хватая Синюю Маску за руку, в последний момент уводя от нападающего, смывая холодным ветром. — На счет «три» хватайся за меня! — командует Аанг, видя приближающихся стражников. — Раз, — Зуко не смел в открытую использовать магию огня, вкладывая весь огонь в свои лезвия, рассекая больше и больнее. — Два, — Аанг раскрутил посох в руках, набирая обороты, разнося сильнейший порыв ветра. — Три! Побежали! — схватил его за руку, вприпрыжку выбегая на открытую местность, несясь, как самый быстрый скакун, изрядно изнуряя Зуко. — Хватайся за меня! — командует, пытаясь взлететь. Зуко без раздумий вцепляется Аангу в торс, крепко стягивая, посматривая на собравшуюся внизу взбеленившуюся стражу. — Отбивайся от них! Я буду стараться ровно лететь, — Зуко уже становилось смешно от того, что им командует какой-то лысый глупый мальчишка, который даже меч в руках держать не способен. Стражники кишащей кучкой следовали за ними по пятам, метая грозный огонь, Зуко отбивал его, перенаправляя в противника одними клинками.

      — Хм-м, — многозначительно призадумался Джао, наблюдая все это с высоты. — Легок на помине, да еще и маг огня!       — С чего вы взяли? — недовольно уставился на него полковник Шин.       — Не удивительно, что вас понизили, — рассмеялся. — Он режет огонь, как маг воды режет лед. Он не использовал ни одной искры, при этом повелевая магией огня лучше вас, — Джао вопросительно обернулся к полковнику, заставляя того принять гнусное поражение. — Поймать аватара живым! — командует адмирал, уже прикидывая, что набросать принцессе в письме. — На ловца и зверь бежит, — хитро прищурился адмирал, не веря своему везению. — Поймать Синюю Маску вместе с аватаром! Живыми! — резко обернулся, раздавая громкий клич.       Стоило принцессе Азуле прислать его портрет, а, между прочим, рисует она хорошо — точное попадание в цель, как этот недомерок уже прытко спелся с аватаром, сверкая пятками, убегая.       — Адмирал! Цель сбежала! — подбегает к нему сослуживец.       — Я сказал поймать обоих! Немедленно! Где наши лучшие лучники? Живо, сюда!       «Дорогая принцесса, вы как в воду глядели. Вас всегда стоит прислушиваться, вы очень и очень помогли моему делу. Оказывается, человек в синей маске не просто жалкий актер. Он, однозначно, на кого-то работает… на того, кому требуется голова аватара, или же, он, наоборот на стороне этого паршивца, потому, как я иначе никак не могу объяснить его этот добродушный жест по вызволению аватара».

      Что это было? Почему принц Зуко оказался в густом пышнокронном лесу? Свет неярко отбрасывает тень на бледную лоснящуюся кожу, он внимает приятной легкости бытия, ему так необычайно спокойно дышать. Он судорожно касается своего обнаженного лица, с позором понимая — лик его был постыдно раскрыт, что тайны не получилось. Аватар — самый настоящий сердца обличитель. Голова гудела, в погоне что-то с силой приземлилось о его голову, оставляя раздутую болезненную шишку.       — Думаю, — доносится до него детский неразумный голос. — В другой жизни, скорее всего, мы могли бы подружиться… — в его словах скорбь о потере, но при этом и радость от громкой победы. Для Аанга Синяя Маска больше не тайна, для аватара вообще не было тайн. Никто так не унижал его честь и достоинство, как это играючи и непосредственно сделал аватар. Азула и Джао ни в коем случае не должны узнать настоящую личность, скрывающуюся под речным духом. Все этот назойливый Аанг… Глупый мальчишка, наполненный романтичными мечтами, прямо, как когда-то сам Зуко. Да, он считал, что отец полюбит его, ну, или хотя бы заметит, оценит по достоинству и перестанет издеваться и оскорблять… после маминого ухода он всегда нападал и растирал гордость принца при всех, совершенно не щадя его чувств, поощряя тоже самое в Азуле, а та и рада… она ведь до сих пор говорит самые пошлые и мерзкие гадости. Ладно его, но дядю Айро-то за что? Он ведь так хорошо всегда относился к ним… Зуко еще какое-то время вспоминал свою семью, очень сильно желая вернуться к ним, очень сильно, просто по-человечески скучая… Мама… где же ты сгинула, когда твоему сыну было так ужасно и больно? Неужели, тебе хватило сил и наглости выбросить его из своего сердца? Нет, она бы никогда так не поступила по собственному желанию, ее вынудили… А Аанг все говорил и говорил о своих жалких никчемных эфемерных чувствах, сожалениях, о какой-то мнимой дружбе… Что есть дружба, когда есть семья, а семейная кровь — самая крепкая, и в конце концов — семья важнее всего. Никакие друзья не заменят по-настоящему родных и близких. Он вспоминал их тайные беседы с сестрой, да и не только беседы. У них с Азулой накопилось так много тайн и нерешенных проблем в прошлом, наверное, она очень обижена на него и по сей день. Что же он наделал? Зачем он так поступил с ней? Ей ведь, наверное, очень больно, она, наверное, много и долго плакала, разнося все, что попадется под руку — в щепки. Но тогда, много лет назад, когда он еще не заработал очерняющий душу и тело шрам, у Зуко просто не было выхода, вернее — он его не видел… Эта жаркая петля становилась слишком тесной — душной, болезненной, это сейчас, когда прошло пару лет с его изгнания — он рассуждает иначе, а ведь на тот момент он был уверен, что избранный им путь — единственно верный. Сожалеть о чем-то — его давняя черта, которая досталась ему именно от матери, у нее было такое отчужденное лицо, стоило им остаться наедине, словно, она не любила никого в этой жизни, даже собственного сына. Отец с Азулой, если бы увидели его сейчас таким разодранным и слабым — тотчас же добили бы, раздраженно посмеиваясь. Как так можно, мы же родные? Закрывая глаза, нервно вынуждая позабыть прошлое, Зуко резко приподнимается, возмущенный, разбереженный, словно рана — наполненный исполинским гневом, ненавидя возмутительно назойливый голос Аанга, что казался надоедливым монотонным жужжанием комара — без сожаления сгоряча палит в него яростным обжигающим огнем, желая оставить на его башке такой же след, что красовался на собственном лице Зуко. Чтоб повадно не было!       Возвращался он очень уставшим, побитым и измученным, пробираясь, как он считал — очень бесшумно, мимо дядиной каюты, не замечая, как ушло Айро приоткрыл дверь, с придыханием наблюдая за тем, как племянник еле волочит ноги. Зуко был крайне подавлен, Айро всерьез задумался над состоянием принца. Да, первый год самый тяжелый, но вот уже идет третий, а Зуко легче-то и не становится, даже ромашковый чай с мятой не имеет должного эффекта. Как бы принц не старался делать все скрыто и незаметно, он в своем репертуаре — громко и плотно захлопнул дверь, да уж, шпион из него никчемный… Лу Тен когда злился, вел себя похожим образом, а ведь он тоже был молодым горячим подростком… Айро, тихо, стараясь не греметь, будто в его каюте тысячи спящих детей — отворяет нижний ящик стола, доставая оттуда закупоренный кувшин, ставя на стол. Чайник вовсю призывно дымил, Айро наливает себе в кружку чаю, половину оставляя пустой, следом доливая дурно-пахнущий напиток из кувшина. Он очень скрывал свою любовь к саке, считая, что саке, если понемножку — действует как лекарство.       Зуко устало плюхнулся на кровать, осторожно проползая пальцами в секретный узкий зазор между матрасом и стеной, нащупывая что-то предельно знакомое гладенькое и тонкое, он выуживает, зажимая плотно между большим и указательным. В королевском золоте отразилось его задумчивое выражение, он поправил подушку, приподнимая, рассматривая блестящую отполированную корону, медленно переворачивая. В самом низу, были выгравированы слова: «Собственность королевской семьи», — да, такое нигде не купить, особенно — оригинал. Не зря Созин подарил свою старую корону Року — аналогов подобного больше никогда не встретится. Эти короны отливались каждому под заказ, периодически меняясь год от года, обычно, никто не переплачивал за новую корону — переплавляли из старой. Она, конечно не чистое золото — иначе бы давно развалилась, там было больше платины, золото — так, для цвета, и все это мешалось с палладием — металл платиновой группы, но более прочный и долговечный. Зуко ухмыльнулся, ведь в свое время сам лично побывал на изготовлении подобной, а глупая Азула без понятия, что носит не чистое золото, да она, навряд ли вообще в курсе, что золото — это слишком мягкий металл. Она девчонка, ей бы украшать себя, причем боевые искусства украшали ее не меньше чем драгоценности и платья. Стоило ей как-нибудь по-особому разодеться — она исходила от величия, которым, прямо холодом обжигала. На ней хорошо сидело все… Зуко и не предполагал, что из них двоих он будет первым, кто так сильно станет желать встречи, что он один из первых, кто с таким рвением будет вспоминать ее. Он помнил, как она нескладно пела на уроках искусства, как делала подлянки Мэй за то, что та лучше поет. Зато у сестры хорошо получалось играть на флейте, правда, Азула забросила это дело, отдавая предпочтение политике и стратегии. Если дядя обожал пай-шо, то Азула была королевой шахмат, хотя Зуко считал, что для подобного его сестра слишком глуповата. Она выстраивала шахматные фигуры на огромной, простирающейся на столе карте, белые — враги, красные — воины страны огня. Она властно и деспотично заставляла Зуко играть с ней, и он проигрывал раз за разом, потом убеждая себя в том, что он ей всего лишь добропорядочно поддался. И это была ложь… кажется, он много врет, прямо, как его сестра.

*      *      *

      «Достопочтенная принцесса, ваш скользкий мерзкий братец идет и следует за мной по пятам. Получив одобрение со стороны вашего отца, я стараюсь не дать принцу Зуко возможность вернуть свою честь…», — Джао легкомысленно отрывает кисть от пергамента, утаивая личный козырный интерес, но, ведь, это не имеет никакого отношения… Он решил, что под шумок у него получится быть более проницательным, хитроумным и ловким, чем беспардонный, идущий напролом бесхитростный принц Зуко. Да, Джао уже никогда не стать крон-принцем, потому что его отец или дед не являются Хозяевами Огня, но, не растерявшись, его мысли напутствующе и уверенно шепчут: «Мы пойдем другим путем!». Да, зачем давать принцу Зуко вернуть свою честь, когда это может стать преградой на пути к собственной власти и величию? Джао мыслил и возгорался от своих же идеалистичных горячих идей, подгоняемый уверенностью, что занять место в центре страны и прямо у ее правительства, а в самом лучшем исходе — вершить закон и писать историю самому — однозначно его судьба. Но для этого надо сместить паршивца и бледное серое пятно с королевской династии Страны Огня — принца Зуко. И тогда, после поимки аватара, он убьет двух зайцев: и не даст Зуко восстановиться в правах о престолонаследии, и сможет просить у Озая высшую награду за поимку такого важного и неуловимого преступника как последний маг воздуха. И этим требованием будет просьба руки и сердца дочери самого Хозяина Огня. Да, Джао происходил из достаточно обычного, и ничем непримечательного дворянского рода, но даже это не умаляло его накала и напора, это только поддевало и вдохновляло, окрыляло выбиться в верха, пролететь над этим миром яркой падающей звездой, на которую все в один миг — с разных концов света, будут смотреть и молить о исполнении собственных желаний. Но сначала, Джао должен выполнить собственные алчные мечты и цели, дабы выполнять уже и чужие. Принцесса явно благоволит ему, ей явно приятно его общество, ей явно также сильно хочется унизить и изничтожить собственного брата: лучше чем она, союзника просто не найти. Джао расплывается в дурманящей улыбке, прикуривая из толстой деревянной трубки, которая в точности повторяла очертания давно вымерших драконов, с воодушевлением и улыбкой отпуская прогорклый концентрированный дым ввысь. В каюте стоял душный никотиновый смрад, которым пропахли даже чернила. Да, адмирал нервничал и переживал, допуская, что все может сорваться, и что такой поганец, как принц Зуко, сможет преподнести какой-нибудь пренеприятный неожиданный сюрприз. И тогда все. Никакой принцессы, никакого титула, никакой власти. Зуко никогда не допустит Джао, после всего случившегося — до политических серьезных курьезных вопросов. Зуко, однозначно, и совершенно точно был злопамятен, шкодлив и заносчив. Он вцеплялся в какую-то идею, словно безумец, наверное, когда он по ночам засыпал, то с его уст не переставая слетало слово «честь». Да какая может быть честь с таким уродливым пригарком на лице? Джао надменно и низко посмеивался, гортанно хрипя, выпуская очередную порцию гадкого невкусного дыма. У него уже изрядно вскружилась голова, а мысли невозможно путались, сознание расплывалось как песок на берегах во время бушующих волн. И, кажется, что-то уносило адмирала Джао в бездонные края, умиротворенно раскачивая туда-сюда, туда-сюда. Он прикрывает устало глаза, представляя лицо принцессы, вспоминая томность ее бездонных безнравственных глаз. Внутри, по всему телу расплывалась бурная нежность, обожание и восхищение. Она была истинной звездой в короне своего отца. Неудивительно, что Озай не спешит обручать ее с кем-то, надо быть идиотом, чтобы такого гениального стратега схоронить в свадебных и бытовых хлопотах. Классическая свадьба — это явно не про Азулу. Но! Ей можно посулить выгодой. Она сама охотно пойдет на сделку. Брак — ничто иное, как заключение договора двух противоположных лиц. Он — ей, она — ему. Джао распахивает глаза, посматривая на недописанное письмо.       — Адмирал, к вам посетители, — отворяет дверь стражник, впуская ораву напыщенных и не особо умных мужланов. Как таких земля носит? Джао лично готов отвернуть голову каждому и расхитить их корабли — настолько скверные люди только что переступили его обитель. Как они смеют так вальяжно и важно ступать по его кораблю, осознавая, что этот грозный флот ни кого-нибудь, а самой Страны Огня! Он смотрит на них исподлобья, отодвигая курительную трубку, с любовью и уважением, примостив в нефритовую подставку.       — Я полагаю, вы знакомы, с принцем Зуко? — неспешно и очень аристократично интригует их, посматривая в эти побитые несуразные морды. Да, бороздить океаны — сложное занятие, еще более сложно сохранить сверкающую улыбку или не умереть, отправляясь в долгое плавание. И так, как они почти все беззубые, им, видимо, не так явно, как всем разумным морпехам, что в далекие плавания, следует брать апельсины не крохами, а ворохами. Они не принадлежали ни к одной нации, так как этот сброд либо сам отрекся от всех обязательств когда-то, либо же их с позором, подобно принцу Зуко — за что-то просто-напросто вышвырнули. Им ничего не оставалось, кроме как стать подлыми продажными убийцами и доносчиками, грабителями и шулерами. Самые узнаваемые во всех частях света — угрюмые и неотесанные пираты. Интересно, и как же принца Зуко угораздило с ними связаться? Может быть, его уже тянет на пиратство, просто, в итоге, из-за сложного характера принца они что-то не поделили? И уже те, отказали ему в инициации в пираты? Джао отпустил возвышенный для себя и, унизительный с их стороны — смешок, украшаемый кривой ухмылкой.       — Плати золотом! — отозвался самый дерзкий из них, примостив у себя на плече уродливую одноглазую птицу.       — Будет, — отворяет ящик рабочего стола, вываливая крупную шкатулку на стол, — вам золото, — те глупо и жадно оскалились, начиная пробовать металл на вкус.

      — Принц Зуко, — осторожно, боясь нарушить его незыблемый покой, украдкой входит Айро, но при этом держась очень уверенно и по-родительски стойко.       — Я не играю на роге Цунги! — и тут, конечно же, принц врал, на самом деле отменно и блистательно зная весь аккомпанемент его звучаний. Зуко был способен сыграть практически любую мелодию, при этом, совершенно никогда не сбиваясь, а также не отвлекаясь. Музыка не была его страстью. Но он просто понимал ее. Понимал, как она должна литься, вместе с тем, его сердце из раза в раз рвалось на части, стоило ему услышать сладкие тягучие песнопения этого инструмента. Он не считал себя эмоционально сдержанным человеком, на самом деле, стараясь исключить большинство раздражителей, что могут вызвать в нем преступные сильные чувства. Он брал всех этих людей, вместе с вещами, сгребал, как ненужный хлам и, с полным спокойствием и облегчением, выбрасывал в бездонное бескрайнее забытье. Надо уничтожать любые намеки на эмоциональный шантаж, к вещам привязываться нельзя! А ведь люди — те же красивые тряпки, что остались в его комнатах во дворце в столице. Они также непостоянны, марки и недолговечны. Да и нужны ли люди и это окружение? Как показывала его жизнь — все это оказалось выброшено стремительно и без оглядки. Его собственный отец обошелся с ним как с насекомым — просто шел и раздавил, совершенно не думая, что, возможно, умертвил своей безалаберностью и халатностью прекрасную порхающую бабочку, что обязательно вылупится, как только гусеничка наберется сил!       — Я беру ваших людей! — громкий, уверенный и безжалостный голос Джао размазал спокойствие принца, полностью отрывая от него недавно обретенное, слегка эфемерное, чувство собственного достоинства и собственного дома. Он пришел, чтобы разрушить его окаянную жизнь окончательно! И это все из-за Азулы! Она мстит ему! О духи, насколько же она мстительная мегера! — взвыл Зуко, не понимая, как ему действовать дальше, ведь она как божество — всеобъемлюща, неуловима и очень сильна. Всегда гениальная в своем неприкрытом и вязлом вранье. Она как топкое болото, вляпавшись в него раз, он уже не мог выбраться, оно засасывало посильнее зыбучих песков. Она хотела его поглотить, утопить, изничтожить, чтобы он захлебнулся от собственной плюгавости. Зуко обомлел от того, насколько она все же оказалась бесчеловечна, насколько она беспринципна, что готова ради мести спать с таким отморозком, как Джао. Со старым седым отморозком! Верзилой! Он прикрыл руками лицо, не понимая, как ему избавиться от нее, как ему порвать с ней любые связи, даже будучи взаперти в открытом океане? Вездесущая, коварная кровопийца! Его сознание истерило и кричало, отдавая сковывающей болью в грудине. Зуко схватился за ребра, не собираясь показывать ни Джао, ни дяде, свои истинные переживания и чувства.       — Что?! — незамедлительно гаркнул на него Зуко.       — Я завербовал их на экспедицию на Северный Полюс, — с выигрышем и удовольствием сообщает, видя, как размазывает его честь окончательно. Ох уж этот молодой и горячий мальчишка, он так рассердился, что яростные искры трепетали на каждое движение.       — Дядя, это правда? — надежда все еще горела в принце, когда он обратился к Айро, ведь этот жалкий старик так клянется ему в безвозмездной любви.       — Увы, да, — без каких-либо эмоций, сдаваясь без боя, сказал он. — Он забирает всех. Даже Кока, — на этих словах, Айро прикрыл глаза рукавом, утирая слезы.       «Какой нахрен Кока», — Зуко не верил в услышанное, его дядя — дракон запада, так просто и смиренно сдается! Зуко сдерживался из последних сил, чтобы не придушить не только Джао, но еще и самого Айро. Он, держал оборону у стен Ба Синг Се шестьсот дней, чем всегда хвастался и гордился. Будучи маленьким, Зуко отчетливо это помнил. И все это ради чего? Ради чего он пошел набивать статус дракона, вырезая сердце последнему огнедышащему? Чтобы сейчас плакать по жалкому уборщику Коке, что вечно треплется с ним за игрой в пай-шо? Это твоя любовь, дядя? — вспылил от ярости Зуко, ненавидя сильней всего в данную минуту именно его. Нет, не подонка-Джао, кто он вообще такой? Но дядя… Зуко был прострелен его предательством в самое сердце и легкие, дышать становилось все тяжелее и тяжелее. Глубокий вдох не удавался — множество невидимых пик пронзали его меж ребер, не разрешая отдышаться. Какая же это сильнейшая обуревающая боль… Просто безумство! Зуко тлел на собственном огне, умиротворяясь лишь от мысли, как сожжет каждый клочок этого продажного судна!       — Жаль, что вы не будете присутствовать при поимке аватара! — поддевает его Джао, смотря в горящие ненавистью глаза принца. — Но я не хочу, чтобы вы мне мешали! — смешок, в котором Зуко видит отголоски своей сестры, моментально срываясь в бой.       — Нет! — Айро вцепился в Зуко, подавляя, хватая за запястья, остужая его непомерный юношеский торопливый и бессмысленный пыл, не давая причинить адмиралу хоть царапинку. Глупец Зуко не понимает, как дядя сам желал влепить нахальному Джао. Но не сейчас. Эмоции — это та валюта, которую нарекли бы фальшивой. Это не то, как стоит прямо сейчас поступать, бездумно отдаваясь в лапы огненному ядерному буйству, ведь через несколько минут, и после хорошего женьшеневого чая, Зуко непременно забудет о невзгодах. Он моментально возгорался, но, также молниеносно и остывал.       Джао демонстративно повернулся к нему спиной, давая понять, что тот еще не дорос, чтобы лицезреть ровное лицо адмирала. Ему нравилось причинять Зуко сильнейшие моральные страдания, он словно жег его на невидимом огне, а сам весь радушно расправлялся с собственной неуверенностью, ведь именно принц — то яблоко раздора, что может угробить и похоронить все, к чему так стоично, и не сворачивая, продвигался Джао. Но что это? Взгляд зацепился за нечто, что висело у принца так беззастенчиво и опрометчиво, прямо в каюте. А он вел себя как самый громкий и возмутительный серийный убийца — он непомерно мечтал быть пойманным. Он оставлял подсказки, словно играючи. Джао это слегка даже немного взбудоражило, напугало, ведь он тут же вспомнил слова принцессы: «…Он совершил самое страшное преступление, которое только можно совершить над женщиной… Напал, оглушил, ограбил, да еще и посмел надругаться…». Неужели принц Зуко мог быть на такое способен? А также на освобождение аватара? Джао неотрывно смотрит в перекрещенные, отливающие бронзой, парные палаши, что так беспардонно красовались у всех на виду, прямо в комнате Зуко. Это подсказка? Или странное совпадение? Он протягивает руку и тут же снимает оттуда хладный, безобидный на первый взгляд, меч. Хм-м, ни одной окислившейся полосы… но ведь мечи даже в ножнах ржавеют, если ими не заниматься и не использовать. А здесь корабль, принц бороздит моря и океаны, следовательно, воздух наполнен влажностью даже внутри кают.       — Я не знал, что вы владеете палашами, принц Зуко, — резко обернулся к нему, внимая его испуганный и вороватый вид, словно, его только что словили на преступлении. У Джао не оставалось ни единого сомнения — слова — лишь пустышки, порой, лишь реакция выдает истину. И принц дал Джао возможность подозревать. Да, доказательств, пока никаких. Но это хоть что-то. Да и все сходилось: опороченная подруга принцессы, что несет откровенно угрозу и ее чести, а также освобождение аватара, чтобы тот не попал к Озаю через руки, непосредственно, адмирала. Гениально! Джао растянул губы в довольной улыбке, будучи уверенным, что еще пара мгновений, и голова Зуко будет украшать виселицу. У него ведь даже глаза горят, как у настоящего преступника… Джао был озадачен, он знал, что немедленно напишет принцессе разоблачающее письмо, но не сейчас, после осады Севера… а то на все рук не хватит. Тем более, о Зуко не стоит беспокоиться, адмирал задумчиво провел ладонью по лезвию, вглядываясь в свое отражение. Да они же наполированные до блеска.       — Не владею, — сразу же отозвался потерянным и очень отстраненным голосом, вставая ближе к дяде. Да, он ищет защиты. — Они старинные. Для украшения.       — Вы не слышали о Синей Маске, генерал Айро? — деланно и очень дерзко игнорирует принца Зуко, подходя ближе, крутя меч в руке, демонстрируя, как это делала Синяя Маска.       — Это слухи! — тут же осадил его Айро. Ну кто бы мог и усомниться в том, что эти двое неудачников заодно? Как ужасно, что даже генерал причастен к таким злодеяниям, — Джао был разочарован в обоих настолько сильно, что сам удивлялся, что такое возможно. Куда уж сильнее? — Вряд ли он существует, — поставил точку в этом вопросе Айро, явно поддерживая принца.       — Он существует, — Джао смотрел на них, как на неудачных актеров. — Это преступник и враг Народа Огня. Но, я чувствую, правосудие его скоро настигнет, — не было времени разбираться с этим сейчас, но, адмирал все запомнил, он все непременно запишет. — Генерал Айро, — вдруг уходя, даже не удостоив взглядом — остановился. — Мое предложение присоединиться ко мне — остается в силе, — держи друзей близко, а врагов еще ближе. Джао уверенно удаляется, не скрывая своей уверенной улыбки.

      — Зуко! — резко дергает его дядя, угрюмо и с недовольством всматриваясь, выжимая из племянника стыд и презрение.       — Спасибо, дядя, — хватает его за руку, пока сердце, бешено, как птица в клетке, трепыхалось, норовя разорвать грудину. — Если бы не ты, меня бы уже тут не было, — Зуко сменил гнев на милость, в данную секунду обожая и возвышая дядю надо всеми живущими людьми в этом бренном и покинутом мире. Теперь нет никого. Остался один дядя, и Зуко будет крепко держать его руку до тех пор, пока его рука не станет отягощающей. Но прямо сейчас — ты нужен Зуко. Он смотрел на него взглядом, полным страха и отчаяния, кажется, складывая картинку воедино.       — Он все передаст! Он передаст! — Зуко ошарашено всего затрясло.       Айро недобро сощурился, ощущая, что Зуко сотворил что-то очень нехорошее, раз прямо сейчас того всего на глазах разрушило. У него есть какая-то тайна. И дядя давно подозревает, что его племянник чем-то промышляет. И вот оно как — он Синяя Маска. Да, было не трудно догадаться, особенно, когда их каюты находятся столь близко друг к другу, и когда Зуко без стеснения выходит и возвращается, не смущаясь своего странного перевоплощения.       — Скажи, у тебя раздвоение личности? — на полном серьезе спросил его Айро, не зная, как еще можно оправдать действия горячо любимого племянника.       — Что? — не понял Зуко. — Нет! Ты что! Это я, — начал шептать. — Это я освободил аватара из лап Джао в ту ночь, поэтому меня разыскивают, — ищет в том поддержку, после чего лицо Айро расслабляется, и он, хоть и удрученно, но все же со спокойствием выдыхает — его племянник герой!       — Я же не мог показаться им вот так, — указывает на свое лицо, непосредственно в черствый шрам. — Все бы поняли.       — Я знал, что ты — водяной дух, но не это главное… — пригнулся, отводя его в дальний угол каюты. — Мы перехитрим адмирала. Да, я, думаю, он действительно подослан твоим отцом…       — Азулой! — перебивает, нервно крича.       — Тс-с. Почему же Азулой? — непонимающе вскинул брови Айро.       — А… ну… я просто так решил… — растерянно огляделся Зуко, понимая, что ему лучше молчать, иначе — ему несдобровать.       — Хотя, вполне не удивлюсь, если Озай натравил на тебя Азулу, а она Джао… Это вполне похоже на их план. Смотри, — начинает успокаивать, показывая на пальцах, — только не пугайся сказанного. Обещай, что не подашь виду. Времени мало, чтобы болтать. Джао спланировал нападение! — угрюмо и очень серьезно посмотрел на Зуко, больно сжимая его руку, чувствуя, как тот готов побежать в трусливой отместке за Джао. — Вспомни все, чему я тебя учил! Надо быть хитрее! А ты — всё как на духу, всё как наивный! — Айро нервничал, ведь время поджимало, и если Зуко сейчас не услышит его, то это их последний разговор.       — Я слушаю, дядя, — сделал пару глубокий вдохов, уверяя, что с ним все в порядке.       — Тогда вот план: ты остаешься здесь. Кто-то заложил здесь взрывчатку, я нашел ее в капитанской каюте и по бортам — такие склизкие мягкие шарики, что крепятся под выступы. Это технология Страны Огня! Это точно Джао. Возможно, и не без помощи наших добродушных родственничков.       — Я бы сказал — душных.       — Не паясничай! — пригрозил ему пальцем. — Огонь взлетит, будет взрыв. Но так надо. Джао должен думать, что ты мертв! И тогда все! Огонь ты сможешь поглотить, — указывает ему плавными, но резкими движениями, как и что делать. — Одной рукой поглощаешь весь жар — огонь тухнет, но пламя держать в себе невозможно — взорвешься, поэтому, отпускаешь через противоположную! Понял? На репетицию нет времени!       — Понял!       — Отлично! Следом — я пробираюсь к Джао в качестве генерала, он уже давно меня к себе зовет. Там-то я и найду те злосчастные письма! И уничтожу! Я освобожу тебя, племянник! Я не позволю хоть кому-то тебя и пальцем тронуть! — Зуко впервые за последнее время видел дядю таким решительным и воинственным.       — Хорошо, — торопит события Зуко.       — Стой! Я не закончил! — нервно вздыхает, оглядываясь по сторонам. — Далее, ты пробираешься на судно к Джао в качестве подчиненного. Бери стражников, так как только им позволено скрывать лицо, — указывает на узнаваемый шрам. — А вот теперь, — отпустил принца, — теперь можешь идти. Я ухожу с корабля, — Айро разворачивается, спешно и нервно начиная покидать каюту, как вдруг неоднозначно останавливается, подбегает к Зуко и крепко, но не на прощанье обнимает: — Я верю в тебя! — после чего, оставляет Зуко одного, надевая маску беспечного и легкомысленно глуповатого старика.