I prize thy love more than
whole mines of gold,
Or all the riches that
the East doth hold.
©JAMES LAUGHLIN
Это началось той ночью.
Хёнджин открыл дверь квартиры, и промокший Феликс был последним, кого он ожидал там увидеть. На месте, где стоял Феликс, образовались лужи, вызвав глубокий вздох у человека за дверью, который только что закончил уборку всего дома. Хёнджин не ожидал, но Феликс повернулся, и сказал хриплым голосом: «Извини, я уберу это после того, как переоденусь». После этого они не разговаривали так много, да и раньше тоже. Работа в школе занимала Хёнджина, и когда он возвращался домой, всегда была очередь Феликса покинуть общежитие. По сути, два разорившихся незнакомца, которые были вынуждены жить вместе ради безопасности и комфорта под одной крышей, ради выживания, рискуя своей жизнью ровно настолько, насколько это необходимо. Хёнджин тоже никогда особо не думал о Феликсе. До сегодняшнего вечера, когда из ниоткуда появилось внезапное желание действительно что-то сделать . Может, из-за этого Феликс сегодня выглядел особенно деликатно. Может быть, из-за промокшей белой рубашки и сгорбленной спины он выглядел таким одиноким. Может быть, это то, как он произносил предложения, как будто ему больше нечего было сказать. «Позвольте мне вымыть ваши волосы» Хёнджин понял, что уже слишком поздно отшатываться от собственного ускользания, как только он увидел чужеродный огонек Феликса, которого никогда не замечал, на его щеках и миндалевидных глазах. Был только звук бегущей воды, когда Хёнджин неуклюже сидел на небольшой площадке над краем ванны, а Феликс под ним, небрежно выпрямляя ноги, его голова почти полностью склонялась, заставляя его время от времени вздрагивать, усиливая его уже высокое самосознание. Феликс был с голым торсом, но не снял штаны, и Хёнджин старался не думать о том, как неудобно парню быть еще более промокшим после всего этого процесса. Ты всегда просишь о том, с чем не можешь справиться , Хёнджин мысленно поморщился. "Чего ты ждешь?" Голос Феликса разбудил его от внутреннего беспорядка. Чувство вины подкралось, когда его глаза уловили, как слегка дрожит обнаженное плечо Феликса. В одно мгновение Хёнджин протянул свои длинные руки к туалетным принадлежностям и слишком долго размышлял, когда понял, что зеленые флаконы с шампунем слишком похожи. Какой чей? — Тот, что с маленькой желтой наклейкой, это яблоко, — сказал Феликс, словно мог читать его мысли. "Твой зеленый чай... верно ?" Хёнджин только быстро кивнул и схватил указанный флакон, выливая на свободную руку вещество цвета сельдерея. Феликс закрыл глаза в тот момент, когда рука Хёнджина коснулась его головы, и Хёнджин не знал, почему это зрелище заставило его прикусить щеку. Он напоминал ему новорожденного цыпленка или кошку в коробке, нуждающуюся в приюте. "Это приятно?" Феликс не ответил, но то, как он почти полностью откинулся назад, пока Хёнджин не почувствовал весь вес первого прямо из головы, выдало его. Должно быть, ровное дыхание блондина, единственный звук, сопровождающий их в тесной комнате, позволил Хёнджину увлечься, выразившись в том, что он провел ладонью к виску другого и начал массировать его круговыми движениями. Это определенно была хорошая попытка игнорировать дергание за грудь каждый раз, когда он начинал отключаться, и Феликс клал свою руку поверх руки Хёнджина, чтобы он продолжал двигаться. Хёнджин никогда не знал, что он испытывает столько эмоций, просто делая что-то, чтобы помочь другим, не говоря уже о мытье волос своего соседа по комнате, с которым он никогда не обменивался более чем 5 словами за все 8 месяцев их совместной жизни, и это немного пугало его. Он никогда не признается, что обнаружил слабую полоску от одного края рта до другого, в то время как его руки не переставали смывать следы дождя с волос Феликса. Это стало молчаливым соглашением и их неписаным ритуалом. Феликс просто стоял со свежим полотенцем в руке. Но Ли не нужно было знать, как его глаза осматривали младшего ранее, с тех пор, как он ушел в свою комнату, и как Хёнджин больше не удивлялся, если ему в конце концов пришлось снова мочить свою любимую рубашку в 3 часа ночи . И Хёнджин изо всех сил старался скрыть свои усталые ступни, свои желеобразные ноги, когда он следовал за своим соседом по комнате в их ванную. Феликс спокойно заговорил:"Сегодня я встретил старого знакомого" Это был первый раз, когда Феликс говорил о себе, кроме того, когда он вернется домой или Хёнджин тоже придет домой поздно они не пересекаются. И сказал: "Я ударил его прямо по лицу, и это было приятно , Хёнджин". Хёнджин действительно не знал, как занять позицию, но то, как Феликс произнес эти слова, как будто окружавшая его тяжесть сразу же исчезла, заставило его выпалить первое, что пришло ему на ум: — Молодец, Феликс. Его глаза смотрели на голову Феликса, которая медленно поворачивалась к нему лицом. «Разве ты не должен ругать меня за то, что я надрал кому-то задницу и прибегнул к насилию?» "Я не директор, и ты больше не школьник" «Разве ты не должен расспросить меня о моем сомнительном поведении?» «Ты же не ударил его, когда ходил во сне или что-то в этом роде», — Разве ты не должен, по крайней мере, расстраиваться из-за меня? "Почему?" Хёнджин никогда не знал, что Феликс был таким болтуном, и он не собирался врать, это его ошеломило. «Мне больше нравится, когда мы используем мимику для общения», Он не мог быть более уверенным в том, как Феликс намеренно заставил того парня потерять самообладание, потому что тот снова ударил его, выдав свой первый искренний смешок. Хёнджин просто не стал бы тратить больше времени на то, чтобы отметить, как сморщились уголки его глаз и его бакенбарды, которые внезапно стали более выпуклыми, вызывая у Хёнджина своего рода лихорадку. И лихорадка заставляла вас делать странные вещи или вещи, о которых вы потом пожалеете. — Можешь и мне помыть голову? Среди всего, что никогда не изменится, Феликса восьмимесячной давности или недавнего Феликса, с которым он провел время, была его непредсказуемость . Так что не Хёнджин не должен удивляться, если через несколько минут он уже сутулился на холодном полу с красным лицом, когда рука дернула его за рукав, требуя снять всю рубашку. Это было приятно, когда его скальп встретил сочетание полутеплой воды и крошечных, но удивительно сильных пальцев Феликса. Это его лихорадка (на данный момент, такое чрезмерное оправдание того, как он остановил руку Феликса от того, чтобы схватить его шампунь с зеленым чаем). Хёнджин был уверен, что Ли как минимум пьян, он никоим образом не признал бы все свое импульсивное поведение и откровенные мысли той ночью. Феликс без слов налил свой собственный яблочный шампунь и сделал из него немного пены. Хёнджин почувствовал головокружение . Особенно после того, как они оба вытерлись и он раскрыл свои объятия, в которые охотно поддался Феликс, где они обнимались до утра. И если Хёнджин был слишком опьянен ароматом яблока, который наполнил его ноздри, что заставило его купить тот же продукт, когда в его зеленом чае все еще было достаточно, чтобы пережить неделю — просто чтобы ощутить Феликса рядом.