☆☆☆
Хёнджин окунает кисть в воду, чтобы смочить ворс — сегодня он работает с акварелью, хотя масло — его любимая краска. То, как плотно она ложится на холст, как можно играть с мазками, текстурой, глубиной оттенков. Акварель непослушна, своенравна, непредсказуема. Острым импульсом в сознание парня вдруг врезается мысль — «совсем как Лино-хён». И почему парень вдруг подумал о нём? «Нужно будет нарисовать его» — следующая мысль Хёнджина, унявшая его тревогу в то же мгновение. Будет ли странным, если он попросит хёна прийти попозировать? Хван любит делать наброски, но вот так, с натуры, он ещё не рисовал никого. Парень задумался, а как бы он вообще стал рисовать хёна, какие материалы нужно использовать, чтобы передать натуру Ли через рисунок. Хёнджин любил отражать настроение на своих холстах и листах скетчбука, неважно, рисовал он цветы, море, людей… У всего есть свой характер, и парень был убеждён — даже цвет и текстура краски способны подчеркнуть и усилить качества объекта, если подобрать материалы правильно. Хёнджин думает некоторое время над сообщением, решаясь просто спросить, хочет ли хён побыть его моделью. Для начала. Почему-то от одной мысли он начинает волноваться. Это же ничего такого, они просто посидят вместе? Да, придётся много смотреть на старшего, а он, несомненно, будет смотреть в ответ, хихикать, шутить всякое, что Хвану придётся закинуть в того тряпкой, чтобы замолчал и сидел смирно. Пока он дожидается ответа, делая перерыв — картина почти закончена, осталось лишь дождаться, когда краска до конца высохнет, и поставить подпись, садится на стул, разминая уставшую шею. Время уже позднее, и если остальные парни из его общежития, как и он сам — не спят, каждый занят своим делом, то Минхо мог уже десятый сон видеть, если, конечно, не увлёкся очередным аниме. Как же всё-таки это странно — они с хёном такие разные, но так похожи. Да сам Минхо всегда разный. Вообще, он тихий хён с причудой — вроде взрослый, опытный, а ведёт себя порой как ребёнок. Наверное, в этом его прелесть. Каким бы он ни показывал себя на шоу и интервью, сколько бы ни бросал угрожающие взгляды, пока под объективом камеры они играют в Тома и Джерри — Минхо оставался тем самым человеком, рядом с которым было спокойно. Хёнджин прокручивает в голове воспоминания, задумываясь над тем — какой же всё-таки для него этот парень — Ли Минхо?☆☆☆
Хёнджин из тех, кому нужно время для себя, просто побыть в одиночестве — вот так вот порисовать, послушать музыку, поиграться с Кками, когда он дома. Но, как и любому человеку, иногда необходимо выговориться, спросить совета, просто поплакать на чужом плече, и это плечо не раз принадлежало Минхо — надёжному хёну, воздвигаемому непробиваемую стену из образа цундере, но тщетно, ведь каждый знал, каким мягким и сердобольным становится Ли рядом с теми, кого любит. — Я так устал, хён, мои ноги дрожат, — Хёнджин цепляется за чужие предплечья, пытаясь встать с пола. — Ты хорошо постарался. Ты молодец, Хёнджин-и, — Минхо тянет парня на себя, похлопывая того по спине в надежде подбодрить. Хван часто подолгу задерживается в зале, танцуя до тех пор, пока мышцы не устанут настолько, что не будет сил даже стоять. Минхо уважал младшего за упорство и трудолюбие, но не мог не волноваться, когда видел своих мемберов почти на грани. Как сейчас — обычно Хёнджин мог дойти до общежития и свалиться на кровать, не найдя сил дойти до душа. А теперь Хван дрожал, измотанный. — Я помогу тебе, идём, — Минхо обхватывает младшего за талию и запрокидывает чужую руку себе за спину, — держись за меня. Хвану неловко напрягать старшего, но он терпит, понимая, что не доберётся до комнаты сам — ноги болели жутко. Оказавшись на месте, Хёнджин благодарит хёна, убеждая, что дальше справится сам и просит не волноваться.☆☆☆
Тёплое воспоминание, не такое болезненное, как тот случай, когда Хван плакал, уткнувшись в грудь хёна. Неловко до сих пор, но ведь это в порядке вещей — выплескивать иногда эмоции. Особенно когда знаешь, что есть люди, которые тебя поддержат. К примеру, на сцене Хёнджин всегда старается не плакать много и сдерживается изо всех сил. Вот Феликс такой выдержкой не наделён, такая у него натура — мягкая, ранимая, и, глядя на солнечного Ли, не заплакать — задача вообще непосильная, зато все эти моменты в сердце навсегда. Когда они счастливы и есть друг у друга. Минхо даже тогда, пусть глаза на мокром месте — слёз не покажет. Пряча в объятиях Ёнбока, они обнимают друг друга, ощущая себя единым целым. А когда они стоят вот так вот на сцене всей группой — для каждого это значит одно и то же: они дома. Но когда слёзы ручьём от усталости, сожалений из-за ошибок, перенапряжения — уж тогда точно хочется ото всех спрятаться. В один из таких вечеров Хёнджин провёл свои минуты слабости в тёплых объятиях Лино-хёна, обещая себе, что обязательно отблагодарит его потом. — Поедим вместе курочку, хён? Минхо одним уголком губ улыбается, добродушно кивает. Хёнджин готов разделять с хёном не только еду. Ещё одно воспоминание — о ночных прогулках в парке, когда на небе были раскинуты мириады звёзд. Ещё одна вещь, напоминающая Минхо. Как-то раз Хёнджин признался, что в его глаза даже смотреть тяжело — так ярко они сияют. Хван подчеркивает для себя, что если нарисует полноценный портрет, а не скетч, то уделит должное внимание глазам, чтобы передать этот задор вкупе с загадочностью во взгляде. А ещё Хёнджин признавался, что находит Минхо красивым, и он готов повторить это еще раз сто, потому что не соврал — хён очень, очень привлекателен. Уж Хёнджин — любитель прекрасного — знает наверняка. Интересно, каким цветом стоит наделить Минхо? Хёнджин представляет синюю акварель, фиолетовую, пурпурную — холодные оттенки. Хён и кажется таким — рассудительным, хладнокровным, спокойным. Иногда он резок, даже его шутки остры подобно лезвию. В какой-то степени Хёнджину нравится быть жертвой хёна в их шуточных перепалках, и раздражать старшего бывает весело. Особенно если начать мешать тому играть, стащить какую-нибудь вещь или слегка напакостить. Хван себе даже отчёта не отдавал в своих действиях — весело, интересно, и внимание Ли в такие моменты сосредоточено только на нём. — Попался, — Минхо загоняет младшего в угол, показывая оскал и разминая кисти рук, словно готовился распрощаться с Хваном, не оставив от того и мокрого места. — Хён, я виноват, прости, — Хёнджин смеётся, поднимает руки в знак поражения, взглядом надеясь выцепить мембера или менеджера. — Тебе тут никто не поможет, — Минхо выверенным движением пробивается через защиту и прокручивает пальцами между рёбер младшего — больно, Хван в беззвучном болезненном стоне хватается за чужие руки, оседая на пол. Ли прекращает свою пытку, помогает младшему подняться. — Так где мой телефон? Куда ты его спрятал, а? — В кармане. У Хвана на брюках набедренные карманы, куда он и припрятал смартфон хёна. Удивительно, что тот не догадался. — Давай сюда, — Ли кивает, бросая взгляд на длинные ноги Хвана, гадая, с какой стороны стоит начать обыскивать. Он почти готов это сделать. — Сам забери, — Хёнджин ухмыляется, но тут же его ухмылка сползает, стоит хёну обхватить его бёдра обеими руками, да и лицо хёна — буквально в паре сантиметров, старший взглядом его буравит, опускаясь ниже, почти утыкаясь носом в ямку между ключицами. Рукой он нащупывает свой телефон в кармане справа, выуживая его оттуда, но отстраняться не торопится. Пока Хван тяжело сглатывает, Ли следит за тем, как поднимается и опускается кадык младшего. Минхо победно ухмыляется, сладким голосом вдруг проговаривает: — Мог бы просто попросить тебя потрогать. — Иди в задницу, хён! Хёнджин отталкивает улыбающегося старшего, отступая. Он хотел поиграть с хёном, а в итоге почему-то смутился. Выходки Минхо касательно его тела вообще не должны были уже смущать. Чего только стоит хореография к MANIAC, которую хён решил усовершенствовать, как он привык выражаться. Вместо того, чтобы класть руки на спину Хвана, он, ехидно улыбаясь, располагает их на ягодицах парня — очень удобно, ты доволен, Ли Минхо? Хотелось сказать, что вообще-то он должен был поддерживать младшего, ведь пока Хван стоял на коленях, чуть наклонившись назад, при правильной связке с руками партнёра на спине это движение давалось чуть легче. Но, по правде, сколько бы Хёнджин ни говорил, что не понимает старшего и считает его затею странной, в глубине души против не был — не когда хён так счастливо улыбался, заставляя отзеркалить улыбку. Хён вообще любит прикосновения, пусть по нему так и не скажешь. Просто привык демонстрировать свой кошачий характер. Ли и правда похож на главу Суни-Дуни-Дори семейства — самый главный кот, большой и взрослый. Своенравный. Даёт себя погладить, только когда сам этого захочет, а если решил ластиться сам, то будет упрямиться, пока ты его случайно не обидишь. Конечно, никто не отвергал шанса быть обнятым самим Ли Минхо, поэтому всё в порядке.☆☆☆
Подготовка к концертам, очевидно, выдалась напряжённой, изматывающей. Бесконечные часы тренировок и прогонов, томительное ожидание выступлений, ошибки и несостыковки — всё давило на нервы. Хёнджин вспоминает один из таких моментов, когда холодная аура Лино-хёна окрасилась в самые яркие и тёплые цвета. Хван сидел на полу один, оперевшись спиной о стену. Он был вымотан, и взгляд его выражал абсолютное ничего. Минхо молча присел рядом, протягивая бутылку с водой, которую младший принял, кивнув в знак благодарности. Старший периодически кидает взгляды, очерчивая профиль Хвана. Тот замечает это боковым зрением, начиная понемногу раздражаться, что, конечно, не было нормальной реакцией. Он просто устал, но не хотел, чтобы о нём так волновались и следили постоянно, будто он маленький ребёнок. — Я в порядке, хён. Не смотри так. Хван слышит, как хён цокает языком, а затем чувствует, как ладонь Ли взъерошивает копну его пшеничных волос. — Не ёрничай. Если хочешь побыть один, я уйду. Хван не успевает ничего сказать, наблюдая, как хён уходит к другой стене, присаживаясь рядом с Феликсом и располагая голову у того на плече. Хёнджин чувствует укол совести, запоздало понимая — Ли пришел не для того, чтобы поддержать его или успокоить. Он пришёл, чтобы побыть с ним, потому что сам нуждался в поддержке. Однажды, когда Хёнджин играет в перерыве с Чонином и Сынмином, он замечает взгляд Минхо. Это был правильный момент, чтобы подойти и сказать, что если хён захочет поговорить или побыть с ним, то он всегда рядом. — Хён? Ты как? Минхо привычно улыбается, кивает, пока с его волос по вискам крупными каплями стекает пот. Хёнджин подходит к тумбе и берёт чистое полотенце, протягивает его старшему. — Спасибо. Теперь Хван сам садится рядом с ним и наблюдает за мемберами, которые заняты своими делами — младшие всё ещё полны энергии и играют вместе, Джисон с Чанбином повторяют сложную связку, Чан что-то обговаривает с менеджером. Прямо сейчас Хёнджин вдруг, несмотря на усталость, чувствует себя таким счастливым. Он на своём месте, у него хорошее предчувствие перед концертом, и хён рядом — слышно, как выравнивается его дыхание, Хёнджин ощущает, как соприкасаются их плечи, и он не может сдержать улыбку. — Ты чего? Вспомнил шутку — шути вслух, а то выглядишь как дурачок. Хёнджин оборачивается, его улыбка тут же сменяется серьёзностью, смутившей Минхо на мгновение. Хван понимает, что едва ли сможет сказать что-то существенное, поэтому молча ложится головой на колени хёна, окончательно загнав того в тупик. Он прикрывает глаза, позволяя старшему рассмотреть его довольное лицо. — Удобно тебе? — Угу. «Мне спокойнее, когда ты рядом» — думает Хёнджин, надеясь, что сможет когда-нибудь сказать это вслух.☆☆☆
Дождавшись начала тура, Хёнджин наконец-то расслабляется. Конечно, он выкладывается по полной, как и все, но это время — одно из самых лучших в жизни. Наконец-то он может видеть фанатов, петь для них, общаться с ними, находить в толпе счастливчиков, у кого можно было бы одолжить телефон. Пока он, Сынмин и Феликс доводят фанатов до полуобморочного состояния, а менеджеров заставляют скрипеть зубами за такое поведение, Лино-хён продолжает играть свою роль и отключает записи на телефонах стэй. Минхо being Минхо. Главное — повеселиться и поделиться этой энергетикой с толпой. Парни исполняют песни, танцуют, играются друг с другом, подшучивают, продолжая исполнять свои роли и в то же время — открывая настоящих себя. Минхо всё так же в режиме хищника бросает острые взгляды с угрожающей ухмылкой, пока подкрадывается сзади, пугая Хвана. Фанатам весело, Минхо весело, Хёнджин почти в порядке, не считая и без того участившегося сердцебиения. Ли будет ещё долго играть свою роль, сверля Хвана взглядом, пока тот исполняет песню, смущать его своими внезапными словами «ты милый», и просто будет рядом, пока они, держась за плечи, выступают с очередной песней. Хён чуть ниже ростом, но это не мешает ему удерживать Хёнджина на спине — силы в нём немерено, доказательств тому полно. Эта химия между участниками заряжает не только созерцающую происходящее толпу, но и самих участников. Минхо в шутку (или нет?) просит Хёнджина об исцелении на одном из концертов, а у того что-то в груди ёкает — кто исцелит его? Конечно, они же «клуб исцеления», как они решили на одном из интервью. Просьба хёна позаботиться о нём звучала так искренне, трепетно, что Хван решил — он должен, обязан. Ведь обычно хёны заботятся о младших, Минхо часто помогает лидеру, на долю которого день ото дня выпадает огромная ответственность. Теперь Хёнджин ждёт того дня, когда сможет продемонстрировать свою любовь и заботу, обещая себе не перегибать палку в их играх и быть чутким.☆☆☆
У Минхо особое отношение к Хёнджину. Совсем не такое, как, например, к Феликсу. У Минхо шутки острые, с долей издёвки и намёков на то, что победитель тут всегда один — и это он. По отношению к Феликсу Минхо всегда очень добр, ведь осознаёт, что младший может не понять его юмор, принять слишком близко к сердцу. Да кто вообще смог бы обидеть это солнце? Подушка для битья у Минхо и без того отличная — Хван Хёнджин, которому можно и поугрожать расправой, и салфеток в рот напихать, и пощупать в разных местах. Его касания всегда наполнены контрастом — вот он вроде бы хочет сделать побольнее, при этом подшучивая по-чёрному, а вроде бы и улыбается нежно, щекоча пальцами открытый участок кожи. Его двусмысленные (а порой — очень даже прямолинейно откровенные) высказывания сбивают с толку всех, кто их слышит. Мало кто знает, что за этими шутками скрывается нечитаемый взгляд, которым старший награждает Хвана в самые неожиданные моменты, и не поймёшь, придумал ли он снова план «как достать Хёнджина», или в его голове что-то щёлкнуло, пока Хван расхаживает мимо с голым торсом, сверкая подтянутым телом. Для них это в порядке вещей, они все друг друга и не в таком виде лицезрели, и вполне можно было бы пошутить над Минхо, что тот очевидно залип, и Хёнджин сделал бы это непременно. Вот только, пока Хван шастал по общежитию в поисках чего-то там, что опять Айен спёр, «потому что пахнет вкусно», в комнату заходит Чанбин, и взгляд Минхо как-то резко меняется. Он включает режим мамки и голос повышает как бы шуточно, что нечего тут голым расхаживать, снимает свою кофту на молнии и заворачивает в неё Хвана рулетиком, мол, что за срамота, прикройся. Хёнджин взглядом непонимающим таращится, на лицо падает прядка волос, которую Минхо сдувает, всё ещё удерживая кофту вокруг тела Хёнджина. Мгновение замешательства растворяется с хлопком холодильника, в котором что-то выискивал Чанбин, а серьёзность на лице Минхо сменяется неловкой улыбкой, игривостью, с которой он таки посылает младшего куда подальше — в свою комнату.☆☆☆
Хёнджин старается не расстраиваться сильно из-за травмы, вынужденный приглушить свои желания и принять заботу от других. Мемберы по-разному выражают это, и Хван не может не признать хотя бы себе самому — приятнее всего такого рода поддержка именно от Минхо. То, как он открывает дверь или несёт его вещи, как во время концерта бережно касается его руки, боясь задеть больные пальцы, как интересуется о самочувствии младшего. Хёнджин сам не замечает, как начинает следовать своему плану — присматривать за старшим, спрашивать, всё ли в порядке, получая уже привычные подбадривающие похлопывания по пояснице или ягодицам. Хёнджин даже начинает забывать, какой изначально была хореография, потому что касания хёна уже такие родные, без них как-то неправильно всё ощущается. Ко всему, что касается Ли Минхо, Хван привыкает быстро — неважно, это приготовленная им еда или чуть переходящие границы дозволенного прикосновения. Когда этого лишаешься, ощущается как пустота, словно от тебя отказались родители, будто хён всё это время снился Хёнджину и не существовал никогда в принципе. Со временем Хван неосознанно начинает держаться поближе к хёну, из раза в раз выбирая его компанию. Неважно, где они находятся — в путешествии по Японии, Чеджу — парень веселится с ребятами, отдыхает душой, то и дело поглядывая в сторону Минхо, чтобы убедиться — он рядом. Их своеобразная манера приглядывать друг за другом, пока никто не видит. Конечно, все всё замечают, в шутку называя их юнит «возлюбленными», потому что, как подчеркнул Чан, эти двое много времени проводят вместе, а их своеобразные отношения от ссор к примирениям напоминают женатую парочку. Хвану интересно, что об этом думает сам Минхо. Однажды, во время отдыха на Чеджу после съёмок (да, такой себе отдых) Хёнджин как бы невзначай бросает фразу о том, что вайб женатиков к ним приелся, и все вокруг только об этом и говорят. — А ты против быть моей жёнушкой? Нужно предложить эту идею для SKZ-family. Хван хмурится от такой шутки, он всё-таки парень, но даже заикнуться про смену ролей не решается, опасаясь колкого взгляда старшего. В конце концов, он бы принял и такую участь, потому что быть в паре с Лино-хёном интересно, даже если для этого снова придётся нацепить парик. Путешествия с группой наполнены тёплыми воспоминаниями, и Хёнджин старается не зацикливаться на мысли о том, что хотел бы провести время только с хёном. Справедливо ли это? Они же все близки и хорошие друзья, плохо ли, если он выделяет кого-то? Как вообще он должен относиться к таким мыслям, и что это должно значить? Хёнджин прикусывает губу, глубоко задумавшись теперь над этим. Он вдруг вспоминает слова Феликса о том, что тот иногда не понимает, где находится грань, что он иногда воспринимает всё всерьёз, и теперь Хёнджин понимает его сполна. Хван вообще не любит в себе это противоречие — он людей одновременно любит и нет, старается не слишком сильно на них рассчитывать и быть во всём самостоятельным, но тянется к ним снова и снова. Уж точно он не может быть холодным со своими мемберами. Феликс, Чонин, Сынмин — его любимые младшие, те, кому он дарит больше всего своей любви. А теперь хочется дарить её еще и Лино-хёну, вот только с ним всё как будто иначе. Их дружба имеет особый цвет, которого и в природе не существует, потому что возьми разные, несочетающиеся друг с другом краски и смешай их — получишь тёмное невзрачное пятно. С ними всё иначе. Хёнджин осматривает пальцы своей правой руки — ему уже гораздо легче, он уже может рисовать красками, но держать карандаш чуть сложнее. Вот бы он был амбидекстром как Минхо. Из-за травмы он не мог участвовать в соревнованиях ISAC, зато смог пообщаться с фанатами, поддержать мемберов и утонуть пару раз в глазах парня, о котором думает весь вечер. Минхо не упустил шанса подшутить над младшим, мешая тому дремать на чужих бёдрах, чего и стоило ожидать от вредного хёна. Чего он не ожидал, так это тёплого взгляда, всего пара секунд — и Хван пропал. «Хочу нарисовать» — подчеркнул для себя Хёнджин навязчивую мысль. Если хён согласится, он сделает это. Он даже готов включить на фон какое-нибудь аниме, чтобы старшему не было скучно. Хёнджину просто необходим Минхо в его жизни и скетчбуке, и он не успокоится, пока не сможет рисовать старшего по памяти. Размышления Хвана прерываются стуком в дверь, после которого, не дождавшись ответа, на пороге появляется сам Ли Минхо, собственной персоной. Неужели Хёнджин силой мысли призвал того? — Хён? Ты чего здесь? — Хван улыбается приветливо, скрывая тот факт, что старший застал его врасплох. — Как чего? Ты же сам написал. Хёнджин начинает смеяться, раздражая Ли — посмотрите на него, сначала просит побыть моделью, а потом смехом заливается. — Я ж не имел ввиду прямо сейчас, хён. — Надо быть точнее в своих выражениях, — Минхо забирается на чужую постель с ногами. — Ты видел который час? — И что? Я был свободен, вот и пришёл. Мне уйти? — Нет! Нет, я… Рад, что ты зашёл. Сейчас, я тут уберу всё, — Хван принялся складывать кисти в коробку, пока Минхо заглядывал через чужое плечо на стол, где лежала бумага специально для акварели. — Красиво. Ты рисуешь с больной рукой? — Да это… ничего сложного, — на бумаге красовался яркий цветок с розовыми лепестками, с которого на нижнюю границу стекали подтёки, словно бы так было задумано. Хёнджин не мог удержаться и не порисовать, он давно этого не делал, соскучился по своему хобби. А ещё он скучал по вечерам в компании Минхо. — Посмотрим что-нибудь? Хёнджин садится рядом, ловя на себе внимательный взгляд хёна. Его рука вдруг тянется к лицу Хвана, большим пальцем он пару раз трёт по скуле младшего, замечая непонимающий взгляд. — Не оттирается. Краска. Хван отмирает, растирая щеку наугад. — Нет, не тут, — Ли вдруг облизывает палец и стирает зелёную полоску, словно нарочно появившуюся на лице Хвана, который теперь смотрел ошалело. В любой другой ситуации он должен был сказать «фу, хён, я мог просто взять салфетки!», но эта идея в голову не пришла ни ему, ни Минхо. Любой бы так отреагировал на чужую слюну на своей щеке, но Хёнджин лишь округлил свои лисьи глаза в удивлении, заставляя старшего рассмеяться. — Странно, где твои умирающие звуки. Минхо подшучивает над младшим, намекая на статус драмы-квин, но Хёнджин даже не стал заострять на этом внимание, придумывая собственную шутку. — Если начну кусать всех подряд, скажу, что это ты меня заразил. — Но я же тебя не кусал. Пока что. Хван толкает хёна, смутившись ещё больше. Обычно находиться рядом, только с ним вдвоём — комфортно, а теперь он смущался от выходок Ли. Дожили. Хёнджин ложится тому на колени, тут же чувствуя пальцы в своих уже тёмных волосах. — Хён. Так значит… Ты согласен быть моей моделью? Позволишь тебя нарисовать? — Как будто ты не знаешь ответ заранее. Я же пришёл, дурак ты, — Ли щёлкает младшего по носу, на что тот смешно жмурится. Присутствие Минхо ощущается как что-то родное, рядом с ним безопасно, чувствуешь себя уютно, словно с мороза заходишь домой, кутаясь в плед с чашкой какао. Хёнджин закрывает глаза, забывая о планах посмотреть с хёном какую-нибудь дораму, проваливаясь в сон. Где-то Хёнджин слышал, что люди становятся сонными рядом с теми, кого они любят. Ли оказывается в неловком положении, не зная, как поступить — не хочется тревожить младшего. Он вообще рядом с Хёнджином сам не свой — такое он мог позволить разве что котам. Минхо думает, что люди чувствуют себя сонными рядом с теми, с кем чувствуют себя в безопасности. Наверное, поэтому Хван провалился в сон, не замечая того, каким нежным взглядом Минхо очерчивает черты его лица. Он ещё не знает, какие чувства вызывает у старшего, пока мирно посапывает во сне, пока его ресницы дрожат, а губы выглядят так мило, заставляя Ли сдерживаться, чтобы не провести по ним пальцами. Хёнджин красив, и Минхо хотел бы его нарисовать, если бы умел. Он задумывается — ведь младший говорил так и о нём? Получается, Минхо для него исключительно красив. А Хёнджин для самого Минхо — исключительный без всяких условий. Пока у них есть повод подшутить друг над другом, Ли будет рядом, чтобы защитить, поддержать. Пока они могут исцелять друг друга одним только присутствием — Минхо спокоен. Он подумает над своими чувствами потом, а пока — невесомо целует Хёнджина в лоб, даже не беспокоясь о том, что младший мог почувствовать этот немного не дружеский жест. В глубине души Минхо желает этого, но усложнять не хочет. Пока Хёнджину снится морское побережье, Ли останется рядом.☆☆☆