Чародейка

На ватных ногах я вышла из кабинета зельеделия. Воображение, как всегда щедрое со мной, подкидывало картинки — одну краше другой. Вот я захожу в тёмное помещение с узкими решётчатыми окнами, в центре стоит одинокий стул из белого дерева, а напротив шесть тёмных стульев с ярко-алой обивкой, расставленных полукругом. На них восседают мужчины и женщины с каменными лицами и неестественно прямыми спинами. Навстречу ко мне выходит мужчина с острыми чертами лица, тонкими губами и колючими глазами. — Что же вы, Кассандра, так безответственно отнеслись к своему поступлению в лучшую академию Королевства. — Он качает головой и подталкивает меня к свободному стулу. — Пропускаете занятия, опаздываете, хамите преподавателям. Из-за спин хладнокровных магов выступает профессор Дарвелс; на его лице хищный оскал. — Или вы думали, раз ваш отец из Совета, то сможет повлиять на устоявшиеся порядки академии? — Декан надавливает мне на плечи, усаживая на стул. — Увы, моя милая. — Мужчина разводит руками и неправдоподобно изображает огорчение. — Декан, разрешите это сделать мне, — не выдерживает Брэм Дарвелс, делает шаг вперёд и вскидывает руки точно чёрные крылья. — Позвольте мне стереть память этой несносной девчонке, — взбудоражено просит мужчина; длинные пальцы почти касаются моей головы. — Заблудилась? — Мягкий женский голос донёсся со стороны, вырывая меня из фантазий. Я несколько раз моргнула, чтобы окончательно избавиться от нахлынувшего ведения, и обнаружила себя стоящей у основания лестницы на второй этаж. Видимо, дошла сюда на автомате, а вот куда идти дальше — не знала. Я повернулась на голос и — ко мне шла девушка с чёрными волосами, стриженными под каре. Незнакомка поравнялась со мной и поправила съезжающие на нос очки. — Тоже первокурсница, да? — Она понимающе улыбнулась, а я просто кивнула в ответ. — Я в первый день несколько часов плутала по коридорам в поисках башни артефакторики. О, ты с факультета Ведьмовских искусств. — Девушка смотрела на изумрудный камень моей формы, но никакой бурной реакции, как у оборотня, не последовало. Я скосила глаза на её факультетский камень и увидела сапфир. — А я учусь на факультете Магических наук, — облегчила мне задачу незнакомка. — Ты случайно не знаешь, где находится кабинет декана моего факультета? — Я попыталась вернуть разговор в начальное русло. Девушка задумалась, но почти сразу же развела руками. — Нет, извини, — она покачала головой. — Могу лишь подсказать, как до вашего крыла добраться… Хотя подожди. — Незнакомка с факультета магов распахнула сумку и спешно принялась там копаться. — Нашла! — радостно воскликнула она, вынимая бумажный листок, сложенный пополам. — Вот, держи. После того случая — с башней артефакторики — я сходила в библиотеку и попросила выдать мне карту замка. За эти дни я изучила её вдоль и поперёк, так что мне она больше не нужна. А тебе пригодится. — Девушка тепло улыбнулась и вновь поправила очки. — Спасибо, — поблагодарила я, принимая протянутый листок бумаги. Всё-таки и этот мир не без добрых людей. — Ладно, побегу в столовую, а то всё самое вкусное расхватают. Удачи. — Девушка помахала рукой, подтянула сползающий с плеча ремень сумки и поспешила дальше по коридору. Когда доброжелательная незнакомка скрылась за поворотом, я развернула карту. Не знаю, что я ожидала там увидеть, но на бумаге оказались изображены обычные чертежи здания. Причём не всего замка, а лишь несколько корпусов. Повезло, что нужный мне кабинет попал в их число. Взлетев по лестнице на второй этаж, я повернула направо и устремилась вглубь коридора, на ходу изучая таблички на дверях. Студентов почти не было, а те, что встречались, носили на груди такой же «значок», как у меня. Значит, я на правильном пути. Через несколько аудиторий наконец показалась долгожданная вывеска: «Декан факультета Ведьмовских искусств. Олаф Копельштаф». Я было приободрилась, как вдруг заметила чёрный силуэт. Ноги сами остановились. Неподалёку от кабинета декана стоял Брэм Дарвелс в обществе какого-то невысокого слегка тучного мужчины. Недавние воображаемые сцены всплыли перед глазами, и я даже отступила на полшага. Я была в смятении: зайти к декану, выяснить причину вызова и надеяться, что удастся уйти в здравом рассудке, или развернуться, схватить всё ещё не распакованный чемодан и бежать с академии куда глаза глядят. Нет, если бы мне грозило обычное отчисление, я бы мчалась вприпрыжку к Олафу Копельштафу. А так, зная, чем это грозит, если, конечно, Шейн не наврал… Впрочем, это было уже неважно. Прямо сейчас на меня смотрели непроницаемые глаза Брэма Дарвелса. Профессор проклятологии что-то сказал своему собеседнику, кивнул в мою сторону, и тот тоже устремил на меня взгляд. Пришлось взять себя в руки и направиться к кабинету. Не убегать же теперь, в самом деле? А неугомонное воображение оперативно нарисовало сценку, как весь преподавательский состав насается по академии, пытаясь поймать излишне впечатлительную студентку. Уже когда я была в шаге от двери, незнакомый мужчина произнёс: — Проходите. Там вас ждут. Я кивнула и, не желая больше тянуть, надавила на ручку. Перед глазами предстала маленькая уютная комната, никак не вязавшаяся у меня с кабинетом декана. Вместо представляемого мрака помещение заливал мягкий свет. Стульев с алой обивкой тоже не было — им на замену пришли бордовые глубокие кресла, письменный стол, который пустовал, и круглая тумба с заварочным чайником и сладостями. Не было здесь и делегации магов, зато был он… Виктор стоял лицом к окну, но, когда я вошла в кабинет, развернулся и попытался изобразить подобие улыбки. А я… а меня вмиг накрыло с головой. Видимо, накопившийся стресс дал о себе знать. Эмоции переполняли, грозя вырваться в тайфун. Злость, обида, непонимание, и где-то среди этого всего звучали отголоски надежды. Надежды, что сейчас это всё закончится и отец заберёт меня домой. Однако суровая реальность чихать хотела на надежды какой-то начинающей ведьмы. И делала она это низким голосом Виктора. — Как обустроилась? — поинтересовался отец, делая шаг навстречу, но при этом заводя руки за спину и сцепляя пальцы в замок. Он посмотрел так, будто искал какие-то изменения в моём внешнем виде. Ну не хвост же я должна была отрастить за это время, в самом деле? — «Как обустроилась?» — переспросила я; в голосе проскочили надрывные нотки, и я тоже сделала шаг вперёд. — Ты представляешь, что мне пришлось пережить за эти дни? Хоть знаешь, что твой посыльный чуть не угробил нас при перемещении?! — Да, он рассказал, — со спокойствием удава отозвался отец; его лицо осталось беспристрастным как и минуту назад. — И это всё? Никаких: «Милая, извини, я не хотел подвергать тебя опасности», или: «Я так волновался, с тобой всё в порядке?» — В глазах защипало, и я прикусила нижнюю губу, чтобы хоть как-то совладать с нахлынувшими эмоциями. — Я твой отец. Конечно, я волновался за твою жизнь. Именно по этой причине ты сейчас здесь. — А я не хочу быть здесь! Не хочу учиться в этой академии. И ты прекрасно об этом знаешь. — Твоя мама любила этот мир всем сердцем. — Губы Виктора дрогнули в едва уловимой улыбке, да вот только она была адресована не мне, а своим мыслям. Должно быть, воспоминаниям о женщине, которую он любил. — Мария когда-то тоже училась в Академии Магических и Боевых искусств. Уверен, она была бы счастлива, узнай, что ты пошла по её стопам. Я ощутила болезненный укол в сердце. — Нет. — Я тряхнула головой из стороны в сторону. — Не смей. Не смей впутывать её в это. Это грязный ход. — Горло сдавил ком обиды, и я почувствовала, как по щекам потянулись влажные дорожки неконтролируемых слёз. — Это нечестно, — произнесла я дрожащим голосом, еле-еле сдерживая всхлип. Это был чуть ли не единственный раз, когда Виктор первым заговорил о маме. И ведь знал, насколько я дорожу памятью о ней. Как мне её не хватало, как я старалась прикоснуться ко всему, где она оставила след. Будто бы это могло нас как-то сблизить или вернуть её. Чтобы хоть как-то сдержать нервную дрожь, я обняла себя за локти. Отец не пытался утешить или как-то успокоить, он никогда не умел этого делать. Или не хотел. Не знаю. — Это всё ради твоей безопасности. — Очередная сухая фраза. — Хочешь сказать, Шейн не преувеличил, когда сказал, что моей жизни грозит опасность? — Я недоверчиво покосилась на Виктора. — Так и знал, что мальчишка Анварен не сможет промолчать. — На морщинистой щеке дрогнул мускул. Непонятно, было это усмешкой или недовольством. — О таком я должна была узнать от тебя, папа! — резко бросила я упрёк. — Если это правда, разумеется. — Поверь, без острой необходимости я бы не отправил тебя сюда. Во всяком случае, без твоего согласия. — От такого откровения я даже дар речи потеряла, а непрошеные слёзы сами собой прекратились. Мне понадобилась ещё минута, чтобы прийти в себя. Я попыталась собрать разбежавшиеся мысли во что-то дельное. — Если это так, тогда объясни мне всё. Неужели ты думаешь, что я не смогу понять? — Я положила ладонь отцу на плечо и с мольбой заглянула в его серые глаза. — Есть некоторые секреты, которым лучше оставаться секретами. А единственный способ сохранить тайну — это не знать о ней. — Боже, папа! — Я одёрнула руку и сделала шаг назад. — Мы можем хоть раз поговорить как нормальные отец и дочь? Без туманных фраз и уходов от ответов. Но Виктор остался непреклонен. — Всё, что тебе нужно сейчас знать, это то, что я работаю над решением проблемы. Когда угроза исчезнет, я обо всём тебе расскажу. Обещаю. — Мне не надо потом, мне нужно сейчас. Если моей жизни действительно кто-то угрожает, я должна знать, чего опасаться и откуда ждать удара. — В академии тебе не о чем волноваться. Все студенты здесь под беспрецедентной защитой. Кстати об этом. Я хотел бы тебя попросить, даже настоятельно рекомендовал бы: не покидать академию на выходных, пока я со всем не разберусь. — Прекрасно, — почти шёпотом произнесла я. Руки невольно опустились, а внутри стало так пусто, словно в брошенном колодце. — А теперь извини, я должен ехать, — словно не замечая моей разбитости, сообщил Виктор и сверился с наручными часами. — Рад, что ты в порядке. «В порядке. Как же», — хмыкнула я про себя. На то, чтобы произносить что-то вслух, сил не осталось. Да и какой в этом был толк? Единственный близкий человек уходил, не желая слушать и слышать мои доводы. Я смотрела в спину уходящему отцу, чувствуя, как мой мир рушится. Виктор взялся за дверную ручку и остановился. — Всё, что я делаю, — исключительно ради тебя, Кассандра, — несвойственно тихим голосом проговорил отец, даже не повернув головы. Его плечи заметно опустились, спина ссутулилась, и мне даже показалось, будто он постарел лет на десять. — Надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь, что родители должны принимать решения всегда во благо своих детей, даже если те их не понимают. Даже если считают тебя монстром… С этими словами Виктор толкнул дверь и вышел, оставляя меня в этом чужом и неприветливом месте абсолютно одну. Настолько беспомощной я ещё не чувствовала себя никогда.