Чародейка

— Позволь взглянуть на рану. — Шейн медленно отстранился, всё ещё придерживая меня за плечи, и оценивающе глянул на мой лоб. Между тёмных бровей пролегла хмурая складка. — Ерунда, это просто ссадины, — попыталась отвернуться, игнорируя болезненное жжение в месте рассечённой кожи, но мальфар аккуратно взял меня за подбородок и повернул обратно лицом к себе. — Я попробую залечить, — твёрдо произнёс он, гипнотизируя своими зелёными глазищами. Кажется, кто-то не умел принимать возражения. — А сможешь? Никогда не слышала, чтобы магические формулы применяли в целительных целях, — недоверчиво прищурила глаза, чем вызвала лёгкую усмешку у мужчины. — Я мальфар, — произнёс Шейн с авторитетным видом. — Если мы умеем регенерировать за счёт магии, значит, есть вероятность, что при правильном обмене магическими потоками сможем излечить и кого-то другого. Правда, не уверен, что ведьмы способны принимать чужую магию, тем более иного типа. — Он сел напротив, скрещивая ноги и протягивая руки с раскрытыми вверх ладонями. — Что требуется от меня? — Я удобнее устроилась на каменных плитах, копируя его позу, и, засомневавшись лишь на секунду, вложила свои ладони в его. — Не сопротивляться, — отозвался Шейн; уголок его губ дёрнулся вверх, отчего на щеке появилась очаровательная ямочка. «И всё-таки красивый…», — успела подумать, прежде чем привлекательные черты заострились и лицо мужчины стало жёстким. Он задумчиво провёл большими пальцами по внутренней части моих ладоней рядом с содранной от падения кожей. Я судорожно сглотнула от нахлынувшего волнения и с трудом поборола желание одёрнуть руки. — Мне жаль, что мы поставили тебя под удар. Я должен был настоять на своём и не позволять втягивать тебя в это. — Я даже потеряла дар речи. Этот гордец что, сейчас извиняется? — Я обязана Гасу, — размыто произнесла, не вдаваясь в подробности, чем явно вызвала шквал вопросов у мальфара. — И это уже не в первый раз, когда из-за тебя я попадаю в щекотливые ситуации. — Я провокационно стрельнула глазами, но этот поганец сильнее сжал челюсть, давая понять, что извинений за прыжок в логово мар от него не дождусь. — Давай начнём уже, — буркнул Анварен, убегая от нежелательного разговора. Я торопливо кивнула. С каждой секундой общаться с ним, продолжая при этом держаться за руки, становилось всё более неловко. — Закрой глаза, так будет проще сконцентрироваться. Когда почувствуешь магию, постарайся ухватиться за неё. Только не закрывай каналы, — наставлял горе-учитель. В голове вертелись вопросы: «каким образом хвататься?», «о каких каналах вообще идёт речь?», но вместо этого я послушно прикрыла веки и принялась ждать. Благо, пришлось недолго. Почти сразу я ощутила тепло, будто оказалась под летним солнышком, а затем ветер приятно окатил разгорячённую кожу; по телу тут же побежали мурашки, я дёрнулась от щекотки, но крепкие руки удержали меня на месте. — Сосредоточься, — донёсся до слуха недовольный голос Шейна. Вот же вредина. Я поборола порыв показать язык этому заносчивому снобу и снова прислушалась к ощущениям. Солнечные зайчики прыгали по моим рукам, шее, лицу, они будто хотели просочиться внутрь, забраться под кожу, дотянуться до моего естества. Я расслабилась, позволяя им сделать это. Магия. Вязкая, словно сладкий мёд, и нежная, подобно маленькому котёнку. Я потянулась к ней обоими руками, поймав пушистый комочек и прижав к груди. Она была такой прекрасной и ласковой, что я не задумываясь погладила её в ответ. — Прекрати, — проворчал мальфар с подозрительной хрипотцой в голосе. Но прежде чем я успела возмутиться и выяснить, что на этот раз сделала не так, почувствовала лёгкий всплеск. Как если бы в спокойное море бросили булыжник. Приоткрыв один глаз я увидела, что вокруг нас прозрачным маревом растекается защитный купол. — Гас вернулся, — пояснил Шейн, и теперь я заметила за его спиной парня, застывшего статуей в проходе. — Давай закончим, — предложил мой свежеиспечённый целитель, или велел, гаргулия его пойми. Малахитовые глаза были затянуты поволокой хмеля, и если бы я всё это время не находилась рядом, то подумала, что мальфар точно принял чего-то горячительного. Гаспар не проронил ни слова, пока процесс не завершился. Все порезы и впрямь затянулись, что было нонсенсом и противоречило всем магическим законам, известным мне. Впрочем, я была знатоком неважнецким. Да и на Нобелевскую премию, или что тут у них вместо неё, не претендовала. — Спасибо, — искренне поблагодарила Шейна, стирая засохшую кровь со лба рукавом толстовки. Тот коротко кивнул. — Признаться, я думал, будет сложнее, — рассеивая купол и поднимаясь на ноги оповестил Анварен. — Мне казалось, из-за малой совместимости магических каналов с ведьмовскими, магия будет течь так же медленно, как песчинки в песочных часах. Однако она потянулась с таким рвением… — Он осёкся, будто сказал лишнего, затем, напустив на себя серьёзности, обернулся к Гаспару. — Ушёл, — отрицательно качнул тот кудрявой головой, поняв друга без слов. — Кэсс, прости меня, ради всего святого! Я не хотел тебе навредить. — С самым виноватым видом вампир подлетел ко мне, чуть не сбив с ног. Я как раз только встала. — И прости, что подверг тебя опасности. Если бы я знал, что сюда сможет проникнуть кто-то ещё. Кто-то столь опасный… Я бы никогда, слышишь, — он дотронулся до моего запястья холодными пальцами, при этом заглядывая огромными голубыми глазами, полными сожаления, в мои. Он так мило и искренне переживал, что я не смогла бы на него обидеться, даже если б захотела, — никогда не попросил тебя о подобном. — Всё в порядке, Гас, — я приподняла уголки губ и накрыла его руку своей в успокаивающем жесте. Возможно, мне показалось, но, кажется, в этот момент у Анварена дёрнулся глаз. — Что вообще он здесь забыл? — негодовал провинившийся вампир. — А ты как думаешь? — Мальфар в очередной раз покосился на наши руки, и было в его взгляде что-то такое, что заставило меня отступить от Гаса. — Сомневаюсь, что он пришёл на экскурсию по катакомбам. Он здесь за тем, за чем и мы. — Хочешь сказать, он один из них? — У Гаса сам по себе открылся рот от неожиданности. — Но как он пробрался сюда? Как справился с защитой? Думаешь, ему помогли? — Вампир не на шутку взволновался и уставился на Шейна, будто тот знал ответы на все на свете вопросы. — Определённо, — сдержанно произнёс Анварен. Ему явно удавалось лучше контролировать свои эмоции, чем впечатлительному товарищу. — Тот, кто ему помог, находится внутри этих стен. На осмысление этой информации Гасу понадобилось несколько мгновений, после чего его пальцы сжались в кулаки, а лицо затопило злостью. Я бочком придвинулась ближе к Шейну: кто знает, как у вампиров с самоконтролем в приступах ярости. А судя по физиономии Гаспара, сейчас именно он и был. — Эти ублюдки до сих пор в академии! — Гаспар схватился за ворот футболки и потянул вниз, как будто ему не хватало воздуха и он начал задыхаться. Этот всегда весёлый и на вид беспечный парень тонул в пучине отчаянья и злобы. От этого зрелища сердце больно сжалось. Пусть я и не понимала, о чём он толкует, но внутренние терзания, которые сейчас испытывал вампир, не заметил бы разве что слепой. По всей видимости, мои мысли так выразительно отпечатались на лице, что, бросив мимолётный взгляд, Гас поспешил отвернуться. — Значит, всё-таки преподаватель, — рассуждал он вслух, расхаживая по залу и стараясь не смотреть на нас. — Кажется, я знаю, кто из преподавателей деактивировал защиту, — неуверенно озвучила предположение. Какова вероятность того, что решение моего куратора отправить некоего Айвена в подземные тоннели и рыскавший здесь вампир в этот же день — обычное совпадение? Гаспар прекратил нарезать круги и в неверии уставился на меня. — Кто? — Парень так внезапно рванул ко мне, что я машинально попятилась назад и через секунду впечаталась спиной в каменную грудь Анварена. А тому хоть бы хны! Так и продолжил стоять как каменное изваяние, даже не шелохнулся. Я торопливо обошла эту хмурую груду мышц и под пристальным взглядом присутствующих потопала к центру зала, на ходу пересказывая случайно подслушанный разговор профессора Гримальди и таинственного мужчины. Всё это время я сжимала пальцы от волнения. Что если я неправильно всё поняла и зря оклеветала преподавателя? Закончив рассказ, обернулась к парням, нервно прикусывая нижнюю губу и ожидая вердикта. Гаспар полностью погрузился в свои мысли, кажется, даже не заметив, что я прекратила говорить. И только Богу известно, что в этот момент творилось в его голове. — Никто не должен знать, что ты слышала этот разговор. — Лицо Шейна не выражало ничего кроме строгости, но глаза выдавали весь спектр эмоций. Гнев. Волнение. Тревога. Да что эти двое знают? Наверняка это как-то связанно с их расследованием. — Это очень опасная информация, Кассандра. За неё могут убить, — продолжал стращать Шейн, неспешно сокращая расстояние между нами. — Пф, — фыркнула я, скрещивая руки на груди и стараясь принять невозмутимый вид, хотя, признаться, его зловещий тон заставил проникнуться. — Пусть в очередь становятся, — сыронизировала, но никто не оценил. — Шейн прав, Кэсс, — подключился Гаспар. — Пожалуйста, не выдай себя перед Кибелой. Внутри замка я не смогу тебе помочь, — едва не взмолился Шейн, несильно сжимая мои плечи, чтобы достучаться. Интересно, он переживает так из-за долга моему отцу? — И будем надеяться, что Айвен не запомнил, как ты выглядишь. — Кто он? — Меня передёрнуло от воспоминаний о вампире, и я поневоле обернулась к разрушенной арке, где не так давно боролась за своё существование. — Если я правильно думаю, то речь идёт об Айвене Сваровски, — ответил Шейн. При упоминании этого имени скулы Гаспара побелели, а кулаки сжались. — Он один из первых, кто опробовал ритуал бессмертия на себе. Уже не один десяток лет именно он возглавляет подпольное сообщество, вербующее магов в вампиры. Кассандра, я благодарен, что ты помогла нам с защитным полем, но на этом всё. Не нужно лезть в это. Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя же. К тому же уже поздно и тебе пора возвращаться. — Чёрта с два! — возразила я, готовая вцепиться в валун руками и ногами, если потащат силой. А Анварен мог, я его знаю! — Никуда не пойду, пока всё не расскажете. Как Кибела Гримальди связана с главой вампиров? Что вообще вы здесь хотели найти? И главное почему? — Я прожигала Шейна взглядом, но этот сухарь оказался огнеупорным. Поэтому я повернулась к Гаспару, взывая к его совести: — Ты обещал. — Упрямая. Вся в отца, — недовольно прокомментировал Шейн, но по лицу было видно, что он сдаётся. — Ты готов рассказать ей? — обратился он к Гасу, который терпеливо дожидался окончания нашего спора. — Я должен, — губы парня дрогнули в печальной улыбке. Шейн понимающе кивнул и направился к отверстию в стене, проделанное им же самим. Когда мальфар поравнялся с другом, то остановился, положил руку на его плечо и ободряюще сжал. В этот миг ярко-зелёные глаза были полны сочувствия. Шейн не сказал ни слова, но, думаю, так он говорил Гаспару, что тот не один и может рассчитывать на поддержку. Стало понятно: разговор ждёт не из лёгких. Закончив телепатическое общение, Шейн опёрся плечом о стену и, сложив руки на груди, принялся наблюдать за вампиром, приближающимся ко мне. — История будет долгой, — улыбнулся Гаспар, но в его улыбке сквозило напряжение. — На бокальчик не пущу, — попыталась отшутиться, чтобы хоть как-то развеять гнетущую атмосферу. — На этот раз Беллс ночует в комнате, так что придётся довольствоваться тем, что имеем. — Я провела ладонью по здоровенному камню размером со стол и, опёршись о плоскую поверхность руками, запрыгнула на него. — «На этот раз?» — загробным голосом переспросил Анварен, стирая улыбки с наших лиц. Гаспар так вообще стал белее мела. — Ты не рассказал? — я с ужасом округлила глаза. Вот же подставилась. — Как-то не подвернулось удобного случая, — проговорил Гас сквозь сжатые зубы, делая слова более тихими и плохо разборчивыми. Да и вообще старался меньше шевелиться, будто зверёк, услышавший поступь хищника. — Я вас всё равно слышу, — уведомил нас гипотетический хищник. — Что скажет Виктор, если узнает, что ты пустила к себе в комнату вампира? — Тебе лучше знать, — огрызнулась я, прищуривая глаза. — В последнее время вы так с ним сблизились. — Почему-то этот факт несказанно раздражал. Может, виной тому была ревность. За эти месяцы я виделась с отцом всего дважды. А эти двое даже успели обсудить моё поступление в академию! Без моего ведома, между прочим. — Вы можете хотя бы пять минут не пререкаться? — Гаспар подавился смешком. Должно быть, он находил забавным наше неумение общаться нормально. — Она вся твоя… — Шейн выставил руки в примирительном жесте, но спустя короткую паузу прибавил: — На время рассказа. «Святые угодники, что за идиотское уточнение?» — я закатила глаза, но решила оставить эту реплику без комментариев. — Давай, Шерлок, поведай, в чём там соль. — Я похлопала по валуну, приглашая вампира сесть рядом. — Не понял ни слова, — рассмеялся Гас, ловко запрыгивая и усаживаясь по соседству. — Это на иноземном, да? — Вещай свою историю, говорю. — Всё началось с Эмми, — заговорил вампир, тяжело вздохнув и ссутулившись как от непомерной ноши; любой намёк на веселье тут же испарился. Гаспар смотрел в пространство перед собой, погружаясь в воспоминания. В небесно-голубых глазах пролегли бесконечная тоска и боль. Кем бы ни была эта девушка, она много значила для него. — Когда я увидел её впервые, у меня перехватило дыхание. Огненно-рыжие волосы спадали на хрупкие плечи мягкими волнами, глаза необычайного цвета горного луга доверчиво распахнуты, а на губах играла радушная улыбка, способная согреть не хуже солнца в летний полдень. Она была настоящим ангелом во плоти. И когда мы начали с ней общаться, я убедился в этом окончательно. Добрая, самоотверженная, милосердная… Гаспар любил эту девушку, поняла я. — Но именно неумение оставаться в стороне и сострадание к ближнему её и погубило, — неожиданно закончил парень. Не сдержавшись, я громко ахнула. Возлюбленная Гаспара погибла. Словно бы ища доказательств, я подняла глаза на Шейна. Тот пристально глядел на меня, то ли изучая мою реакцию, то ли пытаясь телепатически донести какую-то мысль. Возможно, он проводил параллель между мной и Эмили, снова намекая, что следует держаться как можно дальше от всего этого. — Мне так жаль, Гас. Это ужасно, — я слегка погладила друга по спине, желая хоть как-то разделить его боль утраты. Не представляю, что он сейчас чувствует. Хотя отчасти представляю. Воспоминания о маме до сих пор теребят мою душу. Смерть любимого человека — это рана, которая никогда не затянется. — Ужасно, — эхом отозвался вампир, свесив голову и изучая свои ноги. — Но самое ужасное, что она умерла от моего клинка. — Моя ладонь так и замерла на лопатке парня. — Ты в этом не виноват! — Голос Шейна прозвучал так грубо и внезапно, что я вздрогнула, выходя из шокового состояния. — Виноват! — рявкнул Гас, спрыгивая на пол и прожигая дыру в собеседнике, а моя рука, секунду назад покоящаяся на его спине, так и застыла в воздухе. — Если бы мы пошли к ректору, а не стали играть в сыщиков, всё бы закончилось иначе! — злился вампир, но не на Шейна, нет. На себя. — Я должен был отговорить её в тот вечер, а не идти на поводу. Бездна, о чём мы только думали?! — Он схватился за голову, запуская растопыренные пальцы в кудрявые волосы. — Ты знаешь Эмми, если бы ты не пошёл с ней — она бы отправилась туда сама. — Шейн оттолкнулся от стены и расправил плечи. — Она была ещё той упрямицей. — Гас испустил тоскливый смешок, опуская руки вдоль тела, а Шейн в очередной раз красноречиво стрельнул в меня глазами. Я сгримасничала, пытаясь транслировать мысль, что он не уступает мне в упрямстве. Однако момент для споров был неподходящий, я знала, что Гасу дьявольски сложно даётся этот рассказ, поэтому хотелось, чтобы тот поскорее его завершил. — И всё же я не понимаю, при чём тут Эмми и подземелье? — Я плавно соскользнула с каменной глыбы и подошла ближе к Гасу. — Расскажи всё по порядку. — Именно от неё я узнал про заброшенную часть замка и тайные входы. Как и то, что не все отчисленные студенты с факультета магических наук и ведьмовских искусств добирались до дома. Не знаю, откуда ей всё это стало известно, но Эмми выяснила, что тех бедолаг, которых никто не хватится, использовали для жертвоприношения в ритуалах бессмертия. Мы вели собственное расследование, не зная, кому из преподавателей можно доверять. А в один злосчастный вечер она ворвалась на полигон во время моей тренировки. Вся взлохмаченная и взволнованная. Потащила за собой, по пути рассказывая, что времени нет. «Сегодня мы можем поймать этих гадов с поличным», — заявила она. Её глаза блестели ярче изумрудов, полные решимости и предвкушения. И я согласился пойти. Просто не смог отказать. — Гаспар замолк, возможно, раздумывая о том, как всё могло сложиться, не согласись он на такой рискованный план. Отговори он тогда Эмили идти в подземелье одним — и сейчас бы его любимая была рядом. Радовала своей улыбкой, тёплым дыханием и ласковыми объятиями. Всего бы этого не случилось, и вряд ли бы мы трое стояли посреди ночи в этом жутковатом месте. — Как-то это всё странно, — поделилась я сомнениями. — Слишком многое Эмили — обычной студентке — было известно, не находишь? — Жаль, что тогда мне не хватило мозгов подумать так же. Это оказалась западня. Как только мы спустились по тоннелям, нас тут же схватили. Что могли сделать двое студентов против взрослых мага, ведьмы и вампира? Правильно, кусать локти и бить себя в лоб за тупость. Это произошло здесь, в этом зале, — Гас сделал широкий жест, обводя округу. От мысли, что в этом месте кто-то погиб, по спине и плечам поползли неприятные мурашки. Хотелось поскорее убраться отсюда. К тому же мне никак не удавалось выбросить из головы сцену, где молодая девушка и парень отчаянно сражаются за свою жизнь и проигрывают. А затем Гаспар подкинул подробностей: — Им было мало просто избавиться от нас. Они получали удовольствие от нашего отчаянья, упивались страданиями. И чтобы стало ещё веселее, они предложили помиловать одного из нас. Всего-то нужно было пройти обряд бессмертия. — Гаспар взглянул на меня, закусив губу и сдерживая влагу в глазах. Он словно спрашивал: «Понимаешь, что это значит?» У меня подступил ком к горлу. Я припомнила условия ритуала для обращения в вампира. Магу необходимо было убить ведьму и оборотня. Эти сволочи предлагали ему убить свою любимую, чтобы выжить. О, Гас, как же так. Сердце разрывалось на части. В голове не укладывалось, что всегда жизнерадостный парень мог хранить столько трагедии внутри себя. — Я отказался. — Гаспар часто-часто закивал, будто убеждая себя в правильности решения, а затем торопливо смахнул проступившую слезу. — И тогда Эмми предложила дать им последний бой. — Он сглотнул, чтобы голос не дрожал. Я заметила, как Шейн встал на шаг ближе к нам. Видимо, история подходила к самому непростому моменту для Гаса. — Она вложила нож в мою руку, убеждая сражаться до последнего вздоха. — Убеждать она умела. — Тяжёлая ладонь Шейна подбадривающе легла на плечо Гаса, и это придало ему силы продолжить: — А затем… затем она бросилась животом на нож, я даже не успел среагировать, — произнёс Гаспар отрешённо, а я испуганно прикрыла рот ладошкой. — Она умерла у меня на руках, Кэсс… Пока я смотрел, как глаза, обычно полные жизненной энергией, меркнут и жизнь покидает мою любимую девочку, эти выродки продолжали читать заклинание. Оказалось, ритуалу важна только техническая часть жертвоприношения, — он невесело усмехнулся. — Подожди, а как же оборотень? — Как выяснилось, в отличие от ведьмы, не важно, чьими руками будет отнята жизнь у волка. Этот бедняга уже был там, когда нас приволокли. Полуживой, истекающий кровью, руки привязаны лозой к колоннам этой самой арки, — он махнул на груду камней за спиной. Я поёжилась, ведь ещё час назад сама использовала этот плющ. — Не знаю уж, совпало так и этот парень тоже перешёл им дорогу, или всё было спланировано заранее, но когда я очнулся — никого не было. Ни тех, кто проводил ритуал, ни Эмми, ни моей человечности. Зал был запечатан магией, как и другие выходы из подземелья. Два года я блуждал по этим катакомбам, пожираемый чувством вины и иссыхая от жажды. Но в день, когда мы с Шейном должны были выпускаться из академии, этот парень взорвал печати к чертям собачьим! Каким бы сильным ни был тот маг, Шейн сумел сломать его защиту. Шуму навёл, конечно, — Гаспар издал то ли смешок, то ли всхлип, сам же Анварен усердно делал вид, будто речь идёт вовсе не о нём. — В общем, спас он меня. Не только вызволив из подземелья, но и поверив в меня и дав надежду на отмщение. Я поражённо вылупилась на Анварена, на что тот нетерпеливо закатил глаза и, кажется, поборол желание закрыть моё лицо пятернёй, чтобы на него перестали пялиться. — Простите, — на ходу проговорил Гаспар, прежде чем исчезнуть и появиться уже в одном из плохо освещённых коридоров. Видимо, больше не мог справляться с нахлынувшими эмоциями. Не знаю, может, следовало оставить его одного, но я не смогла. Никто не должен в одиночку переносить горе, причинённое смертью. Я осторожно подошла к нему сзади и обняла со спины, утыкаясь лбом ему между лопаток. Если друг не хочет показывать свою уязвимость — это его право. Лишать такой возможности я его не стала. Хотя мне всегда был чужд стереотип о том, что мужчины не плачут. Все мы живые существа и не лишены чувств. — Я могу остаться сегодня с тобой, — прошептала, прикрывая глаза; можно было лишь догадываться, какой ураган царил сейчас в душе Гаспара. От мысли, что он останется в таком состоянии один, сводило зубы. Да, у него был Шейн, но к чувствительности и эмпатии мальфара я относилась скептически. В конце концов именно он затащил меня в Мальфгард босую и без сменной одежды. — Спасибо, Кэсс. — Друг поймал мою ладонь у себя на груди, переплетая свои пальцы с моими, и осторожно коснулся их влажными губами. Наверное, если бы так сделал кто-нибудь другой, я бы смутилась. Но к Гаспару у меня были братские чувства. Удивительно, как иногда за короткий срок можно привязаться к кому-то. — Я ценю твою поддержку, но не нужно. Это всё в прошлом. Мне просто необходимо немного времени, чтобы прийти в себя. — Может, тогда будешь приходить в себя, пока меня провожаешь? — Хотелось увести его подальше отсюда, чтобы обстановка вокруг не подкидывала горькие образы из прошлого. — Да, тебе пора возвращаться. — Гас кивнул, аккуратно убирая мои руки со своей груди и поворачиваясь ко мне лицом: — Вдруг ещё не выспишься, а такое красивое личико нельзя омрачать мешками под глазами. — Он улыбнулся почти привычной улыбкой, а я не смогла не восхититься силой его духа. Не знаю, наблюдал ли за нами Шейн, но когда мы вернулись в зал, тот сидел на полу, опираясь спиной о валун с петроглифами; одна нога согнута в колене, другая вытянута вперёд. В задумчивости он перебирал пальцами бусины деревянного ожерелья. Заметив наше появление, мальфар убрал шейное украшение в карман брюк, подхватил с пола погнутый поисковой артефакт и встал. — Порядок? — уточнил он. Вампир поднял большой палец вверх, как бы говоря: «Всё отлично». — Иногда я жалею, что не умею проделывать те штуки с воспоминаниями, которые применяют в академии к отчисленным студентам, — улыбнулся Гаспар. — Память та ещё дрянь, — понимающе кивнул Шейн; в глубине его глаз плескалась печаль. — Мы думаем, что имеем память, но на самом деле это она имеет нас. — Он вручил Гасу артефакт, который я благополучно выронила в борьбе с Айвеном, и зашагал в противоположную сторону от нас. У меня сложилось впечатление, что история Гаспара ему очень близка. Что там Беллс рассказывала про его семью? Точно! У Шейна ведь погиб отец десять лет назад. Но при каких обстоятельствах? — Я иду провожать Кэсс. Ты с нами? — окликнул его Гаспар. — Нет. Идите без меня. Я подожду тебя здесь, — бросил через плечо Шейн. — Доброй ночи, Кассандра. — Мазнув по мне рассеянным взглядом, он снова отвернулся. — И тебе, — обескураженно отозвалась, простояв на месте несколько мгновений, дабы удостовериться, что Анварен не шутит. Он вот так просто отпускал меня одну с Гаспаром? А где же нотации про опасную дружбу с вампиром? Или он специально спроваживал друга? Быть может, не меня одну посетила мысль увести Гаса подальше отсюда, и Шейн хотел осмотреть место преступления самостоятельно. Бросив последний взгляд на мальфара, присевшего на корточки и тщательно изучающего сохранившее основание колонны, я поспешила нагнать своего кучерявого провожатого, который уже ожидал в нужном коридоре. Гаспар превосходно ориентировался в подземном лабиринте без всяких дополнительных приспособлений. Только теперь я поняла, что даже не подумала, как буду возвращаться обратно. Когда я шла сюда, то всецело доверяла артефакту, даже не запоминая дорогу. А ведь он был настроен исключительно на Гаспара и был абсолютно бесполезен для возвращения в комнату. — Значит, об этом знаете только ты и Шейн? — нарушила я молчание. — И теперь ты. — Может, следует обратиться в надлежащую структуру? — Как ты это себе представляешь? — Гаспар в удивлении вздёрнул бровь. — Я — вампир. Меня сразу же поведут на плаху, даже слушать не станут. Уж поверь, если собственные родители не захотели меня выслушать, то там и подавно не станут. Вампир и любой, кто содействует ему, преследуются законом. Так что да, лучше не распространяйся о нашей дружбе. — Только своему дорогому дневнику, — сыронизировала. Разумеется, никакого личного дневника я не вела. — Честное скаутское! — я подняла правую руку вверх, показывая скаутский знак: три выпрямленных пальца вместе. — Опять эти чудаковатые иноземные словечки, — хохотнул Гас. Кажется, он понемногу приходил в себя. — Слушай, я ведь могу выступить свидетелем, рассказать о профессоре Гримальди! — я чуть не подпрыгнула от озарившей мысли, радуясь, что смогу хоть как-то помочь. Но Гаспар быстро вернул меня на землю. — У тебя нет никаких доказательств. К подслушанному разговору дело не пришьёшь, — отрицательно покачал он головой. — О, так ты тоже умеешь на иноземном выражаться, — я хихикнула, толкнув его локтём в бок, стараясь не выдавать расстройства. Я даже не заметила, как мы добрались до потайной двери, ведущей в общежитие. — Кэсс, — Гаспар остановился и посмотрел так проникновенно, будто брал мастер-класс у Анварена по убедительным взглядам. — Постарайся не высовываться, пока идёт следствие. Мы хотели пройти защитный барьер тихо и незаметно, но получилось как получилось… И не забывай, что искать того, кто проник в подземелье, будет не только руководство академии. — Друг порывисто обнял меня за плечи, после чего помог отодвинуть старинную дверь.