Мой милый скрипач.

Ветер врывается в открытое окно, растрёпывая волосы. По ту сторону стекла листья кружатся в невероятном танце, так и наровя быстрее упасть на землю. На столе фото, пожелтевшие со временем с отпечатанными следами горечи. Тут и там проскакивают размытые пятна. Фото, пропитанные любовью и нежностью, грустью и тоской. Пальцы в который раз проводят по знакомым и таким родным чертам лица. Сердце сжимается от горести. Покусанные губы. Глаза, высохшие от бесконечного потока слёз. Казалось их больше не осталось. Девушка, взрослая не по годам, но такая молодая по внешности. Она видела две войны. Много жизней, страданий, смертей, но одна смерть навсегда оставила больной отпечаток в душе. Она ненавидела себя за эту тупую боль, которая расходится по венам. Ненавидела ту внутреннюю силу, что росла в ней с каждым днём. — Какой смысл в бессмертии, если рядом нет тебя? От тебя остались только воспоминания, фотографии и твоя прекрасная скрипка. Мой милый Фридрих, как же мне хочется услышать твою игру. Это было бы лучшим подарком для меня, — она вновь глянула на скрипку, украшающую верх серванта. В голове сразу вспышкой стали вспыхивать кадры дебютного выступления Фридриха. Как она с замиранием сердца слушала эту мелодию… — Дора, я очень рад, что ты пришла. Это высшая радость для меня и поддержка, — лучезарно улыбался парень. — Ну как я могла не прийти? — нежно гладила плечи возлюбленного, — ты молодец и справишься. — Я волнуюсь, вдруг мы не сможем с пианистом слиться в одну мелодию? — Ты профессионал своего дела, самый талантливый скрипач во всём мире. Играй от сердца и всё будет прекрасно. К тому же я могу слушать тебя до бесконечности, — мягко улыбнулась и поцеловала в щёку. — Спасибо, mein Schatz, — взяв скрипку, направился к небольшой сцене посередине зала. За столиками тут и там звучали светские беседы. Прислушавшись, девушка улыбнулась диалогу двух дам: — Ох, Карен, говорят тут будет выступление с новым скрипачом. Говорят он очень прелестно играет. — Да, я тоже слышала. Уже не терпится послушать, — с блеском в глазах говорила женщина напротив. В зале погас свет, лишь на сцене остались два световых полукруга. В одном из которых стоял Фридрих. — Ах, тише, Карен, кажется начинается, — обе особы развернулись к сцене. Всё вдруг затихли, ожидая с замиранием сердца начала представления. Длинные пальцы застучали по клавишам, руки немца взмыли вверх, укладывая скрипку на плечо и ожидая своей партии. Нежные звуки разливаясь по залу, оседали на душе приятным экстазом. Глаза девушки следили за ловкими движениями руки. А скрипач смотрел лишь на неё и улыбался будто эта песня посвящена только ей. Теодора сложила руки на груди, так она любила слушать своего музыканта. Она почти не дышала, боясь нарушить темп истекаемой песни. Она сама не заметила, как слёзы скатились по её щекам. Она была счастлива, настолько что ей никто не нужен был кроме него. Её маленький мир сузился до него одного. Мелодия лилась, не прекращая. Резкие, но такие милые движения рук. Они смотрели друг на друга с блеском в глазах. Он нашёл в ней спасение, а она увидела то, что никто не видел. Песня подходила к концу. Завершающие ноты… И зал разразился аплодисментами. Теодора хлопала вместе с всеми. Фридрих спрыгнул со сцены и направился к возлюбленной. — Дора, я сделал это! — он обнял её так крепко, что перехватило дыхание. — Ты молодец, милый. Я горжусь тобой! — Дора, ты что плачешь? Что случилось? — Всё хорошо, просто ты так красиво играешь, — она разрыдалась ещё сильнее. — Милая… Милая Дора, я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, Фридрих. — Мой милый скрипач, ты был так прекрасен. Я храню все твои вещи. Они делают мне больно, но я не имею права просто так отказаться от тебя. Ты был лучом света в этом пасмурной жизни. Ветер снова ворвался в раскрытое настежь окно. Он обволакивал, обнимал, будто это был сам Фридрих. В голове стучало одно: «Ich libe dich». Такие простые слова, которые она никогда больше не услышит.

Фридрих (от автора)

Парень сидел и смотрел на свою возлюбленную с грустью в глазах. — Не печалься, милая Дора. Я рад, что с тобой все хорошо, — сказал и погладил изображение и на поверхности его прошлась рябь, — как же я хотел бы сейчас прикоснуться к тебе, но не могу. Я счастлив, что могу видеть тебя хоть иногда. Как ни странно, существует потусторонний мир. Жаль, что ты сюда не попадёшь. Но это хорошо. Проживи свою жизнь наилучшим образом и тогда моя душа будет спокойна. Ich libe dich, моя дорогая Дора.