Гляжусь в тебя, как в зеркало

«Мне надо собраться». Магнус невольно усмехнулся – таким обыденным маленьким пафосом отдавали эти слова. Надо собраться, надо взять себя в руки, надо встать и сделать – всё то, что говорят себе люди. Увы, его задача была посложнее. Подозрения, что именно сделал с ним Русс и какой ценой удалось спастись от защищённого от псайканы и безумного от ярости брата, у него были ещё сразу после боя. И когда спустя несколько дней память и не начала возвращаться, когда он осознал, что некогда любимые книги, некогда знакомые лица превратились в смутные образы, Магнус понял, что случилось. Удар Русса не просто ранил его – разбивая выставленную псайкерскую защиту, брат-предатель расколол ему душу. И если Магнус хотел стать прежним, сражаться в полную силу, ему нужно вернуть эти осколки. Проблем с этой задачей были две, внешняя и внутренняя. Третья, запрет на псайкану (а для притягивания осколков ему потребуются высокие Исчисления), решилась почти без участия Магнуса. Сейчас, когда один из давних ненавистников псайканы погиб, а Фулгрим после истваанской ловушки был готов хвататься за любое оружие, Лоргар и Малкадор сумели уговорить отца отменить решение Никеи. Хотя бы временно, пока силы Дорна не будут разбиты. Мортарион, конечно, был в ярости и шипел, что именно колдовство толкнуло Седьмого на предательство, а Хорус отчаянно хотел с ним согласиться (Магнус его понимал – хотелось верить, что Ангела надломили некие чары, а не вырвалась наружу суть хищной кошки, ласковой с теми, кого любит, и жестокой с добычей), но всё это уже не имело значения. Отец позволил, установив разумные ограничения. От хранителей пришлось отказаться, но это было мелочью. Однако ослабевшего псайкера подстерегали иные опасности. В первый раз, притягивая оказавшийся близко осколок, Магнус увидел синие перья и долго, долго отбивался, чтобы не пропустить это вслед за собой через защиту дворца. Он сумел защититься, и пусть потом ему пришлось долго отдыхать, возвращённая часть памяти и сил того стоила. В следующий раз всё оказалось ещё хуже. Там его подстерегали бывшие друзья и братья. Джагатай звал с собой, обещая тайны и сокровища, Сангвиний клялся, что они убьют Русса, лишь бы их троица вновь воссоединилась. А Рогал? Да что Рогал, простит, куда он денется! Если бы эти двое хотели его убить, Магнус был бы уже мёртв. Слишком хорошо они знали друг друга, и в одиночку он не сумел бы отбиться от слаженной пары. Но братья хотели взять его живым, и Магнус отступал, уворачиваясь от аркана Джагатая и кружащего над ним Ангела, пока оба противника не осознали – дальше им хода нет. Какими бы чудовищными силами не наделили их новые господа, но сравниться с отцом и Малкадором они не смогут, а ведь есть ещё быстрый и безжалостный Конрад, есть Лоргар, понимающий, во что превратились предатели. Но теперь один путь в варп был закрыт. Стоило Магнусу ступить туда, и он слышал голоса братьев – нежные, ласковые, умоляющие. Конечно, они сами были далеко, но повелитель ветров может очень быстро оказаться рядом. И Сангвиния с собой прихватить. А за внешней проблемой пришла и внутренняя. Пертурабо. Магнус обожал своего талантливого, умного и логичного брата, но пески Сета, последнее время тот был невыносим. И нет, всё можно было понять, слишком много потерь рухнуло на голову Четвёртого. Сначала от старости (а Пертурабо был уверен, что от наконец-то удачного отравления) умерла его неродная, но нежно любимая сестра Каллифона, потом на Истваане погиб Ангрон. Когда Олимпиец держал Магнуса за руки и говорил «Ты всё, что у меня осталось!», по спине пробегал холодок. Брат искренне его любил, боялся за него, был готов на всё, чтобы Магнус спокойно восстанавливался, вот только сам Магнус не собирался запираться в гинекее. Не собирался даже для спокойствия любимого брата превращаться в питомца, рыжего котика на подушке, который мурлычет и зализывает раны, пока остальные сражаются. Дай Пертурабо волю, и тот, когда враги подойдут к Терре, закроет Магнуса в самом надёжном, специально сконструированном помещении, блокирующем псайкану, а где-нибудь оставит записку на случай поражения: «Сангвинию и Джагатаю. Магнус там, ключ от камеры вот. Прибейте Русса, если мы не справились». Нет уж, если Фулгрим, которому досталось ещё страшнее, на которого поднял оружие лучший друг, смог пережить это и остаться воином, то и он сумеет. Убедившись, что за дверью не звучат тяжёлые шаги, Магнус вернулся к своим записям. На этот раз он выбрал для поиска осколков более сложный, но более безопасный метод. Не выходить в варп самому, провоцируя неприятные встречи, а пытаться подцепить кусок души, словно рыбу сачком. Это даст ему возможность оценить, что именно он «поймал», и избавиться от не того улова, не притаскивая его в реальный мир и во дворец. Найденный образ оказался удачным – было проще вести Исчисления, представляя себе сплетённый из слов и псайкерских сил невод. Магнус настолько вжился в эту картину, что когда сеть что-то зацепило, у него заныли плечи, точно он на самом деле вытаскивал какую-то тяжесть. Очень осторожно примарх взглянул на то, что сковывали его чары. Нет, это не был демон, не был и один из братьев-предателей (впрочем, Магнус не был уверен, что сумеет удержать что Джагатая, что Сангвиния). Но и на осколок – бледную копию Магнуса – пойманный не был похож. На него удивлённо глядело его собственное отражение, только не слабое, не искалеченное, а живое и полное сил. Впрочем, стоило присмотреться и становилось заметно, что этот близнец из варпа тоже изранен. По его боку шёл длинный шрам, левая рука с трудом двигалась. И, кажется, Магнус отлично знал, кто оставил эти следы. - Русс напал и на тебя? – спросил он, пока что не понимая, вышвырнуть ли улов обратно в варп или вытащить окончательно. - Как видишь, - откликнулся двойник, - Вон та еле затянувшаяся рана у тебя на груди – тоже его работа? Магнус кивнул. - Её не залечить псайканой. Это его новые дары, он обменял свою «силу Фенриса» на совсем иное. Колдовать и пророчествовать больше не может, зато сражается с двойной яростью и защищён от чужих чар… Он смолк, когда двойник изумлённо спросил: - Подожди, ты хочешь сказать, что он воин Кхорна? - Я не советую тебе произносить здесь это слово, если ты не хочешь, чтобы сюда сбежались все стражи во главе с Пертурабо и Вальдором, - конечно, покои Магнуса защищены, чтобы его ритуалы не мешали отцу, но некоторые имена звучат слишком громко, даже когда их говорят шёпотом. - Служитель Кровавого бога, поклонник Повелителя бурь, принявший ярость топора, - с каждым синонимом язвительная улыбка двойника становилась всё выразительнее, - Выбирай любое наименование, но ответь – я прав? - Прав, - похоже, что-то общее в них было – любопытство и желание узнать побольше. Услышав ответ, двойник смолк на минуту, потом медленно произнёс: - Знаешь, кажется, нам есть о чём поговорить. Даже если ты предпочтёшь и дальше держать меня в этой сетке. Итак, Русс стал кхо… стал таким же, как и Ангрон? - Ангрон мёртв, - и это было горько, несмотря на всю нелюбовь Двенадцатого к псайкане и псайкерам. Упрямый, честный, на свой лад справедливый, лучший друг Пертурабо…, - Они бы никогда не взяли его, если бы не предательство. Никогда. Единственный глаз отражения сверкнул молнией: - Предательство? Истваан-пять? - Он самый, - Магнус закусил губу, - Я успел узнать о ловушке, но Русс атаковал меня, и я не смог предупредить. Ангрон погиб, Фулгрим потерял многих, но вырвался. Это был Сетов ад. Двое против всех. «Близнец» слушал молча. И только потом сказал: - Нам точно есть о чём поговорить. Это был риск. На болтающемся в сетке существе ощущалась сила Тзинча, незримые синие перья. И в то же время Магнус понимал – двойник настолько не отсюда, что он не сможет причинить никакого вреда. Он действительно тень, отражение, стоит разбить «зеркало», как он уйдёт отсюда. А разрушить это зеркало Магнус сможет в любой момент. Медленно, очень медленно «завеса» между пойманным и поймавшим расступилась. Теперь, когда Магнус стоял лицом к лицу со своим близнецом из Варпа, мелкие различия только подчёркивали их сходство. Иначе замялась складка юбки, другие украшения, но один и тот же взгляд, одинаковые жесты, манера двигаться и говорить. Они были одним существом. И Магнус не понимал, как его двойник мог совершить такую ошибку. - Зачем ты обратился к Пернатому Змею? – негромко спросил он. - Даже дважды, - рявкнул «близнец», - И я девятью девять раз преклонюсь перед ним, чтобы от моего Легиона хоть что-то осталось. Его аура потемнела от боли, вины и скорби. И, позабыв про осторожность, Магнус приобнял двойника за плечи. Искажённый и искалеченный, совершивший чудовищную вещь – предавший отца, он всё ещё был человеком, а не монстром, и заслуживал сочувствия. Без сомнения, варп-близнец понял, что Магнус заглядывает в его воспоминания. Но не закрылся и не сбросил руку с плеча. - А кто помогает тебе справиться с мутациями по второму кругу? Император, раз ты верен ему? Магнус грустно улыбнулся: - Император просто не мешал, Малкадор и Лоргар сделали для меня намного больше. Но как ни горько это признавать, больше всего для меня сделал Русс. Его силы уничтожали не только наших хранителей, слабые псайкеры теряли контроль и погибали в схватках с его воинами. Все, кто выжили, достаточно умелы, чтобы справиться в том числе с мутациями. Кому-то пришлось удалять… проявившееся и ставить аугментику, но мы справились. На несколько минут – очень долгий срок для примархов-псайкеров – они замерли, всматриваясь в память друг друга. - Но что заставило Дорна предать? – двойник повёл рукой, словно пытался нашарить ответ, - Преторианец Терры, вернейший из верных. Хорошо, Джагатай свободолюбив и не терпит власти над собой. Сангвиний устал бояться своей инакости. Что могло толкнуть на измену Дорна? - Король умер, да здравствует король, - произнёс Магнус на одном из полузабытых языков Терры, - Вот на чём держалась его верность. Рогал любил своего деда-правителя, но тот умер и Дорн унаследовал власть. Он не видел в Императоре отца, как Хорус, Лоргар или Конрад, Император не пришёл ему на помощь, как Ангрону или Мортариону. Рогал присоединился к нам ради более совершенных технологий для Инвита и шанса в один прекрасный день унаследовать весь Империум. Его нашли довольно быстро, так что он считал себя одним из старших сыновей. Думаю, те связи, которыми сейчас он втянул братьев в мятеж, изначально крепились ради борьбы за власть после смерти отца. При всей его холодной вежливости всегда было заметно, что в Хорусе и Фулгриме он видит соперников. Но когда Рогал понял, что Император бессмертен, его верность разлетелась в пыль. - Всё так просто? – недоверчиво сощурился двойник, - Отвернуться от всего, что он сделал для Империума… - Замечу – для своего Империума. В будущем, но своего, - Магнус усмехнулся, но усмешка быстро померкла, - И на самом деле наши мотивы совсем не так сложны, как нам нравится думать. У каждого есть болевая точка, ударь в неё, и всё посыплется. Отними у Пертурабо Олимпию, дав взамен десяток планет – многолюдных, технологически развитых, и он взбунтуется, потому что ему нужен его истинный дом. Вулкан долго закрывал глаза на то, что считал неоправданной жестокостью Империума, но кара упала на Монархию, которую приводили к Согласию и Саламандры, и теперь он готов сжечь в пепел отца и всех нас, лишь бы его людей, его обожаемых смертных не коснулась, к примеру, сервиторизация. Была Никея, и пошатнулась моя верность. - Значит, и ты не совсем на Его стороне? – в голосе двойника звучала такая надежда, что Магнусу стало больно. Оступившийся отчаянно пытался найти опору, убедиться, что он не одинок в своём выборе. Было горько разбивать эту надежду, но Алый Король не хотел лгать близнецу. - Я на стороне Императора, пусть и не во всём с ним согласен. Я помню, что по ту сторону тоже мои братья, и хочу верить, что не все они прокляты и обречены стать чудовищами. Может, кто-то из них ещё раскается и вернётся. Но я не признаю над собой власти тварей из Варпа. Мне нужна моя сила, а не заёмная. Остаться человеком, а не прекратиться в зверя. Громадные четвероногие силуэты всплыли в памяти у обоих, но если увиденные Магнусом отливали бронзой и кровью, то в воспоминаниях двойника их покрывала серая шерсть. Они не были искажёнными. Просто волки. - Не Хаос сделал его таким, - выдохнул варп-близнец, - Русс – чудовище сам по себе. - И я не буду ним на одной стороне, - твёрдо сказал Магнус. Двойник тихо хмыкнул. - А ты уверен, что самое худшее – это Русс? – вкрадчиво поинтересовался он, - Есть и другой волк, Луперкаль. Что ты будешь делать, если ваш лидер решит пожертвовать тобой ради своих целей? Я ведь знаю, каков он. - Ты не знаешь, - возразил Магнус, - Каждый из нас теоретически способен на лучшее и на худшее, но в итоге из множества дорог мы выбираем одну. И сейчас мы стоим и принимаем бой на той горе, где мы есть, а не на тысяче теоретических. Я не позволю тебе порочить моих братьев, моих союзников. Тем более, что я не уверен, что это твои слова, а не Пернатого Змея. Лицо двойника исказилось так, что он стал похож на злого циклопа из старых сказок. - Мне кажется, или ты только что процитировал любимую фразу Дорна? Не боишься упоминать поговорки Архипредателя? - Он тоже мой брат, - Магнус вздохнул, - Расчётливый и безжалостный, властолюбец, предатель, но и он мой брат. Я не буду притворяться, что никогда не чувствовал к нему симпатии, что с самого начала угадал в нём опасность. Если бы не их неприязнь с Пертурабо, мы могли бы сдружиться. Близнец кивнул, задумчиво накручивая на палец алую прядь волос. - Что ж, хорошо. Ты не желаешь, чтобы я порочил твоих союзников, значит, вся моя информация для тебя бесполезна. Тебе не нужны знания о том, как они могли бы поступить, хотя это так на тебя… на нас не похоже. - Я уже получил эти знания, - напомнил Магнус, - как и ты посмотрел в мои воспоминания. - Тогда зачем я тебе? Не будешь же ты перевоспитывать демона. - Не буду. Я вообще не рассчитывал на своего зеркального близнеца. Мне нужно было собрать осколки самого себя. Да и тебе, похоже, тоже. Двойник проводит языком по губам. - Понимаю. И мы могли бы помочь друг другу с этим, если ты решишься. Если они соединятся – не осколки, а две полноценные, хоть и искалеченные, личности, отколотые части потянутся к этому центру. Это риск, близнец запятнан и в ходе ритуала его скверна может коснуться и самого Магнуса. Но какой соблазнительный риск. Уловив его сомнения, варп-двойник придвигается ближе. - На правах хозяина первым ведёшь ты. Он улыбается, пытаясь быть очаровательным и желанным, но всё портит взгляд. Отчаянная надежда, воистину отражение самого Алого Короля. Она всё портит… и всё решает. Магнус обнимает близнеца за талию, нашаривая завязки юбки. - Тогда доверься мне. Оказывается, они не полностью одинаковы – тело его двойника украшает небольшой хвост. На миг Алый Король чуть не отшатнулся, но любопытство пересилило. Не пугали же его крылья Сангвиния, хотя тоже мутация. Стоило коснуться хвостика, как близнец выгнулся со стоном. - Он очень… чувствительный. Не затягивай подготовку, ладно? «Мне бы самому не помешала подготовка». Магнус никогда не боялся созданий Варпа, но никогда и не планировал делить с ними постель. Он знает, что некоторые из этих существ могут угадывать чужие желания и подстраиваться под них, но сейчас всё гораздо тоньше и нежнее. Двойник действительно был его отражением, и Магнус чувствует его тело, точно своё. Он разминает ему плечи, потом игриво пробегается пальцами по бокам. Щекотка заводит близнеца не хуже, чем ласки хвоста. И не откликнуться на это мучительно-сладкое ожидание просто нельзя. Алому Королю стоит огромных усилий не слиться с новым любовником полностью, он сдерживает телепатию, не желая связывать разумы с тзинчитом, но они и без того превращаются в единое существо, двигаясь в общем ритме, идеально угадывая, чего хочет второй. Это похоже на сон или тщательно созданную иллюзию, но горячее тело под ним упоительно-настоящее, Магнус слышит хриплое дыхание двойника, чувствует, как тот подаётся ему навстречу. В какой-то миг он отбрасывает всю осторожность, пальцы крепко впиваются в упругие бёдра, движения становятся всё резче, а потом общая вспышка наслаждения сплавляет их воедино. Близнец сжимает его в себе почти до боли, и Варп, как же это хорошо. Какое-то время они отдыхают, абсолютно одинаковыми жестами перебирая друг другу волосы. Эта синхронность кажется почти пугающей, но оба уже привыкли. В конце концов, интересно попробовать, как должны ощущать себя в постели Альфарий с Омегоном. - Твоя очередь, - двойник приподнимается на локте, свободной рукой гладит Магнуса по спине, - Хочу вспомнить, насколько легко я загораюсь без подарочка. Пальцы мягко нажимают на основание позвоночника, точно близнец ждёт, что сейчас и у Алого Короля проклюнется хвостик. Магнус невольно напрягается. Если итогом всего ритуала окажется мутация, жизнь станет несколько сложнее. - Расслабься и доверься мне. Поверь, я знаю, что тебе нужно, - голоса у них тоже одинаковые. Это так сюрреалистично, что все тревоги отступают. Ему хочется насладиться странным моментом, а что будет потом – будет потом. Да и близнец перестал дразнить отсутствующий хвост, перейдя к намного более приятным ласкам. - Тебя тоже заводит возможность трахнуть самого себя? – Магнус смеётся и его двойник смеётся в ответ. - Конечно. Мы одно целое. Когда мы отказывались от экспериментов, тем более таких… соблазнительных? Близнец уверенно толкается, насаживая его на себя, и Магнус вскрикивает. Его любовник прекрасно знает, как двигаться, как охватить ладонью и приласкать член, чтобы возбуждение быстро стало нестерпимым. Они снова становятся единым целым, снова ловят общий ритм, солёные шуточки превращаются в бессвязные нежности и всхлипы. И к пику удовольствия они опять приходят вместе. Магнус вытягивается на постели, чувствуя на себе тяжёлое расслабленное тело любовника, но тут же осознаёт, что давление ослабевает. Двойник не отодвигается, он словно бы тает в воздухе. Они ещё успевают поймать друг друга за руку, прощаясь, а потом миры расходятся. И Алый Король чутьём осознаёт – больше им не увидеться. Это и будет цена ритуала, может, не такая заметная, как мутация, но тоже горькая. Но они добились своего. Осколки один за другим втягиваются в разум и душу Магнуса, возвращая память, силы, уверенность в себе. Что-то ещё потеряно, возможно, что-то погибло, но многое удалось вернуть. Пришедший навести брата Пертурабо застаёт его в медитации посреди растрёпанной постели. Магнус обнажён и торжествующе улыбается, алые волосы спутались. - Привет, брат мой. У меня получилось. - Я вижу, - за те несколько часов, на которые они расставались, Магнусу действительно стало лучше. Шрамы всё равно вызывают жгучее желание уничтожить Русса, а заодно ту мразь, которая его послала, но брат совсем иначе движется, смотрит, держится. Он выздоравливает, - Я даже не буду спрашивать, что именно ты сделал. Скажи мне только, что это не Сангвиний и не Джагатай. Меньше всего стражу дворца улыбается объяснять отцу, почему Рыжий таскает сюда братьев-предателей. - О нет, - Магнус смеётся – прежним весёлым смехом, без тени грусти, - Тут вообще никого не было. Только иллюзия. Пертурабо хмыкает, глядя на сбившиеся покрывала. - И как? - Ты лучше, - и Магнус ни секунды не лжёт, когда бросается брату на шею, разглаживая поцелуями нахмуренный лоб. Секс с двойником – это настолько идеально, что даже скучно. Даже если у него есть хвост.