ханагоори

通rain to be - onewe - милый, я хочу еще это померить..- Сынмин, кажется, уже потерялся в количестве полок, одежды и прочих безделушек: они по ощущениям ходят по магазинам уже целую вечность. Но есть ли у него выбор? Если он не согласится, то жена пойдет в одиночку, а на девятом месяце беременности это ну самая худшая идея из возможных. - стой, мы забыли то платье в начале..- она смотрит на догнавшего ее мужа с таким глубоким разочарованием, что Ли аж кажется, будто сам он провинился в чем-то непередаваемом. - давай сходим за ним, пожалуйста,- ее эмоциональность в словах кажется такой знакомой. Честно, Сынмин в жизни не встречал людей, которые способны так чисто и четко выражать свои желания.. показывать эмоциями все то, что они чувствуют на самом деле - парню просто невдомек, как некоторые люди это делают. Его воспитали холодом. Его постоянно наказывали, запрещали есть сладкое, не покупали те мелочи, которые ребенку хотелось. Его ударяли. Его унижали, как будто тот был не первым в семье сыном, а какой-то подопытной зверюшкой. А ведь он знает, что Феликс и Чонин воспитаны другими родителями. Помнит, как средний из троих братьев во всем копировал старшего, донимал его каждую удобную минуту.. спрашивал те вещи, о которых подростки вряд ли в здравом уме подумают. Феликс не такой, как все, а Чонин настолько обычный, что видеться с ним Сынмин не хотел бы совсем. Да и с первым из перечисленных тоже. Парень несколько секунд переваривает предложение девушки, а та долго не держится - практически бегом подрывается в сторону выхода, забрав последний купленный с какой-то подошедшей из немногих вещью пакет. - подожди, тебе нельзя..- признаться честно, он пугается. Когда жена совершает вот такие резкости, его сердце готово остановиться. Он не любит неожиданностей. Никогда их не любил. - да постой же ты,- чуть громче прибавляет Сынмин, наконец решаясь сдвинуться с мертвой точки и ринуться за младшей. Далеко за ней бежать и не пришлось - она остановилась у самого входа, бережно придерживая не маленький живот с самым что ни наесть живым чудом внутри. - фух..- девушка напряженно выдыхает и поднимает взгляд на Ли: тот приподнимает в молчаливом удивлении брови, что явно описывает его возмущение с мнения прирожденного врача. Один лекарь, желая убедить собеседника в сложности врачебного искусства, говаривал: жизнь коротка, а чтобы овладеть врачебным искусством, необходимо много времени. У постели больного нужно действовать быстро, эксперимент связан с большим риском, и принимать окончательное решение очень трудно. - не рассчитала, прости,- свободной рукой она мягко касается чужой щеки, а на губах ее светит такая добрая и беззаботная улыбка.. сердце пропускает удар. С ней он чувствует себя юным.. да, он преодолевал трудности - мог бы и вовсе умереть от голода, потому что не имел тогда постоянного дохода. Отучился в школе еле как.. ушел из дома, не обговорив о дальнейших планах ни с кем. Ему нужна была свобода. - ну улыбнись,- большим пальцем она касается чужого уголка губ, как бы стараясь натянуть упомянутое желание. Ли медлит. Он не настолько привык к серьезности, но та, кажется, благодаря работе въедается в его кожу все глубже. - ой,- девушка уводит взгляд в сторону, как-то неопределенно замирая. Вокруг люди, вокруг кипит жизнь.. все ведь на кругах своя, что у Сынмина может вообще пойти не так? - Мин-ни, я..- испуг в глазах читается сильнее. Что успело произойти за те короткие минуты, которые Сынмин мог не смотреть на нее? Он любуется постоянно, наблюдает абсолютно всегда, но здесь.. явно что-то не так. Девушка немного сжимает пальцами ткань своего платья, в котором она весь день и гуляла, на уровне низа живота. - кажется, началось..- ее шепот кажется таким невзрачным, что Сынмин и не понимает сначала, действительно ли он то, что нужно услышал? Он мимолетно опускает взгляд на чужой живот, хорошо скрытый оверсайз-одеждой, и там же его задерживает. Сынмин теряется. Что вообще делать нужно? Вроде врач, вроде опытен, а паника с каждой секундой накатывает все больше - парень делает короткий вдох и мягко касается ладонью чужого плеча. - больно,- девушка старается держать себя в руках, но от ощущения безысходности,- ..подожди, у нас же сумка дома. Нам нужно заехать, Мин-ни.. - какой заехать домой?- Сынмина глаза с необычайной скоростью расширяются. О чем вообще сейчас стоит думать? Он достает с кармана телефон, сгребая все пакеты в одну руку - номер нужной больницы он знает прекрасно, как минимум потому, что связан деятельностью. - не сбивай дыхание,- старший переходит практически на рабочий тон, собирая всю свою волю в кулак. Нет, ему нельзя паниковать. Точно не сейчас и не в такой ответственный момент. Чем ближе роды, тем сильнее страх у женщин, хоть врачи вечно и повторяют то, что это совсем не страшно. Естественно они будут так говорить, не из них же вылазит ребенок, из-за которого шейка матки расширяется до десяти сантиметров. Это как минимум непривычно, а как максимум адски больно, именно этого и боятся многие. Девушку охватывает паника, от которой становится тяжело дышать. Ноги слабеют и она хватается за мужа, как за последнюю надежду. Конечно она рада, что уже скоро будет держать своего малыша в руках, однако.. это было весьма неожиданно. Они были готовы к такому также, как не были готовы вовсе. Боль внутри усиливалась и единственное, чего девушка хотела, это поскорее оказаться в больнице. Здесь, среди десятков людей, она не чувствовала себя в безопасности. Женщинам при родах всегда важно, чтобы рядом был профессионал, который может успокоить и дать дельные советы, при помощи которых возможно облегчить боль. Единственным врачом, который был рядом, являлся Сынмин, но он никогда не принимал роды и вряд ли знает, что сейчас нужно сделать. Перед глазами начинает плыть, а время кажется мучительно долгим. Ей страшно, даже слишком. - вдох-выдох,- Сынмин смотрит ей в глаза, руками осторожно взяв ее миниатюрные ладони. Он прекрасно понимает, что в любой момент будет сложнее.. в любую минуту могут отойти околоплодные воды - девушке будет тяжело принять такой факт как минимум потому, что она ощутит это впервые.

***

Время проходит быстро, либо скорая действительно приезжает быстрее обычного. Одна из самых тягостных обязанностей врача — сообщить пациенту и его родственникам суровую правду о его состоянии. Это поистине чёрные минуты.. Специалисты любого профиля вынуждены становиться психотерапевтами, помогающими людям переносить удар и внутренне собраться перед лицом предстоящих испытаний. - на поясницу давит?- старший осторожно прикасается к животу жены, которая не решилась лечь на кушетку в машине скорой помощи: медсестры рядом поначалу не были убеждены в компетенции Сынмина, но, кажется, к середине поездки стало проще. - тянет вниз,- девушка шумно выдыхает, позволяя мужу прикоснуться к животу: круговые движения по нему немного отвлекают, но боли с каждой минутой усиливаются. Парень словно чувствует. Его переживание колеблется, как при первой в его жизни серьезной операции.. да даже тогда не было настолько страшно, как сейчас - он готов сдаться на полпути. Забрать все ее ощущения себе, но не видеть слезящихся глаз. - девочка моя..- старший осторожно целует ее в лоб, не совсем удобно наклонившись: та едва ли может двинуться из относительно удобного сейчас положения. Нет, сейчас ей не удобно ничего - девушка уже и не обращает внимания, как ей измеряют давление.. тело будто сосредотачивается на периодичной боли. Она болезненно стонет от того, как в животе беспрерывно тянет. Девушка не хочет показывать слабость - ей нужно быть сильной ради маленького создания внутри.. ради её первого сыночка. Однако слёзы сами стекают по отёкшему лицу, оставляя за собой влажные следы, блестящие от света ламп. Не хочется, чтобы Сынмин переживал, хотя он уже наверное давно начал. Она уже даже не понимала, где именно болит, её неприятно кружило, от чего становилось только хуже. Неужели эта боль будет длиться несколько часов подряд? Девушка не хочет об этом думать, ведь если начнет - станет ещё тревожнее. Им ещё неизвестно, что это минимум того, что девушки ощущают при родах. Дальше будет только хуже, тут остается лишь желать терпения и сил. Сынмин знает, что его жена стойкая и терпеливая, знает, что она сможет выдержать такой груз ради их общего ребенка. Боль причиняло то, какая девушка на самом деле беспомощная и то, что она терпит эту боль одна. Машина скорой помощи ехала в нужной скорости, но было ощущение, что она стоит на месте и вовсе не двигается. Девушке казалось, что она не сможет дотерпеть до больницы и начнёт рожать прямо здесь. И машина доезжает. Девушку вывозят прямо на той кушетке, укрыв мягким пледом для начального удобства. С другой стороны, о каком удобстве может идти речь? Ей выделяют палату, вынуждая взвеситься, найти медицинскую карту, спрашивают полис.. на что сил остается все меньше - Сынмин остается в регистратуре, стараясь как можно быстрее решить вопрос. Минуты летят практически до невозможности тяжело. Его сердце бьется быстрее привычного ритма, а разум пропускает некоторые слова медсестры за стойкой. - раскрытие минимальное, даже воды не отошли,- женщина, проводившая в то время осмотр, доносит информацию до знакомого ей хирурга: даже она замечает его напряжение. - нам нужен лучший акушер,- тише прибавляет он, со всей своей вопиющей строгостью обводя взглядом коридор вокруг себя: посреди дня людей всегда в этом пространстве не мало. - мы постараемся сделать все с комфортом, но поймите, она не единственная, здесь все роженицы проходят через эти трудности,- Ли мог бы поспорить, если б.. имел на это право. Он слышал, видел и изучил, как трудно этому миру достаются люди - он не может сказать что-то против, наконец возвращаясь к своей жене в блестящую от обработки палату. Та ходила туда и обратно, не зная что делать. Лежать не получалось из-за боли в пояснице, которая усиливалась от такого положения. Девушка стояла у окна и разглядывала небо, которое сегодня было серым. Удивительно, ведь снаружи наступила весна. Солнышко светило каждое утро, но не сегодня, что печалило. Часто её настроение ухудшалось из-за плохой погоды, сейчас же на это влияет боль, которая не хотела останавливаться вообще. Девушка увидела, как Сынмин входит в палату, развернулась к нему всем телом и слегка улыбнулась. Когда он рядом, всё кажется не таким тяжелым.. становится безопаснее и спокойнее. Подойдя ближе она зарывается к нему в объятия, прижимаясь щекой к сильной и тёплой груди. Его сердце неспокойно, точно также, как и у младшей. Совсем скоро они будут держать своего сына в руках, это великое событие для построения крепкой семьи.. Неужели то, о чём она всегда мечтала сбывается? Главными целями девушки было найти человека, который по-настоящему полюбит её и родить им ребёнка, хотя бы одного. И вот, одно из этого прямо перед ней, а второе прячется внутри живота. - ты справишься,- парень шепчет так осторожно, будто бы боится помешать какому-то повиснувшему трепету посреди палаты. - стоит просто немного потерпеть..- он мягко поглаживает жену по голове, стараясь сильно ни прилегать к ее телу: наверняка сейчас она может ощутить все не столь приятно, как обычно.

***

Время. Залог всей человеческой жизни. Оно ведь по щелчку минут может переменить все до неузнаваемости. 通hopeless - nerv Прошло около трёх часов, дело склонилось к вечеру. Сынмин успел съездить за машиной и на ней же захватить с их дома собранную заранее сумку с одеждой, пеленками и всей атрибутикой, которая пригодится им в ближайшие сутки. Как минимум. Он старался контролировать возможную панику младшей, помогая ей снять напряжение то осторожным массажем, то разговорами, то просто одними лишь объятиями. К ней постоянно приходила врач, проверяла состояние, все то же раскрытие - Сынмин ощущал поток неприятных мурашек от осознания, насколько его любви сейчас больно. - как думаешь, будет ли он шуметь, когда появится?- совсем по-детски формулируя предложение, Ли поправил на плечах выданный ему халат: в больнице это необходимо, особенно когда находишься в таком отделении. В отделении рождения новых жизней.. это чувство одновременно и захватывает, и заставляет опытного Сынмина постыдиться - сколько бы не учился, подобное ощущает впервые. - дети плачут с первых минут их появления в жизни,- девушка улыбается и поглаживает мужа по щеке. При рождении ребенок начинает кричать и плакать, что является признаком того, что он здоров. Он должен глубоко вздохнуть, чтобы легкие смогли раскрыться и правильно функционировать. После этого неонатолог измеряет рост малыша, размер ноги, проверяет сердцебиение и так далее. И только после того, как новорожденного протирают стерильным ватным тампоном, смоченным в теплой воде и одевают в чистую одежду, его отдают наконец матери, чтобы та накормила его грудью. Все это выглядит так тягостно, особенно когда понимаешь, что помощи.. не достаточно. Да, она даже улыбается, но Сынмину все равно кажется, что он мог бы сделать гораздо больше. Схватки появляются чаще. Ли позволяет держаться за себя, сжимать руки, кусать - они должны пережить это вместе. Как страшный сон с хорошим концом.

***

- дышите,- слышно не в первый и наверняка не в последний раз от акушера. Их перевели в родовую палату, где слабым эхом отдается сердцебиение через доплер – небольшой ручной ультразвуковой прибор, похожий на микрофон: слышен ритм, сливающий все сердца находящихся во что-то единое. Сколько времени прошло? «Тюрьма», все девять месяцев нежно обнимавшая ребенка, взбунтовалась. Она сжи­мает его все сильнее и сильнее, будто бы всеми своими силами стремясь раздавить. Голова упирается в стенку. Неведомая сила давит так, что смерть кажется неминуемой.. Страдание и боль достигают вершины. Сынмин держит ее за руку, когда врач говорит тужиться - трудно представить даже то, как внутри девушки все сейчас сдавливается под напряжением. Ее проступающие на глазах слезы, ее сжимающаяся до боли на ладони мужа рука.. У девушки было ощущение, словно её разрывает на части. Боль была просто адски невыносимой, такого она точно не ожидала. Внутри был страх, что не получится, что ребенок задохнется внутри и не родится на свет. Она тратила всю свою силу для.. семьи. Для желанного сыночка, для Сынмина, который жутко хотел, чтобы у них был малыш, ну и, в конце концов, для себя. Ким осознавала, что не справляется, нет.. это слишком тяжело для её слабого тела. - я не смогу, Сынмин-а..- она практически разочарованием выдает на выдохе, пока врачи начинают подбадривать. - сможешь, конечно сможешь. Представь, как малышу сейчас тяжело, вы вместе проходите такие трудности,- женщина-акушер улыбается, Сынмин это видит. Все идёт хорошо. Если бы мужчинам приходилось рожать, ни у кого из них не было бы больше одного ребенка. Звучит неуважительно, но Ли, кажется, понимает - каждый должен пройти через это. Видеть, что любви всей твоей жизни не по себе.. мягко говоря, не по себе. Она изнывает от боли, а он ничем не может помочь. - ты умничка,- парень нежно прикасается губами к ее лбу. Со временем усталость накатывает сильнее, что по ощущениям даже превосходит боль. - у меня перед глазами плывет,- девушка дышит неровно, немного расслабляя хватку чужой руки. - давай-давай, не расслабляемся,- акушер делает свою работу превосходно. Следит за состоянием плода и делает кардиотокографию: такое уже несколько часов назад впервые попробовали, а ощущение, будто всю жизнь занимаются. Хотелось зарыдать от бессилия, но девушка осознавала, что это ничем не поможет, лишь ухудшит ситуацию. Она тужится, пытаясь сжать руку парня, но сил всё меньше. Обезболивающее не помогало, перед глазами начинало темнеть, и девушка будто перестала контролировать своё дыхание. Она чувствовала вину из-за того, что не может справиться с родами. Много женщин смогли это спокойно сделать, но она не может... Не расслабляемся. Сынмин чувствует, как ее рука отпускает чужую ладонь, практически без предупреждения укладываясь на кушетку. - очень больно..- ослабленный голос, непонимающий взгляд врача и замедление пульса. - так, не засыпаем, все нормально, ещё немного осталось,- акушер внимательно следит за показателями на приборах. И Сынмин чувствует, что.. что-то идёт не так. Что-то сбивается с плана, когда меж врачами проносится короткое "он обвит пуповиной". - что значит..- Ли даже не может сформулировать. Нервное истощение? Девушка закрывает глаза так быстро, что Сынмин едва ли вспоминает, что ему дышать тоже необходимо: паника нарастает все сильнее. - возможно нервное истощение,- голос акушера меняется так же стремительно, как медсестры начинают бегать по палате. Потеря сознания может быть и от слабости, если схватки продолжаются долго и женщина ими измождена. Но врачи и акушерки это видят и контролируют. Должны контролировать. Она теряет сознание. Сердцебиение замедляется и становится тугим, практически невозможным для осознания ритмом в голове - Сынмин пожалуй и не замечает, как его просят выйти из палаты. И никому сейчас не важно, кто он по должности, может ли он помочь.. нет, он не может. Во время родов в мозгу, после небывалого выброса эндорфина, который по воздействию даже сильнее, чем притупляющий боль морфин, наступает период отстранения и в большинстве случаев — глубокой депрессии. Лишь длительный, многократно повторяемый контакт матери с младенцем может вывести её из этого состояния.

***

Он пытался выяснить, в чем дело. Он пытался чуть ли не ворваться обратно в палату, но ему чуть ли не ярым ответом дали понять: да, что-то пошло не так, но это что-то разрешимо. Сынмин не должен волноваться. Он должен верить, что его девочка справится. Он не должен думать о том, как резко ее рука упала из его хватки.. как резко тяжёлые веки опустились и... Сердцебиение. Человеческое сердце разбить нельзя. Это только кажется, что оно разбито. На самом деле страдает душа.. но и у души достаточно сил, и, если захотеть, можно её воскресить. Он смотрит прямо на ядовитую, холодом обливающую лампу коридора, затылком упираясь прямо в стену. Врачи не информируют ни о чем уже около двух часов. Не слышно криков, не слышно никаких признаков жизни.. Сынмин сгорает. Насквозь. Мог ли он сделать что-то не так? Хотя в чем же он сомневается, когда он мог сделать гораздо больше, чем сделал? Три часа. Мысль, что он столь долго находится абсолютно один, сводит с ума. Это как те же роды. Все обрезано.. Все отделено, вымыто, зачищено; одиночество и нагота. Благословение и агония. Масса пустого времени. Каждая секунда наваливается, как неподъемная гора. Невольно тонешь в ней. Пустыни, моря, озера, океаны. Время бьет, как топор мясника. Ничто. Мир - ничто. Ничто, когда рядом нет теплой улыбки единственной и никем неповторимой в мире девушки.. Сынмин ее любит с самого университета. Они ночами болтали по телефону, помогали делать друг другу работы.. гуляли, ходили в кино. Все это кажется таким помутненым под пеленой прошедшего времени. - Ли Сынмин, можно вас на минуту?- медсестра выглядывает из палаты неожиданно, побуждая в парне необходимость резко встать с места. Он чувствует, как его сердце бешеным ритмом срывается с места. - да, конечно,- удивительно спокойный тон наравне с тем вопиющим.. сожалением? Что это за эмоция вообще была на лице у незнакомой девушки? Он проходит в палату не сразу. Вздыхает, предвкушая самую прекрасную на свете картину - ребенок. У них будет или уже есть ребенок. Существо, собранное из их частей личностей, из их генетических цепей.. он создан ими. Он воплощён на этот свет благодаря ей. И вдруг все разом взрывается. Вселенная внезапно залита светом. Нет больше той «тюрь­мы», нет неведомой страшной силы.. малыш родился. Он, никогда не бывавший в реальном людском мире, в ужасе: ничто более не касается его спины, головы, ничто не поддерживает его.. ничто не сохраняет его в безопасности и постоянном тепле. - прекрасный мальчик,- акушер улыбается так грустно, держа в руках совсем маленький, тихо елозящий в теплой ткани специального кокона красноватый комочек. Сынмин входит в ступор, не имея права ступить ближе. Почему он.. не плачет? Он так быстро успокоился? Но ведь Сынмин не слышал с коридора совершенно ничего. Место проведенного процесса закрыто ширмой. Приглушённый свет помещения, созданный вначале для комфорта девушки заставляет глаза метаться по предметам. Все вокруг замедляется. Женщина осторожно протягивает кокон Сынмину, который не решается даже прикоснуться. Ребенок.. их ребенок. Тэун. - ну же, не бойтесь, он ждёт встречи с молодым папой,- ее улыбка пугает до такой степени, что Сынмин понимает: его руки покрываются дрожью, проходятся током по всем подкожным линиям. Почему он до сих пор не встретился с ней? И он чувствует эти три килограмма, может даже меньше.. новой жизни. Осторожно поднимает край ткани, позволяя себе взглянуть в это маленькое личико: маленький морщится, ручками небрежно пытаясь дотянуться до своего лица. Он не привык к свету. Он не привык к миру.. не привык к его холоду. Не привык к тому, что ему не досталось кое-что важное. - Сынмин, мы могли спасти лишь одного из них,- ее голос доносится все так же близко, но ударяет так больно и глубоко, что.. тело сводит единой судорогой, а перед глазами все сливается в одно. - ей было тяжело,- женщина переходит практически на шепот. Мы все допускаем ошибки. Никто не совершенен.. ни от кого не стоит ожидать идеальности. Это слишком большое давление, которое запросто может нас раздавить.