Новая жизнь - новая цель.

      Я сидела на военном совете в переговорном зале Королевства Огня. Большой стол с картой нашего мира был прямо передо мной. Справой стороны находился отец на троне, окружённый красным пламенем. Дальтонизма не было, словно я вернулась назад, в прошлое. Это было настолько неожиданно, что я в изумлении открыла рот. Здесь были советники отца, которые обсуждали план нападения на царство земли. Зуко выступил против плана генерала, имя которого я уже не помню. Брат был прав — нельзя использовать новобранцев как «пушечное мясо», но он не имел права высказываться. Озай был в ярости от этой выходки сына, огонь, отделяющий его трон от нас, взметнулся вверх яркими всполохами, сильнее обдавая жаром.       — Твой спор с генералом возмутителен. Как может мой сын, следующий Лорд Огня, так вести себя по отношении к старшим? — голос Хозяина Огня был холоден.        Единственным способом выйти из этого чудовищного положения был поединок в Огнекай. Зуко посмотрел на старого генерала, которому посмел перечить, сказав о том, что ему не страшно. Мы сразу вышли на площадку, где собрались многие жители Королевства Огня. Брат стоял на коленях, уперев кулак правой руки в землю. Он неправильно понял. Поединок будет не между ним и генералом, а между ним и отцом, но об этом он узнал только тогда, когда повернулся лицом к противнику, скинув со своих плеч плащ с гербом народа Огня, вставая в стойку. Он выступил против генеральского плана, но поступив так в Зале военных советов, он оскорбил и проявил неуважение к самому Хозяину Огня. Глаза брата неверяще смотрели на отца, бегая по лицам смотрящих. Он встал на колени.       — Прости, отец, я думал только об интересах страны Огня, — начал оправдываться он, отвернувшись от наступающего на него Озая. — Прости меня, пожалуйста! Я вас глубоко уважаю, я ваш верный сын! — он положил голову на сцепленные на земле кисти рук.       — Встань и дерись, принц Зуко.        По щекам брата текли слёзы, он понял, какую ошибку совершил. Я смотрела на это с жалостью, меня затопило сожаление, ведь я могла остановить тогда, на военном совете, Зуко за руку, посоветовать, чтобы он не выступал против.        Хозяин Огня ударил своей магией без капли сожаления, будто он ранил не собственного сына, а какую-то мошку, путающуюся под ногами. Над площадкой разнёсся полный боли крик брата. Одну сторону его лица покрыли волдыри, из которых начала течь кровь. Дядя Айро отвернулся от этого представления. Но Лорду Огня этого было мало. На следующий день он отправил сына в изгнание, чтобы тот нашёл Аватара — последнего мага воздуха. Без Аанга Зуко не смог бы вернуться домой.        Дни моего прошлого потекли друг за другом. Я смотрела, наблюдала за всем этим, зная о том, что будет дальше, послушно следуя за историей, которая уже произошла. Дни сменялись ночами, но я так и оставалась здесь, ничего не происходило, ничего не менялось.       Уже прошла неделя с того момента, как я оказалась тут. Мей и Тай Ли прибыли ко мне, чтобы мы вместе отправились в Ба Синг Се, столицу народа Земли. Именно там младшего брата Мей «взяла в заложники» команда «Аватар». Прописанный в точности до мельчайших подробностей сценарий начал сводить с ума. У меня ехала крыша, но последней надеждой было то, что я смогу вернуться назад.       Дни вновь полетели, а я с затаённой надеждой всё думала о том, чтобы поскорее вернуться назад к своим соулментам, группировке, учёбе. Скоро должны быть вступительные экзамены в UA, я никак не могу их пропустить. Мои «Спасители» уже, наверное, потеряли меня, ведь я так внезапно пропала. Когда вернусь, надо будет рассказать о том, где я всё это время пропадала.       С тяжелым сердцем легла спать. Я здесь уже две недели, а экзамены через неделю, если мне не изменяет память. Хочу вернуться к ним всем. Краски мира уже надоели, мне нужна серость. ***       Я оказалась в тёмном помещении, ничего не видя. Здесь не было ни ветра, ни сырости. Ни-че-го. Никакие ощущения на меня не накатывали. Внутри меня будто что-то вымерло после всего пережитого. Сложно возвращаться в прошлое, не зная о том, сможешь ты вернуться или нет. Но внутри всё так же теплилась надежда, что это может оказаться просто сном. Длинным, не завершающимся сном.       Сначала было тупое безразличие, потом, будто сквозь толщу воды, начали появляться эмоции. То гнев, то умиротворение, то ярость, холодный расчёт. Это начинало действовать на нервы, из-за чего я начала медитировать. Я не понимала, что происходит, не могла контролировать ситуацию, чувствовала себя беспомощной, словно только что родилась, и это раздражало.       Я закрыла глаза, вспоминая техники дыхания, которым меня когда-то учили те старушки-близнецы, имена которых не могла вспомнить.       «Сколько я уже здесь, в этой тюрьме?»       «Что происходит там, за пределами этого места?»       «Что-нибудь случится, или я так и проторчу здесь до самой старости?» Мысли накатывали, уходили одни, но наступали другие. Эмоции, которые были во мне, я откидывала, чтобы они не мешались. Я начала считать секунды, чтобы не сойти с ума. 1… 2… 3…       На 106 секунде пришла мысль о том, что нужно было изначально так сделать. 107… 108… 109…       253 секунды, а затем мысль оставить всю эту затею.       3 605 секунд подтолкнули на идею размяться, хотя мышцы не затекли. Я до сих пор не открыла глаза.       86 385 секунд, то есть почти день.       Я поняла, что не испытываю каких-либо физиологических потребностей, будто это делал кто-то за меня.       «Что будет, если я умру?»       «Будет ли кто-нибудь скучать по мне?»       Перед глазами начали мелькать лица моих друзей, знакомых. Вот Ямагути улыбается, украдкой поглядывая на Бакуго в школе. Сато трясётся от страха, когда увидел полосу препятствий, которую они сейчас могут пройти за три часа, но этого мало. Ничтожно мало.       86 400 секунд. Я здесь уже день, но ничего так и не случилось.       Фармин сидит за столом перед монитором компьютера, за его ухом покоится сигарета, а в зубах он держит зажигалку. Переработал. Кермин сидит со мной на заднем сидении машины брата, нам нужно съездить в магазин. Я вхожу в кухню, чтобы увидеть всю группировку вместе за столом, сегодня мы с подругой, которая стала для меня столь дорога, готовим «Шарлотку» — русский пирог из свежих, только что собранных на ферме, яблок. Заяц поворачивается ко мне, радостно улыбаясь во все тридцать два. Ямагути начинает на меня пыхтеть из-за того, что я опять слишком долго сидела за столом, делая планы тренировок. Фармин, отвернувшись от окна, тушит сигарету, чтобы сказать о том, что у меня на лице полоска от ручки. Кудо сидит возле стены, оперевшись на него, в правой руке держит ручку от трости, на его лице играет улыбка, а глаза закрыты…       Когда счёт дошёл до четвёртых суток, я начала сходить с ума. Всё время казалось, что я слышу голоса членов группировки. 86 401 секунда, 86 402 секунды. Сердце пропускает удар, чтобы в следующий момент я очутилась в комнате, в Мусутафу.       Я хотела спросить о том, что здесь происходит, но не могла. Рот меня не слушался. Я слышала свой голос, он был холодным, говорила не я. Моё тело будто управляло самим собой. Стало страшно.       «Что за чертовщина творится?!» — испугалась.       Мой рот растянулся в улыбке, или это был оскал хищника, поймавшего свою жертву? Не знаю. Я не вижу своё тело сейчас со стороны. Жутко быть запертой в своём теле и не иметь возможности даже пальцем пошевелить. Нужно успокоиться и понять, в чём дело. Целый день я пробыла в этом дурацком состоянии, когда ты ничего не можешь сделать, даже мыслями управлять, но я их прекрасно ощущала. Казалось, будто смотрю фильм от первого лица. Очень длинный фильм, который мне совсем не понравился.       «Я» разговаривала на своём старом языке, моя группировка боялась меня. Они буквально не шевелились и почти не дышали. Я злилась на то, что творит моё тело. Почему я это вижу? Зачем мне это? Что это даст? Ещё больше мне не нравилось то, что это было очень похоже на меня прежнюю, на Азулу, на ту, которой я когда-то была. Что-то здесь не так.       Я пыталась кричать, чтобы меня услышали, пыталась завладеть телом, чтобы это прекратить, пыталась подать хоть какой-то знак, хотя бы как-то намекнуть на то, что перед ними стою не я, а она. Азула как-то оказалась в моём теле, и мне это не нравилось. Я буквально кипела от злости где-то глубоко внутри неё.       Моё тело подошло к календарю, дата 30 марта стояла у меня перед носом, словно это был красный флаг для быка. Через полтора дня вступительные экзамены, а эта дрянь в моём теле. Она же делов натворит! Тем более у неё все четыре стихии, которые неплохо развиты! Даже думать страшно о том, что она может сделать.       Меня пробрала нервная дрожь. Как мне попасть в моё тело? Что нужно сделать? Мне нужна хотя бы одна подсказка! Хоть что-то, что должно помочь мне. Помогите, пожалуйста… Такого чувства я не испытывала никогда. Это было отчаяние?       «Слышишь, дрянь, тебе не завладеть моим телом никогда в жизни! Катись обратно к себе в страну Огня. Не смей портить мне жизнь, которая только начала идти мирно!» — зарычала я в надежде на то, что Азула услышит меня.       Пожалуйста, хоть раз пусть всё пойдёт так, как того желаю я, а не кто-то… Пожалуйста!       Дрожь прошлась по всему моему телу, а в следующий миг я оказалась на полу, стоя на коленях, уперев руки в мягкий ковёр. Зеркальная дверь шкафа смотрела прямо на меня. Я смотрела в своё отражение. Глаза светились, мир вновь приобрёл чёрно-белые цвета. Такое облегчение и счастье накатило на меня, что слёзы покатились солёными дорожками по щекам.       Я смогла выбраться. Вернула своё тело. Спасибо.       Из груди вырвался крик. Эмоции накатывали и накатывали на меня всё сильнее и сильнее. Всё, что я откидывала, пребывая четыре дня в той темноте, достигло меня вместе с эмоциями Азулы. Радость сменялась грустью, страх — решимостью, гнев — холодным расчётом. Это была истерика.       Всё моё тело трясло крупной дрожью. Кажется, меня кто-то обнял, что-то начал говорить. Я не видела, как все они зашли. Я просто чувствовала тепло, желая только того, чтобы оно не уходило от меня, чтобы осталось со мной подольше. Я сидела на коленях у кого-то как маленький ребёнок и плакала от облегчения, выплёскивая всё, что только накопилось во мне за это время.       Не помню, как я уснула. Просто в какой-то момент провалилась во тьму. Спасательная темнота, как я думала изначально, легко приняла меня в свои владения.       — Кимура Яшицо. Вот так встреча, — за своей спиной я услышала до боли знакомый голос.       — Что тебе надо? — спросила, повернувшись к мужчине лицом.       Я старалась, чтобы моё лицо не показывало тех эмоций, которые затопили меня. Страх перед лже-героем до сих пор сидел во мне. Его сложнее отпустить, чем хотелось бы. Мои кулаки были сжаты настолько сильно, что отросшие ногти больно впились в ладони, оставляя отпечатки. Я чувствую, как ногтевая пластина входит в кожу.       — У тебя уже так много врагов! Это настолько приятно, что невольно на глаза наворачиваются слёзы, — он театрально смахнул «выступившую слезинку» согнутым указательным пальцем. — Мои последователи заберут тебя вслед за собой, а герои, которых ты так активно ловила на протяжении пары недель, лишая их причуд, ополчатся против тебя.       — Зачем ты мне это рассказываешь? — спросила.       Сейчас мне было неважно, как он попал в моё сознание, откуда знает последние новости в Японии, находясь в тюрьме. Нужно будет посмотреть программы за эти две недели, ведь вместо меня здесь орудовала Азула. Что вообще происходило за всё то время, пока меня не было здесь?       — Ооо. Это просто обычное предупреждение, ведь приятнее наблюдать за всем тогда, когда твоя жертва в страхе постоянно оборачивается, — он засмеялся, подняв руки вверх, туда, где должен быть потолок, но была лишь тьма, окружавшая нас. — Молись кому угодно, но мы тебя достанем.