***
Это случилось во время охоты. Заяц пребывал в блаженном неведении, пока Кара, словно хищник, притаилась неподалеку. Конечно, было бы лучше, если бы это был, например, олень или медведь, но в последнее время стало вообще редкостью кого-то поймать. Заяц беззаботно почесал ухо, когда Кара тихо поднялась из своей засады. Она пристально следила за каждым его действием, ведь любой подозрительный шорох мог спугнуть его. Все вокруг отошло на второй план, когда ее сердцебиение ускорилось от адреналина в крови. Кара предпочитала охотиться с помощью лука, который вручил им Ричард, но запас стрел быстро закончился, поэтому ей оставалось надеяться на эйджил — не самое аккуратное и тихое оружие для охоты. И все же она отвечала за охоту, а Кара никогда не умела сдаваться. Женщина медленно потянулась к бедру, сжимая эйджил в руке — это было знакомо, это то, что стало ее сущностью ещё в детстве. Краска тут же спала с ее лица, когда она резко отдернула руку. Она тяжело вздохнула, пытаясь справиться с реакцией своего тела. Кажется, весь мир погрузился в вакуум в течение этих бесконечных секунд. Медленно, с абсолютным ужасом, Кара вытащила эйджил из кобуры, изо всех сил сжимая его в руке. И… ничего: ни боли, ни удара, ни агонии. В этот момент не произошло ничего, что было бы знакомым, ожидаемым, правильным. Кара шумно выдохнула, когда она осознала, что такое уже происходило — и это понимание смогло разрушить любую выдержку морд-сит. Магия эйджила больше не действовала. Все обещания и трудности последних месяцев испарились в одно мгновение. Эйджил выскользнул из ее дрожащих пальцев, ударяясь о листву под ногами. Заяц в эту секунду рванул вперёд, унося за собой любую надежду на их будущее. Но… Кара все ещё могла притвориться, что магия эйджила работает, что все по-прежнему — что все еще в порядке. Она могла бы напрячь руки, слегка прищуриться и позволить верхней губе дрогнуть перед тем, как взять эйджил. Эти простые реакции вырабатывались годами, создавая ее из боли и крови. Кара скривилась, восстанавливая воспоминания о боли при любом касании эйджила — казалось, эта боль все ещё была здесь, все ещё была реальной. Она могла убедить свое тело, но оружие в ее руках все равно оставалось мертво и бездушно. В следующий раз Кара обязательно починит сломанные стрелы, чтобы взять их с собой на охоту. Возможно, она даже рискнёт взять один из кинжалов Кэлен. Она наденет одну из тысячи масок, убеждая себя и Кэлен, что все в порядке. Она убьет в себе любой признак пустоты от потери единственного ориентира, чтобы ничего из этого не отразилось на ее лице. Кара никогда не расскажет Кэлен, что родословная Ралов была окончательно уничтожена. Кара никогда не расскажет Кэлен, что Ричард погиб. Абсурдность этого понимания почти заставила ее рассмеяться. Смерть всегда была в тени каждого из них, но всегда вне досягаемости. И Кара верила, — глупо, слабо, но так утешительно — что смерть обойдет их стороной. И мысль о том, чтобы скрыть это от Кэлен, заставила ее побледнеть ещё больше. Она подавила это неприятное чувство, задерживая дыхание. Вдалеке показались очертания их укрытия, вынуждая ее чувствовать себя ещё хуже. Ричард приказал ей позаботиться о Кэлен — сохранить ее жизнь любой ценой. Но угроза могла быть во всем, не так ли? Угроза исходила от бейлингов, хищников в лесу, от Кэлен в том числе. И Кара не была уверена в том, как отреагирует Мать-Исповедница, когда узнает, что ее единственная любой умерла. Незнание держало ее в безопасности — в безопасности от того, что обязательно сломило бы ее волю к жизни, а от ее жизни зависели все они. Кара поклялась защищать ее любой ценой, и если эта грязная тайна должна была умереть вместе с ней, то так тому и быть. Она будет защищать Кэлен от всего, что могло нести какую-либо опасность: материальное или неосязаемое, физическое или эмоциональное. Кэлен сидела около небольшого костра, улыбаясь ее появлению. Ее волосы переливались под солнечными лучами, а глаза казались ещё ярче, чем обычно. Кара на мгновение запнулась, видя, какой счастливой казалась Кэлен. И если она узнает правду, то, скорее всего, эта улыбка навсегда исчезнет, как и все хорошее, что было между ними. Так ее тайна ещё глубже осела в сердце. Неприятная волна холода пробежала по ее спине, и она не могла винить во всем погоду. Она сжала губы, чувствуя, как ее ужас и страх преображаются в гнев и отвращение. Но под оправданием их миссии и ее долга перед Ричардом пряталось простое нежелание быть той, кто скажет Кэлен то, что обязательно разобьёт ее сердце на миллион осколков, сделав его непригодным для восстановления. Так прошло несколько дней: они сливались между собой, поэтому Кара не была уверена, сколько времени они уже находились в этом положении. Не выдержав, Кара решила отправиться в ближайшую деревню. Во-первых, им нужны были припасы. Их стрелы и лук оставляли желать лучшего, а такая еда, как фрукты, овощи и зерно, была роскошью в их лесу. Это было достойное оправдание: Кэлен поддержала ее идею, согласившись, что она смогла бы присматривать за лагерем во время отсутствия Кары. За все это время они не встретили ни одного человека, поэтому Кара была спокойна, оставляя ее одну. Во-вторых, истинная причина, почему Кара решила отправиться в деревню, заключалась в том, что она больше не могла оставаться со своей тайной наедине — ей нужно было подтверждение от другого человека. Конечно, эйджилы все ещё служили прямым доказательством смерти Ричарда, но она не могла оставаться с этой пустотой в одиночестве. Она позаимствовала дорожное платье Кэлен, не желая рисковать их убежищем из-за того, что кто-нибудь узнает ее кожу. Кэлен была выше нее, поэтому подол платья лениво волочился по земле при ходьбе, но выбора у них не было. Кара привязала кобуру к бедру, пряча под платьем эйджилы. Боль, которую она почувствовала при контакте с обнаженной кожей, была всего лишь фантомом, но это по-прежнему было знакомо, приятно, желаемо. Она также взяла у Кэлен один из клинков, убеждая ее, что она хочет заточить его у кузнеца. И Кэлен вновь легко согласилась — слишком легко, чтобы Кара могла проигнорировать приступ тошноты и сожаления. Ричард мертв. Ее разум кричал, бился в агонии, но рот по-прежнему оставался закрытым. Она отправилась рано утром, пока дороги все ещё были окутаны туманом. С каждым днём воздух вокруг становился все холоднее, предвещая зиму. Кара натянула капюшон на голову, чувствуя, как эйджилы, словно лёд, прожигали ее кожу на бедрах. Прогулка до ближайшей деревни заняла больше времени, чем она предполагала — Кара добралась до места лишь к вечеру. Ворота охранял лишь один человек; деревня была маленькой, но достаточно большой для торговых путей через нее. Часовой легко пропустил ее внутрь, замечая проблеск светлых волос под капюшоном и отсутствие других людей рядом. Неприятный холодок пробежал по спине, когда она зашла в деревню. В это время суток на улицах всегда было многолюдно и шумно: люди спешили по делам, уличные воры сметали все, что плохо лежит, а торговцы пытались завлечь к себе покупателей. Но ничего этого не было: улицы были пугающе безлюдны, как кладбище, где все мертво и бездушно. Кара напряглась, надеясь услышать хоть что-то, но по-прежнему ничего. Тишина пряталась повсюду, угрожая затопить все вокруг. На мгновение, на какое-то мгновение, Кара действительно поверила, что она единственная, кто ещё жив в этом месте. Магазин, который она искала, находился вниз по главной улице: потрёпанная вывеска извещала, что он был открыт. Внутри было пусто, но за прилавком находился мужчина, расставляя банки на полках — единственным признаком жизни в этом месте была пыль, которая суетливо витала в воздухе в красных лучах заката. Кара нетерпеливо переступила порог, решив, что лучше не снимать капюшон. Она выжидающе изогнула бровь, пристально следя за стариком: его волосы отливали серебром, а брови и усы были растрепаны в неприличном беспорядке. Чужие испуганные зелёные глаза уставились на нее, будто само ее присутствие могло угрожать существованию мира. Она недовольно скрестила руки на груди, прочистив горло. — Боже, — хрипло прошептал он, мотая головой. — Извините, конечно, чем я могу помочь? — его голос чересчур жизнерадостным и нетерпеливым, будто в это место никто не заходил уже несколько дней. Кара вздернула подбородок, глядя на него со смесью любопытства и раздражения. — Мне нужны припасы. — Конечно, вы пришли по адресу! — его улыбка стала ещё шире. Кара нахмурилась, раздражаясь от чужой медлительности. — Что именно вы ищите? — Стрелы и тетиву, — быстро ответила она, пока он энергично кивал, бросая на нее оценивающий взгляд. — Хорошо, какие именно стрелы? — Кара бросила на прилавок одну из своих стрел, чтобы он мог подобрать похожие. Он вновь кивнул, начиная перебирать содержимое полок. Она терпеливо ожидала в дверях, пока мужчина собирал ее заказ. — Знаете, я раньше вас здесь не видел, — задумчиво протянул торговец, явно желая продолжить их разговор. Кара невозмутимо выдержала его взгляд, выдыхая сквозь зубы: — Так и есть, — сухо ответила она. Его энтузиазм на мгновение угас, но, к сожалению, лишь на мгновение. — Тогда добро пожаловать в нашу деревню. Меня зовут Роберт, — дружелюбно улыбнулся он, держа в руках связку стрел и тетиву. Он терпеливо продолжал смотреть на нее, явно ожидая ответной реакции — конечно, Кара не собиралась оказывать ему такую услугу. Кара нахмурилась ещё сильнее, собираясь с духом, чтобы спросить то, что интересовало ее с тех пор, как она оказалась в деревне. — Что здесь произошло? Почему на улицах так пусто? Роберт заметно сгорбился, до последнего надеясь, что их разговор не коснется этой темы. Но, так или иначе, это все равно лучше, чем ничего. — Все боятся, — просто сказал он, проводя рукой по своим и без того взъерошенным волосам. Кара в замешательстве прищурилась, побуждая его продолжить. — Бейлинги начали опустошать деревни. И ходят слухи, что они всего в двух деревнях от нас. Все жители до смерти напуганы. Кара стиснула зубы, когда он махнул рукой в сторону улицы: — Большинство жителей собрали свои вещи и ушли. А те, кто решил остаться, заперлись в своих домах, надеясь, что Создатель сможет их защитить, — он устало покачал головой, потирая подбородок. — Мои клиенты больше не приходят ко мне. Если честно, то вы первая, кто… ну, кто вообще пришел сюда за три дня. Конечно, информация о том, что бейлинги обитали где-то поблизости, была ценной, но это все равно было не тем, ради чего они изначально сюда направлялась. — Я понимаю, — кивнула она, понимая, что даже ей хватит жалости и сострадания, чтобы закончить разговор с мужчиной на нейтральной ноте. Роберт напряжённо пожал плечами, будто это пустяк. — Нет, все в порядке. Я доволен своей работой, независимо от того, есть клиенты или нет, — он неожиданно рассмеялся, что даже она выдавила из себя сухой смешок. — Возможно, вам нужно что-нибудь ещё? Еда, вода…? — предложил мужчина, когда он наконец успокоился. — Яблоки, — Кэлен любила яблоки. — У вас есть яблоки? — спросила Кара прежде, чем поняла, что она действительно сделала это. Роберт вновь просиял, энергично кивая. — Конечно! Только вчера привезли свежие сладкие яблоки, — он быстро вытер руки о свою просторную тунику, поднимая ящик с яблоками. — Раньше они бы разошлись за несколько часов, но вам повезло, — мужчина быстро выбрал шесть самых лучших яблок, с гордостью демонстрируя их женщине. Кара подняла руку и прикрыла глаза, слишком устав от общения с таким энергичным человеком. — Подождите, если вы говорите, что сюда в любой момент могут прийти бейлинги, то почему вы до сих пор здесь? — недоверчиво уточнила она — вопрос был резким, и она это знала. Но Кара не спрашивала бы, если бы сама эта ситуация не была такой абсурдной: он терял деньги, клиентов и, возможно, свою жизнь. Наверное, впервые за всю их встречу его взгляд стал серьезным. — Моя лавка — это вся моя жизнь, — пробормотал он, мрачно улыбаясь. — Я создал ее практически из ничего. И я не смогу жить, если ее уничтожат, поэтому я буду здесь до самого конца, — он ласково погладил прилавок, будто здание могло оценить его меру привязанности. И каким-то образом, в ситуации, совершенно сбивающей ее с толку, Кара действительно поняла, что он имел в виду. Знакомое тепло растеклась по телу, когда в ее сознании всплыл образ женщины, терпеливо ожидающей ее в лесу. Пустая печаль сменила тепло в ее груди, когда видение исчезло, но лишь на мгновение. Кара нахмурилась, прогоняя любые намеки на чувства. Женщина бросила несколько монет на прилавок, когда Роберт взял половину из них, отрицательно качая головой на ее немой вопрос. — Скидка для моего самого ценного клиента, — протянул он с игривой улыбкой. — Пожалуйста, позвольте мне заплатить, — ответила Кара, потому что так бы сказал Ричард. — Нет, спасибо вам за общение, это намного дороже любых монет, — убеждённо отказался мужчина. Кара недовольно посмотрела в пол, понимая, что он не примет ее протеста. Она закрыла глаза, глубоко вздохнув, — сейчас или никогда. — Спасибо вам. Я искренне надеюсь, что Искатель сможет найти Камень Слез до того, как бейлинги доберутся до вашей деревни, — в ее голове это звучало лучше. Напряжённое лицо Роберта указывало на то, что он знал что-то, чего не знала она: или, по крайней мере, на что она до сих пор не получила подтверждения от другого человека. В его зелёных глазах плескались жалость и недоверие. — Разве вы не слышали слухов? — приглушённо прошептал он. Кара чувствовала, как сердце начало биться чаще, но заставили себя отрицательно покачать головой. Мужчина неловко переступил с ноги на ногу, зная, что то, что он собирался сказать, разрушит надежду и веру любого, кто верил в удачу Искателя. — Человек, который принес эти яблоки, принес вести с других городов, — мрачно прошептал он, будто слова причиняли ему физическую боль. — Искатель мертв. Кара изобразила ужас лучше, чем когда-либо могла себе представить.***
В их убежище она вернулась поздней ночью — Кара несколько часов блуждала по лесу, теряясь в одинаковых тенях деревьев и собственных мыслях. Ричард был мертв — теперь у нее было очередное доказательство. Люди за пределами их маленького с Кэлен мира тоже об этом знали. Мир живых теперь потерял последнюю надежду, а его призрак следовал за ней словно тень, угрожая затопить ее невысказанными словами. Кара шумно выдохнула, мотая головой. В таком состоянии она прошла несколько миль в другом направлении, проклиная весь мир и себя в частности за слабость. Неприятная тяжесть в животе напомнила ей о том, что с самого утра она ничего не ела, поэтому Кара убедила съесть себя одно из яблок — она никогда не понимала этого вкуса, но Кэлен нравилось. Казалось, теперь эта простая истина оправдывала все ее действия. Тошнота только усилилась, когда Кара заставила себя двигаться дальше, обращая все внимание на дорогу, а не на понимание того, что Ричард мертв. Когда она наконец добралась до их лагеря, Кара была абсолютно измотана — конечно, она никогда не признается в этом ни себе, ни кому-либо другому. В это время Кэлен уже крепко спала, свернувшись около стены из густых ветвей сосны. Ее губы слегка приоткрыты, а грудь равномерно поднималась и опускалась при каждом вдохе и выдохе. Кара несколько минут задумчиво наблюдала за ее дыханием, чувствуя, как это успокаивает ее лихорадочные мысли: вдох — выдох, вдох — выдох, Кэлен жива, чистое сердце Матери-Исповедницы продолжает биться. Выйдя из транса, женщина схватила бутылку с водой, жалея, что это не эль. Сейчас она была слишком уставшей, чтобы злиться из-за того, что Кэлен потеряла бдительность и уснула до ее возвращения, и слишком уставшей, чтобы продолжать стоять на страже — возможно, этой ночью они могли позволить себе расслабиться. Она практически рухнула на подготовленный спальный мешок, неохотно отдавая должное предусмотрительности Кэлен — она подумала о ней и ее комфорте. Кара тихо выдохнула, чувствуя, как ее спина прижимается к тёплому телу. Тело все ещё гудело от ее прогулки, поэтому было легко поддаться усталости, как физической, так и умственной. Она позволила себе слабость, прикрывая глаза. Чужое тело пошевелилось, лишая ее спасительного тепла. — Кара? — прошептала она через мгновение, ее голос все ещё был хриплым от сна. — Да, — приглушённо пробормотала Кара, не найдя в себе сил открыть глаза или пошевелиться. — Ложись спать. — Кара, мне так жаль, — более осознанно сказала Кэлен, поворачиваясь лицом к Каре и приподнимаясь на локте. — Было так темно и тихо, я даже не заметила, как уснула. Кара нахмурилась, сдерживая растущее раздражение. — Кэлен, — недовольно протянула она, все же открывая глаза. — Ложись спать, — это было резко и грубо, но так в стиле Кары, чтобы Кэлен едва подавила улыбку. Она кивнула, снова прижимаясь к чужому телу: Кэлен шумно выдохнула, когда наконец нашла удобную позу для сна: казалось, из-за их положения любое движение или двух становился общим. Прошло несколько минут прежде, чем Кэлен потянулась назад к руке Кары, переплетая их пальцы. Кара замерла, чувствуя, как приятное тело оседает под ребрами — одновременно обволакивая и успокивая. Кажется, этого было достаточно, чтобы Кэлен окончательно провалилась в сон. Но не Кара. Теперь она чувствовала себя так, словно на нее только что вылили ведро ледяной воды. Нет, не потому, что Кэлен взяла ее за руку — это происходило и раньше, когда Кэлен нужна была поддержка. Но это произошло впервые с тех пор, как эйджилы Кары перестали работать. И этот жест доверия, кажется, вновь пробудил в ней то, что она так самоотверженно пыталась похоронить — в ее идеальном плане она не учла одного… Кэлен ей доверяла. И когда она узнает, что Кара уже несколько дней так тщательно пыталась скрыть, — а она обязательно узнает об этом, когда Ричард не вернётся за ними — она никогда не сможет её простить за это. И эта мысль казалась ей страшнее всего, что уже произошло. Чувство вины, стыда и страха сделали простое касание рукой схожим с болью от эйджила: эта боль усиливалась с каждым вздохом, но Кара не могла позволить себе отстраниться — эта боль очищала, отрезвляла и успокаивала. И каждый раз, когда она закрывала глаза, она видела Ричарда, обнажающего Меч Истины — он был решительный и непоколебимый — он был мертвым. А затем она видела Кэлен — ее образ был неземной: мягкая улыбка, смеющиеся глаза и чувства, которые Кара не могла понять, но они наполняли ее, угрожая в любой момент вырваться наружу. И все это лишало ее способности дышать. Усталость ещё сильнее навалилась на ее тело, но образы — пугающие, незнакомые, осуждающие — не давали ей на это и шанса.***
Кара нахмурилась, с подозрением глядя на бурлящее рагу. Она опасливо ткнула в него ложкой: оно было твердым и пахло просто отвратительно — ничего хорошего. Кара нахмурились ещё больше, понимая, что найти и убить оленя было проще: нашел, убил, освежевал, разрезал, кинул в кастрюлю с овощами и готово. Но в процессе готовки все равно что-то пошло не так, что и привело их сюда. Если честно, Кара не