Тут так светло…
Это первое, что приходит в голову мужчине, когда он выходит из портала, который в то же мгновенье закрывается за ним, не оставляя ни следа, ни намёка на то, что там что-то когда-либо было. Мироходец щурится, оглядывая пространство вокруг себя; ему казалось, что он находится в какой-то белой комнате, но это не так. Наверное, он слишком привык к мрачной обстановке, что царила в том лесу.
Он отрывает взгляд от разглядывания местности, переводя его на мальчика, проверяя его состояние.
Удивительно… А парнишка-то выдержал перемещение… Ха, а он, случаем, тоже не мироходец? Будет приятно встретить такого же человека, который, как и ты, может спокойно перемещаться по мирам. Мужчина ещё не встречал и не пересекался с другими мироходцами, и он иногда даже думал, что один такой, но рассказы
Междумирца всегда переубеждали его. И этот мальчик подтверждение тому, что он, всё же, не единственный в своём «роду».
Нет, он, конечно, беспрекословно верил Междумирцу, ведь тот всё-таки знал намного больше, чем он сам, но иногда некоторые сомнения закрадывались в душу, заставляя сомневаться в словах наставника.
Из губ мироходца вырывается облегчённый выдох, когда он понимает, что с мальчишкой всё в порядке. Это радует. Он делает несколько пробных шагов по поверхности, морщась от того, что ноги чуть проваливаются, будто он по свежевыпавшему снегу идёт.
Неужели
Арнир не мог нормальный пол в своём мире сделать? Знает же, что неудобно тут передвигаться. Не у всех есть способность летать или левитировать в воздухе.
Мало того, так тут ещё в любую секунду грохнуться можно! Ну, умереть не умрёшь, но ушибёшься знатно.
Это проверено на собственном опыте…
Мироходец улыбается своим мыслям, подмечая, что чувства юмора ему не занимать. Он резко застывает на месте; мальчик на его руках тихо мычит, но продолжает сопеть.
— Что привело тебя в мои покои, Эдвард? — слышит он спокойный, приятный голос. Названный поднимает голову, встречаясь взглядами с богом, что предстал перед ним. Эдвард в смущении начинает смотреть в противоположную сторону.
Всё никак не может привыкнуть. Он замечает подходящего к ним Междумирца. Тот совсем не изменился с их последней встречи. Всё такой же серьёзный и сдержанный.
Эдвард кивает в знак приветствия, получая в ответ взаимный жест. Он не был удивлён присутствию Междумирца, ведь тот довольно часто проводил большую часть своего времени в обители Арнира.
— Здравствуй, Арнир, — запоздало здоровается человек, чувствуя, как руки начинают затекать от долгого неизменного и неудобного положения. — У меня... есть к тебе одна просьба.
— Просьба? — переспрашивает бог без удивления в голосе.
Это что, для него обыденность?
— Да, — Эдвард делает уверенный шаг вперёд, но его нога вдруг проваливается, и он покачивается, в надежде сохранить равновесие и не упасть вместе с мальчиком на руках. У него это получается. Эдвард слышит смех Арнира и поднимает голову, хмуро заглядывая ему в глаза.
— Ах, прости, прости, — продолжая негромко смеяться, Арнир извиняется.
— Тебе пора бы сделать пол потвёрже, — перенимая настроение бога, усмехается Эдвард, показательно «ударяя» ногой, которая буквально пару секунд назад провалилась, по мягкой поверхности, что, скорее, напоминала облако.
— Да-да, — кивает Арнир, продолжая добродушно улыбаться. — Мне правда стоит этим заняться. Но как-нибудь потом.
— Знаем мы твоё потом, — фыркает Междумирец, вливаясь в разговор и складывая руки на груди, демонстративно отворачивая голову в бок, вызывая лёгкий смешок у Арнира.
— В любом случае, ты же мне напомнишь, верно? — он поворачивает корпус тела к Междумирцу.
— Конечно, ведь без меня ты точно забудешь о своём обещании, — кивает второй, вновь замолкая. Он не был многословен в присутствии кого-то, кроме Арнира. А жаль, ведь Эдвард всегда мечтал полноценно поговорить с Междумирцем, а не просто перекинуться парой фраз и на этом всё.
— Обещании? Я, вроде как, ничего и не обещал, — вскидывает брови Арнир; он, как понял Эдвард, пытался косить под дурачка, но Междумирец, серьёзно посмотрев на него, покачал головой, как бы говоря: «Это лишнее». Арнир кашляет и оборачивается на мироходца.
— Прости, что-то тема ушла куда-то не туда… Так, что за просьба?
— А, да. — Эдвард вдруг перестаёт чувствовать бывалую уверенность в своих решениях и действиях, но... раз уж пришёл, то нужно закончить начатое. — Знаете, я удивлён, что вы так и не заметили мальчика на моих руках.
— Я заметил, — перебивает вдруг Междумирец. — И вот всё думал: спросить или сами додумаются?
— Оу… Я... Ох, я правда даже не придал этому значения, — Арнир виновато отводит взгляд, закусывая губу.
— Ты слишком часто отвлекаешься на какие-то мелочи, — Междумирец вновь качает головой, прикрывая глаза и хмуря брови.
— Прости, Межд, я постараюсь больше так не делать.
— Ну-ну…
— Всё нормально, я тоже забылся, — подаёт голос Эдвард, боясь того, что весь этот диалог, не дай Свет, может перелиться в какую-нибудь ссору или что похуже. — Я нашёл этого мальчика в одном из миров, пока путешествовал. И… В этом мире происходят... не самые лучшие события. Точнее, происходили. Война окончена и... Окончена позорным проигрышем одной из сторон, — мироходец замолкает на секунду, продолжая мысленно подбирать слова. — И, как я понял, этот мальчик как раз таки с той стороны, что проиграла в этой войне. Он упал с обрыва. Видно оступился или споткнулся о что-то, ведь в том лесу было полно выпирающих наружу корней… Арнир, мне нужно, чтобы ты исцелил этого мальчика, я… Боюсь того, что у него, не дай Свет, начнётся заражение крови и…
— Я понял, можешь не продолжать, — перебивает его Арнир. — Я рад, что ты обратился именно ко мне, — бог подходит ближе и склоняется над лицом мальчика, аккуратно кладя ладонь ему на лоб; он опускает веки, шепча себе под нос что-то непонятное. Арнир меняется в лице: брови слегка сводятся к переносице, а сам бог напрягается. Арнир открывает глаза, внимательно смотря на мальчика. — Слишком много плохих воспоминаний… Это очень плохо скажется на ребёнке.
Эдвард в недоумении косится на Арнира.
Что он делает? Я ведь… Просил не об этом… Я просил излечить этого мальчика, а не…
— Не беспокойся, Эдвард, — будто бы прочитав мысли мироходца, говорит Арнир. — Мы позаботимся о здоровье мальчика, будь уверен. Я это к чему… — бог делает несколько шагов вперёд, обходя Эдварда и складывая руки за спиной. — Как я сказал, у него слишком много плохих воспоминаний. Я бы даже сказал... Ужасных. Это очень, очень плохо повлияет как на самого мальчика, так на его… Будущее. Ведь… Это травма на всю жизнь.
— Травма? Какая травма?.. — Эдвард не понимает, о чём говорит Бог.
— Детская, — коротко отвечает Арнир. — Тебе не стоит знать, какая именно.
—… — мироходец молчит какое-то время. — Хорошо, допустим, но как ты…
— Не важно. Это не важно… Помнишь, Междумирец рассказывал тебе о потери памяти при перемещении в другие миры?
— Помню… Но как это связано с ним? — Эдвард кивает на мальчика, мирно спящего на его руках.
Удивительно то, как он ещё не проснулся.
— Думаю, ты уже понял, что этот мальчик — тоже мироходец, верно?
— Всё-таки мои предположения оказались верны… — улыбается Эдвард, обводя взглядом тело ребёнка. — Но всё же объясни мне, Арнир, как это связано?
— А ты ещё не догадался? А я думал, что ты наизусть выучил все лекции Межда, — названный фыркает на последнюю фразу, закатывая глаза. — Так вот. Тут именно такой случай. Этот мальчик, скорее всего, как и его родители, не знают о том, что он может перемещаться по мирам, не причиняя себе никакого вреда. Но дело в том, что при незнании эта способность, логично, вообще не используется, то есть, он навряд ли перемещался даже по мелким измерениям, — Арнир вскидывает руки, а потом продолжает:
— А тут… Без какой-либо подготовки и сразу в портал. Я удивлён тому, что ты решился на такой отчаянный шаг, даже понимая, что этот мальчик, возможно, не является таким же, как ты.
— А это, между прочим, был огромный риск, — произносит вдруг Междумирец, и Эдвард содрогается, когда слышит его голос чуть ли не над своим ухом. Он даже и не заметил, как тот подошёл к ним, чтобы уловить каждое слово от их разговора. — Но... тебе повезло, ведь иначе смерть этого дитя была бы на твоей совести.
— Межд, не нагнетай, — одёргивает его Арнир. — Так… О чём это я? Ах, да. Думаю, суть ты уже улавливаешь.
— Хочешь сказать, что он потерял память при перемещении?.. — Эдвард мрачнеет, ведь слова Арнира казались ему бредом.
При всём уважении к нему, но это так.
— Именно.
— Тогда… Подожди. Тогда как ты…
— Секрет, — загадочно улыбается Арнир. — А Боги не раскрывают своих секретов.
— Выпендрёжник, — хмыкает Междумирец; Эдвард на это замечание невольно хихикает.
— Сам-то чем лучше? — с недовольством отвечает бог Света.
— Ой, ладно, ладно… — было видно, что Междумирец хотел сказать что-то ещё, но, заметив прожигающий взгляд Арнира, решил, видимо, промолчать.
— Хорошо, — хохотнув, говорит мироходец. — Не буду лезть не в своё дело. Секрет, так секрет. Но… Что насчёт мальчика? Что с ним делать? Я, при всём желании, не могу взять его с собой. Я не могу обосноваться в одном месте и остаться в одном мире надолго, да и, как ты говоришь, он будет терять память при перемещениях.
— Я не могу точно сказать, говорю лишь то, что смог услышать от Междумирца. Может, с взрослением эта проблема решится.
— Но в любом случае, взросление ребёнка — это слишком долго…
— Не сказал бы… — задумчиво перебивает Междумирец, но откашливается, всем своим видом говоря о том, чтобы тот продолжал.
— Я… правда не могу остаться с ним… Да и путешествия по мирам слишком опасны для ребёнка его возраста… — Эдвард опечаленно смотрит на мальчика. Он не знал его родителей, поэтому ему, скорее всего, придётся оставить его в каком-нибудь мире на произвол судьбы, а делать это… Ой, как не хотелось.
Жалко…
— Да, — кивает Арнир. — Ты прав. Поэтому у меня есть идея.
Эдвард мгновенно оживляется, а Междумирец направляет на друга вопросительный взгляд; Арнир, уверенно смотря на него в ответ, торжественным голосом произносит:
— Я официально беру этого мальчика под свою опеку.
***
— Чт… — не успевает Междумирец и слова сказать, как Эдвард восторженно восклицает:
— Правда?! О, Свет, Арнир, это очень благородно с твоей стороны! Ты... правда хочешь этого?
— Да, конечно. Ведь, будь оно иначе, я бы даже и не думал произносить это вслух.
— Я рад… Я так рад… Пообещай мне позаботиться об этом мальчике, — Эдвард подходит к богу, осторожно протягивая спящее милое дитя ему. — Я правда волнуюсь за него…
— Я очень ценю твоё добродушие, Эдвард, — Арнир одаряет мироходца тёплой улыбкой. — Если бы не ты, то страшно подумать, что случилось бы с этим мальчиком.
— Мне тоже страшно думать об этом… Я просто не мог оставить его на расправу этим…
людям… — последнее слово было сказано сквозь зубы, в него была вложена вся ненависть, которую испытывал Эдвард, думая о том, что могли бы сделать те воины с этим невинным ребёнком. — Я рад, что это не случится, ведь я знаю, что ты никогда этого не допустишь, я прав?
— Да, Эдвард, ты прав. Я не позволю причинить ему вред.
Никогда. Клянусь.
— Ловлю на слове, — Эдвард слабо улыбается, когда больше не чувствует тяжести на своих руках. — Спасибо, Арнир.
— Не за что. Заглядывай ко мне почаще, — бог подмигивает, прижимая к себе мальчика, который что-то пробормотал, продолжая спать.
Это не перестаёт удивлять Эдварда. Насколько крепкий сон у этого мальчишки?
— Постараюсь, — мироходец делает неуверенные шаги назад, не отрывая взгляда от ребёнка, отходя всё дальше и дальше… — Я... пошёл. До встречи.
Эдвард резко отворачивается, быстро уходя в внезапно появившийся из неоткуда портал. Повернувшись напоследок ещё раз, он снова кидает короткий взгляд на мальчика, что теперь мирно лежал на руках бога. Он знал, что может доверить Арниру это дитя. Эдвард улыбается, исчезая вместе с тем порталом, который и привёл его в этот мир.
Арнир, продолжая улыбаться, машет рукой вслед мироходцу, а когда портал закрывается, Междумирец не выдерживает и начинает говорить:
— Ар, какого чёрта? — он хватает Арнира за плечи.
— Во-первых, Межд, прошу, осторожнее, — бог взглядом показывает на мальчика. — Ты его разбудишь, не дай Свет. Во-вторых, что в этом такого?
— Это… Я не ожидал от тебя ТАКОГО решения… Просто... Почему?
— Знаешь... — Арнир отводит взор в своеобразный пол и отходит от друга, начиная идти в известную только ему сторону. Междумирец спешит следовать за ним, — Я всегда мечтал о…
собственном ребёнке. Мне хотелось узнать, какого это, быть отцом… А тут такая возможность предстала, и я подумал: почему нет?
Междумирец внимательно смотрит на своего собеседника, пытаясь выявить какие-либо признаки лжи или чего-то подобного, но, на его удивление, ни лицо, ни тон голоса Арнира не выражали ничего, кроме искренности своих намерений.
— Знаешь, я в одну секунду подумал, что ты шутишь, — выдыхает Междумирец; Арниру кажется, что в его голосе проскакивают странные ноты разочарования. — Но… Теперь я убеждён в обратном.
— О, ладно тебе, Межд, — улыбается в ответ бог света. — Неужто ты меня к ребёнку ревновать будешь? Ха-ха, не беспокойся, я и тебе буду уделять внимание.
— Лад… Подожди, ЧТО?! — Междумирец резко тормозит, шокировано смотря в сторону друга, что в этот момент по-доброму смеялся с его реакции.
— Ахахахах… Расслабься, я шучу.
— Любишь же ты подъебать на ровном месте… — недовольно замечает Междумирец, продолжая следовать за Арниром, от которого отстал на добрые три метра.
— Конечно, кого же мне, кроме тебя, подъебывать? — бог вновь усмехается, поглаживая мальчика по волосам. — Мне тут одному скучно… Я рад, что хотя бы ты скрашиваешь моё гордое одиночество своим присутствием.
— Я тоже рад, что у меня есть кому скрашивать одиночество своим присутствием, — ускоряя темп своих шагом, отвечает Междумирец, когда на его губах появляется лёгкая улыбка.
***
Мальчик медленно открывает глаза, как вдруг его ослепляет. Он вновь резко опускает веки; глаза начинают немного болеть от такого не особо приятного пробуждения.
Он чувствует, как к его макушке прикасается чья-то тёплая рука; он невольно тянется к ней головой.
А это приятно…
Он не решается вновь открыть глаза, боясь очередной вспышки света. Но вдруг мальчик слышит голос, такой… Спокойный. Такой, который заставляет перестать чувствовать панику от своего положения.
— Ну же… Открывай глазки, всё в порядке… Тебя никто не тронет… — мальчик насторожено начинает открывать один глаз; он видит перед собой лицо склонившегося над ним мужчины с доброй, тёплой улыбкой на губах. Зрачки мальчика расширяются в удивлении, но его радовало то, что ему не приходится щуриться от света, чтобы рассмотреть черты представшего перед ним лица.
— Ар, не склоняйся над ним так, ты можешь его напугать, — слышит он незнакомый голос —
также он слышит в нём ничем не скрываемое раздражение.
— Да, да… Прости, — шепчет Арнир, садясь обратно на своё место. Мальчик приподнимается на локтях; хлопая ресницами, он переводит взгляд то на одного, то на другого. Внешность этих людей была необычна для него.
Кто это такие?
— Как тебя зовут, дитя? — спрашивает мужчина со светлыми, нет, с белыми, словно свежевыпавший снег, волосами. Он выглядел очень… Дружелюбным. Вряд ли у него есть плохие намерения. Что не скажешь по второму мужчине, чьи волосы были темны, словно чёрное небо самой ясной ночи. Но мальчик не боялся его. Они, наверняка, заодно, а значит не сделают ему ничего плохого… Наверное… Он не уверен в этом.
Он открывает было рот, но не может выдавить из себя ни звука. А правда,
как его зовут?
В голове так… Пусто…
Он ничего не помнит.
Мальчик сосредотачивается, пытаясь найти хоть одно воспоминание в своей головушке, но ничего, кроме собственного пробуждения, так и не пришло.
Как так?
— Лололошка, — неожиданно для самого себя выдаёт мальчишка, даже не думая над своими словами.
Арнир удивляется этому, но не подаёт виду. И Междумирец видит то, как плечи бога чуть напрягаются.
— Хорошо, Лололошка, — продолжает улыбаться Арнир мальчику. — Ты знаешь, как здесь оказался?
— Н-нет… — запинаясь, негромко произносит так называемый «Лололошка», чувствуя как последние крупицы уверенности исчезают, оставляя за собой лишь замешательство.
— А помнишь ли что-то из своей жизни? — этот вопрос застаёт его врасплох. Паника вновь начинает окутывать Лололошку. Что делать? Соврать? Сказать правду?
— Ну-ну, Арнир, — подаёт голос Междумирец, подходя к мальцу ближе и присаживаясь на край рядом с ним. — Это слишком резкий вопрос для него, не считаешь?
— Ох, да, — Арнир виновато отводит взгляд. — Я слишком тороплю события…
— Нет, я… ничего не помню, — осторожно говорит Лололошка, закусывая губу чуть ли не до крови.
Он же… Правильно поступил?.. Что сказал правду?..
— О чём я и говорил, — выдыхает Бог. — А ты мне ещё обратное втирал, мол…
— Да, да, знаю, каюсь, был не прав, — парирует Междумирец. — Но я рад, что ты тоже вслушивался в мои «лекции».
— Ха, — Арнир поднимает взгляд на собеседника. — Не за что, но сейчас не об этом. Лололошка, ты правда ничего не помнишь? В плане. Вообще ничего?
— Ничего… Помню только то, как проснулся сейчас…
— Хм… — Арнир задумывается. — Что же, отлично. То есть… Ужасно. Ам… О, кстати, ты голоден?
— Есть немного… — мальчик стыдливо отводит взгляд. Всё-таки, эти люди ему незнакомы, и мало ли, что они могут с ним сделать.
— Тогда никто не против перекусить? — Арнир поднимается и с весёлым огоньком в глазах смотрит на… Своего сына, очевидно.
Он, конечно, не спрашивал разрешения мальчика, чтобы называть его «сыном», но... он ведь взял его под свою опеку, значит, он имеет право использовать это слово, верно?
Междумирец хотел было что-то сказать, но не решился,
наверное, не хотел как-то задеть Арнира, закрывая рот на замок и вставая с уже насиженного места.
— Не против, — говорит он, подходя к другу. Чуть склоняясь к нему, Междумирец шепчет:
— Нам нужно поговорить.
— Потом, — отмахивается Бог и обходит Междумирца, подходя к Лололошке и протягивая ему руку. — Пойдём, не бойся.
***
— Ты же понимаешь, что портишь жизнь пацану? — одаряя Арнира осуждающим взглядом, спрашивает Междумирец.
— И как же, соизволю поинтересоваться? — он склоняет голову набок, демонстративно складывая руки на груди.
— Он — человек. Обычный человек, не обладающий никакими магическими способностями…
— Это я знаю, — перебивает его Арнир. — Это не имеет значение, главное, что…
— Позволь я договорю. У него, я повторюсь, нет НИКАКИХ магических способностей, что уж там говорить о божественных. Он ни Бог, ни полубог, ни маг и никто другой, кто обладал бы магией. Единственная его способность — путешествия по мирам. И то, она бесполезна для него.
— Ты же даже не знаешь, чем он может обладать, помимо этого, — старательно парирует Арнир. — Как ты можешь судить, даже не зная этого мальчика?
— Ар, я просто не хочу, чтобы он страдал. Наши намерения схожи, но в них, всё же, есть отличия. Даже большие. Да, я понимаю, что тебе его жалко и всё такое, но не будет ли лучше оставить его людям?
— Подкинуть, имеешь ввиду? — Арнир хмурит брови, совершенно не удивляясь тому, что предлагает ему Междумирец.
— Называй, как хочешь. Ну вот сам подумай: как ты его будешь отправлять в учебные заведения? Там же учатся, Свет дери, дети богов, что идут вровень с тобой. И что скажут о нём, когда он придёт в одно из них? Ты хочешь, чтоб над ним издевались?
— Не хочу, — качает головой Арнир. — Но эта проблема тоже, считай, не проблема.
— Мне иногда кажется, что для тебя всё не является проблемой…
— Возможно, так оно и есть. Межд, я понимаю, что ты беспокоишься, но ты же меня знаешь. Я буду держать всё под своим контролем, обещаю. Никто и не догадается, что он — самый обычный человек, а не сын бога.
— Планируешь это скрывать? Что ж. Дело твоё, — качает головой Междумирец. — Но потом не говори, что я тебя не предупреждал. Вся эта идея с ребёнком — твоя. И даже не смей потом что-то говорить мне.
— Как скажешь! — улыбается Арнир. — Обещаю, что всё будет просто идеально. Ты знаешь, что я всегда держу свои обещания.
— Знаю. И буду надеяться, что всё пройдёт именно так, как ты говоришь и думаешь. Я тебе доверяю, хоть и понимаю, во что ты меня втягиваешь.
***
Осознание.
Осознание ситуации, в которую он попал.
Лололошка умный малый, подслушал разговор взрослых, но очень жаль, что он не понял ничего из того, что они говорили. Конечно он не поймёт, ведь он даже не введён в курс дела!
Но Лололошке нравилось то, как Арнир защищал его, не давая другому отдать людям. Он не знает почему, но ему очень понравился этот… Арнир. Его, вроде как, так называл тот, с ярко-фиолетовыми глазами.
Но мальчик, всё же, понял кое-что из их разговора: теперь он — сын Бога. Пусть и не кровный, но сын. Лололошке не нужно объяснять, что за существа, эти Боги. Он прекрасно понимал, кто это, и на что они способны. И осознание того, что он связался с одним из таких, заставлял его чувствовать некий… Страх. Страх непонятный, но… Он кажется ему знакомым. Страх перед неизвестностью? Возможно.
Кто знает, что можно ждать от этого бога.
Почему-то Лололошка чувствовал неподдельную радость от того, что его нашли именно эти двое, а не кто-то другой. Рад тому, что его решили приютить, а не оставить там, где он был до этого.
Радость — приятное чувство. И от него всегда так светло на душе, что не хотелось думать ни о чём плохом, что могло бы случится во время его проживания с
двумя богами.
