Дитя, воспитанное Богом

— ...вот так вот, — заканчивает Междумирец, с громким хлопком, что разнёсся по всему помещению, закрывая книгу, находящуюся в его руках; этот звук заставляет Арнира непроизвольно вздрогнуть и лишь сильнее впиться ногтями в предплечье своей руки, пока место под пальцами начинает покалывать от боли. Скорее всего, в ближайшее время появиться синяк. — Вообще, это не такая уж и серьёзная проблема, если так подумать, но обсудить с вами двоими её точно стоило, мало ли что. — Понятно, — сухо произносит Санфиш, плечом аккуратно опираясь о стеллаж с тысячей таких же книг, что и держал Алекс. Правда, та книга, спустя пару мгновений, оказывается на одной из многочисленных полок. — Не беспокойся, я лично со всем этим разберусь, поэтому можете уже считать, что проблема устранена, — он зевает, клацая зубами и слегка запрокидывая голову назад, касаясь стеллажа, который обдал его затылок чуть непривычным холодом. — Ух.. Ладно, ребят, вы как хотите, а мне уже спать охота. — А... — Сан решил остаться у нас на пару дней, — почти что мгновенно отвечает Арнир на вопрос Междумирца, который тот так и не успел задать из-за того, что его перебили неожиданно быстрым ответом. — Прости, что я сразу тебя не предупредил, просто... Когда мы с Саном вернулись, то ты сразу стал так увлечённо рассказывать обо всём, что мне и слова вставить было некогда, да и из головы у меня... Со временем вылетело.. — Да, — кивает #1 в знак полного согласия. — Надеюсь, я не доставлю вам лишних неудобств... А вообще, я остаюсь ещё по причине того, что мне ну уж очень интересно посмотреть на ваши с Лололошкой занятия. Я надеюсь, что никто из вас двоих не будет против. Согласие Арнира я уже добился, да и Лололошка, насколько я понял, тоже поддерживает это, поэтому... Выбор только за тобой, Ми... Чёрт, Алекс, — Санфиш быстро исправляется, сильно качая головой из стороны в сторону, зажмурив глаза. — Когда я услышал, как тебя называет Арнир, да и весь замок в принципе, то я был... Немного в шоке. Хотя, немного — это мягко сказано. Решил спросить об этом Ара, когда мы с ним ушли на "осмотр". Вот он-то мне всё и рассказал. И сейчас я, как ты можешь видеть, привыкаю к этому имени... Это действительно для меня в новинку. Не удивляйся, если я иногда буду запинаться или путаться во время обращения к тебе. Это с непривычки. — О, ты обязательно приспособишься к этому. Не знаю, как остальные, но лично я очень быстро освоился, и я очень рад тому, что мне не пришлось мучаться, — Арнир гордо выпрямляет спину, улыбаясь и кладя ладонь на свою грудь, чем вызывает не громкий смех у #1, которому было так смешно наблюдать за действиями своего давнего друга. — Луна тоже, кстати, изначально долго не могла запомнить, но потом тоже привыкла и теперь никогда не запинается при упоминании Алекса. Это не так уж и сложно, Сан. — Хах, ну... Для кого как. Люди разные бывают, и память тоже, между прочим. Что же, ладно, я пойду, пожалуй, спать. Доброй ночи, — Санфиш хмыкает, подходя к Арниру; он наклоняется, чтобы заключить бога в короткие, очень быстрые, но такие тёплые объятья, после чего почти мгновенно отстраняется. #1 поворачивается к Междумирцу и, не особо долго думая, с хитрой ухмылкой на губах подходит к нему, протягивая руку, явно намекая на взаимное рукопожатие, в знак прощания. — И тебе тоже доброй, кстати. — Вот же хитрый гад, чего-то подобного я и ожидал из твоих уст, когда ты только пришёл сюда, — усмехается Алекс, пожимая ладонь друга, чуть сжав её, давая тому понять, что своеобразная "шутка" ему не очень-то и понравилась. — Я тебе когда-нибудь отомщу за все подколы, так и знай. — Ну-ну, — #1, не убирая дурацкой, на взгляд Алекса, улыбки с губ, закатывает глаза и быстро скрывается за входной дверью; та закрывается не до самого конца, оставляя тоненькую щель, из которой можно было увидеть свет из пустующего коридора. И снова тишина. Арнир задумчиво продолжает смотреть на дверь, разглядывая вырезанные на ней узоры, что так красиво вписывались в не только дизайн всей библиотеки, но и в дизайн замка в принципе. Междумирец, в свою очередь, "пилит" взглядом не выход из комнаты, а бога света; он всё думает, стоит ли говорить о всех переживаниях, о которых рассказывал Лололошка. С одной стороны стоит, но с другой... Но с другой стои́т обещание, данное пару часов тому назад. А обещания, как знает почти каждый, нужно выполнять. Но что делать, если это самое обещание стоит ментального здоровья подростка, который даже толком жизнь-то не видал? Из уст Алекса вдруг невольно вырывается: — Ар... Я.. хотел поговорить с тобой ещё кое о чём... — О чём? — Арнир, на удивление Междумирца, довольно быстро реагирует на его слова, выходя из каких-то своих мыслей и поворачиваясь к нему лицом так, чтобы Алекс видел каждую эмоцию, которая промелькнёт на нём. — Что-то случилось? — он обеспокоенно смотрит прямо в глаза Междумирца, из-за чего тот начинает испытывать некий дискомфорт от столь пристального взгляда. — Я... — Алекс вдруг резко замолкает, прерывая зрительный контакт и отворачивая голову куда-то в другую сторону. Он не хотел врать и при этом смотреть в глаза Арниру. — Впрочем... Уже ничего.. Прости. — Точно? — Арнир сжимает руки в кулаки, пока его ногти впиваются в нежную кожу, принося лёгкую, но вполне терпимую для бога боль. — Да, точно. Знаешь, я, наверное, тоже уже пойду. Мне стоит над многим подумать. Посидишь здесь один? — в ответ он получает почти что незаметный кивок. — Хорошо, как хочешь. О, и да... Можешь сегодня не заходить к Лололошке, я проверю его сам. Нечего ходить каждый раз к нему и будить, — Междумирец подходит к Арниру и приобнимает его за плечи. Он отстраняется не так быстро, как Санфиш, когда уходил; он немного тормозит, прежде чем отстраниться и, сделав пару шагов назад, подойти к входной двери и повернуться к Арниру, чтобы последний раз пожелать спокойной ночи. — Доброй ночи, Ар. — Доброй, — Арнир вяло улыбается, провожая взглядом уходящего; когда дверь наконец закрывается, больше не оставляя никаких лишних и чуть раздражающих щелей, улыбка спадает с его лица, а сам Арнир с глухим, но довольно громким "стуком" опрокидывается на мягкую, бархатную спинку кресла позади. Он прикрывает глаза; тяжесть ложится на его плечи, заставляя чувствовать ещё бо́льшую усталость. Арнира одновременно радует и огорчает тот факт, что сегодня ему не придётся заходить к Лололошке, дабы проверить, что он спит. Очень мило со стороны Междумирца выполнять "работу отца" за него. Бог света издаёт тихий смешок, в голове сравнивая Алекса с "заботливой" мамочкой, которая, видя мучения своего мужа, решается ему помочь. Арнир, внимательно наблюдая за своим друга все эти четыре года, не один раз замечал немного... Странное поведение, которое не очень хорошо сочеталось с его характером. Некоторые привычки Междумирца будто стали... Немного мягче что ли.. От некоторых он вовсе избавился, — Арнир видел, что Алексу было трудно это сделать, — но самое странное — его отношение к Арниру. Оно изменилось, и это трудно не заметить. Арниру становится стыдно за свои мысли, когда Междумирец, долгое время смотря на него, вдруг ловит ответный взгляд и, краснея, поспешно отводит взор в противоположную сторону. Но Арнир не очень хочет говорить об этом с Алексом напрямую, ведь боится, что тот лишь сильнее замкнётся в себе, наотрез откажется от помощи или, хуже того, вовсе станет избегать Арнира. А богу света этого точно не хотелось. Арнир, чуть помедлив, встаёт с кресла, неспешными шагами направляясь в сторону окна. На улице уже давно начало темнеть, скоро солнце совсем зайдёт за горизонт, а пока оно ласкает своими последними лучами весь замок и лицо Арнира, когда тот осторожно отодвинул задёрнутую на окне штору, цвет которой так хорошо вписывался в чуть мрачную атмосферу библиотеки. Арнир прищуривается, сжимая губы в тонкую полоску. Слишком глубоко уйдя в свои мысли, он проигнорировал то, как дверь приоткрывается и в ней появляется светлая макушка Скарлетт. Та, заметив, что бог никак не отреагировал на её появление, тихо покашляла, привлекая к себе внимание Арнира, чьи плечи чуть дрогнули от осознания того, что в комнате есть кто-то, кроме него. — Прошу прощения за беспокойство, мой Господин, но я хочу напомнить Вам о том, что скоро настанет ночь, и что сегодня Вам следует лечь пораньше, ведь завтра у Вас много, очень много неотложных дел. Ох, и ещё, — Скарлетт делает короткую паузу, чтобы вздохнуть и набрать в лёгкие побольше воздуха, ведь говорить всё почти на одном дыхании действительно трудно. — Мистер Санфиш уже лёг спать. Я, по Вашему наставлению, проводила его до комнаты, которую Вы выделили, и кратко объяснила все правила замка на ночное время. Это так, на всякий случай, если он вдруг их не знает. В общем, сделала так, как Вы сказали, поэтому можете не беспокоиться, Ваш покой не будет нарушен никем из прислуг и гостей. — Большое спасибо тебе, Скарлетт. Ты как всегда прекрасно справляешься со своей работой. О, кстати, как там Алекс? Ты его не видела случаем? Он должен был уйти в свою комнату, но кто знает, что может прийти к нему в голову в последний момент? — Я нахожу милым то, что Вы беспокоитесь о господине Алексе, — служанка расплывается в мягкой улыбке, пока фраза, сказанная ею, заставляет уши Арнира заметно покраснеть от нарастающего смущения. — Да, я видела его, но он, как я поняла, направлялся далеко не в свою комнату. В покои младшего господина, если меня не подводит память. Наверное, господин Алекс решил проверить его перед тем, как уйти к себе. — Ясно.. Значит, он всё же не соврал... Это очень мило с его стороны... — задумчиво бормочет Арнир, как вдруг замечает на себе недоумевающий взгляд Скарлетт. Он прокашливается и быстро, громко, чётко произносит, в надежде на то, что он не вызовет никаких подозрений или лишних, дурных мыслей: — Да-да, ещё раз спасибо за это, Скарлетт. И... Если говорить по секрету, то я начинаю.. Точнее, не начинаю, а уже считаю, тебя неотъемлемой частью не только моих владений, но и моей семьи. — Ох, что Вы, Господин Арнир... — лицо служанки покрывается бледноватым румянцем. Арнир, при виде его, ласково улыбается, умиляясь тому, как смущается Скарлетт, когда слышит похвалу из уст своего бога. — Это просто моя работа, моя обязанность, можно сказать, но... Мне действительно очень, очень приятно то, что Вы считаете меня за родного Вам человека... — Что ж... Раз уж мы начали этот разговор, то открою тебе ещё один секрет: из всей прислуги я доверяю именно тебе. Только... Прошу, не говори никому об этом, а то такой ажиотаж начнётся, что представить даже страшно... Боюсь, как бы меня не "съели" за такие-то слова, — Арнир глухо смеётся, одну руку кладя себе на бок, а другой опираясь о холодный подоконник. У него возникает желание резко отдёрнуть руку от этого подоконника, ведь этот холод буквально обжигал тёплую, почти горячую, кожу ладони, но он благополучно его подавляет. — Не беспокоитесь, мой Господин, я никому не выдам Ваш секрет, — хихикнув, медленно кивает Скарлетт, складывая руки в замок. — Ваше доверие — самое важное, что есть в моей жизни, и терять его я не намерена. Для меня это большая честь... — Я рад этому, Скарлетт. А сейчас... Ты можешь идти. Мне стоит побыть одному и подумать над некоторыми вещами, которые довольно сильно беспокоят меня... — Может, я смогу Вам помочь?.. И Вы не подумайте, я не навязываю Вам свою помощь, просто.. Когда я смотрю на то, как Вы чем-то опечалены, у меня просто разрывается сердце, но я никогда не осмеливалась подойти к Вам, а сейчас, когда Вы рассказали мне о том, что Вы считаете меня частью своей семьи, то я готова отбросить все свои страхи на второй план и выслушать Вас. Хотя, нет, можете не отвечать, отказов я не принимаю точно. — Я... Я очень ценю твою доброту, Скарлетт. И я также буду рад посоветоваться с тобой, ведь, по сути, кроме тебя больше не с кем... — доля небольшой грусти остаётся в его словах, но Арнир пытается её скрыть, чтобы ещё больше не напрягать Скарлетт своими проблемами и переживаниями. Бог жестом указывает на кресло, на котором он ранее сидел, предлагая служанке сесть. — Что же... Тогда присаживайся, ведь, думаю, это затянется надолго...

***

Он направляет полный усталости взгляд на тёмное, усыпанное белыми, маленькими точками, что на самом деле являлись звёздами, небо; ветер легонько обдувает его открытые участки кожи, вызывая миллионы неприятным мурашек, которые холодком пробежались по спине и рукам. Чёрные прядки волос чуть поднимаются, но сразу же опускаются обратно на не совсем своё место. Тихий, судорожный выдох вырывается из его уст, пока еле заметный клубок пара вылетает из них, тут же исчезая в воздухе. Эта ночь будет холодной. Хотя нет, даже не будет, она уже холодна. Надо же... А ведь ещё недавно было так тепло.. Междумирец прикрывает свои фиолетовые глаза и оглаживает кожу щеки, а после ставит локоть обратно на красивые, почти белоснежные перила. Алекс немного боялся, что в любой момент кто-то может зайти на площадку балкона и увидеть его тут, пока все спокойно спят в своих комнатах. Только это беспокойство перекрывает осознание того, что никто, кроме Арнира, который навряд ли решит выйти и подышать свежим воздухом в тёмное время суток, не станет соваться на балкон именно сейчас, зная, как на улице может быть прохладно. Да и делать тут особо нечего. Сейчас бы закурить, да вот проблема заключается в том, что Алекс давно бросил. Начать вновь? Тогда зачем, спрашивается, бросал? Да и... Да и он дал обещание не только Арниру, но и самому себе, что перестанет злоупотреблять плохой привычкой. Совсем перестанет. Междумирец усмехается, вспоминая то, как яро Арнир возникал по поводу того, что Алекс пренебрегал своим здоровьем, слишком часто прикладываясь к алкоголю и тем же сигаретам. Правда, первое не вызывало у него столько гнева, сколько второе. Междумирцу всегда была приятна забота со стороны Арнира. Ещё ему нравилось, как тот, краснея от набирающей обороты злости, трясёт его за плечи, крича что-то ему в самое ухо, возмущаясь ещё сильнее от того, что его слова совсем не доходят до Алекса, который в ответ лишь расслабленно улыбался, выслушивая все крики, оскорбления, а после сказанные навзрыд извинения. Междумирца совсем не задевали его слова. Он, честно говоря, и не помнит, когда перестал обижаться на Арнира, когда он, в порыве ярости, говорил слишком обидные вещи. Алекс просто перестал замечать это, будто бы забыв о том, как он должен реагировать на подобные "выходки". Он изменился. Сильно изменился. Радует ли его это? Ну... Вообще.. нет. Эти чувства, возникшие буквально из неоткуда, раздражают Междумирца. Они, как он считает, рушат его жизнь и, самое главное, его дружбу с Арниром. Только вот Алекс сам не может понять, чего хочет на самом деле — дружбы или чего-то большего. "...Дети сближают..." Междумирец вдруг вспоминает слова, сказанные Арниром тогда на крыше вечером, во время захода солнца; он мычит, лбом трясь об свою же ладонь, чувствуя кожей его чуть приятную прохладу. Неужели, всему виной появление Лололошки? Бесчисленный поток мыслей о романтических чувствах прерывает внезапно нахлынувшее воспоминание, что с болью отдавалось в голове Алекса, когда тот начинал об этом думать. Если бы он мог, он бы с радостью стёр это ужасное событие из своей памяти, но жаль, что он не может. Точнее, не имеет право на это. Междумирец очередной раз выдыхает, опуская веки, вновь и вновь прокручивая тот день в своей голове, в надежде, что это действие заставит его забыть об этом случае раз и на всегда. Жаль, что это работает совсем не так, как ему хотелось бы.

***

Ни чем не примечательный день. Солнце, как обычно, ярко светит, медленно двигаясь по голубому небосводу, показывая себя во всей красе; ветра, как ни странно, не было, и это, честно говоря, радовало Междумирца, которому уже надоели эти постоянные порывы, что только путают его с трудом уложенные волосы. Он слышит в далеке громкий хохот Арнира. Его немного удивляет это, ведь бог света, обычно, никогда не позволял себе так громко и почти истерично смеяться. Что ж... Алекс уже давно стал замечать, что в компании Лололошки тот, не взирая на собственно поставленные границы, заметно расслабляется и забывает обо всём, нарушая все свои принципы. Междумирец, тихо присвистнув, с любопытством в глазах выглядывает из-за толстого ствола дерева, замечая светлую, почти, казалось, белую макушку Арнира, что так выделялась на фоне яркой зелени. Сад, созданный Арниром, был просто превосходен, и Алекс сам не раз подмечал это, когда они вдвоём, или вместе с Лололошкой, гуляли здесь, рассматривая цветы и другую растительность, что находилась в этом месте. Алекс выходит из своего укрытия, как можно тише, на цыпочках, всё ближе и ближе подходя к Арниру, который, ничего не подозревая, стоял к нему спиной, наблюдая за своим сыном. Лололошка, ранее свободно и радостно бегающий по саду, резко тормозит на месте, заглядывая за своего отца, с яркими искрами в глазах глядя на Междумирца. Алекс прикладывает указательный палец к губам, намекая на то, чтобы Лололошка молчал и не выдавал его, но тот, будто на зло, громко прокричал, указывая на него рукой: — Папа, сзади! Не теряя времени, Алекс, понимая то, что его уже выдали, в два прыжка оказывается за Арниром, что, затормозив в недоумении, не успевает даже повернуться, и подхватывает его; из уст бога вырывается вскрик, он рефлекторно хватает Междумирца за руки, что за считанные секунды обвелись вокруг его талии, но он не успевает и слова сказать, в знак протеста, как вдруг его поднимают, кружа над землёй под смех Лололошки, который с особым весельем наблюдал за "забавой" взрослых. Алекс, убедившись в том, что он достаточно напугал Арнира, останавливается на месте, с хихиканьем вслушиваясь в тяжелое дыхание друга и его сердцебиение, слышное, казалось, даже за метр от него. Хватка на руках не ослабевает, да и Междумирец не собирался опускать Арнира на землю, пока тот сам его об этом не попросит. Алекс, продолжая посмеиваться над реакцией бога, произносит: — Как тебе такое, Арни? Здорово, правда? — Идиот, ты даже не представляешь, как я испугался... Я и подумать не мог, что это ты решил так несмешно надо мной пошутить.. — Ты ожидал увидеть кого-то другого? — Междумирец удивлённо вскидывает брови, поднимая голову и встречаясь с недовольным, даже злым, взором Арнира, который, насколько позволяло ему его положение, повернулся к Алексу лицом. — Кого же, если не секрет? — Ну... Я.. подумал.. Мало ли что могло произойти, и это, допустим, пришёл кто-то из недоброжелателей... Но испугался я далеко не за себя и своё состояние, а за Лололошку. Моя задача — защищать его всеми силами и способами, а что я смогу сделать, если буду обезврежен? — Ладно, прости, я не хотел настолько сильно пугать тебя... Хотя, скорее, сейчас именно ты напугал меня своими мыслями. Тебе не кажется, что из оптимиста ты превращаешься в самого настоящего пессимиста, а, Арни? — Междумирец, наконец, осторожно ставит Арнира на землю, но он не убирает рук с его талии, продолжая слегка прижимать к себе. Бог света игнорирует это, не одаривая их положение ни единым комментарием или даже одной шуткой. Взгляд Арнира смягчается в один момент, и бог выдыхает, расслабляя напряжённые плечи, при этом смотря в фиолетовые глаза, которые так и говорили ему: "Успокойся и расслабься, я рядом с тобой. Всё хорошо". — Думаю, ты прав... Не знаю, почему вдруг меня стали посещать настолько тёмные мысли... — Арнир слабо улыбается, переводя взгляд с Алекса на Лололошку и замечая, как тот с интересом продолжает наблюдать за происходящим, не сдвинувшись с места, на котором застыл, ни на миллиметр. — Ло, если ты вдруг беспокоишься, то всё в полном порядке, можешь не заострять на этом своё внимание. Иди, лучше, поиграй ещё немного... А потом мы отправимся в другое измерение, как я и обещал. — Воу, так значит всё-таки мы идём туда? Насколько я помню, ты был категорически против этой "вылазки", когда я предлагал тебе её, — Арнир на это лишь фыркает и поворачивается к Алексу лицом, угрюмо смотря ему в глаза, на что тот просто добродушно смеётся. — О, ладно, ладно, я понял тебя, дружище, понял. Молчу. Никаких подколов, правда. — Поверю на слово, так уж и быть, — Арнир прикрывает глаза и медленно опускает голову вниз, скрывая улыбку, что невольно появилась на его губах, когда он услышал смех Междумирца. Он чувствует, как тепло разливается внутри, окутывая его сердце, чей ритм с каждой пройденной секундой становится лишь быстрее и резче, чем ранее, когда он не находился в объятьях Алекса.

***

Делая уверенный шаг вперёд, Междумирец выходит из ярко-фиолетового, светящегося в этой непроглядной тьме портала, оглядываясь по сторонам. Его встречает лишь гробовая тишина и чёрная, напрягающая его пустошь. Алекс хмурится, не до конца понимая, в каком измерении он сейчас находится. Междумирье? Не похоже. Да и ошибиться с расчётами он точно не мог. Из мыслей его вырывает голос Лололошки, который, без разрешения Арнира и сигнала Алекса, уже находился рядом со вторым, с интересом вглядываясь в пустоту. — Ло? Я же сказал тебе находиться там, на другой стороне! Почему ты ушёл от Ара? Здесь может быть небезопасно.. — мгновенно присаживаясь рядом с мальчиком на одно колено, серьёзно произносит Междумирец, кладя руки на плечи Лололошки. — Давай так: ты сейчас уходишь обратно и ждёшь... Ну... Минуту-две, а после вместе с Арниром заходишь обратно, хорошо? — Нет, я хочу быть тут, с тобой! — Лололошка надувает щёчки и отворачивает голову в противоположную сторону от портала, что так хорошо освещал личико мальчика своим фиолетовым свечением, позволяя рассмотреть почти каждую промелькнувшую на нём эмоцию. — Я понимаю, Ло, но я ещё раз повторю: тут может быть не безопасно. Да и твоё нахождение на другой стороне продлиться не так долго. Максимум минут десять. Почему ты не хочешь оставаться с отцом? Ты что, не любишь его? — Люблю, очень люблю, но... — Лололошка хмурится и вдруг вырывается из не особо крепкой хватки Алекса, делая пару шагов назад. — Мне не нравится, что вы с папой запрещаете мне делать определённые действия! Почему я не могу осматривать миры на наличие опасностей вместе с тобой?! — Потому что это опасно! Какая ещё причина тебе нужна?! Ло, если здесь есть какие-то существа, то они могут быть не очень дружелюбны, и они также запросто, не колеблясь, могут навредить тебе, а ты даже толком не можешь постоять за себя! Твои силы ещё слишком слабы, ты ещё слишком слаб для полноценных схваток с монстрами и любой другой обитающей в разных измерениях нечестью. Прошу, просто пойми это и зайди обратно в портал. — Нет! Я докажу тебе, что я могу постоять за себя! — кричит в ответ Лололошка, сдерживая подступившие к горлу слёзы. Нет, он не собирался плакать и показывать свою слабость. Он докажет, что он — не пустое место. Мальчик срывается с места, стремительно уходя от портала всё дальше и дальше, в самую глубь пустоты; Междумирец, что-то не понятно крича ему в след, кидается следом за ним, совсем забыв об Арнире, который так и остался по другую сторону портала, не решаясь войти в него. — ЛОЛОЛОШКА! — буквально орёт Алекс, чувствуя, как в горле начинает неприятно покалывать от столь истошного крика. Мальчик останавливается, но не из-за того, что он услышал своё имя, а из-за того, что перед ним, во всей "красе", предстало непонятное, страшное и склизкое, на вид, существо; зелёная слизь с противным звуком капает вниз, пока лицо монстра медленно опускает всё ниже и ниже, к застывшему от страха мальчику. Междумирец, не теряя драгоценного времени, подбегает к Лололошке, хватая его за руку и отдёргивая на себя, пока существо, со стремительной скоростью, опускает уродливую рожу в самый-самый низ, встречаясь ею с препятствием, в виде своеобразного пола. Монстр вновь принимает свою форму, собирая всю оставленную рядом с собой слизь; оно издаёт протяжный, истошный рёв, который эхом отдался в барабанных перепонках героев. Междумирец шагает назад, рукой прикрывая Лололошку, в чьих глазах застыл неподдельный ужас от того, что он сейчас видит. Алекс в голове прикидывает, на какое расстояние от портала они отбежали; времени поворачиваться нет, ведь эта воистину мерзкая сущность становится всё ближе и ближе. Было видно, что церемониться с ними никто не будет точно. — Алекс! Лололошка! — слышится голос Арнира, и Междумирец, на мгновенье отвлекаясь от монстра, поворачивает голову в сторону бога, который также шокировано застыл около открытого портала, что, по меркам, находился не так уж и далеко от места всех происходящих событий. Существо издаёт рык и резко поддаётся вперёд, намереваясь толи нанести удар, толи сожрать двух своих "противников", что посмели явиться на его территорию. Алекс, вовремя среагировав, отталкивает Лололошку от себя; не рассчитав свои силы, он падает на ощутимо холодный пол, ударяясь затылком. Больно, но это намного лучше, чем быть съеденным непонятной хренью. Лололошка также отлетает в другую сторону, спиной встречаясь с тем же полом. На мальчика попадает пара капель слизи, что при ударе существа разлетелась в разные стороны. Арнир, наконец выйдя из транса, почти что подлетает к Лололошке, который находился гораздо ближе, чем Междумирец, что, с хриплым кашлем, с трудом предпринимает попытку встать. Очередной рёв вырывается из широкого рта монстра, пока он "поднимается", возвращая изначальную форму "тела". Складывается такое впечатление, что его вообще убить нельзя, он так и будет каждый раз возвращаться в исходное положение, не давая ни единой надежды на собственную победу. Возможно, так бы Арнир и подумал, не будь он богом, а богам, как знает каждый, подвластно всё. Ну.. Почти всё. Арнир, стиснув зубы, одной рукой прижимает к себе трясущегося от страха Лололошку, а вторую резко поднимает, направляя на врага. Активно двигая губами, бог шепчет что-то себе под нос, пока вокруг его руки образуется странное, яркое свечение. Лололошку ослепляет это свечение, и он торопливо зажмуривает глаза, утыкаясь отцу куда-то в бок. Секунда, и белый луч, исходящий прямо из ладони Арнира, поражает монстра, что с громким предсмертным криком шатается из стороны в сторону, а после падает на землю, разбиваясь об неё так, что остаётся лишь огромное пятно неприятно выглядящей слизи; от падения существа под телом ощущается вибрация, что уже через мгновенье исчезает, оставляя за собой лишь тишину, прерываемую тяжёлым дыханием Арнира. Бог не осмеливается опустить руку, опасаясь того, что монстр ещё не убит, и что в любую секунду он может снова собрать всю свою мерзкую слизь и, вернув обличие, продолжить атаковать, но ничего не происходит и спустя минуту. Арнир облегчённо выдыхает, измученно опуская уставшую от долгого нахождения в воздухе руку; он, сквозь звон в ушах, слышит тихие всхлипы Лололошки, что старается как можно сильнее прижаться к единственному своему спасению в виде отца. Магический удар, нанесённый Арниром, отобрал слишком много сил, но он точно стоил того. Бог направляет взгляд с Лололошки на лужу слизи, радуясь тому, что она так и не стала тем монстром. Хотя, возможно, тот решил взять небольшую передышку. В любом случае, нужно сваливать отсюда как можно скорее, если, в случае чего, монстр не успел восстановить жизненные функции. Арнир, услышав глухие шаги позади себя, оборачивается на Междумирца, который, держась за бок, всё ближе и ближе подходил к ним. — Он сдох? — спрашивает Алекс, останавливаясь рядом с богом, указывая на слизь, оставшуюся от того не очень дружелюбного существа. Тот кивает, медленно меняя положение рук: теперь он прижимал голову Лололошки к своей груди, а второй гладил его по спине, в попытке успокоить мальчика, пока плач того становился всё громче. Междумирец опускает руку, позволяя той просто бесцельно болтаться в воздухе. "Этого не должно было произойти... Не должно..." — проносится раз за разом в голове Алекса; он вслушивается в неразборчивые, сказанные навзрыд, фразы Лололошки, которые он чуть ли не кричал своему отцу, пока тот молча выслушивал, сильнее прижимая к себе бьющегося в истерике сына. Междумирец отводит взгляд от открывшейся его взору картины; она ранит его сердце в самую глубь, заставляя чувствовать что-то очень, очень неприятное в душе. Паршивое, можно сказать. — Пошлите отсюда, — говорит Арнир, поднимаясь с земли вместе с Лололошкой на руках. — Нам нечего тут делать, да и это существо может быть далеко не мёртвым, поэтому стоит поторопиться, если мы не хотим снова получить пару ударов по голове, — бог недовольно косится на Алекса, который даже с места не сдвинулся, будто бы он прирос к нему. — Ар... Скажи, это моя вина?.. — задаёт совсем неуместный в данной ситуации вопрос Междумирец, поднимая взгляд на Арнира. — Это же... Это же из-за меня чуть не погиб Лололошка?.. Да? — На каждом из нас есть ответственность за произошедшее. Конечно, это была твоя инициатива — сходить и показать Лололошке другие измерения, но винить исключительно тебя, как минимум, не правильно, ведь моя ошибка в том, что дал своё согласие и поддержал эту идею. Поэтому... Делай выводы сам, а мне ещё нужно сына успокаивать, — говорит Арнир; он, перед своим окончательным уходом, кидает на Междумирца последний, полный холода взгляд, после чего разворачивается и, не особо торопясь, берёт направление в сторону портала, оставляя Алекса наедине со своими мыслями, который не давали ему никакого покоя. Он продолжал стоять и тогда, когда Арнир наконец скрылся в фиолетовом свечении; продолжал стоять, пытаясь убедить себя в том, что Арнир действительно не держит на него обиду. Но где-то в глубине души он понимал, что это не так. Совсем не так, и что этот случай может разрушить всё, что строилось на протяжении сотни лет.