Языки огня, голоса огня Воздух пахнет мятой и дымом костров Просыпайся, дева, услышь меня Сбрось скорее тяжесть своих оков.
***
Столько силы Джек не чувствовал никогда. — Бел… Смотри! У меня в глазах огоньки! — Клайн восторженно осматривал себя в зеркале. На кончиках пальцев тоже иногда вспыхивали огонечки. — Будь осторожней. Тут охотники на магию вчера шастали. — Шепнул кудрявый юноша, тоже в явном восторге осматривая любимого. Он единственный знал, что Джек не обычный человек, а наполовину саламандра. И сейчас у него проявлялись силы. — Мне так тепло, хочется танцевать, бегать, веселиться… — Русоволосый покрутился у зеркала, после чего прижался к Бельфегору и, взяв за щеки поцеловал. Кудрявый невольно улыбнулся в поцелуй. И с чего люди решили, что саламандры опасны? Ведь Джек всегда был добрым, заботливым и вряд ли был способен обидеть кого-то. — Огонечек… — Выдохнул блондин, прижимая к себе практически искрящегося Клайна. Нет, он не обжигал, а только приятно грел кожу. — Твой огонечек… — Русоволосый довольно прижмурился, а после потянул Бельфегора на улицу. — Идем! Мне так хочется побегать! — Это опасно… — Бел нахмурился, но дал себя утянуть. — Ничего не случится! Нас уже проверяли и не нашли магии, поэтому все будет хорошо! — Джек улыбался, утягивая возлюбленного на поляну. За спиной будто крылья открылись, настолько хорошо он себя чувствовал. Однако, силы контролировать было сложновато, они так и рвались наружу. Под ногами начинала тлеть трава. И как назло кто-то заметил хохочущего Клайна, по рукам которого прыгали маленькие огонечки. Через час к ним в дом ввалилась целая толпа, накинув на русоволосого серебряные цепи. Бельфегор вылетел из комнаты на вскрик любимого. — А ну пустите его, ублюдки! — Бел кинулся на одного, совершенно ни на что не надеясь. Мужиков было пятеро, все качки, да еще и с оружием. В итоге кудрявому просто врезали перчаткой с шипами. Губа оказалась разбита, да так, что зажимая рот ладонью, через пальцы сочилась кровь. — Единственный ублюдок здесь он. — Произнес, очевидно, самый главный громила, кивая на Клайна. — Бель! — Джек всхлипнул. За любимого было страшно, да еще и цепи боль причиняли. Его грубо дернули, заставляя идти, хоть он и сопротивлялся. — Я в порядке… Тьфу… — Выплюнув кровь изо рта, блондин попытался последовать за возлюбленным, но его удержали двое. — Я все равно найду тебя! — Это совершается во имя Света… — Неуверенно произнес один из держащих его. — Чтоб вы сдохли, светоносцы ебаные! — Выплюнул ему в лицо Бельфегор, а второго попытался пнуть, но не вышло. — Кто блять вообще придумал, что саламандры, сильфы и дверги опасны? Это вы чудовища. Если он умрет, то сдохну я, и уж поверьте, сделаю так, что обвинят в моей смерти вас… Бел говорил все тише, пока совсем не затих. У него не было никаких шансов, что Джека удастся спасти. Эти Светоносцы были беспощадны и никого не оставляли в живых. Всех ведьм, колдунов и в принципе сверхъестественных существ убивали. Причем не просто убивали, а еще и предварительно казнили. Ну почему же он не отговорил Клайна идти гулять? Ничего бы не случилось. Плечи затряслись. Когда его отпустили, он мгновенно врезал кому-то из этих двоих по роже, а второму зарядил между ног. Его могли за это повести следом за русоволосым и казнить, но ему было уже наплевать. — Нахуй пошли из этого дома. — Ох, кудрявый был очень зол. И в панике за любимого. Удивительно, но Светоносцы послушались и буквально убежали. — Мрази… Блондин всхлипнул сквозь зубы и тоже выбежал из дома, озираясь. Где могли провести казнь? Наверняка до нее осталось всего пару часов. — На главную площадь его повели… Красивый, молодой ящер твой… — Это говорила местная, как считалось, сумасшедшая старушка, как-то грустно смотря на Бельфегора. Бел сразу со всех ног побежал туда, куда указали и не услышал самого главного. — Огонь огнем не убить… Когда кудрявый прибежал на главную площадь, то увидел как возводят костры. Четыре костра. Один явно для Джека. Каждый раз Свет придумывал новый способ казни, а от людей, которые приходили на это посмотреть, блондина тошнило. Существ вскоре вывели к кострам. Маленькая девочка, лет семи, заплакала. Да и у Бельфегора был такой порыв, потому что при виде обессиленного, еле идущего и окровавленного Джека ком в горле вставал. Глаза заслезились. — Джеки, я люблю тебя! — Выкрикнул он, когда Клайна возвели на костер. — Прости за то, что я не смог тебя уберечь… Плевать было на то, как остальные на него смотрят. От горя разрывало. Стоило встретиться со смирившимся русоволосым взглядами, который одними разбитыми губами прошептал «И я люблю тебя» и улыбнулся, так Бела вообще сорвало и тот рухнул на колени, чувствуя что по щекам потекли слезы. А ведь кудрявый всегда был сдержан в эмоциях и не проявлял их на людях обычно. Плачущая девочка подошла, всхлипывая, погладила сдерживающего рыдания блондина и погладила по кудряшкам. — Вы очень его любите, да? А у меня братик в-вон там стоит… Почему Свет учит быть добрыми, но забирает Тошу? Он же добрый… — Она снова всхлипнула, продолжая гладить Бельфегора по волосам. — Больше жизни люблю… — Шепнул Бел, переведя туманный взгляд на грустную девочку. — А твои родители где? У тебя есть тот, кто может о тебе позаботится? — Нет, я буду одна. Обо мне только братик заботился, маму и папу тоже забрали. Дяденьки г-говорят, что все во имя Света… — Малышка вытерла глаза, но слезы не останавливались. — Позаботься о ней! Пожалуйста! — Пареньку от силы было лет семнадцать. Его еще не возвели на костер, потому что казнили всех по очереди и с перерывом в пятнадцать минут. А Джек был первым. Кудрявый кивнул и юноша заметно успокоился. Он сделает это не ради этого парня, а ради Клайна, который смотрел на него с обожанием сейчас. Полыхнуло. Русоволосый зажмурился. Он видел, как Бельфегор, его любимый, рыдает и не может оторвать взгляда он него, прижимая к себе какую-то малышку. Все-таки, он самый лучший у него. Раньше может Бел и был черствым и холодным, а теперь он хороший. Удивительно, но больно не было. На какое-то время он вообще перестал ощущать и видеть что-либо. Зато было тепло. Все ахнули, когда Джек рассыпался в пепел. Просто взял и рассыпался. Говорили, что так и умирают саламандры. Кудрявый сразу же кинулся к костру и снова рухнул, жмурясь. Слез почти не осталось. Его всего трясло. — Огонечек… — Шепнул он, сгибаясь пополам. А потом до него вдруг дошло. Разве можно сжечь огонь? Хотя саламандр сжигали. Но надежда почему-то теплилась где-то в груди. Блондин десять минут сидел, глядя в одну точку. К нему подошла девочка, снова принимаясь гладить его по кудрям. — Я вам цветочков наберу потом. Золотых. Их лютиками называют… — Тихо говорила она, иногда сухо всхлипывая и вытирая покрасневшие глазки. Тень большого ящера промелькнула над головами собравшихся. Вскинув голову, Бельфегор невольно застыл. — Красивый… — Пораженно выдохнул он. Ящер был огненно-золотистым. Всех присутствующих Светоносцев он смахнул хвостом в сторону, после спустился прямо перед Белом. И тут кудрявый пораженно застыл, узнавая любимого по глазам. — Джек? — Тихо шепнул кудрявый, ощущая, что по щекам снова побежали слезы. В ту же секунду перед ним возник шатающийся парень. — Я… Кажется воскрес… — Джек весь дрожал, рухнув в объятия возлюбленного. Девочка захлопала в ладоши и побежала к брату. Все существа освободились, потому люди разбежались с площади. — Маленький, блять, как же ты меня напугал… Мы сейчас идем кормиться и спать… Мой ты хороший, мой огонечек… — Никогда раньше блондин не засыпал нежными словами Клайна настолько. Но сейчас он по-другому не мог. Как же все-таки хорошо, что огонь огнем не убить.