Not guilty

Каталина стоит перед решёткой, вцепившись замёрзшими пальцами в стальные прутья. Мимо неё проходят женщины: высокие, низкие, брюнетки, блондинки - какие угодно, но все они, по сути, одинаковые. Один и тот же колючий взгляд. Некоторые смотрят на Каталину с сочувствием, пусть и скрывают это, но в глазах большинства она видит насмешку и злорадство. Всех здесь объединяет несмываемая кровь на руках. Всех. Кроме Каталины. Она сидит в холодной камере, растирая дрожащими пальцами гудящие виски, и повторяет Не виновна. Не виновна. Не виновна. Как молитву. Хотя, после каждого раза, когда она снова и снова проигрывает апелляцию, вера снежными хлопьями тает в её сердце. Так что теперь даже то единственное, на что Каталина рассчитывала и надеялась в самых отчаянных случаях, потеряло для неё какое-либо значение. Не виновна. Не виновна. Не виновна. Даже эти слова начинают терять смысл, когда девушка ежедневно, ежечасно повторяет их десятки тысяч раз. Находясь в такой обстановке столько времени, Каталина могла бы уже давно поверить в то, что действительно должна быть здесь, если бы не голос внутри, безустанно твердящий ей об обратном. Чёрные стены, чёрные столы и стулья, чёрные взгляды. И только белый платок, который девушка всегда носит с собой в кармашке, напоминает о её светлой душе, насильно спрятанной под чёрной тюремной рубашкой. - Я не виновна. - Да ладно тебе, все мы тут "не виновны", - усмехается в ответ её прокуренная насквозь сокамерница. - Но я на самом деле! - Ага... И Каталине хочется вцепиться в её тонкие, редкие волосы, расцарапать её размалёванное дешёвой помадой лицо. Но она заставляет себя держаться, не поддаваться этой давящей со всех сторон атмосфере. Она находит в себе надежду на справедливость, чтобы продолжать верить в светлый исход этой драмы... ...Каталина продолжает верить в него, взбираясь на эшафот со связанными руками. Слёзы стекают по её щекам, и она вспоминает, о чём мечтала когда-то давно. Так давно, что кажется, это было в прошлой жизни. Как мама подарила ей пуанты на шестой день рождения и как маленькая Каталина целыми днями только и делала, что пыталась повторить движения балерин, которых она видела в цирке и театре, а ночью грезила об афишах со своим именем огромными буквами. Могла ли она тогда подумать, что в свои двадцать с лишним всё-таки предстанет взору изумлённой публики, но только не в сияющем костюме, а с петлёй на шее? Когда она подходит к самому краю, внутри просыпается злорадный, противный голос, который гнусавит: Смотри, Каталина, всё внимание приковано к тебе! Все газеты пишут о тебе, по радио снова и снова произносят твоё имя! Разве не этого ты хотела? Почему ты не счастлива, Каталина? Почему ты плачешь? Петля на шее слишком тугая? Ну, это ничего, потерпи немного... Каталине дают право на последнее слово. И она бы так хотела выкрикнуть: "Не виновна!". Но сил уже не осталось. Ни кричать, ни обманывать саму себя. Пускай апофеозом в этом спектакле будет тяжёлое молчание под завывания ветра. Каталина Хилински стала первой женщиной, казнённой в штате Иллинойс...