Waves

      Шум волн был тем, в чем Ойкава Тоору всегда находил утешение. Они были чем-то, с чем он вырос, и чем-то, что помогло ему обосноваться. Он мог закрыть глаза и слушать легкие звуки волн, бьющихся о переборки не слишком далеко от него во втором доме его семьи на набережной.       В этом заключалась привилегия иметь семейный дом прямо у воды. Даже если это был всего лишь загородный дом, куда они ездили, когда отец Тоору явно уставал от ежедневной рутины, а его старшая сестра тоже могла вытащить свою семью в гости.       Тоору обнаружил, что он даже не может пожаловаться на крики чаек. Это было расслабляюще и по-домашнему уютно. Он спал с открытым окном, слушая шум воды и крики чаек, убаюкивающие его блаженным покоем, который он мог получить только тогда, когда был в Мацусиме.       Их случайные и хаотичные семейные поездки на пляжи Окинавы не в счет, решил Тоору. Это была не Мацусима. Это не оказывало такого же успокаивающего эффекта, как волны в Мацусиме, и добраться туда было сущей проблемой.       В летние месяцы и недели, когда комнаты дома не были заняты самими Ойкавами, семья превращала свой летний дом в гостевой дом для путешественников, обычно иностранцев, которые приезжали и проводили там несколько дней. Это был хороший дополнительный источник дохода, необходимость которого Тоору не всегда понимал, но все равно это помогало платить за дом, когда их там не было.       Но в этом году все было по-другому. В течение целого месяца по коридорам не будут бродить гости, и Тоору был более чем доволен этой перспективой. Медленно выдохнув, Тоору перевернулся и уткнулся лицом в теплую, сильную грудь, которая лежала позади него. На этот раз не волны убаюкивали его, а скорее мягкие и расслабляющие вдохи, которые делал Иваизуми.       Иваизуми был вымотан. Целого дня плавания под парусом, почти двухчасового поедания устриц в местном ресторане «Каки-гойя» было достаточно, чтобы сделать любого бесполезным до конца вечера. Второй явно тащился, в то время как Тоору взволнованно тянул Хаджиме на прогулку по пляжу, чувствуя прохладный песок между пальцами ног и взволнованно болтая с ним.       Для Тоору не имело значения, что Хаджиме крепко спал рядом с ним. Что имело значение, так это любящая рука на его бедре и нежные пальцы, которые рисовали круги на коже Тоору прямо под его футболкой и поясом шорт, в которых он ложился спать.       Он чувствовал себя в безопасности. Любимым. Понятым. Вот что отличало Хаджиме от других. Он понимал Тоору, его перепады настроения, его взлеты и падения, что заставляло его радоваться, плакать или молчать. Хаджиме был привязан к Тоору, и не было ничего, за что Тоору был бы более благодарен, чем это. Хаджиме любил его безоговорочно, и это чувство было более чем взаимным.       Тоору поерзал в руках Хаджиме, положив подбородок на грудь другого, чувствуя, как грудь Иваизуми поднимается и опускается с каждым вдохом. Это расслабляло, и Тоору не мог не смотреть, как второй спит.       От вздымания и опускания груди Хаджиме, до того, как он двигался и притягивал Тоору еще ближе, до тихих мычаний и довольных вздохов, от того, как он чуть глубже зарывался в одеяло, ни разу не ослабляв хватку. Тоору по уши влюбился в Иваизуми Хадзиме и мог смотреть, как тот спит всю ночь.       Однако, по-видимому, эта всеобъемлющая привязанность сумела разбудить Хаджиме, и он пошевелился с тихим стоном, его пальцы чуть ближе прижались к коже Тоору.       — …Тоору? — Хаджиме удалось пробормотать невнятно, едва приоткрыв глаза, чтобы взглянуть на второго, который завис над ним, — Почему ты не спишь?       Тоору не смог сдержать улыбку, не говоря уже о небольшом румянце, который появился на его лице, и он пожал плечами, ложась на грудь Хаджиме и закрывая глаза. Эта улыбка стала еще шире, когда Хаджиме с любовью обнял Тоору, пальцы скользнули под его рубашку, рисуя маленькие узоры на коже Тоору.       — Я хотел посмотреть, как ты спишь, — пробормотал он, — Обычно волны заставляют меня задремать, но я был так загипнотизирован тобой…       Хаджиме тихо фыркнул и быстро пощекотал бок Тоору, заработав визг от другого.       — Это так чертовски слащаво, — протянул он, только для того, чтобы наклониться и поцеловать Тоору в уголок рта, — Ты сегодня бегал повсюду, и если кому-то и нужно поспать, так это тебе.       — Ива-чан, — надулся Тоору, используя прозвище, которое мог использовать только он, просто для эффекта, — НО ты такой милый. Мне пришлось!       Хаджиме вздохнул и сел, увлекая Тоору за собой, его рука все еще любовно обнимала тонкую талию Тоору.       — Ну, если ты так чертовски бодрствуешь… — он попытался вывернуться из-под Тоору, чтобы тот мог встать. Но вместо этого Хаджиме просто подхватил Тоору на руки и выскользнул из постели вместе с цепляющейся за него коалой, — Давай выйдем на минутку.       — Хаджиме! — Тоору завизжал, пытаясь вцепиться в рубашку Хаджиме, — Не урони меня! Я же могу умереть!       К комнате Ойкавы в доме Мацусимы примыкал балкон с видом на воду. Когда дул подходящий ветерок, он приносил в дом соленый воздух, в котором была вся влага. Шум волн был намного сильнее, как будто они плыли по ним на корабле.       — Спасибо…       Тоору моргнул и взглянул на Хаджиме, когда его поставили на ноги и притянули. Тоору поежился от прохладного воздуха и прижался к Хаджиме еще теснее, вцепившись пальцами в рубашку с длинными рукавами, которую носил второй.       — За что?       Хаджиме пожал плечами, на мгновение прислонившись головой к голове Тоору, только чтобы подвинуться, и нежно поцеловать его в макушку.       — Я думаю, всё это. Было очень великодушно со стороны твоих родителей позволить мне прийти, и не задавать вопросов, почему мы хотели быть в одной комнате, ну, знаешь, и все такое.       Тоору открыл рот и закрыл его только для того, чтобы улыбнуться, редкой, сдержанной, почти застенчивой улыбкой.       — Я имею в виду, кто еще захочет провести со мной месяц без перерывов? — и за мгновение эта более сдержанная улыбка сменилась более дразнящей.       — О, Ива-чан, и ты называл меня слащавым! Посмотри на себя! Теперь ты собираешься называть меня милым? Сбить меня с ног, окунуть в воду и поцеловать? — он пошевелил бровями, сверкающие, карие глаза, хотя и немного затуманенные сном, уставились на собеседника, — Ну же, Хаджиме! Это самое подходящее время для тебя, чтобы сделать мне предложение!       — Заткнись, — проворчал Хаджиме, отодвигаясь, чтобы прислониться к перилам и посмотреть на море. Тоору последовал за ним и прислонился к Хаджиме, положив голову ему на плечо, — Я люблю тебя, ты знаешь.       Мягкий зевок вырвался у Тоору, когда он кивнул в шею Хаджиме, нежно целуя кожу там.       — Мммм. Я знаю. Я тоже тебя люблю.       Тишина уютно воцарилась между ними, и Тоору подавил зевок, приблизив свое лицо к Хаджиме, его рука потянулась вверх и нашла руку другого, крепко переплетая их пальцы. Он ничего не сказал, только придвинулся немного поближе, чтобы защититься от прохлады прибрежного воздуха.       — Тебе холодно? — сонный, грубый голос Хаджиме нарушил тишину между ними, и Тоору сонно кивнул стоя рядом с ним, — Тогда иди сюда, — Хаджиме притянул Тоору обратно в свои объятия. В конце концов они вдвоем опустились на пол балкона, вид на океан был лишь частично перекрыт веретенами перил.       Тоору моргнул и медленно открыл глаза, когда почувствовал, что Хаджиме отстранился. Он только собирался возразить, чтобы прикрыть рот, когда Хаджиме вернулся с подушками и одеялом из их общей спальни.       — Оууу, Хаджиме, ты такой заботливый.       Хаджиме лишь закатил глаза и жестом пригласил Тоору сесть, отбросив подушки за спину и в сторону, где должен был сидеть сам Хаджиме. Он опустился обратно на пол и вернулся к Тоору, притягивая его обратно в свои объятия, одновременно накрывая их обоих одеялом.       — Это мило, — сонно выдохнул Тоору, его голова вернулась на плечо Хаджиме, когда тот устроился рядом с ним, — Действительно мило.       В ответ Тоору услышал мычание и мягкий поцелуй в макушку. Тоору мог только вздохнуть на это и позволить своим глазам затрепетать, когда он прижался ближе к Хаджиме, целуя любую кожу, какую только мог, слегка улыбаясь, когда почувствовал, как Хаджиме немного извивается.       — Иди спать, Тоору, — Хаджиме тихо выдохнул в волосы Тоору, — Завтра ты будешь еле стоять на ногах, если не выспишься.       — Мой план на завтра состоит в том, чтобы весь день валяться с тобой на пляже», — пробормотал Тоору в шею Хаджиме, — А это не требует много энергии, — он улыбнулся и устроился поудобнее, плотнее укутывая себя и Хаджиме одеялом.       Тоору чувствовал, что Хаджиме уже начал дремать в их импровизированной постели, и, честно говоря, он не слишком отставал от него.

Если волны могли легко убаюкивать Тоору, то Хаджиме мог сделать то же самое.