Волчица Портовой мафии

      После случившегося в том подвале реабилитация Акиры проходила... так себе. Она полностью пришла в себя спустя сутки, но состояние оставляло желать лучшего.       Признаками её пробуждения были новый позыв к рвоте и судорога в теле, а также чудовищная головная боль. Невнятно что-то промычав, держась за голову, она приоткрыла глаза. Вокруг было темно. Вероятнее всего, была ночь. К лицу девочки был подключен аппарат искусственной вентиляции лёгких, через который она дышала. Поднеся тяжёлую руку к своему лицу, она убрала приспособление.       Не отрывая голову от подушки, она огляделась настолько, насколько это было возможно. Её кровать была единственной, рядом с ней стояла тумбочка, напротив находился стол, а рядом с ним шкаф с разными колбами и бутылками. Всмотревшись в темноту, Като увидела на тумбе стакан воды и кнопку вызова персонала. Приподнявшись на локтях, она, борясь с головной болью, попыталась сжать кулаки, но ощущения на правой руке напомнили про шину на сломанном мизинце. Тяжело выдохнув, одарённая села на край кровати, приложив ладонь к горячему лбу. Горло неприятно жгло, а во рту был горький привкус, словно её рвало желчью. Когда она потянулась за стаканом воды, её движению снова помешала шина на пальце. Размотав повязку, Акира согнула и разогнула палец.       "Не болит", — похоже, палец на руке зажил, теперь можно нормально писать правой рукой.       С облегчением промочив горло, Като снова схватилась за голову, на которой была повязка.       "Что произошло?" — она ничего не помнила о том, что происходило до того, как она потеряла сознание.       Единственное, что удалось отыскать в воспоминаниях...       Тело вздрогнуло. Одарённая начала со страхом осматривать помещение, всматриваясь в каждый его самый тёмный уголок в надежде не увидеть того, что она вспомнила. Отвратительные, уродливые морды, покрытые чешуей, с неестественно широкими ртами и яркими, узкими зрачками, которые были устремлены прямо на неё. Сжав ткань простыни, Като всматривалась в темноту до тех пор, пока глаза не привыкли к ней. Она обшарила глазами всё, кроме места за шторой и под кроватью. Воображение рисовало страшные картины, в которых из-за шторы выходило чудовище и направлялось к её кровати, или же из секунды в секунду мертвенно холодная рука из-под кровати хватает её за ногу... а может, и всё сразу. Акира решила позвать Эниту, но у неё это не получилось. Тело было слишком слабо и просто отказывалось воспринимать нагрузку в виде способности. Схватившись за голову, она напряглась до помутнения в глазах. Сквозь назойливую боль в теле Като почувствовала, как волчье тело появляется рядом с ней. Светло-синий свет пронзил темноту, больно ударяя в глаза.       Она появилась, когда девочке было три: ребёнок проснулся от кошмара, зовя, чтобы кто-нибудь утешил её, и в полном мраке, как олицетворение света и защиты, появилась Энита, заговорив с ней. Она росла вместе с младшей Като, как и остальные волки, но в отличие от Цуме или Фурэя, которые появились уже размером с обычного волка, Энита появилась волчонком.       Сейчас же волчица, осторожно придвинувшись к Акире, положила ей морду на коленки. Потирая горящие виски, она погладила волчицу по голове и снова легла на кровать, заснув со способностью под боком до тех пор, пока она не исчезла из-за недостатка сил хозяйки.       Когда она проснулась утром... или же в обед? Като сама не знает, часов в комнате она не обнаружила. В комнате дежурили два санитара. Они поинтересовались, как она себя чувствует, и не без боязни проверили её показатели: пульс, реакцию зрачков, дыхание и тому подобное. Пока один проверял, другой держал у её головы пистолет, но оружие не придавало ему храбрости. Он всё ещё выглядел так, словно был готов рвануть отсюда в любой момент. Прыснув со смеху с этих двоих, Акира дождалась, пока всё закончится, чтобы увидеть их дальнейшую реакцию. Они принесли ей на маленьком столике стакан воды и терелку бульона, в котором плавали несколько жалких кусочков овощей. Возмущаться она не стала, всё равно есть хотелось не очень сильно. Вот только когда она закончила с едой спустя несколько минут, в желудке образовалась сильная тяжесть, затем ком в горле, а потом её вырвало в пакет, который ей дал врач. Это было одно из последствий тех веществ — она почти не могла есть. Всё, что не просилось наружу, это вода, чай и какой-то очень пресный бульон, на этот раз без овощей. Также, как она заметила позже, её ступни были полностью перевязаны. Санитары объяснили, что это из-за того, что, когда она прибыла, её ноги находились в не очень хорошем состоянии, поэтому, чтобы избежать осложнений, они решили перестраховаться и наложили повязки. Волки подтвердили это, рассказав, как её резко начал бесить стук гет. Способность в такие моменты была очень кстати, постепенно заполняя пробелы в её памяти. Особенно ей понравилась та часть, в которой она скорее всего сломала Дазаю нос. Так прошли следующие три дня.       На четвертый день, после того как она пришла в сознание, она впервые смогла съесть тот бульон с овощами. Тяжесть в животе присутствовала, но теперь он хотя бы не лез обратно. В этот же день её "почтил" своим присутствием Накахара Чуя. Выглядел он раздражённей, чем обычно, и так надменно смотрел на неё, словно она должна была поблагодарить его за то, что он припёрся сюда тогда, когда ей и так тошно... в прямом смысле этого слова. Услышав от санитаров, что её состояние стабильно, он сказал: — За мной, — при этом его взгляд стал ещё злее. — Кто-нибудь, вколите этой псине прививку от бешенства! — весело прокомментировал состояние парня Цуме.       Надев больничные тапочки, она направилась за ним. Шли они долго. Ноги, правда, немного болели, но не сильно. На протяжении всего пути пока они петляли, глаза резал белый свет стен, а медикаменты неприятно били в нос. В её палате подобное не ощущалось так сильно. Изредка мужчины с гипсом или с подключенной капельницей кланялись Накахаре, на что тот отвечал кивком. Так они постепенно дошли до лифта.       "Когда вернусь туда, нужно сказать, чтобы они сняли бинты".       Когда они спустились на лифте, перед её глазами предстало такое же помещение как и наверху, но свет здесь был приглушённый. Пройдя по пустынному коридору, Накахара зашёл внутрь одного из кабинетов. Мужчина, сидевший за столиком под маленькой лампой, усиленно что-то писал, когда ему пришлось отвлечься на гостей. Он поприветствовал их кивком и, молча выдвинув несколько тел, накрытых простынями, из каких-то ящиков, вышел из кабинета. Подойдя к ближайшему трупу, Чуя отодвинул ткань, открыв лицо мёртвого. — Посмотри, что ты натворила, — лицо, если это можно было так назвать, было чудовищно изуродованно. Оно было сшито буквально по частям, которые были натянуты между собой из-за недостатка "материала". После он прошёл к остальным и так же убрал с них ткань, только уже полностью оголяя тело. — Они все умерли такой ужасной и мучительной смертью из-за тебя, — у кого-то была перегрызена шея, на это указывали швы, у кого-то были поврежденны конечности. Только даже смотря на трупы, по крайней мере на верхнюю часть тела, Акира задавалась вопросом.       "Почему их так мало?" — да, она ничего не помнила, но она прекрасно понимала, что трупов должно быть больше. — Просто он показывает тебе именно убитых людей мафии, — пояснил Фурэй с лёгкой небрежностью. — Этого, ты убила лично, — он убрал ткань с последнего трупа. Этот был поврежден меньше всего, разве что на шее был большой порез. — И что? — она безэмоционально посмотрела на него. — Они ведь всё равно не люди, так что в этом такого? — Ты... — Ты же не испытываешь чувство вины и раскаивания каждый раз, как ешь мясо. Так почему мне должно быть стыдно или горестно из-за их смертей.       "Да, я сделала это в бреду, но если бы мне снова предоставился выбор: не убивать или убить под воздействием тех веществ, то я бы выбрала второе".       Вокруг него начало появляться красное сияние, которое распространялось на комнату, поднимая ткани на трупах вверх. На это действие она лишь усмехнулась и сказала, посмотрев на него с насмешкой: — Ну давай. Если тебе мало того, в каком состоянии находятся эти трупы, то оскверни их ещё своей гравитацией, и тогда мы посмотрим, кто будет испытывать чувство вины, — всё ещё находясь в бешенстве, Чуя медленно прекратил использовать способность, после чего за спиной Акиры раздался ненавистный ей голос. — Доволен? — Дазай стоял за пределами комнаты, не входя в неё. На его носу красовался пластырь. По спине пробежал холодок, а тело напряглось, когда Акира поняла, что она не заметила бы его даже если бы её чувства были обострены из-за способности. Переведя взгляд на Акиру, он сказал: — Жду на улице, — после он покинул поле их зрения, а шагов так и не было слышно.       Вернувшись в палату, в которой она находилась последние четыре дня, Като взяла у медиков чистую одежду, которую ей передала Коё. К огромному сожалению Акиры, её опекунша передала ей юкату тёмно-зелёного цвета с узором в виде мелких листьев. Ей была отвратительна сама мысль о том, что она наденет не траурную одежду, а какую-то... яркую. Где её старая одежда, медики не знали, поэтому изначально возникла мысль пойти в больничной одежде. Однако белый ещё ярче зелёного, поэтому это не имеет смысла. Всё-таки надев эту юкату и попросив медиков снять повязки с ног, она с облегчением заметила, что мизинцы зажили, после чего спустилась к Дазаю. Посмотрев на здание с улицы, Акира отметила, что оно находится довольно близко к порту, в который они сразу же направились.       В итоге она снова оказалась на этом складе. Не сводя глаз с руководителя, она наблюдала за тем, как он снимает свой плащ, откладывая его в сторону. — Позови того серого волка, который больше всех огрызается.       "Хочешь взять матч-реванш?" — Я пока что не могу использовать способность, — отвлекаясь от рукавов, которые он подворачивал, Дазай вопросительно поднял бровь. — Я сказал используй способность. — Я не могу этого сделать физически, — это была ложь, но ложь во благо её здоровья. — Если ты не используешь способность, то точно ничего не сможешь делать физически, — с этими словами он достал тот самый шестизарядный револьвер. Если бы она могла, то сузила бы сейчас свои зрачки. После того ада, через который она прошла, он всё ещё смеет угрожать ей этим куском металла?! Сократив дистанцию между ними, она схватила пистолет, прислоняя холодное дуло к своему лбу и в следующую секунду нажимая курок. В последний момент Дазай, всё ещё державший оружие в своих руках, отвёл его в сторону. Выстрел прозвучал прямо возле уха, немного задевая его и волосы. В ушах ещё какое-то время стоял звук выстрела, пока она смотрела на него с улыбкой, приоткрыв рот. — Не смей угрожать мне смертью. Я не боюсь её. Если хочешь выстрелить, стреляй в голову. Это точно не будет больнее, чем то, через что я прошла, — грубо отпустив оружие, которое всё ещё находилось в руках парня, она сказала глядя в его всё ещё расширенные от шока глаза. — Повторюсь: сейчас я не могу использовать способность. Как только снова смогу — я скажу об этом, — лицо Дазая постепенно становилось безразличным, но в его глазах была видна едва сдерживаемая жажда крови. — Поверь, в моих же интересах стать сильнее, поэтому я не буду отлынивать.       "Если я стану сильнее, то в следующий раз смогу убить ещё больше людей мафии". — А пока что, — смотреть ему в глаза, не отрываясь, было очень тяжело, в ушах всё ещё стоял звон после выстрела, — лучше научи меня стрелять. — Зачем? — Потому что, если у меня не будет возможности защитить себя способностью, то должна буду хотя бы обеспечить себе безопасность оружием. — Ты не поняла, зачем мне учить тебя?       "Издеваешься?!" — подняв подбородок, она посмотрела на него с отвращением. — Затем, что я стану сильнее и опытнее, приближусь к тебе по статусу и силе, и соответственно ты сможешь переложить на меня свои обязательства.       "А когда я стану сильнее тебя, то с превеликим удовольствием помогу тебе исполнить твою мечту и займу твоё место".       Да, Дазай был очень умным, но ещё он был очень ленивым, а потому перспектива свалить всё на другого человека (особенно, если это был какой-нибудь отчёт), звучала очень заманчиво. Однако сейчас он хотел убить её. Это было сразу понятно, стоило только взглянуть на него. Но, к её удивлению, он спокойно достал обычный пистолет.       Сначала он полностью разобрал оружие, расположившись на деревянном ящике с неизвестным содержимым, и пояснил, какая деталь для чего. Потом показал, как собирать его и перезаряжать, а после отдал его Акире, чтобы та повторила все его действия. Было очень трудно. Из тех названий, что он говорил, она смогла повторить около половины, а разобрать оружие было ещё сложнее. На то, чтобы элементарно извлечь магазин из основания рукоятки, уже потребовалось немало усилий, но она смогла. Потратив на разборку полчаса, она всё-таки смогла разобрать его. — А теперь собирай обратно, — сидев в стороне на ящике, он закинув ногу на ногу, наблюдал за её мучениями.       Истошно вздохнув, одарённая возвела глаза к небу, а затем приступила к сборке. Разобрать было гораздо проще, чем собрать. Она по несколько минут тратила на одну деталь, пытаясь понять, что где должно находиться, много раз снова разбирала оружие, потому что какая-то деталь в конце оставалась. В итоге сборка заняла минимум полтора часа. После такого желание учиться стрелять отпало, но она это не озвучила. Спрыгнув с ящика, руководитель приступил к обучению.       Выставив в ряд несколько металлических банок, которые были разбросаны в разных местах склада, непонятно откуда взявшиеся там, Дазай выстрелил. Не потратив ни одной пули зря, он сбил все банки, а когда Акира снова выставила их в ряд, он уже передал пистолет ей. Прищурившись, Като выстрелила. Мимо. Снова мимо. И снова. После того, как Като промазала несколько раз, Дазай подошёл с боку. — Целиться нужно именно ведущим глазом. Им ты будешь видеть мишень гораздо лучше. Во время прицеливания держи мушку и задний целик пистолета на одной линии, — взявшись за оружие, он выровнял дуло. — Когда целишся, мушка должна находиться ровно по центру между двумя краями прорези целика, — не отрывая руки, его пальцы скользили по металлу, пока он не отошёл. — Прицелься. Во время прицеливания из пистолета необходимо смотреть на целик, мушку и на цель, — учтя всё, что он сказал, Акира выстрелила. Пуля задела край банки, из-за чего та с противным грохотом упала на пол, но Акира продолжила.       Потратив два или три магазина, она всё-таки смогла научиться более-менее попадать в цель. Правда только после долгого прицеливания и зачастую только со второго раза, но всё-таки. Их тренировка продолжалась на протяжении нескольких часов, пока телефон Дазая не завибрировал. — Пошли.       Придя в здание, в которое Акиру привезли в самый первый день пребывания здесь, они спустились в тот самый подвал. Холод подвального помещения противно забирался под ткань, вызывая толпу мурашек. Стук гет о ступени прервал голос парня. — Раз ты пока не можешь использовать способность, но при этом настолько осмелела, что сама попросила научить себя стрельбе, то я как твой руководитель тоже проявлю инициативу, — сказав это, он улыбнулся ей той самой фальшивой улыбкой. — Я покажу тебе, что ещё ты должна уметь, если хочешь когда-нибудь встать со мной наравне, — со смешком разведя руки, руководитель продолжил. — Хотя сколько бы ты ни старалась, этого всё равно не произойдет, — он отвернулся, но Акира понимала, что сейчас он не скрывает свою жажду крови.       Спустившись, она увидела, что у колонны в кандалах был заточён мужчина, а рядом с ним стоял Чуя, скрестив руки на груди. — Тебе лучше вытащить из него как можно больше информации. Ты даже не представляешь, как было тяжело притащить его сюда живым, — даже не посмотрев на парня, Дазай махнул на него рукой. — Если больше ничего не собираешься делать здесь, то можешь проваливать. — Ага, чтобы ты как в прошлый раз потерял терпение и тупо застрелил пленного? — на это одарённый ничего не ответил, а лишь подошёл к колонне.       Один из немногих "змей" был очень избит. Под глазом красовался фингал, нос был сломан, а губа разбита, возможно у него также была сломана нога, но в этом Акира не была уверена. Со всей силы Дазай наступил на эту ногу. Открыв глаза полностью, мужчина заорал, вынуждая закрыть уши.       "Всё-таки сломана".       Подойдя к разложенному маленькому столику, на котором были разные ножи, щепцы, клешни, а также множество склянок и... овощечистка? Дазай похлопал себя по боку. Этим жестом он говорил Акире подойти ближе. Раньше она действительно подходила, когда он делал такой жест, но сейчас... она и бровью не повела.       "Я не собака".       Когда движений со стороны хозяйки волков не последовало, он выжидающе посмотрел на неё, а она на него. Не говоря и слова, они молча смотрели друг на друга в гробовой тишине. Сверху не доносилось и звука, всё, что она слышала, это собственное дыхание и сердцебиение. — И долго вы ещё будете стоять как брёвна?! — из-за крика Накахары она вздрогнула, но с места не сдвинулась. Простояв так ещё минуту, Дазай постучал пальцем по столу. — Если ты сейчас же не подойдёшь, то тебе придётся ползти. Объяснить, почему? — прогресс был на лицо. Постепенно Като отучит его применять к ней различные жесты, как к собаке, но пока что лучше не провоцировать его. Подойдя к столику, Акира следила за его пальцами, которые перемещались от одного предмета к другому. Взяв овощетистку, он забрал тряпку изо рта мужчины и сказал: — Даю тебе последний шанс прежде, чем перейду к пыткам. Скажи, на кого ты работаешь, и умрёшь безболезненно, — схаркнув на пол кровь, заключённый посмотрел на Дазая снизу вверх. — Отсоси, портовая шавка, — не поведя и бровью, суицидник пожал плечами. — Ну, нет так нет, — разорвав рубашку на груди мужчины, он провёл овощетисткой по оголённой коже. По помещению разлетелся вопль, мерзко заседая в ушах. Надавливая на кожу, парень счищал (если так можно сказать о коже) наружный слой. Надавливал на кожу он где-то очень сильно, а где-то очень слабо, из-за чего приходилось проводить по одному месту несколько раз. Метаясь из стороны в сторону, жертва кричала в агонии, пока Дазай не ударил его со всей силы ногой в живот. Оказавшись прижатым к каменной колоне, мужчина, не имея возможности увернуться, то кричал, то замолкал, прерывисто дыша и брызгая слюной.       Парень избавлялся от верхнего слоя кожи, обнажая подкожные нервы. Красное мясо кровоточило, от чего по животу стекала кровь, капая на пол. Запах крови постепенно заполнял помещение, не давая нормально вздохнуть. Иногда Дазай продолжал свой вопрос, но в ответ слышал лишь мат. Убрав весь верхний слой плоти с левой верхней стороны тела, он посмотрел на пленника, повторив вопрос. Тяжело дыша, мужчина смотрел в одну точку, опустив голову. Когда он поднял глаза на одарённого, то сглотнул, произнеся окровавленными искусаными губами: — Пошёл...нахуй... — по рукам Дазая стекала его кровь, полностью пропитывая бинты. Положив грязную и мокрую овощетистку на стол, он заговорил, насыпная на тряпку, которую ранее вытащил из рта пленного белый порошок. — Срезав эпидермис, ты обнажишь подкожные нервы... Если затем к ним прикоснуться, боль будет как от ожога... — он поднёс тряпку с порошком к кровоточащей плоти. —А это соль.       На секунду она увидела, как мужчина посмотрел на Дазая с чудовищным страхом. Она, стоя рядом со столом, хотела сказать своему руководителю об этом, но не успела... В следующую секунду он прижал ткань к нервам, проводя вниз-верх. Крик, что издал мужчина, был ещё хуже, чем те, которые он издавал, когда с него срезали кожу. Он кричал, не переставая, пока постепенно его голос не стал приобретать хрипоту и оседать, а потом зашёлся в кашле. Когда парень распределял соль по всей части, где раньше была плоть, Акира наблюдала за тем, как белые крупинки быстро исчезали, растворяясь в ране и заставляя ту кровоточить ещё сильнее, лишая повреждёный участок возможности затянуться. К горлу начал подкатывать мерзкий ком, но Акира подавила это чувство. Дазай закончил с этим быстро, а вот крики пленного ещё долго не прекращались. Полностью охрипший, он всё равно продолжал кричать своим грубым голосом. Когда он больше не мог орать, Дазай повторил вопрос, но на этот раз он уже ничего не ответил, а лишь замотал головой, что-то невнятно промычав. — Тогда теперь ты, — взяв со стола овощетистку, он протянул её Акире. — Что? — Я оставил ровно половину верха для тебя, — он улыбнулся. — Разве я не замечательный руководитель, который заботиться о своей подчинённой? — Накахара, всё это время стоявший в стороне, посильнее натянул шляпу на глаза, смотря из-под неё на происходящее с отвращением.       Не собираясь дожидаться, пока она опомнится, он с хлюпанием вложил инструмент в её руку. Из-за мокрого ощущения она сразу скривилась с отвращением. Красная жидкость стекала вниз, капая на пол, а когда она сжимала руку от нервов, то из-за крови овощетистка выскальзывала. Подойдя к мужчине, она посмотрела на его изнурённое лицо. Он был очень ослаблен, левая сторона его тела выглядела как распухшее сырое мясо. Она прислонила инструмент к здоровой коже и застыла.       "Не хочу. Это слишком", — мысли прервал Дазай, взяв её кисть, он надовил на здоровую кожу. — П-подожди!... — не слушая её, он, быстро надавив на кожу, отрезал кусок. Со стороны пленного раздался вой, а полуотрезанный кусок повис на небольшой частице кожи. Когда ошмёток дотронулся до её руки, она резко отдёрнула её. — Вот видишь, — Дазай начал театрально читать ей нотации с поднятым указательным пальцем. — Если бы ты была более уверенна и делала всё быстро, то он бы так не мучался. — Да он будет мучаться хоть так, хоть так! — закричала Сарета.       Глядя на искажённое от боли лицо мужчины, она почувствовала, как кольнуло отвратительное чувство вины. Сейчас она забыла про то, кем является пленный, и что его люди виноваты в том, что ранее она оказалась в ужасном состоянии, как морально так и физически.       "Заслуживает ли человек передо мной смерти? Возможно, но не такой жестокой!" — в отчаянии и испуге перед тем, что ей нужно сделать с живым человеком, она повернулась к Дазаю. — Я-я не мог... — в любой момент он может убить её. Это она почувствовала, когда посмотрела на него снизу вверх. Один только взгляд внушал страх, и этот страх был сильнее, чем страх поранить другого человека.       Ничего не сказав ему более, Акира молча повернулась к пленному с опущенной головой. Громко сглотнув, Като окончательно отрезала тот болтающийся кусок плоти. Одарённая отрезала кусок за куском, находясь словно в какой то прострации, из-за того что сзади она чувствовала неимоверное давление. Постепенно, кусок за куском, она оставляла одну часть, на которой не было больше кожи, а лишь кровоточащие подкожные нервы, и переходила к другой части, на которой всё ещё был эпидермис. Отвратительный запах мерзко бил в нос, вынуждая её прикрывать рот рукой, подавляя желание вырвать. Хотя рвать было практически и нечем.       На протяжении того, как она это делала, мужчина лишь что-то невнятно мычал. Изредка вскрикивал и этим пугал и без того напуганную Като. Стоило ей кое-как закончить, она отшвырнула от себя овощечистку, посмотрев на дрожащие руки.       "Боже..." — кровь на кисти уже засохла, а вот на ладонях она была ещё свежая, капли стекали вниз, падая на пол.       Сжав и разжав руки, она быстро вытерла их о юкату. — Замечательно, Акира-чан, — весело объявил Дазай, громко хлопнув в ладоши. — Правда, есть ещё недочёты... — приблизившись к самому свежему срезу, он надавил на него пальцами. — Например здесь.       Протяжно и очень тонко взвыв, мужчина бесшумно зашевелил губами. — Что? — Дазай приблизил ухо к его губам, но быстро убрал с разочарованым тоном. — Показалось... Значит, можно продолжать, — хлопнув Акиру по плечу, он сказал: — Теперь соль.       По её бледному лицу градом стекал пот, а глаза смотрели на руководителя с нескрываемым ужасом. Казалось, что именно Като здесь скоро станет трупом, а не человек, которого они пытают. Как только у неё раньше хватало духу противостоять этому монстру, что сейчас насыпает соль на тряпку... Но ведь раньше хватало, значит и сейчас хватит. — Н-но ведь... Он что-то сказал. — Не-а, я ничего не слышал, — волна гнева захлестнула мысли. — Разумеется ты не услышал! Да он больше кричать не может, не то что говорить! — прерывисто дыша, она сжала мокрые от крови кулаки. — Тогда напои его. — Что? — он указал на столик. — Ты же должна проходить химию. В одном из этих пузырьков вода. Смотри на формулу, — подойдя к столику, она уставилась на разные буквы и цифры, выцарапанные на крышках.       "Что из..." — Так, сейчас послушай, — сказал Кагаку. — Тебе нужна бутылка с символами H2О, — этот волк хорошо разбирался в химии и медицине.       Присматриваясь к крышкам на бутылочках, она нашла нужный бутылёк. Быстро открывая его, она направилась к пленнику. — Погодите-ка, — расслабленно сказал Шинкей, словно выходя из какого-то сна. — Принюхайтесь, госпожа! — прислонив нос к горлышку, она резко отпрянула из-за резкого запаха и закрыла бутылку. — Нас наебали! Это кислота! — истерично засмеялся Зарай.       "Но как же тогда они определяют, что в бутылках?" — осматривая бутылку в тусклом свете лампы, она увидела выбитые на дне буквы. В недоумении и с отвращением она посмотрела на Дазая. — А если бы я дала выпить ему кислоту? — он стоял, оперевшись о колонну рядом с неподвижным телом, грудь которого тяжело вздымалась и опускалась. — Я бы не допустил этого, — он безразлично пожал плечами.       Дальше Акира быстро переворачивала бутылки, пытаясь найти заветную воду. Когда она наконец-то нашла те самые знаки H2O, Като бросилась к заключённому, прислонив горлышко к его губам. Выпив до капли и без того небольшое количество жидкости, он заговорил: — Его зовут... Фукусима... Иори... Он... обменивает наркоту... на чучела... на чёрном "сельском" рынке... — Ясно, — удовлетворённо кивнув, Дазай вытащил пистолет, — а его имя подходит его роду деятельности, — и выстрелил в голову мужчине.       Руки отпустили бутылку, и на заднем фоне раздался звук разбитого стекла. Акира застыла на месте. Лишь только после долгого молчания, прерванного Чуей, который вроде сказал что-то про босса, её губы дрогнули. — Ты... зачем это сделал? — он переступил через осколки, направившись к стене, возле которой стояли пустые бочки. — Потому что он больше ничего не знает и нет смысла оставлять его в живых после всего, — взяв металлическую бочку, которая была ему по грудь, он с грохотом потащил её к телу, — а что? — он усмехнулся. — Ты хотела закончить сама?       Сжав грязные ладони в кулаки от возмущения, Акира не знала, что ответить.       "Продолжить... то есть нанести соль на рану?" — Нет, ни за что. Этого она бы не стала делать... Но почему? Возможно, этот человек такой же, как и люди из мафии, а может, даже хуже. И она уже делала подобное с людьми из "змей", но не напрямую... Всё-таки то, что делает он и то, что он хочет заставить делать её, это слишком. Но ведь если это ради мести...       Поток мыслей прервал грохот от бочки, которую он поставил рядом с колонной и бездыханным изуродованным телом. — Что ж, а теперь... — он отряхнул грязные руки. — Его надо подвесить, — после этого Дазай вытащил верёвку с нижней полки столика.       Перекинув один конец верёвки через крюк, который всё это время был прикреплен к потолку и находился вне зоны видимости Акиры, Дазай привязал один конец веревки к ноге умершего, а другой вручил в руки Акире. Не совсем понимая, что делает, когда Дазай начал тянуть её конец веревки на себя, она тоже начала тянуть. Большую часть работы выполнял парень, поэтому тело было довольно быстро подвешено. После он дал ей нож. — Сейчас нужно обезкровить труп. Для начала порежь артерии на руках, — смотря на нож без эмоций, Като не понимала, что от неё хотят.       Струна нервов была очень сильно натянута и могла порваться в любой момент. Вздохнув, Дазай взял кисть девочки, запястье мужчины и, управляя рукой одарённой, провёл ножом по выступающим тонким венам. Красная жидкость мгновенно полилась, с глухим стуком падая на дно бочки. Машинально Като тоже самое сделала и с другой рукой. После он забрал у неё нож. — Сделай два параллельных длинных разреза на шее пострадавшего, так, чтобы на как можно большей протяжённости рассечь крупные сосуды шеи, — паралельно он выполнял всё, что говорил, с одной стороны, а потом отдал Акире нож. — Если не чувствуешь уверенности, что можешь это проделать, то выполни один поперечный максимально глубокий разрез: так ты гарантированно рассечёшь сосуды шеи, хоть и отток крови будет значительно хуже, — она сделала так, как он сказал. Ориентировалась на ощупь из-за мокрой пелены на глазах.       Пока кровь стекала, они вышли наверх. Дышать стало куда легче, но она не расслаблялась. Он всё ещё находился рядом, а сейчас к нему подошли ещё и другие люди... во главе с Хироцу. Поглядывая на них боковым зрением, одарённая сидела, прижавшись к стене, обхватив ноги руками.       "Интересно, он злится после недавнего?" — когда мужчина заметил её, он слегка кивнул, а после продолжил разговор с Дазаем.       Акира почти не слушала их, она смотрела в пол, сжимая грязные дрожащие от крови руки. Спустя время она смогла заснуть, но ненадолго. Меньше, чем через час её разбудил грохот. Подскочив, она всё ещё сонная отшла назад, уперевшись в кого-то спиной. — Осторожнее, — спокойно сказал Рьюро и медленно отошёл от неё. Зевнув, она хотела прикрыть рот рукой, но опомнилась. Сейчас даже нет надежды на то, что это сон. Это стопроцентная реальность, в которой она застряла уже больше месяца. Грохот шёл из открытой двери, ведущей вниз. В этот мерзкий, ублюдочный подвал. Скоро из него вышли двое мужчин, которые несли тот самый столик, на котором были грязные инструменты, и зашёл Дазай, позвав с собой хозяйку волков. Всё ещё сонная, когда она начала спускаться по лестнице, то поперхнулась, закрыв рот руками. Воняло кровью. Даже несло. Везде стоял тяжёлый, железистый и слегка металлический запах, от которого правда тянуло рвать. Голова чудовищно кружилась, но, оперевшись о стену, она всё-таки спустилась вниз, где запах был ещё отвратительнее. Перед ещё слипавшимися глазами предстала отвратительная картина, которую прокомментировал руководитель с канистрой в руках. — В следующий раз избавляешься от тела сама. Тебе сделали поблажку только на первый раз, — рядом с ним стояла металлическая бочка, а под ней были красные пятна.       Подойдя ближе, она посмотрела в бочку и сразу же вырвала. В бочке находилось тело того мужчины, только... порубленное, а на самом верху горки находилась голова. И ей не показалось... такое просто не могло показаться. Жёлтая, коричневая или зеленоватая (в полумраке было невозможно понять точно, что это за цвет) желчь, очень горькая на вкус и имеющая специфический запах растекалась по полу. — Гадость, — прокомментировал Дазай, поставив рядом с ней канистру. — Это гидроксид калия, он разъест плоть, но от костей нужно потом избавиться отдельно, — понимая что она уже не соображает и делает всё, словно безвольная кукла, он добавил: — Вылей всё в бочку.       Открутив крышку, она, еле подняв канистру, наклонила её, но Дазай придержал ёмкость. Едкая жидкость лилась медленно, пока он говорил: — Заливай осторожно, если не хочешь лишиться глаз, — это были последние слова, которые она услышала перед тем, как потерять сознание.       "Это... слишком для меня..."       Всё ещё выливая содержимое канистры на труп, он протяжно вздохнул. Поставив пустую ёмкость на пол, он перекинул подопечную, как мешок картошки, через плечо и направился на верх. Встретив Хироцу, который ждал их, Дазай скинул её ему в руки. — Отнеси её в старый кабинет, — сказав это, он оставил их, вернувшись назад.

***

      Акира открыла глаза, когда холодный оранжевый цвет захода проникал в окно, а тёмные облака создавали размытую полосу, которая закрывала половину солнца. Приобретая несвойственные им тона, вещи постепенно тонули в этом холодном цвете и становились всё темнее. Она смотрела на эту перемену, лишь слегка приоткрыв глаза. Шевелиться не хотелось, но во рту было мерзкое ощущение чего-то горького и кислого. Когда терпеть это стало всё труднее и труднее, она всё-таки села на диван. Като сразу узнала эту комнату, это был кабинет, в котором работал Дазай. Удивительно, что он позволил ей остаться на его диване, учитывая то, что раньше его не устраивало даже если она просто заходила сюда без его разрешения. Поплямкав и втянув воздух ртом, она подошла к двери. Когда рука коснулась дверной ручки, она заметила, что всё ещё была испачкана.       "Мерзость", — кровь умершего не пробудила никаких воспоминаний, потому что она всё помнила ещё с того момента, когда проснулась, но ещё не открыла глаза.       Отвратительные воспоминания сменялись один за другим, при всём её желании не смотреть на них. И подобные воспоминания будут появляться ещё, потому что она уверена — это не последний раз, когда она занимается подобным.       "Возможно, этот человек был даже хуже тех, что сейчас в мафии, поэтому... всё нормально?" — осталось утешаться лишь этими простыми словами.       Вдохнув и выдохнув, Като почувствовала маленькое облегчение оттого, что дышит более-менее чистым воздухом. Открыв дверь, она вздрогнула. Напротив неё, оперевшись о стену, стоял Хироцу. — Добрый вечер, Като-сан, — сжав ручку сильнее, она молчала. — Дазай-сан скоро подойдёт, — получив эти "хорошие" новости, она спросила: — Где уборная? — зайдясь в приступе кашля, раздирающего сухое горло, Акира удивилась собственному голосу. Отвратительный, хриплый, шипящий, но и ужасно тихий, но Хироцу расслышал.       Когда мужчина довёл её до нужной двери, одарённая забежала туда. Открыв холодный кран на полную, она, набрав как можно больше жидкого мыла, начала судорожно мыть руки. По мере того, как красные подтёки исчезали в сливе, в глазах всё становилось так же расплывчато. Она снова и снова тёрла руки, кровь на которых не смывалась. Она въелась в ладони, словно краска, которая теперь навсегда останется на коже в виде мерзких пятен. Смывая снова и снова, она чувствовала, как в горле начался образовываться ком. Плеснув водой себе в лицо, она полоскала рот, снова и снова. Спустя время, когда вода уже начала попадать в нос, девочка решила отдышаться. Подняв глаза на зеркало, ей захотелось разбить его. Она смотрела словно на совершенно чужого человека. Мокрые пряди чёлки прилипали к бледному лицу, по которому стекали капли воды. Такие же капли пота текли по ней, когда она делала это с живым человеком. И без того тонкие губы сжались в одну кривую линию, а из глаз полились слёзы. Сорвавшись на крик, одарённая упала на колени, схватившись за волосы.       "Боже, что я наделала?! Я делала такое... такое с живым человеком! Боже! Да как так можно! За что мне это!"       Спустя время Акира зашлась в приступе кашля. Схватившись за край раковины, она поднялась. Выпив воды из-под всё ещё работающего крана, она умылась. На руках больше ничего не было... пока что. Щёки приобрели немного розовый оттенок, как и зелёные глаза, под которыми были мешки. Убрав полусухю челку в стороны, она переплела чёрный спутанный низкий хвост. Только после этого, стараясь не смотреть в большое зеркало, она вышла, вытерев лицо и руки.       Хироцу всё ещё ждал её. Он наверняка всё слышал, но как истинный джентльмен сделал вид, что ничего не было. Его спокойное выражение лица и тишина просто убивали, она прервала отвратительное молчание: — Ты злишься? — посмотрев на него, она нахмурила брови. — Ты злишься за то, что я сделала с тобой и твоими людьми недавно?       "Идиотка. Разумеется, он злится, раз даже Чуя, которого там не было, был в бешенстве". — Убивать здесь это нормально, как и умирать. Возможно, они умерли бы уже наследующий день под колёсами автомобиля, а может быть, погибли бы в другой перестрелке, — увидев её непонимание, он продолжил: — Я не злюсь на вас, ведь вы были не в себе... — Если бы у меня был выбор тогда, то я бы сделала тоже самое, — он кивнул. — Я понимаю. После того, что вам сделала организация, вам плевать на жизни людей, которые работают здесь. Я не оправдываю ваши действия, а лишь предупреждаю, — впереди, возле двери кабинета, где спала Акира, стоял её руководитель. — Если вы переборщите, когда будете в сознании, то можете сами пострадать, — когда они подошли ближе, и Дазай посмотрел на Като, он прищурил глаз. — Ну и видок у тебя.       "На себя посмотри, инвалид несчастный". — Можешь идти, Хироцу, — на прощание одарённые обменялись кивками. — Заходи, — закрыв за ними дверь, он подошёл к столу, хлопнув в ладоши. — Что ж, раз ты выспалась и полна энергии, — её глаз непроизвольно дернулся, — пора перейти к ещё одному уроку, — он достал из стола бумагу и ручку. — Ты должна составить отчёт о сегодняшнем допросе. — Я? — Като старалась не выражать эмоции, но в данный момент это было трудно. — Да, ты. Сама ведь говорила мне, что когда приблизишся ко мне, то я смогу переложить на тебя свои обязанности, — на фоне последних лучей заходящего солнца он выглядел так, словно выбрался из ада, а проход оставил открытым. — Твоя задача — написать "я, такая-то... такого-то числа... в ходе допроса выяснила то-то...". — Это отчёт о произошедшем в тот день, — включив лампочку на столе, он достал папку. — Если хочешь, можешь ознакомиться и делать по подобию.       "В ходе допроса выяснила... а что он вообще, чёрт возьми, говорил?!" — Если не помнишь, что он говорил, — словно прочитав её мысли, парень наклонился к ей, — то спроси у своих волков. Они ведь всё слышали, — отшатнувшись от него, она посмотрела на него со злостью. — Если знал, то почему не сказал?! — он с равнодушием пожал плечами, обходя её и направляясь к двери. — Это был первый раз за всё время, когда ты сама проявила инициативу. Было бы очень жаль, если бы я испортил твой боевой настрой. — Это только ради того, чтобы выжить. — Жалкое оправдание, — подметил Цуме. — Да, но это первый раз, когда ты по-настоящему что-то решила предпринять ради того, чтобы выжить, — открыв дверь, он повернулся к ней с очередной переменой в лице. — Мне плевать, если ты не боишься смерти, но если отчёт не будет готов к утру... — отвратительный взгляд без блика заставил вжать голову в плечи, — ты будешь молить о смерти.       Стоило двери хлопнуть, она шумно вздохнула и с размаху упала в кресло. Только после того, как она перестала ощущать этого человека рядом с собой, она смогла расслабиться и использовать способность. Позвав Эниту, она, не вставая с кресла, повисла на её шее, зарываясь носом в мягкую шерсть. — Ну, — начал Сумики, — это... — Пиздец, — перебил его Цуме. — Да, — подтвердил Сумики.       "Плевать. Чем быстрее начну, тем быстрее закончу".       Вздохнув, Акира открыла папку с отчётом Дазая о том дне, когда она была под воздействием веществ. Пролистывая страницу за страницей, она с каждым разом удивлялась всё сильнее и сильнее. Он очень подробно всё описывал. Даже написал сколько предположительно могли стоить вещества, которые хранились там.       "И откуда у них такие суммы?" — А ты спроси... если посмеешь, — усмехнулся Цуме, подначивая её.       Закатив глаза на его очередные колкости, она продолжила читать. Было написано место положение здания, даже был прикреплен примерный план подвала, туннель которого распространялся на... всю Йокогаму?! Было написано, что этот туннель был связан с заброшенными путями метро, которые были во владениях Портовой мафии. — Вау, эти психи не побоялись даже использовать собственность этих псин, — мысленно присвистнул Зарай.       "Для такой торговли в принципе нужна сильная смелость". — А ещё уверенность в том, что дело не провалится, — добавила Энита. — Эх, — проныл Шинкей, — жаль, что змеи не поделятся опытом, — покачав на это головой, Акира продолжила читать.       Было очень интересно посмотреть и на другие отчёты Дазая, которые, возможно, были здесь. Даже не так. Было интересно в принципе порыться у него в ящиках, но она остановила своё любопытство. Вдруг он как-то поймёт, что она лазила там, и заставит её ещё что-то делать? Ну уж нет, лучше не рисковать.       Читая страницу за страницей, она наткнулась на главу о себе и о потерях, которые понесли и враг, и сама портовая мафия из-за неё. Где-то указывались её настоящие имя и фамилия, а где-то Дазай называл её "хозяйка волков" или же "волчица Портовой мафии". Одно было хуже другого. Открыв отчёт снова на первой странице, она взялась за ручку.       Она могла написать хоть целое эссе после того, что увидела. Потому что эти воспоминания были всё ещё свежи в её памяти... и они останутся с ней на всю жизнь. Смотря на образец, она писала всё подобным образом, только задержавшись на своём имени и фамилии. Называть настоящие имя и фамилию ей не хотелось, но можно ли их не писать? Рискнув, она подписала себя как "владелица способности Оками" — почти единственное доказательство того, что она вообще состоит в портовой мафии, и того, что она всё ещё жива. Она выжила в тот день, 13 марта, и выживет впредь, чего бы этого не стоило. Усмехнувшись с этого маленького риска, который уже будоражил, она продолжила. У её, казалось бы, избытка минут был установлен свой лемит, который ей нельзя тратить в пустую.       Она писала, не отводя глаз. Сначала под диктовку Сумики, потом его начал перебивать Цуме, к ним подключился ещё и Мато, который всегда был на стороне Цуме, а затем ещё Энита, которая кричала, чтобы они не мешали Акире. В итоге всё закончилось на том, что она писала, слушая советы Фурэя, не обращая внимания на вопли на заднем фоне. Стоило сделать хоть одну ошибку, она нервно мяла бумагу и выкидывала в уже переполненую мусорку. Она не знала, можно ли было делать помарки в отчёте, поэтому просто переписывала лист, чтобы не рисковать. Рука так и норовила сделать памарку из-за нервов. Даже собственному телу нельзя было доверять. Она писала всё сама, следя за каждым символом. С каждым новым листом было всё тяжелее и тяжелее, но её утешала мысль, что она на одну страницу ближе к тому, чтобы закончить это. Когда она наконец поставила точку, она выпрямилась с болью в спине и глазах. В комнате было намного светлее, чем до этого. Повернувшись к окну, она, что-то промычав, быстро отвернулась. Проклятый рассвет снова наступил... Мерзкое солнце било в глаза, заставляя их щурится. И от него было некуда деться. Какое же ночь всё-таки прекрасное время суток. Ты можешь и спать, и работать, и тебя никто не тревожит. В то время как днём спать дозволено только маленьким детям, а "взрослые" должны работать, чтобы прокормить этих самых детей. Днём ты вынужден учиться, и пытаться проглотить ту информацию, которую уже через минуту ты благополучно забудешь и не вспомнишь, ведь тебя учат не тому, что тебе действительно пригодится. Днём ты вынужден терпеть отвратительных и мерзких людей, переступая через себя и взаимодействуя с ними в социуме. Хотя ночью на улицу выходят ублюдки ещё хуже тех, что были днём, но если ты сам этот ублюдок, то всё "нормально". Так ты и вынужден жить при солнце, от которого не скрыться. День за днём, день за днём... До тех пор, пока не достигнешь предела. Это было последнее, о чём она думала, прежде чем заснуть, опустив голову, на готовый отчёт.