в лесу точно кто-то сдох

      Тёмные переулки встречают сыростью, пробирающей до костей сквозь тонкий жакет полицейской формы, вонью, доносящейся из каждого угла, и чем-то очень мерзким и склизким на мокром асфальте. Ох, здорово, это чья-то блевотина, понимает женщина и брезгливо морщится, ощущая себя не в своей тарелке.       Она вздыхает, представляя сейчас, как бы было здорово оказаться по щелчку пальцев в своей прекрасной квартирке, наполнить ванну горячей водой, обязательно кинуть туда приятно пахнущую чем-то очень пряно-сладким бомбочку, заказать еды из ближайщей забегаловки и, возможно, даже открыть бутылочку дорогого вина, подаренную ей коллегами на очередной день её рождения. Но реальность не так прекрасна, как хотелось бы, поэтому ей ничего не остаётся, как идти вглубь каменного лабиринта одного из самых неприятных районов города.       Как и положено копам, видеть и нюхать всё самое мерзкое, что есть по крайней мере в этом городе, она привыкла. Но сейчас она не на работе, поэтому ей по-человечески хочется просто отдохнуть, а вместо этого приходится идти сквозь заблёванный переулок на встречу с одним придурком.       Красивым придурком. Абсолютно взбалмошным, хаотичным, невозможным и противным придурком. Но красивым. Возможно, даже довольно сексуальным, потому что, если бы не было и этого, она сейчас сидела дома и релаксировала в ванне, смотря тупую слезливую дораму про какого-нибудь смазливого лиса-оборотня.       – Ты пришла, – эхом по обшарпанным стенам разносится басовито-грубое и резкое. Как будто обладатель голоса специально старается сделать его как можно ниже и сексуальнее.       – Будто у меня был выбор, – закатывает глаза женщина, останавливаясь в нескольких метрах от мужчины, упирающегося спиной о стену.       Он был высок. Очень высок, на две головы выше неё точно. Его волосы серебряными шелковистыми нитями, переходящими в огненно-красные ворохи, струились по плечам, на которые небрежно был накинут удлинённый пиджак, а уложенно-растрепанная чёлка обрамляла красивое мужественное лицо. Длинная белая рубашка, не застёгнутая ни на одну пуговицу, свисала по бокам и открывала довольно занимательный вид на подкаченную грудь, перетянутую нагрудной кобурой, больше похожей на портупею из соседнего секс-шопа, и разнобразные тату, украшающие фарфоровую кожу мужчины. Он усмехается, вынимая из рта сигарету и стряхивая с неё пепел себе под ноги, и ведёт плечом.       – Сама Кудзё Сара явилась по моему зову, – мужчина затягивается сигаретой ещё раз, и отбрасывает её в полёт, попадая прямо в центр ближайшей лужи, находящейся в опасной близости рядом с грубыми полицейскими ботинками. – Походу, в лесу кто-то сдох.       – Этим кем-то будешь сейчас ты, – она невозмутимо с легким раздражением складывает руки у себя на груди, откидывая непослушную прядь чёрных, как смоль волос, не доходящих даже до её плеча, и выплевывает в собеседника его собственное имя, – Аратаки Итто.       Мужчина только шире усмехается, небрежно засовывая руки в карманы классических брюк, которые, вероятно, были из одного комплекта с пиджаком. Тёмные глаза впиваются в неё, словно кинжалы, а из-за густой багровой подводки, уходящей с внешних уголков глаз вниз до линии челюсти, а дальше красными стрелами устремляющейся по шее, преодоляя блядский ошейник,  и прячущейся под воротом рубашки, только подкрепляют это сравнение. Возможно, это даже не подводка, а настоящая тату. Сара нисколько не удивится, если это окажется так, с этого чудилы станется.       – Ты так и будешь меня взглядом буравить или скажешь, наконец, на кой чёрт ты меня дёрнул сюда? У меня вообще-то выходной.       Раздражение на её лице настолько явное, что мужчина кривится. Совсем слегка, но так театрально и неестественно, от чего Сара только закатывает глаза. В очередной раз.       – Тебе не надоело?       – Что? – Вопросом на вопрос, широко раскрыв глаза от удивления.       – Динамить меня, – привычная ухмылка снова расползается по точёному лицу, от чего неестественно длинные для человека клыки выглядывают из-под пухлой губы.       – Можно подумать, что все те тупые подкаты - это правда, – вздыхает женщина, устало опираясь на сырую стену, отзеркаливая позу Итто. Ей и подумать странно, что вот этот неотёсанный мужлан и последний болван и впрямь имеет на неё виды. – Я не думаю, что копы в твоём вкусе.       – Ты права. Копы - нет, – тянет Итто, лукаво улыбаясь, да так широко, что клыки видно теперь отчётливо.  – Но одна ледяная королева, ломавшая мне рёбра три раза, очень даже.       – Вообще-то, четыре, – фыркает она, стараясь отогнать странное желание распробовать на языке чужие клыки. Они правда такие же острые, какими кажутся, или нет?       – Три. В четвёртый раз была ключица, – уверенно поправляет её Итто, отстраняясь от стены. – Эх, как бы я не хотел продолжить наш чудный разговор, но у меня есть к тебе предложение. Другого рода.       – И какое? – Хмыкает Сара, следя за тем, как мужчина рысью приближается к ней, не отрывая тёмного взгляда, от которого неосознанно пробегаются мурашки по спине. Или это из-за холодного кирпича? Кто знает. – Если ты сейчас достанешь кольцо и предложишь мне руку и сердце, я сломаю тебе не только ребро.       – Это как-нибудь в другой раз, – он подходит к Саре близко, ровно настолько, чтобы почувствовать легкий запах её дезодоранта, смешивающийся с ярким и тяжёлым ароматом его одеколона и дорогого табака. – А сейчас я предлагаю перемирие.       – Чего? – Звонкий смех режет приятную тишину, но женщина не сразу замечает, что Итто серьёзен. Возможно, она таким его не видела никогда. – Ты в своём уме?       – У меня проблемы. И только ты мне сможешь помочь, Сара.       Впервые так искренне и серьёзно, без грамма сарказма и тупых шуток. Сара и впрямь пугается: что же могло произойти, раз кто-то такой, как Итто, пришёл просить помощи у полиции. Кто-то, кто раз за разом называет их "тупыми пешками", когда рейд в очередной раз пытается прихлопнуть их конторку.       – Как же так? У великого Аратаки "номер один" Итто никогда не бывает проблем, которые он не в состоянии решить.       – Сара, пожалуйста, – Итто хватается за кажущиеся хрупкими, по сравнению с его плечами, руки, заглядывая в её глаза. Такие теплые и светлые, словно в них настоящее золотое поле в середине лета. – Я вляпался в дерьмо, пронюхав там, куда лезть вообще не следовало. А теперь за мной охотятся люди Дракона..       – Дракона?! За тобой охотится сам Чжун Ли?! – Она отталкивает от себя слишком мягкие и, удивительно, бережно державшие её плечи, руки, злясь и на самого мужчину, и на ситуацию в целом. – А теперь ты хочешь, чтобы и за моей головой выстроилась очередь?!       – Да не сам он. Он не знает ни о чём, пока только мелкие сошки, которые и мутят воду. В них-то и вся проблема, Сара. Выслушай, пожалуйста.       Тяжёлый и раздражённый вздох слетает со слабо накрашенных женских губ, когда Сара старается успокоить свой пыл. Поймать самого Дракона - буквально невозможно. Он слишком влиятелен и умён. А вот подчистить его ряды - идея хорошая. Поэтому она легко кивает и внимательно смотрит в бездонные омуты, тут же отводя взгляд в страхе того, что может утонуть в них окончательно.       – Я прознал, что есть кое-кто по имени Аякс, – от знакомого имени у Сары меняется лицо и широко расширяются глаза, – он и воротит дела за спиной у Чжун Ли.       – Ладно. Хорошо, – соглашается женщина, поджимая губы, – но что ты хочешь от меня? Ты мне информацию, а я? Но что, если и за мной нагрянут? Что, если перебьют всю мою команду, об этом ты не подумал?       – Ну, – тянет Итто, устраивая руку на шершавой поверхности стены совсем рядом с её головой, и усмехается настолько привычно, что раздажение, только недавно почти погаснувшее, разгорается с новой силой, заставляя женщину со злостью стиснуть зубы, – если я предложу поцелуй, то ты сломаешь мне не только ребро, поэтому, – продолжает он, не давая ей даже возмутиться, – прошу только одно. Чтобы от нашей банды отъебались копы. И за сохранность твоей шкурки буду отвечать лично...       Странная возня откуда-то сбоку заставляет их обоих замереть и напрячься. Сара не успевает потянуться к пистолету, спрятанному в поясе, как её с силой отталкивают к противоположной стене, заслоняя собой.       Не вздрогнув от пули, задевшей крепкое плечо, Итто отстреливается от противников уверенно и профессионально. Он не упускает возможности, когда всё заканчивается, подойти к скулящим наёмниками и хладнокровно всадить каждому по несколько пуль в лоб.       – Вот же суки, – шипит мужчина, злобно убирая пистолет в кобуру. Он не сразу замечает кровавый след и порванный пулей пиджак, от чего возмущенно взыхает. – Это же мой любимый костюм от Гуччи!       – Ты совсем еблан?! Какого черта ты под пули лезешь?!       От сильного, что даже не удивительно, удара в скулу увернуться не получается, от чего Итто почти валится на мокрый асфальт. Окончательно свалиться в лужу ему не даёт крепкая хватка за воротник рубашки, но то, что следует после, обескураживает его ещё больше.       Оказывается, губы Сары очень мягкие.       – В лесу точно кто-то сдох, – на выдохе произносит Итто и, не удержавшись, притягивает к себе Сару за тонкую талию обратно. Нужно же похвастаться новыми клыками.