Это момент, когда маг возвращается к подлинной природе человека. Маги древности также называли это абсолютной свободой… Это момент, когда человек-раб становится свободным существом, способным на такие чудеса восприятия, которые бросают вызов нашему обычному воображению. (К. Кастанеда. «Активная сторона бесконечности». О «состоянии внутреннего безмолвия»).
≈≈≈
Беллатриса материализуется в дверном проёме. Окклюменция. Урок первый. Вперёд. — Ты готов, милый? Готов. Драко сидит в кресле, как лорд на приёме. Собрался весь с мыслями. Прежде часами повторял теорию. Надел самый строгий костюм самого чёрного цвета. Безупречная выправка, великолепная собранность — такая, что сама Беллатриса рядом кажется воплощением хаоса. Она стоит в отдалении. Из-под упавших на лицо курчавых прядей — прищур, непонятно что значащий. — Это значит, что твои мысли, как на ладони… — обнажает она острые зубы, и делает шаг вперёд… — Попробуй скрыть их, вспомнив всё, что ты уже знаешь. Ещё шаг. Острый укол легилименции. Неприятно, терпимо. Ни один мускул на лице Драко не движется. Он мгновенно сосредотачивается на собственных ощущениях. Только настоящий момент. Напряжённые пальцы, подтянутая спина, по коже холод и привычный тремор от встреч с этой могущественной ведьмой один на один. — Неплохо, — кивает она. — Быть полностью в настоящем. Не думать, только чувствовать чувства: глаза видят, уши слышат, кожа внимает температуре, давлению, язык — вкусам, нос — запахам. А разум молчит… Простой механизм. Очень неплохо. Ещё шаг. И она уже проламывает череп умело и беспощадно, и едва ли кто-то способен повторить это. Хихикает злобно по-ведьмински. Драко становится по-настоящему больно и холодно. — Тёмный Лорд, если что, делает это ещё беспощаднее… Как на ладони. Чёрт. Ему трудно дышать, даже если умом вполне принимает тот факт, что причина в банальном отсутствии опыта. А лицо Беллатрисы тем временем уже совсем близко, чуть ли носом в его нос не упирается. Тёмные глаза круглее и больше по мере её приближения. Язык высунула, будто играясь. Голова Драко готова треснуть с натуги, когда кончик изогнутой палочки утыкается в темя. Бледная кожа лица пошла пунцовыми пятнами. — Я правда стараюсь, тётя. Но ты определённо задала сразу очень высокую планку. — Ты ошибаешься, дорогой, — отвечает она с дерзкой улыбкой. — Она вовсе не высока. Это пока ерунда. — Но… — Ныть будем? — она резко хватает его за подбородок, сверлит своим диким взглядом. — Сопротивляйся мне. Ну же, племянничек. Соберись… И сделай самое главное — заблокируй свой страх. Не дождавшись реакции, обнимает его голову, прижимает к груди, и Драко перестаёт дышать, пока она гладит его по волосам, как малыша. Унизительно. — Вкусно… — мурлычет она тихо. — Это сочетание кровей в твоих жилах. Очень вкусно… И тут же крепче впечатывает его лицо в своё декольте, от чего появляется ощущение полнейшей бредовости происходящего. Цепляет ногтями шею, ворошит волосы, призывая сосредоточиться. Заставляет проступить толпу неуместных мурашек на коже. И отпускает. Щёки Драко горят пламенем. От собственной беспомощности, имеющей, как назло, совершенно неоднозначный характер. Интересно, понимает ли она, что женская грудь у лица для него уже очень давно — не источник питания? В мозгах — гул роя пчёл. Лицо — как ошпаренное. И будь Драко менее напряжён сейчас, то мужская природа посмеялась бы над ним очень зло… — Ммм… — протягивает Беллатриса с улыбкой. — Интересный у нас выходит урок… Поняла, кажется. Ёбаный стыд. Даже помереть хочется. Она отстраняется резко. Делает шаг назад. Взмахивает палочкой, и яркая вспышка мгновенно превращает его кресло в пыль. Драко больно падает на пол, не успевая ничего сообразить. Лежит, как идиот, смотрит на возвышающуюся над ним фигуру тёмной волшебницы. — Где-то вот здесь ты уже мёртв, и твои предсмертные мысли захвачены… — говорит она строго, переступая через него. В тёмных радужках стремительно проносится демон, холодит кровь. И тут же улыбка, и снова кошачье: — Ммм… И опускается медленно, устраивается, ептвоюмать, на нём сверху. Шагает пальчиками по животу, по груди. Пиджак распахивается, а пуговица на вороте рубашки отлетает в другой конец комнаты. Вдох. — Воот… Так тебе будет легче дышать, милый… Её голос уже заботливый. И вся она притворно мягкая в этот момент — такая, как если бы у неё вдруг пробудился материнский инстинкт. — Может, хватит, — вырывается у него предательски обиженным тоном. — Я уже не маленький мальчик. Беллатриса на миг замирает. Что, правда? — читается в её бездонных глазах. Округлила их, будто услышала новость о том, что Дамблдору надоело жить, и он повесился в честь будущей победы Тёмного Лорда. — Ты уже мужчина? О… — и в её взгляде вспыхивает пугающий интерес. Прикусывает картинно свой согнутый палец. Наклоняется медленно ниже. Выгибается. Её взгляд прикован к его. И Драко, кажется, перестает дышать И тут же хохот. Громкий. Сотрясает оба тела и стены вокруг. Драко выдыхает с облегчением, когда её приступ смеха стихает, улыбается тоже. — Мерлин, я уже подумал, что ты… — Я что? — подцепляет ногтем вторую пуговицу, и та летит вслед за первой… — Шучу? — выгибает бровь, коротко хмыкнув. — Игры разума в исполнении Тёмного Лорда, и твоя способность им противостоять — разве есть здесь что-то смешное? Она облизывает губы. Мягко проводит указательным пальцем по ложбинке у основания шеи. И мозг Драко поражает сильнейшим ударом, похожим на молнию. Он отворачивает голову, касаясь щекой прохладного пола, когда взгляд Беллатрисы оказывается непозволительно близко. Мерлин… Что, сука, это за фокусы? — Мер-лин, — протягивает она сиплым голосом, лижет мочку уха, тут же прикусывает. — О да. Прямо сейчас святой Мерлин сойдёт с небес и спасёт тебя, сладкий… Блять. У него встал член! На родную тётушку. Горит в штанах, изводит самим фактом своего существования. А вся кожа, напротив, будто под корочкой льда. Блять. Она отстраняется с прищуром, закусив крепко губу. Ёрзает бедрами, сука. Его плоть — ну просто полнейшая чертовщина. Какого же хера?! — Не стараешься. Я недовольна. Тебе сейчас страшно. И снова вставляет в мозги обжигающе-ледяное сверло своей легилименции. Как на ладони. Беспомощный идиот, который возбудился от близости тела Беллатрисы Лестрейндж. — Нет смысла отрицать. Это так, — отвечает ей, едва не задыхаясь. От этого признания вслух будто немножечко легче. — Плохо. Я жду… Быть в настоящем. Ощущать всё происходящее. Ощущать бешеный пульс, жёсткий стояк в штанах и то, как его будоражит родная тётка. Как в лёгкие вторгается её запах, как горячо её тело. Ощущать этот бред… Она вылезает из его мозгов. Задает непринуждённый вопрос, склонив голову набок. — Ты знаешь, что такое женщина, милый? Перед глазами мгновенно возникает Пэнси, её губы, её чудесная грудь, её ноги, обвивающие его вокруг пояса. Им было так классно. Но… Для чего она спрашивает?! Драко кивает не в силах выдавить Да. На этот ответ, она обхватывает его бёдра ногами крепче, ёрзает, заставляя стиснуть челюсти. Палочка касается лба, под налипшей на него светлой чёлкой. — Я спросила про женщину… Цветочки не в счёт. Была? В таком случае, ты и сама всё знаешь. Нет, чёрт возьми! Чёрт. Драко на миг отпускает давление, и он уже готов выдохнуть, когда она сползает с него. Но это облегчение — всего лишь уловка. Она ложится рядом. Гладит по голове. Драко дёргается, хватает её за запястье руки, которая принимается уничтожать застёжку рубашки. Его лицо, тело и мозги горят лютым пожаром. — Пожалуйста… — Пожалуйста что? Это я должна говорить тебе «пожалуйста», — выводит нарочито сладко. — Соберись, милый. Сделай так, чтобы тебе было не страшно. — Тогда остановись, — его ответ звучит вполне себе жёстко. Глаза Беллатрисы сверкают, как пара чёрных алмазов. Завораживают своим драгоценным холодным сиянием. — Тёмному Лорду тоже так скажешь? Чтобы он сделал тебе удобно, м? Она растягивает губы в коварной улыбке. Рубашка уже распахнута полностью, волей её наглой руки выдернута из штанов. Пальчики неожиданно мягко скользят по обнажённой груди, по животу. Драко готов взвыть. И самое дикое во всем этом то, что его телу это очень приятно. Охуительно просто. И хочется бо́льшего. Он зажмуривает глаза, что есть сил. — Я… не могу, — выдавливает сквозь сжатые зубы. — А жаль. Где-то тут ты уже труп. Симпатичный такой, — она приподнимается и ведёт носом по обнажённой коже, скалится, чуть не кусает. — Свеженький. Ам… Драко теряет контроль. Ловит её за волосы, тянет, ни секунды не мучаясь совестью. Беллатрису будто охватывает недоумение — округляет глаза, когда озверевший племянник рычит ей в лицо: — Тогда обьясни мне, как заблокировать страх? В этом ведь суть нашего урока… — О, я слышу тон Малфоя. Властно и зло. Люблю такое… Блять, да она издевается! Смотрит так, будто соткана сплошь из безумия. И следом сжимает его челюсть стальными пальцами, превращаясь в злобную суку. — Да… В этом. Чтобы ты разучился метаться. Хотя бы в тот самый момент, когда твои мозги собираются вскрыть. Твои сомнения — это брешь, дыра. Малейшее колебание, как открытая дверь. А вот твёрдая уверенность в своём выборе в каждый момент времени и способность блокировать сознание никому не нужными образами и есть то великое чудо, что зовут окклюменцией. Твои мысли сами скроются, как под мантией-невидимкой. Такой простой секрет — внутреннее безмолвие… — Она приближается, едва не касаясь его губ своими, шепчет чувственно. — Когда человека пытают, он уходит от боли в свои мысли, ища спасения. Так, вроде, легче. Не понимает, что нужно, наоборот, уйти в боль. Нужно быть в теле, жить настоящим. А холодный разум должен затаиться, как мышь. Её волшебная палочка утыкается ему в лоб, и Драко замирает от этого. Женская ладонь устремляется вниз, касается предательски выпирающей ширинки. — Твёрдая уверенность, понимаешь? — Сжимает руку, блять. — Очень твёрдая. В своём выборе. Да или нет. Что-то одно. Глубокий вдох. Драко понимает, что дрожит перед ней. Как бы не заорать сейчас? Да или нет, сука? Нет! Смотрит на неё во все глаза. Буквально чувствует каждой клеточкой, как хаос втягивает его в себя с головой. Её тьма. Её дикость. Какая же жаркая радиация, Салазар. А ему холодно. Ему так, сука, холодно прямо сейчас. — Ммм, — протягивает Беллатриса, улыбается снова. Драко готов порваться от злости. Если нет, встань, идиот! Это так просто. Оттолкни. Она ждёт решения. Нет же, замер. Не в силах. Закрыл глаза. А она продолжает гладить так дивно, что тело парализует немыслимым образом. Чёрт, чёрт, чёрт! Широкие взгляды на вещи — путь к власти, — голос отца в голове. Это участь величия. Участь сильных мира сего. Спасибо, блять, папа. Огромное. Сосредоточиться на ощущениях. На всех до единого. Надо. Секунда, две, три на осознание… Вдох… И застёжка брюк расходится в то же мгновение. Обнажает свидетельство того, как тело его предаёт. Касание. Как удар током. Рука Драко сжимается в кулак, бьёт в пол, когда он инстинктивно толкается навстречу её безумной и жадной ладони. Беллатриса хохочет. Полный пиздец. Полнейший. Веки падают на глаза. Из горла вырывается хриплый стон. Всё тело, как струна. Боль в голове. Сладость внизу живота. Боль и сладость. Сладость и боль. Это не Нет и не Да – её намёк прост. До конца надо пойти. До самого. Или встать и уйти. Если она позволит, конечно же… — А я и не знала, что ты уже настолько вырос, — выводит напевом. Спустила, блять, штаны ещё ниже, шепчет у самого уха. — Надо же, какой ты красавчик… Драко сгорает от стыда и возбуждения. От того, как он сбит с толку и не знает, что делать. Одёргивает её руку резко. Давит на плечо, укладывает на паркет на обе лопатки. — Чего ты добиваешься? — чуть не кричит ей в лицо. Придушить её хочется. — Давай, ударь меня! Если мне нужно уметь управлять своими мыслями под пытками — так устрой их. А не… Она целует его, не дав договорить. Её язык глубоко в его рту в считанные секунды, губы терзают губы, жгут, плавят, и не отступить — она держит его голову обеими руками так крепко. И Драко срывается с поводка морали и каких-либо приличий. Отвечает ей жадно. Глотает этот насквозь ядовитый коктейль. Женщина Волдеморта. Беспощадная убийца. Родная, блять, кровь. Комбо! А она обвивает его бёдро одной ногой. Притягивает к себе, чтобы отчетливо чувствовать его возбуждение. Сжимает голый зад, что есть сил, громко мычит, кусается. Драко шипит и, толкнув её чересчур грубо, разрывает поцелуй. Смотрит на неё, как ошалелый. Будто не верит себе. — Негодник, — заливается она весело. — И как же далеко ты сможешь зайти? Как далеко? Главный вопрос. Как же она манит, чёрт бы побрал её. До ужаса горяча. И эта мания не предполагает ни шагу назад. Широкие взгляды… Очень широкие. Щелчок в мозгах — и, кажется, границ больше нет. Драко впивается в её губы. Целует бешено, прижимается крепче, готовый проткнуть. Готовый порвать её. Где-то прямо здесь и сейчас не существует ничего — только он, она и его желание обладать. Желание подчинить и покорить стихию, которую покорить невозможно. От этого всё существо Драко нещадно трясёт. Кажется, он никогда и ни в чём не был настолько уверен, как сейчас уверен с своём желании выебать собственную тётку прямо здесь, на полу. Его руки тут же судорожно ищут выход. Путаются в ткани юбки, когда он хочет задрать её вверх. Беллатриса извивается в нетерпении, раскинула ноги шире. Стонет. И он ей в ответ. Особенно когда мягкая кожа её бёдер оказывается под его дрожащими пальцами, и он стискивает её что есть сил. Жар желания. Запах похоти. Драко не замечает как устремляет свой трепещущий член между её ног. Блять. Дико и сладко. Мокро. Немыслимо. Серые глаза в эту секунду видят лишь тёмные искры, уплывают в туман. Нырнул с головой в адскую лаву. Охуенно. Она сдавила его член крепко, держит так, что он не уверен, что способен сдвинуться дальше. Вдох. Боль пронзает мозги. Да, ему, чёрт возьми, страшно. Не то слово, как страшно от всего происходящего. Пэнси всегда так нежна и покорна, исполняет старательно. Терпит всё, что он выдумает. Но сейчас… Он в океане без компаса. Он безумец, решивший одолеть целый вулкан. Толчок в тугом и жарком омуте. Неуверенный. И ещё. Дикий кайф. И дикий страх. Беллатриса гладит его по волосам нежно. Выдыхает в горящее пожаром лицо, давая опомниться. Тут же шлёпает по заду с коротким смешком. И ещё. Драко встречает её взгляд, срывается, толкается жёстче. До предела. И ещё. Снова удар. Чтобы не осталось сомнений. Она шлёпает от души, пока его тело не превращается в сгусток неуёмной энергии. Пока его стоны не заполоняют пространство вместе с её. Не маленький, её голос в его голове. Ты большой, Драко. Огромный. Малфой и Блэк. Твоя сила так велика. Корсаж её платья расходится, словно в награду за срыв. Грудь вырывается наружу, заставляя его взгляд приковаться к себе — полная, спелая, так дивно движется в такт. Рот наполняется слюной, приоткрывается, готовый пожирать её плоть. Она сжимает груди в ладонях. Терзает соски сама, пока он упирается носом в тугое пространство между ними, лижет, целует невпопад, дышит запахом тьмы. Продолжает вбиваться в её тело, как зверь. Благо, сил на это сейчас просто немерено. Ещё. Пока боль в голове не утихнет в знак того, что он перестал колебаться. Но нет. По лицу течёт кровь — выступила из ноздрей от напряжения. Драко трясёт ещё больше. Потому что слишком близок к разрядке. Не может не думать о том, что готов опозориться скорым финалом. В глазах темнеет, а сумасшедшие ощущения стремительно толкают к черте — не дают, сука, ни шанса. Беллатриса хватает одной рукой его упругую ягодицу, задаёт нужный темп. Второй терзает волосы на загривке, стягивает до боли. Алые капли падают на её приоткрытые губы, вызывая довольный оскал. Она заставляет двигаться дальше, пока искры из серых глаз не сыпятся во все стороны. Драко содрогается всем телом. Летит в пропасть, отпустив всё. Не слышит ни звука, не чувствует ничего, кроме зноя. — Вот так, — произносит она, как в бреду. — Это оно… То состояние. Полёт, кайф. Безмолвие. Запомни его. Драко кивает, как только обретает способность дышать. Следом её очередное Ещё летит ему прямо лицо. Моментально. Она тут же отталкивается и опрокидывает Драко на спину, поднимается, седлает его, как наездница. Прижимается крепко. Двигает, двигает бёдрами в бешеном ритме. Размазывает жар внизу живота до предела, пускает по венам. Их тела будто прямо сейчас задымятся. Ненасытная бестия. Она не терпит никаких промедлений. Заставляет трахать себя дальше. Магия и безумие так кстати заставляют его тело жить своей жизнью. Член полыхает и ощущается ещё твёрже. Для неё. Он толкается грубо. Чувствует лёгкую режущую боль — его плоть слишком чувствительна в данный момент. Уйти, уйти в неё полностью. Надо. Найти её губы. Впиться. Ощутить металлический вкус. Пронзить языком её стонущий от похоти рот. Глубоко, жадно. Упиваться ей, пока можно. Беллатриса слизывает всю кровь с лица горячим языком, и от этого она будто течёт ещё больше. Губы обоих окрасились красным, и больно. А она засасывает его язык так, что становится не по себе. Тянет все соки и вместе с тем придаёт новых, ранее невиданных сил. Хорошо — звучит в мыслях её одобрение. Следом разрывает поцелуй, берёт его за руку, вставляет указательный палец в своей рот. Драко двигает им в такт её трахам. Возбуждается ещё сильнее, несмотря на то, что это кажется невозможным. Ммм, — сосет его, словно сладость. Чуть улыбается. Сделай мне хорошо, милый. Знаешь как? Драко на миг замирает, когда ловит её парализующий сумасшествием взгляд. А она нагибается, направляя его ладонь между своих ягодиц, заставляет коснуться… Мать твою! Нет! Да. Это должно быть Да без сомнений. И потому он подчиняется. Закрывает глаза, чувствуя, как палец проникает в верхнее тугое отверстие, нагреваясь, утолщаясь и будто начисто лишаясь костей. Вопреки здравому смыслу, это дико заводит — мысль о том, что ему можно и нужно трахать её в оба отверстия разом. Пэнси на задворках сознания меркнет, тает, как мираж, окончательно. В настоящем сейчас. Он чувствует только этот изумительно болезненный кайф — ловкие движения, огонь на своём члене, звуки столкновения тел, это ммм. Этот бред. Она фантастически тёмная, мрачная. Женщина. Горяча и безумна. В ней совсем нет стыда. Сносит, как шторм в океане. Двигается сейчас, будто с цепи сорвалась, запрокинула голову и то ли хохочет, то ли стонет гортанно. И ему хорошо до одурения просто. Сплошь голые нервы. Сплошь ощущения, и никаких больше сомнений. Он близок снова, чёрт подери. А она так заманчиво распахнула губы, что это кажется приглашением. Кричит, завывает немыслимо, замирает, кончая. У неё внутри всё сжимается бешено. А Драко на грани, не в силах остановить свои стоны. И что-то надрезает его нервы мучительно медленно от мысли, что она сейчас встанет и уйдёт прочь. Оттого пальцы сжимаются крепче. Его главное желание — насаживать её дальше на свой пылающий адским огнём член. Оно кажется жизненно важным. Это твёрдое Да. Самое непреклонное Да в его жизни. Она сжимает внутренние мышцы ещё раз, и ещё. Дёргается в его руках, и конвульсии передаются юному телу под ней в усиленном виде. Открывает глаза, смотрит так, будто напилась крови по самое некуда. — О, — складывает искусанные алые губы, мурлычет очаровательно пьяно, — Милый… — снова дёргается, дразня продолжением. — Разве я посмею обидеть тебя… Прижимается запредельно и затем резко поднимается, заставляя Драко отпустить себя, сползает вниз, и, через пару ударов сердца, он видит, как она жадно поглощает его член своим ртом. Слизывает прежде собственный сок умелым языком — дважды, плавно. Этот вид сносит всю башню. И после, обхватив член у основания, засасывает так туго и сладко, что дыхание будто пропадает совсем. Он толкается навстречу её движениям. Головка упирается глубоко в глотку, и это сводит с ума. Эти губы, о Мерлин. И это её игривое Ммм… Как же это вкусно выглядит, мать твою. Она улыбается глазами, поглядывая на сошедшего с ума от страсти племянничка. Чёрные радужки тянут во тьму, а красный рот окончательно поглощает все силы. Плавит, полосует остро заточенным ножом удовольствия, и сердце Драко поднимается в горло. Пульс бьёт, и глаза застилает кровавое марево. — Ещё, — его хриплый стон. Хватает её за затылок, чтобы взяла в рот туже и глубже. Чтобы на его грудь наступил сам дьявол и утянул глубоко в свой кипящий котёл. Ещё, блять. Нет больше ни мыслей, ни домыслов. Никакой морали и этики. Только чистый полёт. И непроглядная темень. Оргазм настигает Драко, как удар адской плети с шипами. Глаза полностью слепнут, и пространство превращается в какую-то антиматерию. Будто нет ничего, даже тела. А он сам — чёрный дух. За спиной вихрь, несущий прямиком в бесконечность — широкие, могучие крылья. Безмолвие. Свобода. Тьма. Вот так она выглядит! И Драко кажется в тот миг, что он может всё…≈≈≈
Ровно одна вечность до возвращения обратно в реальность — вот пульс снова бьётся. Под спиной твёрдый пол. Воздух прохладен. Пульсирующая боль внизу живота утихает. Обнаженную кожу стремительно скрывает волшебство на конце изогнутой палочки. Щелчок пальцев перед носом. И серые глаза открываются. Беллатриса смотрит внимательно, не моргая, из-под буйных кудрей. Ни черта не понять, о чём она думает. Запросто может влепить за всё, что он натворил, и обвинить в блядстве. Но Драко сейчас всё равно. В голове лишь одна мысль: Ты потрясающая, Беллатриса Лестрейндж… — Я снова слышу тебя, милый… — говорит она разочарованно. И тут же добавляет с коварным прищуром, едва слышно… — Я знаю. Драко ведёт своей ослабшей рукой по её щеке, убирает в сторону спутанные пряди волос. Скажи что-нибудь, мать твою. — Ты хорошо усвоил этот простой урок, — говорит она ровно. — Я рада. Наводит палочку на лоб. Но зачем? Она собирается стереть ему память! Драко хватает её руку в протесте. — Пожалуйста, тётя… Не надо. Я хочу помнить. Это важные знания. — Да, важные, — она пожимает плечами. — Но нам не нужны сложности в будущем, понимаешь? Драко смотрит на неё с недоумением. Для чего тогда? — Не переживай. Опыт останется. Я сделаю так, что он будет неосознаваемым. Ты просто не сможешь вспомнить подробности после своего падения с кресла. Она целует его. Крепко и сочно. Кусает нижнюю губу, следом лижет. И через миг мир снова во тьме.