Ещё одна ночь

Табаки нащупывает в темноте спичечный коробок. Он вытягивает его из кармана, достаёт спичку и беспорядочно чиркает ею о тёрку. Та вспыхивает кратким пламенем. Он поджигает благовония. Кончик на секунду озаряется сиянием маленького огонёчка, сквозь миг тухнет и по уголкам четвёртой разносится тонкий аромат базилика. Дым причудливыми фигурами витает в пространстве комнаты, окутанной ночной темнотой. Шакал уставшим взглядом сверлит стену, вбирая в лёгкие сгустки полупрозрачного текущего дыма. Это могло помочь успокоиться. О времени судить было сложно, но Табаки знал точно: время тянется невероятно медленно. Он не мог уснуть. Не смыкал глаз последние несколько суток. Состайники задавали вопросы, беспокоясь об увядающем состоянии их Шакала. Македонский пытался позаботиться о нём, Курильщик старался отвлечь вопросами, но он мялся, уклонялся от ответов и всем своим видом показывал своё нежелание контактировать с кем-либо. Он много думал. И единственное, что вероятнее всего могло повлиять на его сознание ­- Лорд. Его касания всегда, почему-то, оказывались лучше любого отвара или настойки. Пепел стряхивался с благовоний беспокойным тремором бледных ладоней. Лорд проснулся совсем недавно и сейчас тревожно глядел на Табаки. ­- Снова? Шакал не отыскал сил вытянуть из себя тихое «Да». Он окинул лицо парня измученным взглядом и тот, словно считав его мысли, медленно прильнул к нему. Провёл ладонью по копне тёмных волос, прижал его голову к своей груди и еле слышно, но однозначно комфортно и безопасно произнёс: «Я защищу тебя». Кто-то мог бы посчитать это чем-то ребяческим и похожим на игру, но Лорд знал, как страшно было Табаки и как важно ему знать, что он ни за что не отдаст его во власть чего-то мрачного, страшного и дискомфортного. Лорд аккуратно изъял палочку из рук парня, потушил её и вернулся к цели своего пробуждения. Он обнимал Табаки так, что казалось, будто таких объятий в мире больше и не сыщешь. Нежно, не прижимая к себе слишком близко, оставляя место для своевольности и в то же время показывая, что эти касания слишком интимные, надёжные и достоверные, чтобы ему мог кто-то навредить. Он напевал какую-то старую колыбельную, лелея Табаки касаниями и развеивая всё дурное в окружающем их пространстве. И сгусток внутри Табаки размягчался. Он обмяк, сполз, улёгшись на колени Лорда, тихо вздохнул и прошептал: «Я устал». Тихо заплакал. Лорд большими пальцами вытер его слёзы, блестящие в лунном свете, поцеловал побагровевшие щёки. ­- Тебе нужно отдохнуть. Ну же, солнце. И Табаки доверяет себя ему. Действует, следуя его словам. Закрывает глаза, последний раз негромко всхлипывает и расслабляется. Он знал, что на Лорда можно положиться. И ни разу не усомнился в своём доверии.