Cooking with Love / Готовим с любовью

Примерно через два месяца после того, как Юнги начал работать в школе, он действительно стал чувствовать себя как дома. Он знал толк в кухне и во всех правилах, он даже начал запоминать большинство аллергий воспитанников в учреждении — хотя он все еще дважды проверял папку «шпаргалки», чтобы избежать ошибок, он начал тусоваться с Хосоком по выходным, а иногда они с Сокджином ходили выпить после работы, чтобы укрепить свою дружбу за пределами рабочего места. И Чимин начал следить за тем, чтобы его включали во все разговоры, напрямую обращаясь к нему или спрашивая его мнение о вещах. И чем комфортнее ему становилось, тем больше он интересовался Чимином. Какая-то его часть хотела заставить себя сделать шаг назад, поскольку он прекрасно осознавал, что воспоминания о помолвке были еще довольно свежи. Настолько свежи, что он буквально плакал, пока не уснул прошлой ночью, потому что просматривал инстаграм и увидел фотографию своего бывшего с кольцом, которое сильно отличалось от того, с которым он сделал предложение. Но каждый раз, когда он убеждал себя, что это был просто подсознательный способ заполнить пустоту, оставшуюся после окончания длительных отношений, он видел улыбку Чимина. И не те улыбки, которыми омега обычно улыбался ради своих друзей. Те, которые, как быстро понял Юнги, были в основном для вида и чтобы люди не спрашивали его, в порядке ли он. Нет, улыбка, о которой думал Юнги, была той, которую он видел только в редких случаях. Улыбка, которая была у Чимина, когда он забирал своих детей с занятий в конце долгого рабочего дня, улыбка, которая была у него, когда он сидел за столом со своими учениками, просто раскрашивая вместе что-то, и, конечно, улыбка, которая была у него, когда Юнги хвалил его воспитание. От этой улыбки сердце Юнги растаяло. Это заставляло его хотеть быть рядом с Чимином все время, просто чтобы мельком увидеть эту улыбку. Юнги был убежден, что улыбка может принести мир во всем мире. Но все еще оставался тот факт, что Юнги чувствовал, что по-настоящему не знает Чимина. Он знал, что у него трое детей, он знал, что его лучшим другом был Тэхён, он знал, что он жил с упомянутым лучшим другом, он знал, что его любимый цвет — синий, и кучу других тривиальных вещей. Но Юнги его не знал. И хотя улыбка Чимина заставляла его хотеть узнать его получше, все еще была та часть его, которая чувствовала, что это опасная территория. Такая, которая открывает тебя для боли, которую он так недавно испытал и, честно говоря, не хотел бы испытать когда-либо снова. Также через два месяца после того, как Юнги начал свою работу, появилась возможность лучше узнать Чимина, хотя он и не сразу осознал это. Он вошел в кухонный кабинет и сразу же почувствовал яркий запах, когда расставлял свои вещи. — Я уверен, что ты уже почувствовал это, но меня не будет примерно неделю, начиная со среды. — сказал Сокджин, не отрываясь от своего компьютера, где он отправлял заказ на следующую партию продуктов. — Удачи. — сказал Юнги, так как он действительно не знал, что еще сказать своему коллеге, который собирался уйти в отпуск по течке. Сокджин одарил его натянутой улыбкой, прежде чем снова заговорить. — Я надеюсь, что они поставят Чимина сюда с тобой, потому что он хорошо разбирается на кухне и действительно сделает всю работу. Более того, я надеюсь, что они не возьмут сюда Маккензи, потому что тьфу. — Он не стал вдаваться в подробности, кроме стона отвращения, но Юнги не задавал вопросов, поскольку, хотя он действительно не знал Маккензи, кроме того, что слышал ее речь на нескольких собраниях с администраторами, которые ему довелось посетить, он определенно уловил от нее странные вибрации Затем они занялись утренней подготовкой, Сокджин ворчал о том, как сильно он ненавидит, что начальство добавило в меню овсянку, поскольку на приготовление ее для всех учеников уходило так много времени. Юнги предложил приготовить пюре в это утро, так что Сокджин взял поднос для завтрака Комнаты 18, а Юнги начал раскладывать овсянку по тарелкам. Он только начал делать пюре из апельсинов, когда в дверях появился Чимин, из-за чего мозг Юнги снова дал сбой из-за того, что тот подстригся на выходных. Волосы омеги теперь были намного короче, они больше не падали на глаза Чимину и не прикрывали татуировку, которую Юнги снова мог видеть за его ухом, но все равно почему-то выглядели такими же мягкими и пушистыми, как и раньше. Альфа с опозданием понял, что просто уставился на Чимина, который, очевидно, что-то сказал. — Извини, что? — спросил Юнги, выключив кухонный комбайн. Чимин издал тихий смешок, прежде чем повторить. — Я знаю, что Тэхён иногда опаздывает с обновлением своего отчета об аллергии, поэтому я хотел предупредить и сообщить вам, что Уджину сейчас нельзя есть молочные продукты. — Что? — Сокджин драматично застонал, когда вернулся на кухню, очевидно, подслушав. — Чимин, твои дети должны быть здоровыми, без аллергии. — он притворился, что надулся, когда открыл холодильник, чтобы достать поднос для класса Уджина, чтобы заменить молоко, пока Юнги разливал апельсиновое пюре по тарелкам перед ним. — Я же не говорил ему, чтобы он начал создавать себе проблемы с кишечником каждый раз, когда он ест молочные продукты. — возразил Чимин. — Учитывая, что ты делаешь то же самое, я бы сказал, что ты подал пример. Чимин бросил на него взгляд. — К твоему сведению, я все еще могу есть йогурт и сыр, я просто не могу пить молоко. — Сокджин передразнил его высоким голосом, который заставил Чимина изо всех сдерживаться, чтобы не рассмеяться. — Но тебе не нужно беспокоиться о молоке для него, я просто принесу из дома чашку с овсяным молоком, и он сможет выпить воды, когда оно закончится. — Хорошо. — Сокджин поставил поднос обратно в холодильник и драматично захлопнул дверцы. — Намджун уже говорил с тобой? — Чимин покачал головой, слегка нахмурив брови. — Я собираюсь снова отсутствовать неделю, и я почти уверен, что ты будешь здесь, чтобы помочь Юнги. Чимин повернулся к Юнги и слегка улыбнулся ему, и альфа пожалел, что это не была одна из его настоящих улыбок. — Должно быть очень весело.