Cooking with Love / Готовим с любовью

Юнги почувствовал легкое прикосновение, пробежавшее по его уху, и решил, что это муха, поэтому отмахнулся рукой и плотнее зарылся в подушку, чтобы снова заснуть. Затем прикосновение вернулось, на этот раз сильнее, поскольку что-то начало дергать его за мочку уха. Подняв голову и сморгнув сон с глаз, он обнаружил Минджуна, стоящего прямо рядом с диваном. Когда четырехлетний мальчик заметил, что альфа проснулся, он широко улыбнулся. — Уже утро! Время готовить! — Я ведь сказал, когда ты проснешься, не так ли? — Юнги застонал про себя, перекатываясь на спину. Он схватил свой телефон с подлокотника дивана и увидел, что было всего 6:30 утра. — Можно мне еще пару минут? — Нет. — Минджун покачал головой, продолжая улыбаться. Юнги вздохнул, прежде чем подняться с дивана. — Ладно, давай приступим. — Минджун издал радостный возглас и побежал на кухню. Юнги зевнул и, спотыкаясь, поплелся за четырехлетним ребенком, который уже терпеливо ждал альфу на своем табурете. Он достал все ингредиенты, которые им понадобятся, и снова принялся за приготовление нужных порций, пока Минджун возбужденно ерзал рядом с ним. Когда все было готово, он решил начать с яблочного пирога, так как его нужно было испечь. Он отступил назад и позволил Минджуну смешивать ингредиенты, пока пирог не был готов к отправке в духовку, после чего он взял на себя ответственность, объясняя ребенку, что духовка горячая, и он не хочет, чтобы тот пострадал. Как только пирог оказался в духовке, он предложил Минджуну выбрать, какой овощ есть вечером, и ребенок выбрал морковь. Морковь нужно было готовить на плите в течение нескольких минут, прежде чем что-либо добавлять, поэтому он объяснил Минджуну, что он делает, а также спросил его, как он относится к тому, чтобы отправиться куда-то в новое место на День Благодарения. — Я взволнован. — Ответил Минджун, что несколько удивило Юнги, когда альфа вручил ему миску с тмином, чтобы он мог посыпать морковь до тех пор, пока его сердце не пожелает. — Там будет папа, и Уджин, и Ынджи, и Юнги! Так что все будет хорошо. Юнги не мог не улыбнуться, когда понял, что Минджун, должно быть, повторяет — или пишет сценарий — то, что Чимин говорил ему, готовя его к поездке в новое место и знакомству с новыми людьми. Как только морковь была готова, Юнги добавил сливочное масло в другую сковороду, чтобы растопить его, когда Чимин вышел из спальни, потирая глаза. — Вот ты где, мой ребенок. — Пробормотал Чимин, прошаркивая на кухню и наклонившись, чтобы поцеловать Минджуна в макушку. — Я скучал по утренним объятиям. — Мне пришлось готовить. — Сказал Минджун как ни в чем не бывало, прижимаясь в объятия своего папы. — Обнимашки позже. — Обнимашки позже. — Чимин хихикнул, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать Юнги в щеку. — Доброе утро. Я вижу, вы были заняты. Юнги хмыкнул в знак подтверждения, высыпая кукурузу в сковороду, чтобы начать готовить. — Минджун был очень непреклонен в том, что мы начнем готовить, как только он проснется. — Похоже на Минджуна. — Чимин наклонился, чтобы еще раз поцеловать Минджуна в голову. — Во сколько мы должны быть там? — Обычно мы устраиваем ужин в честь Дня Благодарения во время обеда. — Сообщил Юнги. — Так что где-то с 11:00 до 13:00. Чимин кивнул, когда Минджун слегка оттолкнул его, когда настала его очередь снова добавлять ингредиенты в сковороду. — Простите, что встал у вас на пути. — Дразняще сказал Чимин, взъерошив волосы своего ребенка, прежде чем подойти к дивану. Как только кукуруза была готова, Юнги переложил ее и морковь в ящик для подогрева под духовкой, прежде чем провести Минджуна в гостиную, чтобы присоединиться к Чимину, который включил Парад Дня Благодарения Мэйси. Четырехлетний ребенок тут же свернулся калачиком на коленях у омеги, и Юнги не мог сопротивляться тому, чтобы тоже прижаться к ним, пока не задремал. Когда он проснулся во второй раз, то обнаружил, что Чимин вынул пирог из духовки, чтобы он не подгорел, а Ынджи и Уджин оба не спали, причем последний бегал полуголый по комнате, пока Чимин пытался надеть на него нижнее белье. Юнги притворился, что все еще спит, пока Уджин не оказался на расстоянии вытянутой руки, а затем схватил его, заставив двухлетнего малыша визжать от смеха, когда альфа доставил его папе. Чимин поблагодарил Юнги быстрым поцелуем, прежде чем одеть ребенка, и Юнги взял на себя ответственность помочь остальным подготовиться. Он даже предложил сделать прическу Ынджи, но тут же попытался отказаться, когда она попросила заплести косу. — О, нет. — Сказал Чимин, качая головой. — Ты сказал, что сделаешь ей прическу, так сделай это. — К тому времени, когда волосы Ынджи были заплетены в некое подобие косы, пришло время отправиться в дом Юнги, поэтому они загрузили еду и детей в его машину, чтобы они могли поехать. Чимин заметно нервничал, когда они подошли к входной двери. — Не волнуйся. — Пробормотал Юнги, когда потянулся, чтобы открыть дверь, зная, что она будет не заперта. — Ты им понравишься. — Чимин слегка улыбнулся ему, прежде чем зайти вслед за ним в дом. — Мы здесь! — Крикнул он, чтобы объявить об их присутствии. Как и ожидалось, его отец только приветствовал их ворчанием со своего стула, в то время как его мать практически выбежала из кухни, чтобы поприветствовать их. — А вот и мой сахарный мишка! — воскликнула она, заключая своего младшего сына в обьятия. — Сахарный мишка? — Чимин хихикнул, и Юнги понял, что омега определенно планирует использовать это в качестве боеприпасов позже. — А ты, должно быть, Чимин. — Затем мать Юнги повернулась к Чимину, также обнимая его. — Так приятно познакомиться с тобой. — Когда она отстранилась, она сразу же изучила его лицо. — Боже, ты бы посмотрел на себя? Такой хорошенький! И такой худенький! Хотела бы я выглядеть как ты после своих детей! — Щеки Чимина покраснели, поэтому Юнги быстро взял его руку и сжал ее, когда омега застенчиво поблагодарил ее. Затем мать Юнги присела на корточки, чтобы быть на уровне глаз детей, Ынджи и Уджин радостно приветствовали ее, в то время как Минджун вцепился в ногу Чимина и нервно грыз свой большой палец. — Привет, дети. Я Юнён. Но вы можете называть меня как хотите. — Она повела их дальше в гостиную, где Юнги теперь мог видеть, что она вытащила несколько старых игрушек его и его брата, которые, должно быть, хранились в кладовке. — Теперь, если они вам не понравятся или вам они наскучат, просто найдите меня, и мы подберем для вас что-нибудь получше. — Пообещала она Уджину и Ынджи, показывая им все разные игрушки. Чимин повернулся к Юнги с яркой улыбкой, успокаивающе поглаживая рукой спину Минджуна. — Ты прав, она великолепна. — Стал бы я когда-нибудь лгать тебе? — Поддразнил Юнги, заставляя Чимина хихикать, когда он повел его на кухню, чтобы оставить еду. У матери Юнги все еще были кое-какие блюда, которые нужно было закончить, поэтому они провели время в ожидании, расспрашивая Чимина обо всех подробностях о нем и его детях. Минджун даже начал открываться и начал рассказывать матери Юнги о своих любимых динозаврах и делиться фактами обо всех них. Дела шли отлично, и Юнги был более чем счастлив, что решил пригласить Чимина на День Благодарения. А потом раздался звонок в дверь, как раз в тот момент, когда они садились есть. Юнги повернулся к своим родителям, которые казались такими же сбитыми с толку, как и он. — Я думал, ты сказала, что будем только мы. — Так и должно было быть. — Настаивала его мать, вставая со стула, чтобы пойти открыть дверь. Однако дверь открылась прежде, чем она успела пройти на полпути, и раздался громкий раскатистый голос в знак приветствия. — Мама, папа! Мы сделали это! Юнги чувствовал себя так, как будто его окунули в ледяную воду, и он чувствовал, как его руку уже начинают сводить судороги от того, как крепко он теперь держал вилку. Он чувствовал на себе вопросительный взгляд Чимина, когда к первому присоединился новый знакомый голос, но альфа просто не мог заставить себя оторваться от своей тарелки. — Кто это? — Тихо спросил Чимин, положив руку на бедро Юнги, и тепло его прикосновения действительно принесло ощущение комфорта. Но недостаточно, чтобы он ответил на его вопрос до того, как на него ответят прибывшие. — О, привет, братишка! — воскликнул Кымджэ, входя в комнату, и, если Юнги поднимет глаза, он уверен, что увидит Тейлор прямо рядом с собой. — Не знал, что ты придешь… или, что с тобой кто-то будет. — Он чувствовал, как Чимин нежно сжимает его бедро, но Юнги все еще не мог поднять глаз. — Мы не знали, что ты придешь. — Возразила мать Юнги, ее тон совсем не звучал радостно. — Ты сказал, что идешь к Тейлор. — Мой папа болен, поэтому ужин отменили. — Юнги не мог не вздрогнуть от звука голоса своей бывшей. Вероятно, не помогло и то, что это был первый раз, когда он увидел или услышал её с того дня, как наткнулся на нее и своего брата. — Мы решили, что вместо этого могли бы заскочить сюда. Юнги хотелось плакать. Он действительно хотел. День, который начинался так прекрасно, теперь рушился и пылал вокруг него. В своих попытках не плакать и не срываться на глазах у всех он в конечном итоге оказался в состоянии незначительной диссоциации, в конце концов роботизированно двигая рукой, чтобы поесть, но в остальном, не обращая внимания ни на что, происходящее вокруг него. Он уловил мелкие детали — Минджун внезапно передумал накладывать на тарелку разные блюда, которые он так хотел попробовать, и попросил на обед только хлеб с маслом, а Тейлор ехидно заметила, что, если у нее будут дети, они всегда будут есть то, что им дают; Чимин просит уважать личное пространство его детей; его мать ругала Кымдже за то, что он не сообщил им раньше, что он все-таки приедет, но он был недостаточно внимателен, чтобы действительно переварить это. Пока он не услышал, как Чимин что-то сказал в ответ, вероятно, Тейлор. — Ну, ты знаешь, что они говорят. Воображаемых детей воспитывать легче всего. — Ну, это недолго будет воображаемым. — Юнги, наконец, поднял взгляд, и первое, что он увидел, была его бывшая, любовно проводящая рукой по ее все еще плоскому животу. Прежде чем кто-либо успел прокомментировать внезапное объявление о беременности, Юнги резко встал, в спешке чуть не опрокинув стул. — Мне нужно в ванную. — Выпалил он, прежде чем убежать и запереться. Он не был уверен, как долго он пробыл там, изо всех сил стараясь не задыхаться и успокоиться. Но когда он, наконец, почувствовал, что готов выйти из ванной, он чуть не столкнулся с Кымджэ, который явно ждал его. — Вообще-то я хотел с тобой кое о чем поговорить. — Сказал Кымдже, и Юнги начал думать, что, возможно, он вот-вот получит извинения за то, что произошло восемь месяцев назад. Вместо этого его брат сказал: — Мне нужно, чтобы ты вернулся в ресторан. Юнги моргнул. — Прости, что? — Мы теряем много клиентов, и это сильно бьет по нам. — Признался Кымдже. — И теперь, когда на подходе ребенок, я не могу позволить себе больше терять деньги, поэтому мне нужно, чтобы ты вернулся. Посетителям больше нравилась твоя еда. Мгновение изучая своего брата, чтобы понять, серьезно ли он говорит, Юнги наконец ответил. — Нет. Кымджэ казался искренне ошеломленным тем, что Юнги отверг его, но, похоже, быстро взял себя в руки, слегка нервно усмехнувшись. — Хорошо, это справедливо. Ты все еще расстроен, и это нормально. Но как насчет того, чтобы вместо этого сделать ранний подарок ребенку? Например, небольшое семейное пожертвование. — Этот ублюдок серьезно просил денег. — Я знаю, что у тебя большая куча сбережений, Тейлор рассказала мне об этом. — У него действительно была большая куча сбережений, которую он и Тейлор, как предполагалось, собирали вместе, чтобы купить дом после свадьбы, но позже он узнал, что он был единственным, кто действительно копил деньги, и с тех пор он не прикасался к ним, потому что слишком больно было думать о будущем, которое было разрушено. — Давай, помоги своему брату. Юнги усмехнулся, качая головой. — Да пошел ты, Кымджэ. — Он ушел, игнорируя мольбы брата, и нашел Чимина на кухне со своей матерью, которая наполняла посуду остатками их не очень приятного ужина в честь Дня Благодарения. — Мне жаль, сахарный медвежонок. — Прошептала его мать, притягивая его в объятия. — Я действительно не знала. — Я знаю. — Заверил ее Юнги, принимая от нее упакованную еду, прежде чем повернуться к Чимину. — Ты готов идти? — Конечно. — Чимин охотно согласился и, не теряя времени, собрал своих детей и отнес их в машину. Обратная дорога к дому Чимина была тихой, частично из-за того, что все дети заснули, а частично из-за того, что Юнги и Чимин погрузились в свои мысли. Когда они прибыли, они тихо вынесли детей и уложили их в кровать, прежде чем закрыть за ними дверь. — Мне жаль. — Сразу сказал Юнги. — За то, что сделал и оставил тебя разбираться в одиночку с тем, что, как я знаю, определенно было кучей дерьма. — Все в порядке. — Заверил его Чимин. Юнги открыл рот, чтобы попытаться еще раз извиниться, но Чимин остановил его. — Прямо сейчас я больше беспокоюсь о тебе. Я даже представить себе не могу, если бы меня так ошарашили, появившись из ниоткуда и ведя себя так, как будто все в порядке. — Юнги слегка кивнул, слишком измученный, чтобы ответить должным образом. — Но у меня есть один вопрос… что ты вообще в ней увидел? Юнги усмехнулся. — Вероятно, то же самое, что ты видел в Остине. — Чимину удалось рассмеяться, и Юнги обвил его руками за талию и притянул в объятия, уткнувшись лицом в изгиб шеи Чимина. — Я рад, что ты был там. — Прошептал он, чувствуя, как Чимин проводит пальцами по его волосам. — Я тоже рад, что был там. — Прошептал Чимин в ответ, целуя Юнги в ухо, поскольку это было все, до чего он мог дотянуться в таком положении.