Cooking with Love / Готовим с любовью

Юнги проснулся от подергивания за ухо. Он прищурился, открыл глаза и увидел расплывчатое знакомое лицо, улыбающееся ему. — Доброе утро, Минджун, — пробормотал он, снова закрывая глаза. Две секунды спустя он полностью осознал, что четырехлетнего ребенка вообще не должно было быть рядом. — Минджун? — его глаза распахнулись, и он поднял голову, в замешательстве глядя на ребенка. Минджун только хихикнул и продолжил тереть мочку уха альфы. — Доброе утро, Юнги! — Разве ты не должен быть у своего отца? — Затем спросил Юнги. — Уджин заболел, поэтому папа привез нас раньше. — Юнги сел, услышав новый голос, и увидел, что Ынджи, скрестив ноги, сидит на кровати и играет в игру на телефоне Чимина с вышеупомянутым трехлетним ребенком, свернувшимся калачиком под одеялом, где Чимин заснул прошлой ночью. — Э… хорошо. — Юнги провел рукой по волосам и слегка зевнул. — Где твой папа? — Спросил он. — Он ругается с отцом. — Ынджи ответила слишком небрежно для семилетнего ребенка, чьи родители предположительно ссорились. — Он не хочет, чтобы мы это слышали, поэтому отослал нас. Вылезая из кровати, Юнги почувствовал, как его сердце сжалось от того, через что, должно быть, прошла Ынджи, прежде чем просто воспринимать это как рутину. — Куда ты идешь? — спросил Минджун, надув губы. — Я просто пойду проверю кое-что очень быстро. — Юнги ответил. — Я скоро вернусь. Когда он выскользнул из комнаты и прошел по коридору, он услышал приглушенный голос Чимина, омега явно старался оставить разговор недосягаемым до детей как можно дольше. Остина, с другой стороны, это, похоже, не волновало. — Я вообще не хотел ребенка, Чимин! Я предложил позаботиться об этом, но ты настоял на том, чтобы оставить его! — И я не хотел выходить замуж, но ты и твои родители запугивали меня, настаивая на том, что так будет лучше для нашего ребенка. Как это, черт возьми, лучше, Остин? — Юнги остановился в углу кухни, так как не был уверен, что Остин не сможет его увидеть, ведь он даже не знал, знал ли другой альфа, что у Чимина появился новый сосед по комнате, не говоря уже о том, знал ли он, что это именно он. — Лучше быть свидетелями того, как отношения их родителей рушатся и распадаются в их возрасте, чем если бы я с самого начала был отцом-одиночкой? — Не веди себя так, будто я причина этого развода. — Чимин громко усмехнулся словам Остина. — Ты тот, кто ушел, и слишком упрям, чтобы просто вернуться. — И вернуть моих детей туда, где они никому не нужны? — возразил Чимин. — Конечно, я хочу, чтобы они… — Ты буквально минуту назад сказал, что тебе не нужны дети! — Не какой-то ублюдочный ребенок наркоманской шлюхи, — при этих словах у Юнги чуть не вырвалось рычание, но альфа едва успел его подавить, — но, когда мы поженились, все было по-другому. — Да пошел ты, Остин! И твой дерьмовый фанатизм. — Давай, котенок… — Не смей, блять, называть меня так! — …просто вернись домой, и мы снова сможем стать семьей, воспитывая наших детей, чтобы они вносили достойный вклад в общество. В этот момент дверь захлопнулась, и Юнги подождал несколько секунд, чтобы убедиться, что Остин собирается уйти, прежде чем, наконец, свернуть за угол и обнаружить, что Чимин теперь сидит на полу перед дверью, закрыв лицо руками. Когда Юнги подошел, чтобы сесть рядом с ним, он услышал, что омега тихо плачет. Юнги не сказал ни слова, обвивая рукой Чимина, просто молча утешая его, пока тот не был готов к разговору. Когда он успокоился, первое, что спросил Чимин, было: — Дети ничего этого не слышали, не так ли? Юнги немного покачал головой. — Из спальни ничего не было слышно. Но они знают, что вы двое ссорились. — Чимин тихо застонал, когда Юнги притянул его крепче. — Все будет хорошо, — прошептал он, целуя Чимина в висок. — Папа! — Затем из их спальни раздался голос Ынджи. — Уджина снова тошнит! — Чимин быстро вскочил на ноги, насухо вытер лицо и поспешил в спальню, чтобы позаботиться о больном ребенке. Несмотря на то, что их первые выходные совместной жизни оказались не такими идеальными, как они планировали — из-за того, что Остин рано привез детей с выходных, а Уджина начались проблемы с желудком — им все же удалось довольно хорошо приспособиться. Ынджи очень понравилась ее станок для танцев, и она воскликнула, как идеально ей было практиковаться, ведь ее сольный концерт должен был состояться всего через месяц. Минджун, конечно же, взбесился из-за своей игровой кухни и после нескольких дней притворной готовки спросил, можно ли перенести ее на кухню, чтобы он мог готовить на ней по-настоящему. После этого Юнги сразу же посмотрел видео и настроил игрушку так, чтобы в раковине была проточная вода, и заказал настоящую кухонную утварь, безопасную для детей, чтобы Минджун мог взять на себя более активную часть приготовления пищи, так как он был так заинтересован. И Уджину очень нравилось иметь свою комнату и кровать, проводить столько времени, сколько он мог в своем бассейне с шариками, и прыгать на упомянутой кровати, когда ему становилось лучше. Тем не менее, любовь к своей постели, казалось, была более сдержанной в дневное временя, так как он всегда был в постели Чимина и Юнги, уютно устроившись между ними, когда они просыпались. И чаще всего он пробирался в комнату, протирая глаза, когда эти двое хотели заняться любовью, поэтому Юнги понял, что, возможно, в их новой договоренности были некоторые недостатки. Но положительных моментов намного больше, чем отрицательных. Так что, несмотря на тяжелое начало их новой главы, Юнги не мог не чувствовать, что все будет только лучше.