***
Акааши естественно не планировал болтать с Ойкавой до позднего часа, но их разговор решил иначе, и теперь сеттеру пришлось сталкиваться с последствиями. Он с трудом следил за ходом матчей, с более медленным темпом и небольшим жжением в глазах. Он был похож на зомби. Даже Бокуто забеспокоился о нем, и посоветовал ему лечь спать пораньше, если он так устал. Акааши кивнул, молча проклиная верность этого совета, который он не переставал повторять своему капитану накануне. Но, с другой стороны, он не жалел, что так поздно лёг спать: у него была возможность получше узнать Ойкаву. И несмотря ни на что, они продолжали общаться друг с другом после того ночного разговора. Акааши никогда не был особо разговорчив, и ему было трудно поддерживать связь, особенно когда дело касалось людей, которых он не так часто видел. Но Ойкава всегда первый начинал их беседы, и было очень легко потеряться на несколько часов, погрузившись в приятную болтовню. Дни сменялись неделями, и их общение продолжалось. Каждый день Акааши открывал для себя новую грань Ойкавы. Для начала он использовал слишком много смайликов. Акааши привык к этому благодаря смс-кам от Бокуто, но то, как они смешивались с правильной орфографией и грамматикой, доставило ему приятную перемену. У него было время заметить это с самого первого часа, проведённого в переписке. Ойкава был третьегодкой в старшей школе Сейджо, он был гордым капитаном своей команды, и связующим. Но Акааши узнал больше. Ойкава был забавным, почти как ребёнок. В этом плане он напоминал ему Бокуто, иногда Куроо. Он любил молочный хлеб, волейбол и своего лучшего друга Ива-чана. У него была странная одержимость космосом и инопланетянами. Больше всего он хотел попасть на Национальные. В этом вопросе команда Акааши очень даже заинтересовала Ойкаву спустя несколько недель их первого разговора. [18:40] Ойкава: Тебе тааак повезло! Ты уже был на Национальных, Кей-чан. К тому же, в твой первый год! (┳ ◇ ┳) [18:40] Акааши: Это потому, что они берут трех представителей от Токио. [18:41] Акааши: И я не очень много играл в течении первого года… [18:42] Ойкава: Да, верно, но все равно это благодаря тебе твой ас настолько силён… [18:43] Акааши: ? Ты имеешь ввиду Бокуто-сана? [18:43] Ойкава: Конечно, я имею ввиду Бокуто! Я слышал о нем еще до того, как ты сказал мне, что ты из Фукуродани [18:43] Ойкава: В твоей команде один из пяти лучших асов в стране (┳ ◇ ┳) [18:44] Акааши: Я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне. [18:45] Ойкава: До того, как ты стал сеттером в Фукуродани, никто не слышал о нем (◕‿◕✿) Только с конца прошлого сезона, он стал по-настоящему хорош, и я уверен это благодаря тебе ~ Акааши нахмурился прочитав это сообщение. Он никогда не задумывался об этом с такой точки зрения. Да, он тренировался с Бокуто пока тот наконец не освоил свои прямые атаки, но говорить, что все это «благодаря ему»? Он бы не зашел так далеко. Сеттер едва смог раскрыть хоть каплю невероятных способностей своего капитана, и даже если он всегда чувствовал необходимость заканчивать с его “эмо-режимами” как можно быстрее, он получал не меньше выгоды от этого: видеть Бокуто в его лучшем виде делало его счастливым. Это было почти эгоистично. [18:50] Акааши: Бокуто-сан отличный игрок и без моей помощи. [18:50] Акааши: Но я вижу, что ты изучил мою команду. [18:51] Ойкава: Ты слишком скромный, Кей-чан! [18:52] Ойкава: Конечно я изучил тебя [18:52] Ойкава: *твою команду [18:54] Ойкава: И ты даже был на Национальных! У тебя отличная команда! Мне бы хотелось, чтобы наши команды встретились когда-нибудь друг с другом ≧ ω ≦ Во время Национальных, как только мы разобьем Шираторизаву (◕‿◕✿) [18:54] Акааши: Мы уже однажды победили Шираторизаву. Он сообщил об этом просто в целях информации, он никак не ожидал, что Ойкава до такой степени заинтересуется, что позвонит ему в следующую секунду. Акааши был настроен несколько скептически, когда имя Ойкавы высветилось на экране телефона, сопровождаемое тихим звонком. В недоумении он ответил на звонок. — Да? — Вы уже победили Шираторизаву?! Снова услышав голос Ойкавы, гораздо более живой и любопытный, чем в прошлый раз, Акааши улыбнулся. Нотка возбуждения отчетливо сквозила в его почти резких интонациях. Он, казалось, жаждал информации. — Да, это была наша первая игра в прошлом году на Национальных. Ойкава удовлетворенно усмехнулся. — Я бы убил только за то, чтобы увидеть пораженное лицо Ушиваки… Акааши не помнил деталей, он наоборот пытался вспоминать свои победы: поражения других не имели большого значения для него. — …но, хорошо зная его, он должно быть был таким же невозмутимым, как обычно… Он действительно неинтересный… Боже, Шираторизава устранена в самый первый день Национальных вашей командой! Приятно это слышать, спасибо, я люблю тебя, Кей-чан! Акааши на мгновение застыл, взволнованный использованием своего прозвища. Если он, возможно, привык читать это на экране, то слышать это было чем то совершенно иным. Ему нужно было время, чтобы суметь привыкнуть и к этому. Однако Акааши не позволил молчанию затянуться больше чем на несколько секунд. — И ты позвонил мне только для того, чтобы получить подтверждение? — ...Слыша твой голос, легче понять, лжешь ли ты! — только сказал он. — К слову, это немного странно, в прошлый раз ты был совсем другим. Когда ты не пытаешься соблазнить меня, твой голос, как ни странно, менее чувственный… Акааши почувствовал, как его щеки быстро вспыхнули. Ойкава с удовольствием вспоминал события неудачного пранка всякий раз, как у него была возможность, и сеттера всегда смущали эти напоминания. — Ойкава-сан… — Что случилось с “Тоору”? — ... — Я шучу, шучу, Кей-чан! Я знаю, что ты не такой! И потом, этот голос идет тебе намного больше, я бы хотел чаще его слышать. Акааши снова покраснел, но это не имело ничего общего со стыдом или смущением, как несколько мгновений назад. У Ойкавы был красивый голос. И его легкие интонации, игривые, но никогда не звучащие недобро, содержали в себе привлекательность, которую даже автоматизированный фильтр микрофона не мог стереть. Это было приятно слушать, и достаточно искренне, для того чтобы сеттер не усомнился в значении только что услышанных слов. И Акааши знал, что это взаимно. — Ой, Кей-чан, я говорю такие вещи, и ты больше не хочешь со мной разговаривать? Вот оно, ребячливый Ойкава, тот кого он уже встречал в их самых первых разговорах. Акааши почти представил надутые губы, сопровождавшие его несколько слов. Не то чтобы он знал, как выглядит Ойкава. Ну, не то чтобы он в точности знал, как он выглядит. Ойкава был очень популярным игроком в префектуре Мияги, было довольно легко найти статьи о нем, не то чтобы Акааши часами искал информацию. Он бы все равно наткнулся на них рано или поздно. — Нет… Я просто лучше послушаю. Акааши засомневался, не показался ли его ответ странным, или не слишком ли сильно он выдавал влечение, которое испытывал к голосу Ойкавы. Но он спокойно вздохнул, позволив своему дыханию шипеть в микрофон. Кажется, он не заметил. — Ну, по телефону это не практично. Я устал переписываться. Ты можешь рассказать мне, каково это быть на Национальных? Как это было? Что ты чувствовал? — Тогда я буду единственным, кто будет говорить, Ойкава-сан. — Поздравляю, ты раскусил мою игру. А теперь расскажи мне, пожалуйста! Акааши покачал головой, почти забыв, что собеседник не мог его увидеть. Он бросил примирительный взгляд на домашнее задание, что лежало незаконченным на столе. Это было не так уж плохо, он мог сделать его позже. Обсуждение волейбола с Ойкавой, казалось, более увлекательным. Да и вряд ли звонок длился бы часами. Он был неправ. Он длился два с половиной часа.***
Шли дни, Акааши вынужден был признать, что он очень сильно ценил место, что заняло в его повседневной жизни общение с Ойкавой. Они очень хорошо узнали друг друга, и даже если они никогда не встречались лично, это ни в малейшей степени не беспокоило Акааши. Он бы никогда не поверил в это, но сеттера уже несколько месяцев связывала настоящая дружба на расстоянии. И он никогда не уставал от того, что Ойкава рассказывал ему, хотя он часто говорил куда больше, чем Акааши. Но это не помешало Кейджи начать раскрываться немного больше. И вскоре он обнаружил, что с внимательным слухом, как у Ойкавы, было намного проще начать разглагольствовать о своей жизни, вкусах, надеждах и также о проблемах. Акааши осознал важность Ойкавы в своей жизни в тот день, когда понял, что никогда бы не решился поднять некоторые темы их разговора со своей командой. Даже с Бокуто. Более того, Ойкава не только слушал его: он давал ему реальные советы и всегда поддерживал его самого и его цели. Когда Акааши признался ему, что он не уверен в силе своих подач и его игры в целом, Ойкава отправил ему несколько видео с тренировками, и также советы по укреплению мышц. По его словам, это действительно помогло ему освоить его собственные подачи в прыжке, и он нашел их весьма полезными и понятными, чтобы поделиться с ним. Акааши быстро поблагодарил его, и поспешил изучить информацию, чтобы использовать эти советы, как можно скорее в процессе следующей тренировки. И даже если попробовать такие подачи было далеко не просто, эти несколько видео были намного полезнее, чем два года наблюдения за подачами Бокуто. Очевидно он уже искал методы обучения еще до дружбы с Ойкавой, но как он мог добиться успеха, когда один из его примеров был столь же универсален, как и его настроение. Теперь у Акааши была конкретная основа, которая помогла ему организовать его тренировки, а также новый подход ко всему техническому аспекту. Нужный разбег, скорость удара, как правильно подбросить мяч… все это было изложено ему в мельчайших деталях. Ойкава даже дал ему несколько советов касательно этой темы, и результаты начали проявляться очень быстро. Естественно он еще не овладел всем этим, но после множества попыток одна из его подач рассекла воздух и мяч упал между Коми и Конохой прежде чем один из них смог среагировать. Может быть, это была чистая удача, но это не помешало Акааши чувствовать себя невероятно довольным собой, когда волнующее ощущение сохранилось на его слегка покрасневшей руке. Он подавил улыбку, но принял кивком одобрительные возгласы Бокуто и несколько похвал от тренера. [15:10] Акааши: Спасибо за советы и видео, это сильно помогло мне во время тренировки. [15:15] Ойкава: (○ ゜ε ^ ○) Прекрасно! Я рад, что это помогает тебе! Продолжай в том же духе и ты станешь настоящим профессионалом (как я) ♡ ^ ▽ ^ ♡ Акааши улыбнулся экрану своего телефона, удивленный энтузиазмом, с которым Ойкава общался. Перерыв почти закончился, и тренировка скоро бы продолжилась. Сеттер машинально перечитал сообщение, пока другие игроки воспользовались этим коротким перерывом, чтобы попить. — Чему ты улыбаешься, Акааши? Ты разговариваешь со своей девушкой? Вопрос Бокуто ошарашил его. Акааши быстро заблокировал свой телефон, прежде чем развернуться, улыбка исчезла с его лица. Ему следовало опасаться тишины в спортзале. Бокуто никогда не затихал, так что единственное объяснение этому было то, что он, должно быть читал через его плечо. Ему надо было это предвидеть. Их взгляды встретились, и Бокуто внезапно решил поправиться, смущенно поднося руку к шее: — В смысле… со своим парнем? Извини, я забыл подумать, прежде чем сказать… Акааши проигнорировал извинение его капитана. Подобные ошибки мало что значили для него. — Все в порядке, Бокуто-сан. — Но, в самом деле, — повторил он с искренним любопытством, — что ты делал в своем телефоне? С кем ты переписывался? — Я ни с кем не переписывался. Бокуто надулся. — Акааши, не ври мне, это грубо, ты же знаешь! Ты знаешь, что можешь рассказать мне все что угодно, бесполезно оправдываться. — У меня нет парня. — Оу, правда? Так почему в последнее время ты все время сидишь в телефоне? С кем ты переписываешься? Давай, расскажи мне! Сеттер на мгновение посмотрел на угрюмое лицо Бокуто, прежде чем сдаться. Он точно не хотел заканчивать тренировку с печальным и подавленным асом. Он вздохнул. — Я разговаривал только с Ойкавой-саном. Акааши пожалел о своем честном ответе в ту же секунду, как он был произнесен, и лицо Бокуто вытянулось в удивлении. — Ойкава? Капитан Сейджо? О… — губы Бокуто растянулись в озорной улыбке. — Ну, я вижу, что Куроо отличная сваха… — Я же сказал вам, что он не мой парень, — ответил он, защищаясь. — Мы мало разговариваем, и он дает мне советы по тренировкам… — Чтобы повысить свою выносливость? Многозначительное покачивание бровей Бокуто было встречено сильным ударом по ребрам от почти красного Акааши. — Ауч! Прости, — он посмеялся, — прости… Это была шутка! — Не смешно. К вашему сведению, я пытаюсь улучшить свои подачи. — Ну, похоже это работает, ты сделал сегодня несколько отличных! Но тебе не нужны советы Ойкавы, у тебя прямо перед глазами есть отличный пример! — Знаете, у некоторых людей нет вашего таланта, Бокуто-сан. Это не врожденное, они должны хорошо тренироваться, чтобы получить такой результат. И поспешил добавить, чтобы не льстить своему капитану больше, чем нужно: — Как с вашими прямыми атаками. — Да, я понимаю, — сказал он более серьезно. — В любом случае я рад, что он помогает тебе. У него репутация трудоголика, знаешь ли! Благодаря ему ты скоро станешь лучшим сеттером Японии! Акааши закатил глаза. — Хей, не делай такое лицо! Мне повезло, что у меня лучший сеттер префектуры, не будь такого низкого мнения о себе! — У меня все равно не появится талант к волейболу за одну ночь, будет это совет Ойкавы или нет. — Может быть, и нет, но он все же дает тебе советы. И в противном случае ты бы не общался с ним так часто. Похоже тебе действительно нравится это. Я никогда не видел, чтобы ты так улыбался. Акааши нервно перебирал пальцами, смущенный. — Кстати, тебе придется поблагодарить Куроо за это. Акааши пристально посмотрел на него. Ни за что. Он бы не стал опускаться до подобного, у него была еще капля гордости, которую нужно было сохранить. И он не хотел слушать, как Куроо будет пересказывать ему эту историю всю оставшуюся жизнь. Да, ему нравился Ойкава. Возможно, он очень сильно ему нравился. Он стал важен для него, даже если они общались только через экраны своих телефонов. Акааши только надеялся, что это чувство было взаимным.***
[22:40] Куроо: так, оказывается Ойкава и его очарование заводят тебя??? (͡ ° ͜ʖ ͡ °) [22:42] Куроо: я слышал, что вы постоянно разговариваете [22:43] Куроо: благодаря мне Акааши нашел свою настоящую любовь, кто-то украл его маленькое сердечко, я так тронут [22:45] Куроо: мог бы хотя бы поблагодарить меня, знаешь ли [22:52] Куроо: ты такой неблагодарный ребенок, Акааши [22:55] Куроо: ты игнорируешь меня, чтобы поговорить с ним? [22:55] Куроо: (͡ ° ͜ʖ ͡ °) [22:56] Куроо: (͡ ° ͜ʖ ͡ °) [22:57] Куроо: (͡ ° ͜ʖ ͡ °) [23:25] Акааши: Иди и умри Куроо-сан. [23:25] Куроо: (͡ ° ͜ʖ ͡ °)***
Было почти три часа утра, когда телефон Акааши зазвонил. Однако тихая музыка, пронзающая ночь, не разбудила его: он еще даже не ложился, погруженный в его домашнее задание по математике. Тренировка поздно закончилась, и он в очередной раз поддался просьбам Бокуто попасовать ему. Они остались в спортзале дольше, чем следовало, и уже наступила ночь, когда они закончили, оба запыхавшиеся. Ему приходилось исправлять свои безответственные решения усердной работой. Подобные ситуации случались не в первый раз, но он все равно пытался не допускать их, по мере возможности. По этому он вздрогнул, когда услышал свой рингтон в столь поздний час. Он быстро взял свой телефон, и всем сердцем надеялся, что звук не разбудил его родителей. Это правда было последнее, что ему нужно. Он едва обратил внимание на экран, на котором отображалось “Скрытый Номер”, и снял трубку, заинтригованный. — Алло? — прошептал он как можно тише. — Это ты, Кейджи? — спросил голос, который ни что бы не смогло изменить. — Я- — Ойкава-сан, я знаю, что это ты. Ты можешь прекратить этот фарс. Он почти мог представить надутые губы Ойкавы. — С тобой не весело, Кей-чан! — Твой голос слишком узнаваем. — Ты мог бы, по крайней мере подыграть мне… Акааши изумленно покачал головой. — Неужели тебе в самом деле больше нечем заняться, кроме как разыгрывать пранк в три часа ночи? Тебе следует спать. — Я не могу… и ты кажется тоже вовсе не спишь. Акааши посмотрел на свои задания по математике, которые требовали его внимания. Как бы не была заманчива идея послушать, как Ойкава пылко рассказывает о том, что у него в голове, ему нужно было работать. И поспать. — Я делал домашнюю работу. И мне нужно продолжить. — Так поздно? Оу, Кей-чан, не переутомляйся, я буду беспокоиться о тебе! — Не доставляй себе таких хлопот, — усмешливо ответил он. — Так ты хотел позвонить, чтобы просто пошутить? — Не только для этого, за кого ты меня принимаешь? Также я хотел сказать тебе кое-что. — Я слушаю. — Ну что ж, в эти выходные ты будешь иметь честь встретиться со мной вживую! — Ты приезжаешь в Токио? — Да! Приезжаю! Мне нужно сходить на дни открытых дверей в университет… Так что я подумал, что было бы здорово, если бы мы могли использовать эту возможность, чтобы встретиться. — ... Встретиться с Ойкавой? В эти выходные? Акааши соврал бы, если бы сказал, что не думал об этом. Ему было любопытно узнать, кем был Ойкава Тоору, кем был настоящий человек стоящий за этими теплыми сообщениями и этим привлекательным голосом. Возможно встреча помогла бы ему ослабить странные чувства, которые преследовали его в течение их долгих телефонных разговоров, или при чтении слишком двусмысленных сообщений. Встреча с Ойкавой показалась хорошей идеей. — Вау, я тронут столь радостной реакцией, — сказал он в ответ на моментальное молчание. — Нет, я был бы рад увидеть тебя, Ойкава-сан. Правда. — Я тоже! Не могу дождаться увидеть, как выглядит мой дорогой Кей-чан! Акааши не мог не улыбнуться. Он был рад, что находился один, спрятанный в темноте своей комнаты. — И ты знаешь, — продолжил Ойкава преувеличено томным голосом, — чтобы узнать друг друга получше… и посмотреть, столько- — Если ты закончишь это предложение, я повешу трубку. Ойкава расхохотался, и Акааши чуть не задрожал. Он любил этот кристальный звон, что доносился до его уха всякий раз, когда Ойкава смеялся, ему бы никогда не надоело его слушать. Это вмешательство несколько уменьшило его раздражение: неужели он был обречен слышать, как все напоминают ему об этом глупом пранке? Он точно не хотел этого. И от Ойкавы это было в особенности смущающе. Какое ужасное первое впечатление. — Я шучу, Кей-чан! Но, серьезно, я правда с нетерпением жду встречи с тобой по-настоящему, — добавил он сладким нежным голосом. — Я тоже, Ойкава-сан. — Я пришлю тебе подробности и мое расписание позже, чтобы мы могли решить, когда встретимся, окей? Звонок длился недолго. Ойкава позволил Акааши закончить его домашнее задание, но он все же сказал ему не ложиться спать слишком поздно. Это был напрасный совет: выполнение заданий по математике не было легкой задачей, когда бешеное биение сердца мешало ему мыслить ясно. Было глупо волноваться из-за такой вещи. Нелогично. Но он собирался встретиться с Ойкавой. Наконец-то. И этого было достаточно, чтобы лишиться потребности во сне, даже когда он удобно разместился в кровати, рассматривая потолок. Ему не хватит терпения.***
[10:45] Ойкава: ≧ ω ≦ Кей-чан! Где ты???? Я почти на станции! [10:46] Акааши: Я рядом возле статуи Хатико. [10:46] Ойкава: Я уже иду!!! ♡ ^ ▽ ^ ♡ Акааши положил телефон обратно в карман куртки, улыбка не сходила с его лица. Ойкава будет здесь через несколько минут, и этой простой информации было достаточно, чтобы сделать его слишком счастливым. Он был здесь, ждал, сидел на одной из металлических скамеек, даже не обращая никакого внимания на музыку, играющую в наушниках. Он рассеянно перебирал пальцами, думая о их разговоре накануне. Ойкава спросил, какие места они могут посетить, и Акааши перечислил несколько главных достопримечательностей города прежде, чем сообщение прервало его перечисление: [22:50] Ойкава: А знаешь что, давай оставим это сюрпризом! Выбирай ты! (◕ω◕✿) [22:51] Акааши: Это похоже на свидание. Акааши отправил это сообщение особо не задумываясь, в продолжение их шуточной беседы. В конце концов у Ойкавы не было монополии на кокетливые комментарии. Тем не менее сеттер, определенно, не ожидал такого ответа, который он получил спустя пять минут: [22:56] Ойкава: Возможно… [22:57] Ойкава: (· ω <) Этого единственного слова было достаточно, чтобы Акааши не мог ясно соображать несколько часов. У него не было никаких оправданий своему нелепому поведению, которое включалось, когда он взаимодействовал с Ойкавой. И хуже всего было то, что они ещё даже не встретились лично. Он даже надеялся, что как только он посмотрит в лицо реальному человеку, эти странные чувства исчезнут без следа. И боялся представить хаос, который случится если они станут сильнее. И когда Акааши посмотрел на Ойкаву в первый раз, когда он действительно мог видеть его перед собой, сияющую улыбку на его лице, его коричневые глаза, всматривающиеся в окружающее пространство под стеклами очков, сердце Акааши не могло не пропустить удар. Он едва слышал музыку, играющую в ушах. Глаза Ойкавы встретились с его собственными. Он замер на несколько секунд, удивленный, прежде чем поспешно направиться туда, где сидел Кейджи. Последний оставался неподвижным. — Кей-чан! Голоса Ойкавы, лишенного всякого электронного изменения, было достаточно, чтобы вывести Акааши из ступора. Он поднялся и вытащил наушники. — Что ты слушаешь? — Ничего такого. “Ничего, что могло бы сравнится со звучанием твоего голоса” поймал он себя на том, что хочет ответить. Он удивился, почему собственные мысли так предали его, и лишились любых следов гетеросексуальности. Не то чтобы он жаловался. Но это было подтверждением того, что воздействие Ойкавы лично было даже хуже, чем он опасался. Он был обречен. Ойкава одарил его милой улыбкой, прежде чем уделить время, чтобы посмотреть на него более внимательно. — Ты такой красивый, я почти завидую. Акааши не знал, как реагировать на этот комментарий, поэтому он просто перешел к другой теме, приняв серьезное выражение лица, и слегка покраснев. — Нам нужно ехать по линии Сайкё, — сказал он, указывая в нужное направление. — Окей, а куда мы поедем? — Если хочешь, мы можем поехать в Мирайкан… Глаза Ойкавы расширились при упоминании Национального Музея Науки и Инноваций. Он поспешил быстро воскликнуть: — О Боже мой, да! Это то место где есть- — ...точная копия международной космической станции, я знаю. На пятом этаже. Я уже был там раньше с моими родителями. Ойкава одарил его ангельской улыбкой. — Ты и правда восхитителен, Кей-чан, ты запомнил, что я люблю космос, я тронут! — Ну, ты всегда говоришь об этом… об этом и инопланетянах… — Но все равно, пожалуйста не рушь мои надежды! Он ответил на улыбку Ойкавы своей собственной. — Поездка туда займет около тридцати минут. — Это неважно, пока я с тобой, я счастлив! —...и после мы можем делать то, что ты захочешь. Есть несколько красивых мест для посещения, я не знаю, как часто ты здесь бываешь… Ойкава покачал головой, перед тем как потянуть Акааши за руку внутрь станции. Они позаботятся об этом позже. Он сказал, что ему не терпится посетить Мирайкан, и им нельзя терять ни секунды. Акааши позволил ему делать, что заблагорассудится, и повел к нужному поезду. Их поездка на поезде началась в тишине. Ойкава напевал популярную песню, пока Акааши старался не пялиться на него слишком часто. Он просто ничего не мог с этим поделать, все в Ойкаве его завораживало. Его каштановые локоны выглядели такими мягкими, его лицо выражало притягательную гармоничность, а очки… его очки… Акааши был слабым, очень слабым человеком. Ойкава наконец посмотрел на него, поразив Акааши своим восхищением, которое должно было быть сдержанным. — В чем дело, Кей-чан? — Ничего… Я просто не знал, что ты носишь очки. — О, это… — он отвел взгляд со смущенным смехом. — Я забыл взять с собой линзы. Они остались в Мияги, так что пришлось выкручиваться… — Они тебе очень идут, — сказал Акааши, не задумываясь. И даже это был эвфемизм. Он был прекрасен, идеален, за пределами его понимания. Акааши не понимал, как подобное было возможно. — Спасибо, это очень мило с твоей стороны. — Кстати, ты же собирался посетить университет? — спросил он, чтобы сменить тему. — Как все прошло? — Я ознакомился с условиями подачи заявления и вступительными экзаменами, а также поинтересовался могу ли я рассчитывать на спортивную стипендию. Посмотрим, но мне бы очень хотелось, чтобы меня взяли. Их волейбольная команда невероятна, и, ну, это Токио… — Ойкава снова взглянул на Акааши, прежде чем продолжить: — ...И мы могли бы видеться чаще. — Звучит заманчиво, — согласился он, потерявшись в его шоколадных глазах. После они обсудили волейбол, поговорили о городе, и даже рассказали несколько нелепых случаев из своей повседневной жизни. Их разговор был таким же приятным, как и их переписка. Акааши почувствовал настоящее блаженство. Такое блаженство, что они чуть не пропустили их остановку. Удивление Ойкавы было ни с чем не сравнимо, когда он понял, что Кейджи уже заплатил за входные билеты в музей. Он тщетно протестовал, но сеттеру было все равно: родители давали ему достаточно карманных денег, так что он ничего не терял. И потом, это было действительно дешево. Слабы жалобы Ойкавы стихли, как только они вошли в здание. Его глаза светились тем же светом, как у изумленного ребенка. Они посетили различные выставки музея, и видя Ойкаву таким восхищенным, Акааши улыбался. Он привык к ребяческой энергичности Бокуто, но это было другое: ему не нужно было присматривать за Ойкавой все время или наблюдать за ним во избежание возможных проблем. Он проявлял схожие детские черты – Кейджи никогда не видел, чтобы кто-то, кроме Дайшо, также сильно высовывал язык, – но при этом он выглядел ответственным, в состоянии позаботиться о себе. Акааши не приходилось волноваться, как только он покидал его поле зрения. Впрочем, было невозможно упустить его из виду, взгляд Акааши был слишком часто прикован к нему. Они прошли в робототехническую часть музея, увлеченные демонстрацией разных искусственных интеллектов для публики. Инфраструктура была огромной, поэтому они решили быстро ознакомиться с деятельностью планетария, чтобы посетить изюминку музея: точную копию космической станции. Ойкава светился от нетерпения, и улыбка растянувшая его губы, не покидала его ни на миг. Акааши очень хорошо знал это, потому что ему было трудно, несмотря на все его яростные усилия, отвести взгляд от столь прекрасного вида. Восторг Ойкавы был нежным и невероятно заразительным. Они провели час в этой части музея, чтобы осмотреть каждый его уголок. Они задержались еще больше в сувенирном магазине. Там было очень много товаров, связанных с космосом, Ойкава даже не знал с чего начать. Он купил свитер, а Акааши брелок. Остаток дня прошел с пугающей скоростью: они гуляли по городу, по оживленным районам. Они ели на ходу, пока Акааши знакомил Ойкаву с Токио, рассказывал ему исторические истории, о которых знал, и даже сумел провести его к некоторым известным достопримечательностям. Ойкава сделал бесчисленное количество фотографий: часть пейзажа, много самого себя. Акааши согласился появится на одной или двух, после долгих просьб и нескольких щенячьих взглядов. Он чувствовал себя счастливым, он не хотел, чтобы этот день заканчивался. Компания Ойкавы была более чем ощутима, и Акааши, к сожалению, знал, что это скоро должно подойти к концу. Это отличалось от его прогулок с командой или с несколькими друзьями вне волейбольного клуба: Акааши всегда выступал в роли короля нянек для своего капитана. Его знали как спокойного, сдержанного, взрослого человека. С Ойкавой он мог говорить более непринужденно, и его собеседник всегда был внимателен к тому, что тот хотел сказать. Он действительно слушал его. Акааши мог расслабиться, насладиться моментом, обществом человека, кто разделял его интересы и заставил его раскрыться намного больше. Вот почему Акааши чувствовал невероятную тяжесть на сердце, когда они вернулись в Шибую к концу дня. Ему показалось, что он едва нашел время, чтобы наконец вздохнуть на несколько секунд, и день уже закончился. Они остановились у входа на станцию и Ойкава повернулся, чтобы посмотреть на него, держа в одной руке сумку с покупками. Он улыбнулся ему: — Спасибо тебе за сегодняшний день, Кей-чан. Мне правда очень понравилось. — Мне тоже, — признался он. — Осторожнее, я буду чаще навещать тебя, если ко мне всегда будут так хорошо относиться. — Если тебя примут в Токио, мы будем видеться столько, сколько захочешь. Ойкава рассмеялся с этих слов. Он опустил глаза в пол на пару секунд, прежде чем погрузил их обратно в искренние глаза Акааши. — Тогда было бы лучше, если бы меня приняли. Тонкая улыбка растянула губы Акааши, перед тем как Ойкава смял их в мягком поцелуе. Он застыл на мгновенье, неспособный понять реальность происходящего, потому что Ойкава целовал его, потому что они были на людях, потому что Ойкаве скоро придется уехать, если он не хочет пропустить свой поезд. Но в настоящее время ничто из этого не имело значения. Акааши ответил на поцелуй с той же мягкостью, нежностью и притягательностью, прежде чем разорвать его с большим сожалением. Рука Ойкавы призрачно скользнула по одной из его щек, большой палец ласково коснулся скулы. — До скорой встречи, Кей-чан, — сказал он после того, как закончил любоваться им в последний раз. Ойкава сел в свой поезд после очередной улыбки, а Акааши по-прежнему не мог пошевелиться, пытаясь успокоить биение своего сердца. У него кружилась голова. Его лихорадило и в тоже время он чувствовал себя неуязвимым. Он начинал опасаться воздействия Ойкавы Тоору на его тело. Короткая пауза, которую он себе позволил, чтобы прояснить мысли, стоя на вокзале была резко нарушена спустя несколько минут, когда к нему начало возвращаться нормальное выражение лица и когда он, наконец, перестал глупо улыбаться. Его телефон зазвонил в кармане, и он нахмурился, когда увидел имя, всплывшее на экране дисплея: “Ойкава”. — Да? — Привет, Нагеки? Да, это Ойкава. Я просто хочу сказать тебе, что, несмотря на то, что это очень заманчиво, я не могу принять твое предложение. Видишь ли, у меня теперь есть парень… — … Акааши потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить смысл сказанных ему слов. Его голос был полон озорной гордости. Когда Кейджи наконец понял, он вздохнул, и улыбка тотчас же вернулась на его губы. — Я надеюсь, ты гордишься своей шуткой. — Очень горжусь. — Ты когда нибудь перестанешь напоминать мне о том пранке? — Никогда. Смех Ойкавы эхом отдался у него в ушах, и Акааши сказал себе, что он мог бы вынести эти нескончаемые шутки, если это будет означать, что он сможет снова слышать этот ангельский звук.