Mikkaminumanosakura.

— Успокойся, Сакура-чан, всё хорошо будет. Всё хорошо будет, ладно?       Уж оно-то и видно, да. Всё точно будет хорошо, Сакура так и подумала. На том свете вряд ли кому-нибудь плохо бывает. Наруто сам в свои сказки может и верит, но медика с явно смретельными ранениями и истощением чакры, как бы сказать, немного труднее убедить поверить в призрачное «хорошо». И куда он её тащит только? А главное — зачем? Лучше бы оставил там, где была.       Она уже слабо ощущала реальность, но по-прежнему старалась за что-нибудь цепляться. Продлить свою недолгую жизнь хоть на жалкие пару минут из чистой ненависти, из обиды, досады, упрямства. Это же просто глупо — ниндзя-медик, умерший на миссии единственным из своей команды. Подставилась как дура. Ну правильно, конечно, не надо было на рожон лезть. И что теперь скажет Цунаде-шишо? Хоть бы обругала, легче будет.       И ведь история-то совсем не интересная, обычная. Сакура могла бы услужливо сократить эту скукотищу всего в пару предложений для отчёта, но кто ж её теперь спросит. Богу может расскажет, если он есть. Хотя трудно верится. Остальные молчат. Лучше бы не молчали, вот правда, лучше бы сказали что-нибудь. Будто хоронят уже. С другой стороны, Сакура сама себя уже почти похоронила. Она вдруг захлебнулась воздухом, прижала охладевшие пальцы к груди. Зелёная чакра заискрилась на ладони, замерцала, словно перегоревшая лампочка, и быстро потухла. Стоило ожидать.       Не то что бы Сакуре жить-то сильно хотелось вообще, но умереть она планировала явно иначе. Или хотя бы на руках не у Наруто. Как минимум. Вот если бы у сенсея — совсем другое дело. Странно ли? — На… Наруто, — тихо позвала она. — Стой.       Наруто непонимающе нахмурился, обдумывал что-то пару секунд, а затем всё-таки решился спросить: — Но, Сакура-чан, что значит «стой»? Зачем это ещё?       Саске скосил на них взгляд, и, кажется, даже понял что-то. А может и в самом деле. Сенсей же бежал чуть впереди, так что и лица его было не видно. — Остановись. Остановитесь, — выдавила она, явно задыхаясь. — Прошу.       Боль стала застилать глаза, сознание помутнело. Сквозь какую-то мерзкую пелену были слышны какие-то слова, какие-то споры, только Сакура не то не слышала, не то не понимала ничего. Она бы и рада поразмыслить над этим, но это было выше сил. Сейчас всё было выше сил, если совсем честно, потому и веки закрылись сами собой. На жалкую секунду кошмар будто прекратился. Стало легче. Всего пара мгновений — кошмар вернулся. Ещё хуже. Не без труда Сакура открыла глаза, свет ослепил. Она уже лежала на земле. — Да что ты такое говоришь, Саске, хоть сам понимаешь? — прокричал Наруто. — Это правда. — Это бред, а не правда! Как ты можешь? — От твоей истерики нет толку, ты только тратишь время.       Теперь глаза Сакуре застилала не одна лишь боль, ещё и слёзы. Она не хотела плакать, не хотела уходить вот так, но в этот самый миг вся тяжесть ситуации словно вдруг обрушилась на неё. Ушло понимание, ушли все медицинские знания, холодный расчёт. Всё ушло, а им на смену пришёл чисто человеческий страх.       Совсем рядом безмолвно опустился на колени Какаши-сенсей. Он не собирался разнимать Наруто с Саске, успокаивать их, да и вроде бы вообще что-то делать. Казалось, все свои силы он тратил на то, чтобы самому сейчас не лишиться рассудка, не рассыпаться на кусочки. Кого ещё ему придётся потерять? Сколько это может продолжаться? Один только взгляд Сакуры убивал его, но он продолжал смотреть в глаза. Ей нужна поддержка — со своей болью Какаши потом как-нибудь разберётся. — Сенсей, — сквозь слёзы тихо позвала она. — Мне так страшно… Обнимите меня, пожалуйста.       Споры вдруг прекратились. Наруто вздрогнул и подошёл чуть ближе. На лице его было написано выражение искреннего непонимания. Он не хотел, просто никак не мог поверить в происходящее. Саске же выглядел так, словно это не он сейчас здесь стоит, и не свою жизнь живёт — точно кино какое-то смотрит. Какаши молча приподнял Сакуру с земли и осторожно прижал к себе. — Знаете, — захлёбываясь болью и рыданиями сказала она. — Я ведь вас… Так люблю…       Какаши вздохнул так, как если бы вся тяжесть бытия вдруг собралась в один комок и упала прямо ему на плечи. Он не мог понять, а может не хотел, говорила Сакура про него одного или про всех. Не мог ничего ответить. Лишь прижал к себе чуть сильнее да гладил её по спине, пока она не выдохнула в посдний раз.

В день похорон шёл дождь.