sex hat keine macht.

Он был на все сто уверен, что Картман сейчас зависает на очередной вечеринке. Он был уверен, что, пока он один лежит на огромной просторной кровати, Картман трахает очередную шлюху. Он ждал его, сжимая в руках телефон в надежде, что Эрик позвонит ему. Но ничего не происходило. Не пришло ни единой смс, ни единого звонка. Картман как всегда ушел бухать к своим друзьям, не сказав ни слова, потому что, как он говорил: "это не твоего жидовского ума дело" А Кайл ждал, ворочаясь в постели и сдерживая слезы горечи и обиды в себе, в то время как Картман проводил свое времяпрепровождение в компании друзей, шлюх, наркотиков и выпивки. Сейчас ему было плевать на все, на все проблемы и на то, что дома его ждут. Кому какое дело до какого-то рыжего скромного закрытого в себе парня, когда рядом столько открытых девушек с отличными сиськами. Кайл одной рукой схватил другую и, отодвинув пальцы назад, хрустнул костяшками. То же самое он проделал с другой рукой - это его идиотская привычка, когда он нервничает. Он прекрасно знал, что Картман сейчас наверняка зависает у Стэна дома, он знал, что ему до него нет совершенно никакого дела. Эрик не умеет и любить и единственный вопрос, который волновал рыжего на протяжении вот уже полтора лет: зачем он ему? Зачем? Чтобы потрахаться, есть шлюхи, к тому же, как он однажды сказал, ему нравятся сиськи. Почему бы ему просто не найти какую-нибудь бабу и не жить с ней? Он этого не понимал. Логика Картмана - это такая вещь, которую никто не в силах понять. Ее просто нет, этой логики. Кайл поднялся с кровати и подошел к окну, отодвинув штору из черной плотной ткани. Ночной город невероятно красив, особенно, если смотреть с высоты 26-го этажа. Маленькие огоньки, их сотни, их тысячи, и все они такие яркие. Неоновые вывески на фасадах магазинов, ночных клубов, торговых центрах, зажженный свет в жилых домах - все это создавало особую ночную атмосферу. Ночной город жил своей жизнью. Нашарив на подоконнике пачку сигарет Картмана и зажигалку, Кайл поднес их к лицу. Маленький, совсем крошечный огонек зажегся и Брофловски затянулся, после чего выпустил прозрачный дым в приоткрытое окно. Легкие наполнились горечью, и только тогда Кайл чувствовал, как он успокаивается. Он расслабился, стряхнув пепел в прозрачную стеклянную пепельницу. За его спиной раздалось шуршание ключей в замочной скважине, а после - хлопок тяжелой входной двери. Кайл почувствовал, как пол под ним слабо вздрогнул. Вернулся. -Сколько раз я говорил тебе не трогать мои сигареты, гребаный ты еврей,- Эрик большими шагами преодолел расстояние между ними и вплотную подошел к рыжему, выхватив из его тонких бледных пальцев сигарету. -Заткнись,- все это дерьмо действовало на нервы. Каждый раз одно и то же. "Не трогай это, не трогай то, жид, жид, еврей, жид, еврей, еврей, иди нахуй, гореть тебе в печи, жидовская морда". Конечно, Брофловски привык, но все же каждый раз такое оскорбление оставляло осадок, словно тлеющая сигарета оставляет за собой пепел. -Тебе никто не разрешал дерзить мне,- Картман был в бешенстве. Он сжал между указательным и средним пальцем сигарету, едва ли не ломая ее пополам. Кинув на нее брезгливый взгляд, он бросил ее в пепельницу. С догорающей сигареты тонкой струйкой поднимался вверх светло-серый легкий дымок. -Я даже не могу докурить эту сигарету, потому что ты касался ее своими губами. -Ну конечно,- развел руки в стороны Кайл,- так отсосать мне без проблем, а как сигарету докурить, так брезгуем. Твоя логика, Картман, самая непонятная вещь в мире. Ее просто нет. -Закрой пасть,- Эрик набросился на рыжего и повалил его на пол. Сел на него сверху, тем самым не оставляя ни малейшего шанса выбраться и начал бить по лицу. В каждый удар жиртрест (хотя сейчас его трудно назвать жиртрестом) вкладывал свою злобу и ненависть, поэтому казалось, что каждый следующий удар жестче предыдущего. Правильно казалось. Он схватил Кайла за воротнички белоснежной объемной рубашки и потряс его. Кровь, шедшая из разбитого носа Брофловски, тонкой струйкой стекала с подбородка на воротник рубашки, от чего на ней остались ярко-алые пятна и ржавые разводы. - Если ты так ненавидишь меня, то зачем тогда со мной?- Брофловски хрипло откашлялся, обхватив Картмана за плечи. Его ногти вцепились в его спину и даже сквозь плотную ткань толстовки Эрик почувствовал их. Он молчал. Вот бывает так, когда вас мучает какой-либо вопрос, но больше всего мучает и ломает голову то, что вы на этот вопрос никогда не узнаете ответа. Его просто нет, этого ответа. -Знаешь,- Кайл скинул с себя Картмана и медленно поднялся на ноги,- я просто уйду. Подальше от тебя и твоих тусовок, твоих шлюх и твоего сраного эгоизма,- он пошатнулся и выставил руки, пытаясь удержать равновесие. Голова кружилась, а боль остро отдалась в висках. Эрик моргнул, раз, второй, третий и, не выдержав, громко рассмеялся, запрокинув голову назад и прикрыв глаза: -Ты серьезно?- ладонью он смахнул подступившие слезы,- и куда же ты пойдешь, Кайл? Денег у тебя нет, другого жилья нет, твои родители за 500 километров отсюда. -Я.. -К тому же, позволь тебе напомнить, что если бы не я, то сейчас бы ты шарил по помойкам и жил в картонной коробке из-под холодильника. Кайл нахмурился и опустил голову, затупив взгляд в пол. Одна сторона его сознания прекрасно осознавала то, что Картман прав, а другая все же хотела уйти. Уйти от этой жизни и начать новую, так сказать, с чистого листа. Но как? Максимум, кем он может пойти работать - официантом в какой-нибудь захудалый ресторанчик или кассиром в маленьком магазинчике. На такую зарплату он сможет лишь снимать малюсенькую комнату в бедном районе города с бетонными стенами, деревянным полом из гнилых досок и соседями сверху, которые бы постоянно его затапливали. Рука Картмана тяжело упала на плечо рыжего и тот вздрогнул, подняв взгляд вверх. Он дернул плечом и отстранился. -Ну, что скажешь? -Я не изменю своего решения, Картман. -И чего же тебе так не хватает? Я дал тебе все и это твоя плата за мои старания и труды, черствый ты гребаный еврей?- он сжал зубы и резко схватил Кайла за волосы. К боли в висках добавилась и головная, от чего Брофловски невольно вскрикнул и зажмурился. Он вцепился пальцами в руку Картмана и ногтями впился в кожу, стараясь этим отвлечься от боли и передать ее Эрику, но, наверное, его усилий оказалось недостаточно. Картман с силой толкнул рыжего, от чего тот не устоял на ногах и шлепнулся на пол. Его голову придавили тяжелым сапогом. -Все...все, что ты делаешь со мной - это трахаешь и избиваешь,- шепотом проговорил Кайл, прерывая фразу тяжелыми вздохами. Ему было тяжело дышать, поэтому он жадно хватал ртом воздухом и жмурился от боли в теле. Его кости ломило. -А что еще с тобой делать?- Картман усмехнулся и сложил руки на груди,- Вы только посмотрите, наш маленький Кайл сейчас заплачет, потому что никто не любит,- он специально повысил голос, после чего снова рассмеялся. Это уже переходит все границы. Сжав руки в кулаки, Брофловски из последних сил выполз из-под ноги Эрика и, приподнявшись, облокотился спиной об холодную стену. Его взгляд, его полный злобы и ненависти взгляд, устремился на жиртреста и тот бы в свою очередь рассмеялся снова, если бы Кайл не смотрел ему прямо в глаза и не пронизывал взглядом насквозь. Конечно, Эрик каким-то темным дальним уголком души понимал, что перегибает палку, но, благодаря тому, что он так далеко задвигал эту мысль, ему было дважды насрать на это. Но только не сейчас. На какую-то долю секунды ему даже стало стыдно, но это чувство быстро прошло, сменившись на привычный холод и безразличие. Кайл поднялся и, схватив толстовку с курткой, молча прошел к входной двери. Обернувшись, он в последний раз посмотрел на Эрика и, на какое-то время замявшись, потянул ручку входной двери на себя. После того, как она захлопнулась с тяжелым грохотом, после того, как пол под ногами Картмана вздрогнул, он крикнул: -Ну и сдохни на улице, ебучий жид, сдохни! *** Сентябрь в этом году выдался весьма прохладным - вовсю чувствовалось приближение зимы. Прохладный ночной ветер трепал кудряшки, путая их между собой, и откидывал рыжие пряди Кайлу на лоб. Он натянул ворот куртки до подбородка и уткнулся в него носом, в жалкой попытке сохранить хотя бы чуток тепла. Холод проникал под куртку и охватывал тело Брофловски в свои ледяные объятия, от чего тот невольно покрывался мурашками. Кайл брел по пустынным улицам ночного города, брел наедине с ледяным ветром и своими мыслями, брел, не оглядываясь назад. Хотя, несомненно, ночь - идеальное время для прогулок, ведь на улице так мало людей, вернее сказать, их почти нет, но гулять в такую погоду Кайлу совсем не хотелось. Но что поделать? В кармане ни цента, знакомых нет, пожить не у кого. В голове эхом отдался голос Картмана, напоминающий Кайлу о том, что он всего лишь жалкое дерьмо и место ему на улице. Сколько раз он говорил ему это, уже не счесть. Порой даже создавалось такое впечатление, будто бы Эрику доставляет дичайшее удовольствие всячески оскорблять, унижать и доводить Брофлоски до истерики. Хотя нет, это было правдой - ему не казалось. Даже тогда, 11 лет назад, когда им было по девять, Картман не был таким злым и жестоким. Люди меняются, но Эрик – нет, и все, что может в нем измениться - целое нихуя. С каждым годом, злости и ненависти в нем накапливается все больше, он становится все грубее и эгоистичнее, и, кажется, так будет продолжаться всю жизнь, и это никогда не закончится. Эмоции жиртреста невозможно удержать ни в одних рамках, поэтому можно смело сказать, что они безграничны. Оттянув рукав куртки на правой руке, Кайл быстро взглянул на часы - 3:46, прошло лишь два часа, а такое чувство, будто бы он бродит по улицам ночного Денвера уже несколько дней. Удивительно, как медленно ползет время, если проводить его впустую. Рыжий остановился прямо на середине перекрестка и оглянулся по сторонам. Справа от него устало и тускло мигала неоновая вывеска какого-то круглосуточного продуктового магазинчика. Ветер подгонял листья деревьев, на что те ему отвечали шумным шелестом. "Ты все равно приползешь ко мне на коленях" - вновь голос Картмана невольно пронесся в мозгу Кайла, когда тот уходил от Эрика в первый раз. Кажется, это было прошлой зимой. И да, он был прав - рыжий продержался на улице не более пяти часов, после чего вернулся обратно. Если так подумать, то Картман всегда прав. Как бы ни хотелось признавать сей горький факт, но это правда. Вот и сейчас, Кайл развернулся и, засунув руки в карманы, медленно зашагал в обратную сторону. На какой-то миг он почувствовал себя взбунтовавшимся пятнадцатилетним подростком, который тайком сбежал из дома, но через какое-то время вернулся обратно после того, как осознал, что пока не готов выбраться из теплого родительского гнезда навстречу к самостоятельной жизни. *** -Вы только посмотрите, кто вернулся,- усмехнулся Картман, едва ли Кайл перешагнул порог квартиры. Не сводя с него глаз, он поднес сигарету ко рту и медленно затянулся. Брофловски лишь молча разулся и сел рядом с Эриком, искоса наблюдая за его движениями. Он мог поклясться своей жизнью, поклясться всем святым, что сейчас жиртреста распирает от чувства собственной гордости и от того, что он был прав. Как всегда. Эрик пододвинулся поближе к рыжему и, резко схватив его за запястье, потушил об него окурок. Кайл вскрикнул не столько от боли, сколько от неожиданности, и резко выхватил руку из хватки жиртреста. -Твою мать, какого хуя?- он вскочил на ноги, прижав прохладную ладонь другой руки на место ожога, и обхватил ею запястье. Эрик улыбнулся и кинул уже потушенный окурок на пол, после чего тут же состроил невинное выражение лица и подошел вплотную к Кайлу, буквально загнав того в угол. -Ну, извини,- даже в виноватой интонации слышались нотки неизменной картмановской насмешки и издевки,- Дай посмотрю,- и, не дождавшись ответа, он аккуратно взял Брофловски за запястье, обводя ожог подушечкой указательного пальца. Рыжий лишь наблюдал за ним, но не успел он вдоволь насладиться несколько секундной заботой Эрика, как тот тут же с силой надавил на ожог. А вот и подвох, который следовало ожидать. Кайл дернулся, вновь потянув руку на себя, но Картман крепко держал ее, не давая ни единого шанса вырваться. Он давил все сильнее, и, с гадкой ухмылкой на лице, наблюдал за реакцией Брофловски. Тот, в свою очередь, закусил губу и зажмурился, а его попытки выдернуть руку из цепкой хватки с каждой секундой казались все более нереальными. Наконец, Картман сдал позиции, и Брофловски, не медля, тут же высвободил руку и потряс ею. На запястье остались отчетливые светлые следы от пальцев. -Я ненавижу тебя!- чуть ли не плача прокричал Кайл, и уже собрался было отойти от Эрика, как тот схватил его за волосы и грубо кинул на кровать. Не к добру это. За эти несколько секунд, что прошли от сказанных Брофловски слов и до того момента, как его одежду буквально начали грубо срывать, он уже тысячу и еще сто пятьдесят раз успел пожалеть о собственных словах. Злость, которая переполняла его еще мгновение назад, сменилась на страх и желание оказаться от жиртреста как можно дальше, лишь бы больше никогда не чувствовать себя объектом для траха, издевок и избиений. Вообще, влюбиться в такого говнюка, как Эрик - сродни подписать себе тысячу смертных приговоров. Укус в шею вернул Брофловски в реальность, и он невольно простонал, зажмурившись. Картман кусался чертовски больно и он не остановится до тех пор, пока не прокусит кожу и не почувствует во рту ржавый привкус крови. Только после этого он отстраняется, не забывая перед этим лизнуть место укуса, и облизывает свои потрескавшиеся сухие губы. Кайл не знал, сколько синяков от укусов и засосов на его шее и плечах - они вроде бы проходят, но через какое-то время новые засосы заменяют старые, поэтому можно считать, что они и не исчезают вовсе. Перевернув рыжего на живот, Картман приподнял его задницу за бедра и, повозившись с ширинкой джинс, резко вошел. На миг он остановился, но после чего тут же сорвался на быстрый темп, ногтями впиваясь в бедра Брофловски. Тот же закусил губу и зажмурился, сдерживая застрявший в горле крик, который так и желал вырваться наружу. Кайл приоткрыл глаза и, оторопев, оглянулся назад и быстро заговорил: -Почему ты не предохранился? -Потому что я не хочу тратить презерватив на тебя,- он усмехнулся и резко схватил Брофловски за волосы, откинув его голову назад. Другой рукой он царапал его бедро, а его движения с каждой секундой становились все резче и грубее. Кайлу было не столько больно, сколько противно и мерзко от того ощущения, что он нужен Эрику лишь для издевательств и унижений. К горлу подкатил ком, а глаза застилала пелена из подступающих слез, из-за которой картинка перед взором начала медленно и лениво расплываться. Картман отпустил его волосы, после чего рыжий опустил голову и уткнулся носом в подушку, лишь бы спрятать свои слезы от жиртреста, лишь бы переждать, пока все это закончится. Он кусал губы до крови и морщился от соленого привкуса во рту, к которой добавлялась боль в заднице. Эрик двигался так быстро, как только мог, так жестко и грубо, насколько это вообще возможно, как бы срывая свою ярость и злость на Брофловски. Он вновь схватил Кайла за волосы и потянул на себя. -Ну же, издай хотя бы звук, а то у меня создается такое впечатление, будто я трахаю бревно,- Эрик усмехнулся и сжал рыжие кудряшки сильнее, на что Кайл, не выдержав, громко и протяжно простонал. Держа другой рукой парня за талию, жиртрест склонился над ним, словно огромная тень, и что-то неразборчиво и прерывисто зашептал Кайлу на ухо. Его рука скользнула выше, нащупывая контур ребер, а пальцы с силой надавливали на них. Его дыхание сбилось, а движения участились, и Брофловски медленно двигал задницей ему навстречу. Они уже давно перестали отдавать себе отчет в том, что происходит: сознание, застеленное дымкой возбуждения и похоти, ушло куда-то на второй план. Кайл стонал еще громче, едва ли не переходя на крик, и его собственные стоны с громким эхом отдавались в мозгу. Ему казалось, что его слышат соседи, что его слышит весь дом, весь Денвер, весь штат и, в конце концов, вся страна. Сжав в кулаки тонкую ткань простыни нежно-голубого цвета, рыжий почувствовал, как Эрик, после последних рывков кончил, прижавшись к нему всем телом, и выгнулся. Макушкой он задел его подбородок, после чего обессилено свалился на кровать. Она тихо скрипнула под тяжестью. В комнате стало невыносимо жарко и душно, горячий воздух резал легкие и Кайл приоткрыл рот, пытаясь хоть как привести дыхание в норму. -Это плата за твою хорошую работу, шлюха. Надеюсь, этого хватит тебе на еду и номерок в гостинице,- Эрик достал из бумажника идеально гладкие, совсем новые, хрустящие купюры и отсчитал несколько сотен баксов, после чего сжал их в кулаке и кинул Брофловски в лицо,- а теперь можешь проваливать.