U2 - With Or Without You
***
Сержант Чин Ву задушенно охает и выскакивает за дверь, когда они с детективом Кимом входят в помещение, обтянутое желтой лентой, с уже начавшим портиться трупом посередине. Ким безразличен к таким зрелищам, как и почти ко всему в этом гребаном мире. Он подходит к тому, что когда-то было «Чен Ван; 23 года; студент; не работает; судимостей нет; на теле следы полового акта с мужчиной, ранее подозревался в грубом непристойном поведении мужчины с мужчиной, за отсутствием доказательств дело закрыто.» Стройный ухоженный парень в очевидно недешёвой одежде лежит, раскинув руки, на диване в своей съёмной квартире. На его лице серой жуткой маской застыла улыбка. Если бы не обстоятельства и не цвет, её можно было бы назвать «счастливой». Видимо, именно такой она была, пока жизнь не вытекла из этого тела. Вытекла определенно через глаза. Опять они. Чёрные, опалённые дыры выжженных глазниц. Эксперты так и не смогли установить орудие убийства и способ. Только разводят руками, мол, чертовщина какая-то. Это детектив и без них знает. И ещё эти перья. Как издевательство над тошнотворной картиной места убийства, изуродованным трупом очередного любителя трахаться в задницу – белоснежные перья, хлопьями рассыпанные по всей квартире. Они остаются белыми, будто никакая грязь этого мира не может осквернить их. Ещё одна улика, которая не по зубам их экспертам: перья не искусственные, а естественного происхождения, но вид птицы, которой они принадлежат, установить не удалось. Детектив тщательно изучает пометки, сделанные полицейскими до его прибытия и, не доверяя криминалистам, самолично осматривает каждый угол квартиры. Не зря. Под диваном, никем не замеченный лежит порванный билетик с затёртым грязью текстом. - Сержант Чин! Что можете сказать? - Детектив! Вот это находка! Это же билет на вечеринку в клубе «Дракон», она была с неделю назад. Он недалеко отсюда, по пути к моему дому все стены месяц были обклеены этими рекламками. Бинго. Наконец-то первая годная улика. Теперь есть за что зацепиться, а Ким не просто зацепится – вгрызётся зубами и не отпустит. После долгих расспросов один из барменов узнаёт убитого мальчишку. Тот был завсегдатаем, богатеньким бездельником, спускающим родительские деньги в злачных местах вроде этого. Дорог, болтлив, красив. Приходил он один или с кем-то? Последние разы – не один. С высоким широкоплечим парнем. Лицо? Не вспомнить, в клубе темно. Имя, приметы? Тоже нет. Разве что губы красивые, пухлые такие, как у девчонки, да пальцы – длинные, изогнутые. Больше ничего внятного бармен сказать не смог. Детектив отправляет пару сотрудников в университет, где учился Чен, с описанием неизвестного. Возможно, кто-то да вспомнит его. За окном всё ещё жара. Город покрыт испариной. В сезон дождей такие перерывы между ливнями – самое тяжёлое. Ким выходит освежиться и закинуть что-нибудь в пустой с утра желудок. На одном кофе не прожить. Жаль. Но сначала он найдёт этого грёбаного психа, а потом будет жалеть о чём бы то ни было. Гонконг. Пёстрый, крикливый, самодовольный улей. Обшарпанные дома. Слоящиеся друг на друга вывески и борды. Кричаще-красные, религиозно-синие, охристо-жёлтые. Грязно-белые буквы иероглифов кантонского, хакка, банлам вперемешку с кривыми литерами латиницы роятся вокруг, подрагивая в знойном мареве будто мираж. Двуличный город и город многоликий. Город застоя, подёрнутый дымкой свободы. Многовековые традиции и надвигающийся прогресс: взболтать, но не перемешивать. Похлёбка из людей и противоречий. Вдруг среди ярких красок глаз выцепляет чистое белоснежное пятно. Человек в белом проходит в отдалении и скрывается за домом. Кима буквально тянет туда, за ним. Интуиция ищейки орёт как сигнализация в грозу, он не сопротивляется. Завернув за угол, детектив не видит больше признаков преследуемого, но прямо под пыльными ботинками, мерцая на солнце, лежит пара кристально белых перьев. Тех самых. Сердце пропускает удар. Грудь пропускает вздох. Лёгкие судорожно требуют воздуха. Ким вдыхает – и понимает, что здесь, где только что прошёл тот человек, воздух пахнет озоном, прохладным свежим морем после дождя. Здесь, в этом месте завеса пыли и выхлопных газов будто исчезла. Дыши, Ким, твою мать, дыши пока можешь. Через три дня следователям всё-таки удаётся найти одного знакомого Чен Вана, который может подробнее описать высокого неизвестного. Общая характеристика: ангельски красив. Большие чёрные глаза, длинные ресницы, идеальный нос, ровная кожа, пухлые губы. Чёрные волосы, длинная крепкая шея, широкие плечи и тонкая талия, стройный до неприличия. Всегда в белом и никогда не смотрит в глаза. Ван его будто скрывал, на территорию университета с ним почти никогда не заходил, но один раз свидетелю всё же удалось услышать обрывки разговора. Речь шла о жилище неизвестного. Как только название улиц было передано детективу-инспектору, он тут же сорвался туда сам. Особо важная информация, мол, особо важные улики – что-то такое было брошено им за спину в кабинет, где сотрудники недоумевали, куда так резко подорвался шеф? На указанном месте пожилая торговка жареными кальмарами узнала неизвестного парня по описанию и сообщила номер его квартиры. И вот стоя возле старой деревянной двери, покрытой облезшей бирюзовой краской, Ким вдруг понимает, что почти дрожит. Что за мандраж? Нервы, наверно, с этими убийствами стали совсем ни к чёрту. Настойчивый стук: «Хоть бы был дома, хоть бы не вооружен…» Запоздало приходят мысли о нарушении протокола, о возможном выговоре. Дверное полотно движется, впуская его внутрь и будто затягивая. Он делает несколько шагов вперёд, ведомый этой эфемерной тягой, и сбрасывает наваждение, лишь очутившись лицом к лицу с высоким широкоплечим парнем в белом. Тот смотрит вниз, не поднимая глаза. Ким задыхается. Все данные очевидцами описания ложны, неправдивы абсолютно. Как они посмели так скудно и убого высказаться об этой совершенной сверхъестественной красоте? Мужчина протягивает руку, чтобы коснуться идеальной кожи, но парень одёргивает плечо. - Не нужно. Твою мать, у него и голос как журчание хрустального ручья в родных корейских горах. - Посмотри на меня, парень. - Нет. – Белоснежный упорно не поднимает глаз. - Почему? – Детектив уже забыл, зачем он пришёл, а лишь окутан и обвит по рукам и ногам своей новообретённой тягой. - Ты больше не сможешь расстаться со мной. - Я и так уже не могу, - выдаёт тайну Ким. Парень в ужасе вскидывает голову и неосторожно смотрит ему в лицо. - Как? Уже? Почему? Я же не смотрел на тебя! А Ким смотрит в его глаза и тонет. Эти глаза не чёрные, эти глаза цвета бескрайнего космоса. В них водят хороводы метеориты и хвостатые кометы, в них взрываются сверхновые, а в центре спиралью свивается бездонное пятно чёрной дыры. Как и в космосе, чем дольше смотришь в эти омуты, тем больше далёких звёзд начинаешь видеть, тем глубже падаешь. Если долго смотришь в бездну, бездна начинает смотреть на тебя в ответ. Детектив делает шаг и целует идеальные губы. Мягко обхватывает их своими, немного сухими, пахнущими кофе и табачным дымом, сминает и оттягивает, не переставая тонуть в космических глазах, что вначале широко распахнуты от удивления. Потом ресницы вздрагивают, раз, другой – и белоснежный льнёт к мужчине, закидывая кисти ему на плечи. Ким прижимает его к стене и сходит с ума от ощущений. Ему кажется, он должен быть ещё ближе, держать ещё крепче, проникать глубже. Вдруг парень спохватывается и всё-таки отстраняется от мужчины. - Не нужно, нет. Это опасно. - П-почему? – дыхание детектива ещё не восстановилось после долгого поцелуя. – Это ты? Ты убил тех людей? Парень, услышав это, страдальчески заламывает руки, начинает метаться. - Да, это я. Я не хотел. Я предупреждал, но они не верили. Я всего лишь хотел любить. Я так ошибся. - Стой, стой. Перестань причитать. Объясни мне, что происходит. - Это сложно. - Не сложнее, чем жизнь. – детектив усмехается. - Я…эмм…я – ангел. Нет, сложнее. Сказать, что Ким охуевает, значит не сказать ничего. - Чего блять? Парень смотрит на него с укоризненной печалью, вздыхает и делает – твою мать, что? – резкий взмах белоснежными крыльями. И в этот момент детектива будто отпускает многолетняя тяжесть, будто с души падает камень, с сердца и легких снимают удушающие кандалы. В это мгновение ему кажется, что наверно никто и никогда так легко и быстро не приходил к стадии полного принятия. Рекорд: 10 секунд. Занесите в Книгу рекордов Гиннеса. Просто ангел. Просто – всё. - Ким Намджун. Детектив-инспектор отдела криминальных расследований Департамента преступности и безопасности полиции Гонконга, - протягивает парню руку, осознавая чертовскую парадоксальность происходящего в этой комнате. - Джин, - мягко обхватывает шершавую руку своими нежными пальцами. - Просто Джин? - Просто Джин. - У вас нет фамилий? - Нет отца – нет фамилии. Логично же. - Логично. Твою мать, ангел говорит мне о логичности, - Намджун заходится почти истерическим смехом. – Я пришёл арестовать тебя. - Но это невозможно, - с искренним недоумеванием смотрит на него ангел. - Да я уж понял. Но я уже и… не хочу. – Внутри детектива вновь начинает подниматься волна притяжения к белоснежному. Он подвигается ближе и толкает того на диван, нависая сверху. Ангел блядски красив. Ким чертовски глуп. Как он умудрился вляпаться в это вот, из которого теперь и выбираться нет никакого желания? Годы конспирации, попыток приспособиться к морали этого закостенелого общества, да ему же даже пришлось покинуть родину, сбежать в Гонконг, и вот опять он, мужчина, целует другого мужчину. Но теперь ничто в мире не заставит его от этого отказаться. - Почему ты не отталкиваешь меня? – бессильно хрипит ангелу на ухо Ким. - Я… я не знаю. Я… не могу? Нет, я н-не хочу. Да, не хочу. Ким плавится, сгорает и воспаряет над пеплом. Он хочет целовать ангела, и ангел хочет того же. Он припадает к его губам и более настойчиво давит, углубляет поцелуй. Джин отзывается с таким же желанием, но в своей манере. Намджун толкается языком, вылизывает сладкие пухлые губы, ангел реагирует лёгкими касаниями, посасывает губы Кима с наслаждением. Но стоит детективу дёрнуться, приставив колено между ног парня, как тот резко подскакивает и отползает, глядя на мужчину с ужасом. - Что такое? - Не надо, или будет так же. - Так же – как? – детектив пытается собрать возбуждение и мысли в осмысленную кучу. Получается из рук вон плохо. Парень что-то бормочет, касаться себя не даёт. Когда Намджуну удаётся наконец его успокоить, тот рассказывает всё. Однажды в Небесный Чертог попала девушка, которая не смогла забыть своей прежней жизни. То ли Привратник недоглядел, то ли Перевозчик забыл напомнить женской душе испить воды забвения, но что вышло, то вышло: каждый день, когда закат касался вершин облаков и позолоченных арок в Небесных Садах, праведники, ангелы и остальные создания собирались и слушали истории о жизни смертных. Там ангел и услышал о том, что среди людей существует Любовь, и втайне от всех спустился на Землю, чтобы отыскать свою, потому что на Небесах её он найти не смог, как ни старался. Здесь, в Гонконге он начал свои поиски полгода назад. Когда человек ему нравился, он разрешал ему взглянуть в свои ангельские глаза, после чего смотревший не был способен покинуть ангела никогда. Люди, с которыми он был, признавались ему в любви и просили большего, но смертным не дано видеть душу божественного создания без последствий для себя. Их тела слишком слабы и хрупки для этого. Лишь истинно влюблённая в ангела душа способна увидеть его настоящее обличье и не истлеть. Джин боялся, но все они умоляли его, убеждали, что их любовь искренна. Глупый ангел верил и открывал им себя. А потом уходил в слезах, оставляя за собой счастливые улыбки и выжженные глазницы. - А с Ваном вышло случайно… я не хотел показывать ему себя. Мы с ним… ну… и я в конце не смог удержать свою сущность… - на лицо парня навернулись слёзы. То ли от горечи утраты любимых им людей, то ли от осознания собственной неспособности иметь Любовь. - Тш-ш-ш… - Ким всё-таки касается ангела, утирая большими пальцами рук слёзы с покрасневших щёк, а потом, несмотря на слабое сопротивление, притягивает к себе. Он устраивает парня у себя на груди и успокаивающе гладит по мягким волосам. Тот доверчиво прижимается и тихо всхлипывает мужчине в рубашку. Проходит около десяти минут, хотя этим двоим кажется, что прошла вечность. Намджун вспоминает о цели своего прихода и объясняет Джину, что ему придётся покинуть это жильё. Следователям он сообщит, что подозреваемый покинул локацию и скрылся в неизвестном направлении. После недолгих обсуждений оба решают, что ангелу вполне уместно будет пожить у детектива. Тот живёт один, его дом на отшибе в районе, отведённом под снос. Соседей нет, всех уже давно расселили. Никто не обратит внимание на ещё одного жильца. К тому же теперь у Джина будет человек, на которого он сможет поднять взгляд, не боясь последствий, и с кем он сможет без опасений разговаривать и находиться рядом. Это лучше, чем если он снова столкнётся с кем-то и притянет к себе. Больше никто не пострадает. Никто не пострадает, кроме самого детектива, хочется сказать Киму, который два месяца спустя смотрит в зеркало в ванной и понимает, что дело плохо. По крайней мере для него самого. Два месяца он просыпается по утрам с крепким стояком, обвитый руками и ногами сверхтактильного ангелочка. Девять недель после работы его встречает растрёпанный домашний парень с белыми крыльями, они вместе ужинают, много разговаривают, а потом его много обнимают, невероятно много целуют. Но на каждую его попытку – а их тоже много, потому что он вообще не в силах сопротивляться этой тяге и своим желаниям по отношению к Джину – его деликатно отстраняют, и они идут спать. Ну как спать, ангел – спать, Намджун – дрочить, опираясь одной рукой о кафельные стены в душе. Их близость уже почти невозможно выносить, последняя капля – сегодняшний сон. Сон, в котором блядски красивый обнажённый Джин блядски стонал, закусывая свои идеальные пухлые губы, обхватив поясницу Намджуна стройными ногами, прижимая его голову к своей взмокшей груди. А Намджун трахал его, такого измождённого, до упора погружая член в тугой и жаркий проход. Впервые детектив проснулся с мокрыми пятнами на внутренней стороне белья, ведь даже в подростковом возрасте до такого никогда не доходило. И теперь Ким в растерянности, он не знает, что делать. Сопротивляться происходящему у него нет никаких сил, да и он не уверен, что это вообще возможно: ангел действует на него сильнее самого тяжелого наркотика. Дать ему желаемое Джин наотрез отказался: слишком велика опасность. А Намджуну иногда, кажется, почти всё равно. Теперь он даже понимает тех бедолаг, что улыбались в момент жуткой смерти, видя истинное обличье прекрасного ангела – он сам уже хочет оказаться на их месте, пусть умереть, но умереть счастливым. Ведь с появлением Джина всё вокруг стало другим, краски жизни стали ярче, мир перестал быть серым, мрачным и затхлым. «Take on me…» - любовно шептал старенький радиоприёмник в рабочем кабинете. На металлическом столе теперь мило приютился небольшой кактус в белоснежном горшке – ангел подарил его Киму, взяв неведомо где. Мир изменился, изменился Гонконг, изменился сам Намджун. Белоснежный видит терзания мужчины, чувствует-считывает все его эмоции. Тоже много думает и принимает своё решение один. 24 декабря, Сочельник. Джин распаковывает свой подарок и видит там простое тонкое серебряное кольцо в белой коробочке и маленькое зеркальце. - Зеркало, чтобы ты мог смотреть на других людей, - смущённо поясняет Ким. - Как Медуза Горгона? – насмешливо смотрит на него ангел. Детектив пожимает плечами и начинает разворачивать свой подарок. Джин нежно улыбается и кладёт зеркало в карман, а кольцо надевает на безымянный палец, не спрашивая ничего. А ничего и не нужно. Есть вещи, которые в объяснениях не нуждаются, когда касаются лишь двоих. В подарке для Намджуна – серебряный кулон. Внутри – маленькое пёрышко. Мужчина вопросительно поднимает взгляд и вдруг видит, что ангел стоит у окна и смотрит на него. Не так как-то смотрит. Так, как не должен сейчас смотреть. - Что ты… - Дай мне сказать, Намджун, - твёрдо начинает Джин. – Я помню день, когда я спустился на Землю. Он был прекрасен, ведь я был полон надежд и веры. Я помню день, когда умер Ван. Тогда во мне что-то обломилось, и я почти потерял надежду и хотел вернуться обратно в Небесный Чертог. Но потом я встретил тебя. Ты изменил меня, теперь я хочу остаться здесь, с тобой навечно… - Так останься… - Не перебивай. Я знаю, что тебе тяжело, я чувствую то же самое. Но ещё я знаю, что долго мы это сдерживать не сможем, и ты можешь пострадать. Я не вынесу этого, Намджун. Не смотри на меня так, я знаю, что ты хочешь сказать. Да, истинная любовь. Да, влюблённый способен вынести моё обличье. Это всего лишь теория, это рассказы древних Небожителей о том, что даже они никогда не проверяли сами. Лучше я буду жить без тебя, не зная, истинна ли твоя любовь ко мне, но ты будешь жив. Не со мной - но жив. Мне достаточно, что я люблю тебя и что ты существуешь в этом мире вместе со мной. - Джин… - Намджуна рвёт изнутри, ломает кости. - Я сейчас уйду. Живи долго, Ким Намджун, – ангел умолк, а потом продолжил. – Живи праведно. В твоём кулоне – моё перо. Если Привратник сочтёт тебя достойным Небесного Чертога, перо позволит мне найти тебя. Живи праведно, если не в этой жизни, то в следующей. Я буду ждать тебя. Сколько нужно. И он рассеялся в воздухе.