Одна любовь на двоих или обреченные ненавидеть

А что то были за объятия, что за поцелуи? Они дурманили и лишали способности мыслить. Губы Мадары коснулись ее губ и с этого момента Мито перестала соображать, слепо отдавшись внутренним "демонам", которыми она величала безумное желание быть с ним. Словно со стороны куноити наблюдала как тянуться к нему ее руки. Вот они ласковой змейкой обвились вокруг мужественной шеи. Зарывшиеся в непокорную гриву длинных волос пальцы с восторгом ощутили их пьянящую шелковистость. Плечи мужчины напряглись, будто бы сомнения растревожили его совесть. Но Мито не позволила ему придти в себя. Ибо и сама она была не в себе с тех самых пор, как узнала его. Хаширама? Долг перед кланом? Плевать она хотела на все это! Ей важно было быть с ним! Дышать с ним одним воздухом, купаться в блеске его угрюмых глаз... И даже если он будет ненавидеть ее... Прильнув к синоби всем телом, Мито самозабвенно отдавалась его поцелуям, понимая, что еще чуть-чуть и последствия будут необратимы. В смятении разума Мадара медлил, словно давая себе и ей возможность одуматься. Его ладони с задержкой скользнули по ее плечам и замерли на талии. До невозможности горячие, немного грубоватые... Ей так недоставало их прикосновений с того дня в лесу. - Мито... - выдохнул он. Она с трудом открыла веки, умирая от истомы. Его взгляд, растерянный и как никогда теплый остановился на ее губах. Сомнения одолевали и его. "Нет, только не сейчас!!!" - паника подступила к горлу. - Пожалуйста... - взмолилась куноити, во что бы то ни стало желая его удержать. Их слишком многое разделяло, чтобы слепые чувства могли превратить реалии в пыль и даровать последний шанс обрести ускользающее счастье. Прийти к единению плоти и духа через преодоление препятствий - недоступный для них оптимум. Это могло бы их сблизить, решись они бороться за свои интересы. Но делима в том, что ни Мадара, ни Мито не стремились к этому, зажатые обязанностями, предписанными долгом. И хотя порой они о них забывали, как сегодня, например. Их любовь - однодневка была обречена отрезвлением. Им не быть вместе. А если и быть, то неминуема война. Между тем, счастье, как бы оно не было желанно, не должно базироваться на страданиях невинных. Поэтому пользуясь отпущенным сроком, Мито отдавала и брала по полной, понимая, что более подобное не повториться. И пусть мысли об этом кромсали сердце. Она готова была всю жизнь платить за один миг рядом с ним. Мадара деликатничал, оставляя решение за ней. Мито прекрасно это понимала, поэтому и взяла инициативу в свои руки, уверенно приподнялась на локтях. Сердце бешено барабанило в ушах, когда она, робея под прицелом этих строгих глаз, нежно погладила его по щеке. Вздох вырвался из груди Мадары. Он перехватил ее руку в воздухе. - Клянусь, я пожалею... - молвил он обреченно и страстно приник к крошечной жилке, бьющейся на ее запястье. После этого все окончательно вышло из-под контроля. Улетучились сомнения. Пропали страхи. Их закружило в безудержном танце, и они утратив ощущение времени, слились в объятиях. Мадара порывисто стянул с нее одежды, а после разделся сам, представ перед ней во всем блеске своего мужского великолепия. Мито и раньше знала, что у него отличная фигура, но лишь увидев его обнаженным, поняла, насколько он сексуален. Само совершенство. В его подтянутом теле не было изъяна. Гладкий рельеф умеренно развитой мускулатуры притягивал взор, побуждая прикоснуться, что собственно она с удовольствием и сделала, одарив мужчину своей мечты всем ласками на которые была способна. И он отблагодарил ее за это. Бедра, ягодицы, грудь, лицо и шея... Казалось бы не осталось мест, которые не познали уста и руки Мадары. Измученные неистовыми поцелуями губы горели в предвкушении очередного приступа жажды быть выпитыми им. Его язык властно бороздил просторы ее рта, доставляя космическое наслаждения. От наплыва острых ощущений, Мито забывала дышать. Ее жалобные всхлипы, то и дело переходившие в стоны наводнили просторы номера. Она выгнулась и до боли закусила губу, когда ладони мужчины накрыли возбужденные шпили ее налившихся грудей, ложбинку меж которых принялся исследовать его язык. А дальше ниже пресс, и то, что сокровенно берегла для мужа, но ныне предпочла отдать любимому... Мито была на грани, умирая от желания соединиться с ним, когда он, наконец, опустился на нее. Приятная тяжесть его тела и все те же сводящие с ума поцелуи, пробудили в ней звериную сущность и она яростно царапала его спину, тем самым поторапливая. Мадара тяжело и шумно дышал. Сладостная дрожь сотрясала его члены, когда ее тоненькие пальчики, будто бабочки порхали по спине и по груди, застенчиво минуя область паха. Как же долго, бесконечно долго они стремились к этому? Как сильно и отчаянно он хотел обладать ею... Он еле сдерживался, чтобы не наброситься на куноити и не удовлетворить давно снедавший его голод сию секунду, немедленно. Она едва ли замечала, что делает с ним, будучи оглушенной своими собственными ощущениями, стеная и извиваясь, словно ярая нимфоманка. Однако это впечатление быстро развеялось. Мито была нетронута и чиста. Он понял это войдя в нее решительно и мощно, наткнувшись на препятствие, которому весьма удивился. Невинна... Она распахнула свои фантастические глаза, громко охнув, и из их уголков покатились слезы. Мадара замер, чувствуя как сердце содрогается от чувств до селе незнакомых ему. Нежность... Он испытывал бесконечную нежность к этому трогательному, трепещущему существу. Мито Узумаки... Женщина, посланная свыше ему в наказание... Эту фразу ниндзя повторял про себя словно заклинание. Эфемерный мираж в облаке огненных волос, обладать которым он страстно желает, однако никогда по-настоящему не сможет. Почему? Ответ на этот вопрос до смешного очевиден.... - Прости... - мрачнея, произнес синоби. - Я причинил тебе боль... Он собрался отстраниться. Однако она улыбнулась и перед глазами у него поплыло. Отпустить ее сейчас, когда она особенно красива в своей безупречной обнаженности, было бы кощунственно. - Нет... - сладкий голос был подобен меду. Светлые глаза возбужденно мерцали, обожающе глядя на него. - Это от радости... - призналась Мито, и больше он не сдерживался, интенсивно задвигавшись внутри нее. Вскоре она уже во всю подмахивала ему... Мадара осторожно притворил дверь номера. Стояло раннее утро и он решил проверить, как идут приготовления к отъезду. - Не спиться? - Изуна поджидал его у выхода из гостиницы, оседлав парапет лестничного пролета. - И тебе как видно тоже? - не удивляясь, увидев брата Мадара. Ранняя пташка Изуна выглядел свежим и отдохнувшим. - Поспишь тут, как же? - усмехнулся юноша, скрещивая руки. - Когда кое-то топает как слон! Надоело слушать, как ты маячишь по комнате. Часом дыру в полу не протер? Мадара лукаво взглянул на братишку. Он как всегда каламбурил. В часы уныния это было как бальзам на душу. - Почем тебе знать, что это я? - Что я поступь брата не узнаю? - Воскликнул Изуна, спрыгивая на землю. Царила сонная тишь, посеребренная легкой поволокой туманна. Пели птицы и свободные от будничной толчеи улицы были непривычно пусты. Мадара расцвел. Гордость за брата согревала его. - Как сборы? - поинтересовался он между делом. - Готовы к отъезду? - Конечно. Только прикажи. - Отлично... - Мадара устремил задумчивый взгляд в небо, которое лениво бороздили сизые облака. - Что с Узумаки? - не удержался Изуна. Его непосредственное любопытство зажгло лучинки в черных глазах. - Все прошло отлично? Ты выглядишь довольным, словно лев после славной охоты... - Сводня! - фыркнул Мадара. Он сгреб брата в охапку и как следует взъерошил его густые темные волосы. Изуна рассмеялся, игриво пытаясь вырваться. - Нии-сан! - Сколько раз повторять! Капризный, избалованный мальчишка! Любопытство сгубило кошку!!! - Ах, ах, ах! - Изуне наконец удалось выкрутиться из медвежьей хватки брата и теперь уже он попытался проделать нечто аналогичное с ним. - Вы только посмотрите на него! - хохотал он. И кажется не было в мире более дружных и любящих братьев. - А если серьезно? - вдоволь надурачившись, уточнил Изуна. - Как ты намереваешься поступить с Мито? Оставить ее здесь одну - преступление... - Она едет с нами. Изуна картинно округлил глаза, изобразив удивление. Хотя на самом деле, он ничего другого от брата и не ожидал. - Что скажут в клане, когда ты привезешь в селение невесту Сенджу? - Народ требовал мира. Так пусть Мито станет первой ласточкой на пути к нему. - Роняя взгляд под ноги, отмахнулся Мадара. Вопрос Мито - тема щекотливая и крайне болезненная. Он находился на распутье. Какую дорогу выбрать? Биться за нее до конца или же уйти в сторону, и позволить другу обрести счастье, которого он, несомненно, достоин? - Когда Узумаки хватятся, то станут искать ее. Как бы это не обернулась для Учиха очередным кровопролитием... - с опаской озираясь, посетовал Изуна. - Я поставлю в известность Хашираму. Как жених, он вправе знать о произошедшем. Кроме того, он сумеет обеспечить безопасность Мито на должном уровне. Изуна изумленно соскочил на земь. На сей раз его удивление не имело никакого отношения к притворству, с которым он подтрунивал над братом. - Значит отдашь ее ему? Лицо Изуны окаменело. Тяжестью давил и его осуждающий взор. - Что значит "отдашь"? - перефразировал Мадара. Братишка и не представлял, каково ему расставаться с той, которая, кажется, единственная способная заставить его и грустить и смеяться. - Она его по праву первоочередности... Он толком ей ничего не объяснил. Просто сгреб в охапку и вынес на улицу. Убедившись, что она способна самостоятельно передвигаться, не церемонясь, усадил на лошадь и вручил поводья, на все вопросы, реагируя возмутительным молчанием. Словно и не было того дня, тех упоительных минут, проведенных вместе... От досады першило в горле. То и дело подступали слезы. Благо Мадара и его брат ехали чуть впереди и не могли видеть ее блестящих от сдерживаемых слез глаз. Воины клана с поразительным смирением приняли приказ командира и обращались с ней несмотря на довольно ощутимую холодность, почти по королевски, выказывая почтение, которого она вряд ли была достойна. И в том ей виделась грамотность организационной работы, принятой в клане Учиха. Все же некоторая жесткость и требовательность Мадары по отношению к подчиненным оправдывала себя, уже тем фактом, что каждый, состоящий под его началом солдат, был свято покорен его воле. Стараясь не поддаваться унынию, Мито выжидала удобного случая, чтобы потребовать объяснений. Пусть не от Мадары, так хотя бы от его брата. Чуткости и понимания, разумеется, ждать от него так же не приходилось. Кровь-то одна. Однако достучаться до него ей представлялось задачей вполне посильной уже ввиду того ,что он, по крайней мере, не шарахался от нее и не сторонился. Впрочем, и в случае с Изуной Мито потерпела фиаско, несмотря на то, что пару раз во время пути молодой человек пытался завести диалог. Застав их за будничной, ничего незначащей беседой, Мадара почему то разозлился и, напустив строгости, прошил брата взглядом. Юноша с достоинство ответил на него, но разговор все же поспешил свернуть, сославшись на обязанности. В свите предводителя Учиха, Мито ощущала себя до крайности скверно и одиноко. Стоял ясный погожий день. Но ее не радовало не щебетание птиц, ни теплые лучики солнца, ласкавшие кожу. Мадара окончательно похитил ее покой. И если раньше она боролась с поселившимися в сердце чувствами, то после проведенной в его объятиях ночи, поняла, что увязла в безответности. "Жестокий черствый истукан! - в сердцах бесновалась куноити. - Как можно быть настолько циничным и холодным? О, боги за что? " Наблюдая столь очевидную дистанцированность, Мито не склонна была строить воздушные замки. Своим поведением Мадара ясно дал ей понять, что не намерен продолжать их связь. В общем то она на это и не рассчитывала. Мадара не тот человек, который поставит личные интересы впереди общественных. - Не понимаю... - посетовала Мито, уставившись на пляшущее в костре пламя. - И чем я только заслужила подобное обращение? Пивший чай Мадара едва не поперхнулся. Она вновь в свойственной ей порывистости, ступила на скользкий лед. Надвигались тучи. Ситуацию разрядил Изуна. - Не переживай, Мито-тян, - улыбнулся он, передавая ей кружу. - Это просто мой брат... Действительно... Просто брат... Куноити благодарно посмотрела на юношу. По мере того, как они больше узнавали друг друга, теплело и его к ней отношение. И порой Мито начинало казаться, что Изуна неплохо понимает ее. Хлопнув брата по плечу, он отправился к солдатам, которые так же разместились на постой. Они остались с Мадарой одни. Она посмотрела на него и он сказал: - Не суди строго... Я не могу дать тебе больше, чем уже дал... - А мне много и не надо, Учиха-сама... - выдохнула девушка, неуклюже поднимаясь. Почти угасшая надежда вновь запылала. Но грусть продолжала грызть. - Просто не отбирай то, чем щедро одарил. Она никогда не была душой компании, однако присоединившись к Изуне и остальным, приняла деятельнее участие в разговоре. Почувствовав в ней свою, мужчины травили байки, шутили - в общем, вели себя вполне непринужденно. Она смеялась почти искренне, с какой-то отдающей отчаяньем тоской ощущая на себе взгляд Мадары... - Нет смысла срываться и мчаться невесть куда... - упрекнул Тобирама, в привычной манере скрещивая руки. - Понимаю, конечно, речь о твоей невесте. Однако нет поводов для беспокойства. Гендзи-сан уверяет, ее ищут. Ты же будешь там только мешаться. - Помощь им не помешает. - Упорствовал Хаширама, натягивая поводья. Рысак раздувал ноздри и нетерпеливо бил копытом. - В последнее время тебя, братец, больше занимают проблемы Узумаки, нежели Сенджу. Опять бросаешь клан? - Что значит, бросаю? - удивился подобной постановке вопроса Хаширама. - А то и значит. - Грубо настаивал Тобирама, пространно глядя вдаль. Проблема Мито все больше и больше тревожила его. Она уже давно вышла из разряда простецкого недоразумения. Хаширама хмурясь, прочесал пальцами гриву коня, успокаивая его, а заодно и себя. Претензии брата заставляли его нервничать. - Не помешало бы услышать почему ты так решил? -Да ладно, Хаширама! Данная ситуация тому наглядное подтверждение. Враг зашевелился, а ты за ворота! - взвинтил глас Тобирама. Его терпение иссякло. - Во-первых, Учиха нам не враги. Сколько раз говорить? Со дня на день мы подпишем соглашение и... - Этого не будет. Взгляни фактам в лицо. - И слушать не стал Тобирама. Бесконечные рассуждение об толерантности Учиха стояли у него поперек горла. - Твой драгоценный Мадара, дай повод, стереть общину с лица земли, а невесту твою... Тобирама перешел черту и слишком поздно осознал это. Хаширама побледнел. Непонятно правда от чего, толи от ярости, то ли от его дерзости. То ли из-за того, что он упомянул Мадару, то ли из-за Мито. А может он и сам начал что-то подозревать. Как бы то ни было, душевные карие глаза, обычно взиравшие с раздражающим оптимизмом, сузились до состояния двух мерцающих щелок. - Довольно. Лучше бы он кричал. Этот же крадущийся полутон пугал неизвестностью. - Прости, брат... - с опозданием раскаялся Тобирама. - Погорячился. Он подошел к коню и расстроено почесал бока русака. - Не хочу, чтобы ты уезжал. Предчувствие нехорошее... - Все в порядке. Обо мне не беспокойся... - сверля брата взглядом, сказал Хаширама. Он не любил по долгу злиться. Особенно на Тобираму. - Насчет твои слов... Возможно кое в чем ты и прав. Я озабочен делами альянса, поэтому взвалил на тебя заботы клана. Понимаю, что это не правильно, однако, прошу в последний раз, прикрой меня... Тобирама поднял статичное лицо. Обязанности рулевого не были ему в тягость. Он готов был вечность нести эту "повинность", и затронул данную тему исключительно из желания заставить брата одуматься. - Сделаю. - Спасибо. - Хаширама улыбнулся. Однако напряжение продолжало жить между ними. Хаширама развернул коня, отводя беспокойный взор, и направил его к воротам. - Напоследок, брат... - крикнул Тобирама. Останавливаясь, Хаширама обернулся. - Как быть с Учиха? - Поступай, как считаешь нужным, Тобирама... Хаширама и свита из нескольких синоби пропала за створками ворот. Тобирама минуту не сходил с места, задумчиво глядя ему вслед и ковыряясь в смысле последней фразы. Ее двоякость оглушала. С одной стороны он вроде бы развязал ему руки, позволяя регулировать ситуацию на свое усмотрение, с другой же стороны наложил строгое вето. "Не трогай Учиха!" - говорил его тон. Только Хаширама много не знал... Ниндзя вытащил из-за пазухи свиток. Свежее донесение из общины Учиха. Ему был известен каждый шаг Мадары и его брата... Мито с благоговейным трепетом вглядывалась вдаль. Местная Фауна завораживала великолепием ландшафтов. Серебрились воды Нагано, с журчаньем несясь вдоль местами пологого, местами уступистого берега, обильно поросшего кустарниками и лиственными деревьями, особенно распространенными в данных широтах. Ветер насвистывал в их роскошных кронах, утопая в щебетании птиц. Наблюдая все это, Мито обрела утраченное равновесие, взглянув на все приключившееся с ней с иного ракурса. Мадара... Рядом с ним она провела много незабываемых минут, и хотя он старательно демонстрировал безразличие, она знала, что и ему было с ней хорошо. Осознание этого и понимание причин его поведения убаюкивало гордыню, раздувавшую в груди пожар. Хаширама говорил, они дружили в детстве. Их вскормленная в отрочестве дружба то и дело подвергалась испытанию: то билась о скалы происхождения, теперь же сорвалась в пропасть любви. В том, что испытываемые ею чувства и есть любовь, Мито уже не сомневалась. Какое-то время она глупо врала себе, отвергая очевидное. Но настала пора откровений. Она по детски втрескалась в лидера Учиха с первого взгляда. Эти чувства привели ее тогда на порог гостевого домика. Они же вынудили откликнуться на приглашение Изуны... Куноити судорожно стиснула поводья. Откликнулась на свою голову, а позже едва не погибла. - Вам не здороваться, Мито-сан? Смазливая мордашка Норико озабоченно вытянулась. С самого отъезда из Киото, она с сестрой опекали ее, видимо по настоянию Мадары, который хоть и избегал пересекаться с ней взглядом, то и дело оглядывался. - Жить буду... - снизошла до улыбки она. Сестрицы ей не нравились. Впрочем Норико в меньшей степени, нежели Адзуми, державшаяся с ней подчеркнуто вежливо. Но что скрывалось за этой вежливостью? Что-то в этой томной красотке было не так. Слишком покладисто она себя вела. Слишком угодливо кланялась. Хотя глаза при этом испепеляли... - Волнуетесь? - продолжала допрос Норико, под обстрелом недовольства сестры, скакавшей от Мито с другой стороны. - По поводу? - Вы - первая женщина из вне, которая побывает в общине нашего клана. - Вот как? - легким поднятием бровей выразила недоумение Мито. - Я должна гордиться... - Действительно - должны. - Вставила Адзуми, впервые с ужина обратившись к ней. - Мадара-сама оказал вам большую честь... Что это? Ревность? Сквозившая в голосе куноити надменность являлась слишком очевидной, чтобы ее можно было оставить незамеченной. - Он и сам, как погляжу, человек чести... Установилось неловкое молчание, в щепки которое разбил Изуна. Под отстав от брата, синоби поравнялся с ними. - Вот мы и дома... - сказал он с теплотой. Мито стало ясно: родная земля много значит для него, вероятно столько же, сколько и для брата. Схватив коня Мито за уздечку, он увлек его за собой. - Изуна-кун! - воскликнула Узумаки. Он стрельнул взглядом, таким же твердым и холодным как у брата, и поспешил ее успокоить. - Когда мы въедем в город, тебе лучше быть рядом с нами.