Дурдом на колесиках-2 или Пятеро в одном автобусе,не считая животных:)

Согласно графику, в Брюсселе мы должны были пробыть ровно одни сутки. Причем большую часть времени нам придется провести в концертном зале. Честно говоря, я уже чувствую накопившуюся усталость. Наступил тот момент, когда пейзажи за окном турбаса сливаются в одну бесконечную декорацию, а номера отеля смешиваются, как в калейдоскопе, который с каждым новым городом и новой комнатой вызывает лишь ощущение очередного дежа-вю. Впрочем, сегодня меня грызло еще какое-то, непонятное мне самой чувство. Тревога, беспокойство - я не могла подобрать точного определения. Но оно словно снедало меня изнутри, назойливо проникая в голову и трогая за душу липкими лапками. Я безуспешно пыталась не обращать внимания на эту внутреннюю сигнализацию, однако настроение оставалось довольно паршивым. Даже Том, пытавшийся развеселить меня анекдотами, успеха не достиг. Но самым необъяснимым было то, что в его присутствии это тревожное ощущение только обострялось. Пока я, страдая от сложности собственного сознания, пыталась отвлечься, читая книгу, ребята отправились настраивать звук. Натали, оставшаяся со мной в гримерке, негромко спросила: -Ли, что с тобой? Ты какая-то дерганая сегодня. -Я...У меня такое чувство, что вот-вот что-то случится, - я горько усмехнулась. - Не знаю, как это объяснить. Может, интуиция, а может, уже паранойя. -Успокойся, - мягко посоветовала Франц. - Тебе надо научиться не нервничать по пустякам. -Постараюсь, - слегка улыбнулась я. Натали вышла, а я вновь взялась за книжку. Пожалуй, она права. Если я не перестану трепать себе нервы, то к концу тура превращусь в неврастеничку. Все, решено - делаю покер фейс и включаю пофигизм. И в тот самый момент, когда я поняла, что читаю фразу: "Попятившись, я наступила на руку трупа" уже в двенадцатый раз, - именно в эту секунду из зала донесся громкий звук, отдаленно напоминающий хлопок. Я подпрыгнула от неожиданности. Первой мыслью было: "Выстрел?". Второй - "Лопнул воздушный шарик?". И только когда я услышала чьи-то вскрики и беготню, то отчетливо осознала - что-то произошло. Я вскочила и бросилась в зал. Все присутствующие сгрудились на сцене вокруг кого-то. Я взбежала на сцену и в кольце людей увидела Тома. Он сидел на корточках, опустив голову и согнувшись. Я бросилась к нему и опустилась рядом: -Том, что с тобой? - я коснулась его руки, и вдруг по спине пробежали ледяные мурашки. Под пальцами я ощутила нечто теплое и густое...Том распрямился, и я с каким-то отрешенным ужасом увидела на его руке, чуть повыше запястья, глубочайший порез, из которого толчками выходила кровь. *** Уже потом Георг объяснил мне, что на гитаре Каулитца лопнула струна, которая и разрезала ему руку. Я слушала, но не слышала. Все столпились вокруг, но я не замечала вообще ничего и никого, кроме Тома. Он сидел на кресле в гримерке, закусив губу и прикрыв глаза, а у меня от жалости все внутри переворачивалось и сжималось в комок. Я села на подлокотник его кресла и взяла за здоровую руку. Не открывая глаз, Том легко сжал мои пальцы. Мне показалось, что он силится улыбнуться. Кто-то вызвал врача, который осмотрел рану, поцокал языком и начал обрабатывать ее. Том зажмурился от боли и сжал пальцы второй руки. Я едва не закричала - так сильно он сдавил мне кисть. Но я сдержалась, только опустила голову и сжала зубы, пережидая эту боль вместе с Томом. -Ну что я могу сказать... - врач нахмурил брови. - В принципе, ничего серьезного, но порез довольно глубокий. Заживать будет долго. Кто-нибудь сможет менять вам повязки? Том пожал плечами. -Я смогу, - тихо произнесла я. Каулитц посмотрел на меня с легким изумлением, но врач не дал ему ничего сказать: -Вот и хорошо. Но я бы посоветовал вам не нагружать руку по меньшей мере пару дней. -То есть сегодня он не сможет выступать? - спросил Билл, нервно ломая пальцы. -Смогу, - ответил за доктора Том. Я, Билл и Георг одновременно осадили его взглядами. -Молодой человек, боюсь, вы просто не справитесь. Сейчас рука болит? -Да. Дайте мне обезболивающее, и я выйду на сцену. -Том, не надо, - запротестовала я. -Вот только твоего геройства нам не хватало, - заявил Каулитц-младший, сердито глядя на брата. -Билл, я сам решу, что мне делать, - огрызнулся гитарист. -Том, пожалуйста, не надо, - я не отступала. -Крэнстон, не начинай, - отрезал Каулитц-старший. Билл закатил глаза. Врач развел руками: -Ну если вы настаиваете...Я лучше сделаю вам укол прямо перед концертом. -Хорошо. Спасибо, - отрывисто сказал Том. Доктор поднялся и ушел. За ним потянулись и остальные, причем Билл напоследок прошипел что-то вроде: "Чертов идиот". -Зачем? - просто спросила я. -Ли, я же просил, не начинай. Я резко встала с его кресла: -Билл прав - ты чертов идиот. Какой смысл мучить себя?! -Крэнстон, хватит! Я должен выступить - и я это сделаю. По лицу Тома я поняла, что спорить с ним бесполезно. -Дурак... - устало произнесла я и вышла из гримерки. *** Когда приехали журналисты, я позвала парней в специально отведенную для съемки комнату. Заглянув в гримерку, я увидела Каулитца, который лежал на диване с закрытыми глазами. -Том? - он поднял голову. - Надо идти на интервью. Сможешь? -Смогу, - Том медленно поднялся. - Только... Ли, помоги мне переодеться. Там в сумке рубашка лежит. Достань, пожалуйста. Он хотел скрыть перебинтованную руку. Я вытащила из сумки его рубашку и подошла к Тому. Он пытался снять футболку одной рукой, но ничего не выходило. Я отодвинула его руку, сама взялась за футболку и потянула ее наверх. По губам Каулитца скользнула улыбка: -Да уж...Этот момент я представлял немного по-другому. -Какой момент? -Когда ты впервые будешь раздевать меня. Я подняла брови. Мысль о том, что я являюсь объектом его фантазий, меня немного озадачила. А если он думает обо мне в душе?..Ой-ой. Я стащила с него футболку и откинула на диван, стараясь не пялиться на его идеальный торс слишком уж откровенно. Улыбка Тома стала еще шире. Мне захотелось ладонью стереть эту хитрую ухмылку с его лица. -Повернись, - я надела на него рубашку и помогла просунуть руку в рукав. Затем аккуратно застегнула пуговицы и подняла голову. Каулитц смотрел на меня с непонятной улыбкой. -Что? -Нет, ничего. Спасибо. -Всегда пожалуйста, - я взяла с подлокотника кепку и надела ее Тому на голову. - Ну вот, мачо готов. Можешь идти стрелять глазами в камеру и соблазнять фанаток. Он задумчиво взглянул на меня: -А ты не ревнуешь? -Тебя к фанаткам? -Да. Я покачала головой: -Я привыкла. Действительно, я уже свыклась с ажиотажем вокруг парней и теперь даже представить не могу, что все могло быть иначе. -А я ревную, - вдруг заявил Том. -Кого, меня?! -Ну не себя же! -А... к кому? -Ко всем, - исчерпывающий ответ. -Ли, ты, может быть, этого не осознаешь, но ты красивая. И ты очень обаятельная. Поэтому многие мужчины обращают на тебя внимание и пытаются клеиться. -Если ты говоришь о тех режиссерах, ассистентах и звуковиках, с которыми я общаюсь в каждом городе... - я всплеснула руками. - Это просто работа! -Для тебя да. А они порой так на тебя смотрят, что мне хочется дать им в глаз. Том выглядел таким серьезным, что мне захотелось рассмеяться. Но вместо этого я обняла его за шею и заглянула в глаза. -Параноик ты мой. Перестань придумывать ерунду и не смей ревновать меня к каждому встреченному существу мужского пола. У меня, между прочим, есть друзья-парни. А у Джека я вообще иногда ночую... Каулитц нахмурил брови и мгновенно стал похож на сердитого гномика. Я не сдержала улыбки: -Ладно, давай об этом потом поговорим. Тебя уже ждут. Подталкивая Тома в спину, я повела его в нужном направлении. Все уже было готово - свет выставлен, журналистка сидела на диванчике напротив парней, изредка кокетливо стреляя глазками в Билла. Тот же не обращал на нее никакого внимания и один раз даже демонстративно зевнул. Я скромно села на стульчик в углу. Интервью началось с уже привычных вопросов и ответов про новый альбом, но внезапно журналистка резко сменила тему: -В интервью вы всегда обходили стороной вопрос, влюблены ли вы. Почему? Билл уже открыл рот, собираясь использовать свой излюбленный прием - наговорить кучу слов и при этом обойти суть вопроса, но Том вдруг заговорил первым: -Ну почему всегда. Я, например, могу ответить прямо сейчас. Девица вся подобралась, словно лиса, почуявшая зайца: -Вот как? И...? Том хитро взглянул на меня поверх плеча репортерши. -Пожалуй, я могу сказать, что люблю. Я застыла. По комнате прокатился легкий шум, похожий на звук волны. Каулитц, улыбаясь, перевел взгляд на журналистку, которая выглядела весьма ошеломленно. -Эээ...ну что ж, это прекрасно. Кто она? -Этого я пока говорить не хочу. Я сползла ниже по стулу, пытаясь стать как можно незаметнее. -Вы давно знакомы? - допытывалась девушка. -Да, почти год. -И все это время вы скрывали свои отношения? -Нет. Отношения начались гораздо позже. Только совсем недавно я понял, что этот человек мне очень дорог, - еще один взгляд в мою сторону. Я сидела, даже не дыша. -Знаете, долгое время я думал, что любовь - это нечто эфемерное, неуловимое. Что возможность испытать это чувство дана не каждому. Но сейчас я понимаю, что все гораздо проще. Когда ты смотришь на улыбку девушки, и самому хочется смеяться; когда ты готов сделать все, лишь бы в ее глазах не появлялись грусть и разочарование; когда ты восхищаешься ее достоинствами и привыкаешь к недостаткам; когда тебе нравится просто находиться рядом с ней, разговаривать, спорить, шутить - все, что угодно. Когда тебе интересно ее мнение по любому поводу, когда ты уже наизусть знаешь ее привычки, - это и есть та самая любовь. Никакой химии или магии, настоящая любовь всегда материальна и ощутима. У меня внутри все скручивалось и переворачивалось. Я и представить не могла, что Том способен сказать такое, способен признаться в любви на весь мир... Парни смотрели на Тома по-разному. Густав с интересом, Георг - немного озадаченно, а Билл...он улыбался, хоть и пытался это скрыть. Но он явно радовался и сейчас, взглянув на меня, он незаметно подмигнул. Журналистка, которую слегка придавило грузом сенсаций, откашлялась и произнесла: -Эм... Полагаю, вас можно поздравить, - она явно не знала, как можно продолжить разговор. -На самом деле, у каждого из нас есть своя личная жизнь, и мы стараемся ее оберегать. Но поскольку последнее время мы были очень заняты, занимаясь новым альбомом и подготовкой к туру..., - вклинился Билл, спасая положение. Вновь полился словесный поток, и я была благодарна Каулитцу-младшему за то, что он ловко уводил беседу в сторону, возвращая ее в профессиональное русло. Репортерша вежливо кивала, однако на лице читалось желание побыстрее свернуть интервью. Она уже получила, что хотела, и рассказы про новые песни интересовали ее мало. Я вскочила и быстро выбежала из комнаты. Сама не поняла, куда направлялась, но в итоге оказалась в гримерке. В голове царил полный хаос. Но среди всех крутившихся мыслей отчетливо выделялась одна. Он меня любит. В полном душевном раздрае я опустилась на диван. Не знаю, сколько я так просидела, но когда открылась дверь, я точно знала, кто вошел. Том сел рядом, я повернулась к нему: -Зачем ты это сделал? Зачем сказал журналистке? -Не знаю, - он пожал плечами. - Просто вдруг понял, что нужно поступить так и никак иначе. Понимаешь? -Понимаю. Но ты мог просто сказать мне. -Мог. Но... -Что? -Не знаю. Мне было трудно...Черт, я несу чушь. Просто... -Ты не решился сказать мне лично? - мягко спросила я. Каулитц пожал плечами. -Не знаю. Наверное. Я обняла его за шею и пробежалась пальцами по косичкам. -Ох! -Что? -Ты мне руку прижала. -Черт, прости, - я отодвинулась. Том потер пораненное запястье. -Скоро концерт. Я пойду за врачом, пусть сделает тебе укол. -Хорошо, - он на миг прижался к моим губам. -А вечером лечить меня будешь ты... Я засмеялась и, легко оттолкнув Тома, вышла. *** -Сейчас закажу еды, покормлю тебя, и ты будешь спать, - сообщила я Тому. Мы были уже в отеле. Концерт прошел достаточно нервно для меня. Все 2 часа я стояла за кулисами и не сводила глаз с Каулитца. Поначалу все было хорошо, но под конец рука, видимо, разболелась, и Том с трудом сохранял непроницаемое выражение лица. После шоу я сразу же затолкала его в машину и повезла в гостиницу, чтобы он отдохнул. Быстро договорившись по телефону с рестораном, что нам принесут ужин в номер, я достала пакет с лекарствами, которые отдал мне врач: -Сейчас будем менять повязку, - я разложила бинты на туалетном столике. -Крэнстон, а откуда ты знаешь, как правильно менять повязки? - спросил Том, откидываясь на кровати. -Моя бабушка работала врачом. Она многому научила. Так что при необходимости я и перебинтую, и укол вкачу. -И дыхание рот в рот? - усмехнулся Каулитц. Я фыркнула: -Ну естественно. Я разрезала бинт на полосы нужной длины, достала вату и подняла глаза. В зеркале над столиком было видно Тома, который лежал на кровати, бездумно глядя в потолок. -Тебе плохо? - озабоченно спросила я. -Нет. Не знаю...- гитарист поднял раненую руку и медленно покрутил в воздухе, разглядывая. - Я сейчас не чувствую пальцев. И у меня такое чувство, что... - он замолчал. -Не думай об этом, - попросила я. Взяв бинты, я села на край кровати. -Давай сюда руку. Том вытянул руку, и я аккуратно разрезала старую повязку и начала накладывать новую. -Ли, ну не дави так, больно же! -Извини, надо затянуть плотнее. Еще чуть-чуть потерпи...Ну вот и все, - я погладила Тома по руке. -Не больно? -Почти нет. В этот момент в дверь постучали - портье принес ужин. -Спасибо, - я взяла у него поднос и поставила на столик. -Наконец-то, я зверски голоден, - Том сел на кровати. - А как я буду есть? В прошлый раз врач наложил ему повязку только на запястье, я же сейчас замотала и половину кисти. Поэтому Каулитц мог шевелить только кончиками пальцев. -Я буду тебя кормить, - ответила я, выразительно взмахнув ложкой. Том пользовался ситуацией и капризничал по полной. Он отказывался есть салат, утверждая что там брынза, которую он терпеть не может. Потом возмущался, что я кормлю его слишком быстро, и он не успевает жевать. Я еле сдерживала смех и обещала заколоть его вилкой. Когда мы наконец поели, Том откинулся на кровать и закрыл глаза. -Все, баиньки? - спросила я. -Да, пожалуй. Ли... -Мм? -Останься. Я помедлила с ответом. Том открыл глаза: -Просто побудь со мной. -Хорошо. Я скинула туфли и забралась на кровать. Каулитц привлек меня к себе, я положила голову ему на плечо. Пару минут мы просто лежали в обнимку. -Хочешь, расскажу сказку на ночь? - вдруг предложила я. Он улыбнулся: -Хочу. Я говорила долго - оказывается, я помнила почти все сказки народов мира, прочитанные в детстве. Пару раз я замолкала, но гитарист просил меня продолжать. Наконец я снова умолкла, но на этот раз Том не отреагировал. Он уснул. Я села на кровати. Каулитц заснул прямо в джинсах и футболке, я подумала было его раздеть, но потом решила не беспокоить его. Сидя рядом с ним, я разглядывала его лицо, такое спокойное и безмятежное. Я всматривалась в его тонкие черты и чувствовала, как в душе что-то поднимается. Словно огромная птица внутри медленно разворачивала крылья, собираясь взлететь. Я тихо слезла с кровати, выключила ночник и на цыпочках пошла к двери. Выйдя из комнаты, я закрыла дверь и направилась к себе. Поздравляю, Том Каулитц, ты добился своего. Я влюбилась. Окончательно и бесповоротно.