Вставь мне!

Жить у Игоря оказалось не так плохо. Во всяком случае, моя жопа была довольна. Хотелось мне того, или нет, Игорь как и обещал, вставлял мне. И если в больнице он еще себя сдерживал, то после выписки осторожность подрастерял, вколачиваясь так будто это не моя жопа и его хуй, а доска и гвоздь, который предстояло в нее забить. Вот он и долбил с упорством дятла. И если бы только это, то все было бы просто замечательно. Но его любовь лизаться, тискать все, что подвернется под руку, издавать достойные порноактеров охи-вздохи и тяга поболтать в постели очень напрягали. Но больше всего доставала потребность Игоря распиздыкивать о своей невъебенной любви ко мне. Я любил трахаться с ним, но все остальное выводило из себя, заставляя искать не столь навязчивого партнера. Очередной мой загул «на стороне» закончился синяком под глазом и пьяной истерикой в коридоре Игоревой квартиры. Истерика была по поводу падения из-за блядской куртки, в которой мне посчастливилось намертво запутаться при раздевании. Как и следовало ожидать, за возню и маты меня настиг свет. Я зажмурился, продолжая дергаться на полу. — Сука блядь! Твою блядь! Выключи свет, — простонал я. — Переживешь. А вот то что «мою блядь» это ты в самую точку. Куда тебя опять носило? Сава, сколько можно? Чего тебе не хватает? — хрипловато от недосыпа сказал Игорь. Мне удалось кое-как выпутаться из куртки и встать с пола, правда, от стены я отходить опасался. — Хуйли ты развозникался? Не нравится? Я могу и уйти, — в ход пошел мой самый лучший аргумент, всегда затыкающий ему рот. Игорь позвал меня жить к себе и хотя первоначально он говорил только о неделе, все это продолжается уже полгода. День ото дня атмосфера между нами становилась все хуже и хуже от чего находиться вдвоем в квартире стало практически невыносимо. Но, несмотря ни на что, я каждый раз возвращаюсь, и не могу объяснить самому себе, почему при всей моей «любви» к хозяину хаты, я каждый раз оказываюсь на его пороге. Последний месяц был особенно изматывающим. Ежедневные попойки и трах в полубессознательном состоянии с неизвестными мне мужиками. Иногда очнувшись от пьяного угара, я находил себя в объятиях Игоря, но вспомнить, как он оказался рядом, не мог. С работы меня, конечно, выгнали и это лишь усугубило ситуацию. — Сава, неужели ты не понимаешь, что идешь по стопам своего отца? Сказано это было с тихим отчаянием и такой болью, что я даже не сразу обратил внимание на сами слова. А потом все же до меня дошло, с кем он меня сравнил. Боль? Что он знает о боли? Попытка ударить его была чисто рефлекторной, но от того не менее злой. Только дни когда Игоря можно было ударить безвозвратно ушли. После того как Костик, Артур и Миха его избили, прошло слишком много времени и осталась слишком хорошая память. Теперь драться с Игорем было плохой идеей, особенно тщедушному мне. Что он тут же и доказал перехватив занесенную для удара руку и завалив меня на пол прихожей. — Не смей меня с ним сравнивать, сука! — заорал я, отбрыкиваясь от тяжести его тела. — А ты прекрати повторять его жизнь. У тебя есть своя собственная. У тебя есть я. Так чего тебе неймется? Все так, кроме одного. У меня никого не было и нет! Полгода рядом с Игорем я боялся каждый день. Мне было пиздец как страшно! Я не мог его понять и поверить ему я тоже был не способен. Он обещал быть рядом и говорил, что любит. Он ебал меня и это единственное, что меня успокаивало. Убедить меня в чем-либо мог только хуй в моей заднице, но последний месяц именно этого со стороны Игоря я старался избегать, потому что боялся что он меня все же убедит. Поверить ему казалось самым страшным, потому что со мной никогда ничего подобного не происходило. Не было того, кто бы обо мне думал и заботился. Я привык к боли, к одиночеству, к презрению и пренебрежению, к ненависти и брезгливости окружающих. Но мне казалось невыносимым увидеть все это еще и от него. Поэтому лучшим выходом было уйти, но сам я на это был не способен. Единственным вариантом было заставить Игоря меня выгнать, но что бы я ни делал, он никуда не девался. Вот только взгляд его потух от усталости, под глазами залегли темные круги тревог и недосыпа, а в уголках губ затаилась горечь. Я не смог ответить ему. Натянутые до предела нервы, наконец, не выдержали. Истерика повторилась. С той лишь разницей, что говорить у меня уже сил не было. Прижимаясь к Игорю, цепляясь за его одежду и вообще плохо соображая, что творю, полез за поцелуем. Впервые. Сам. Напряжение Игоря длилось не долго, на мгновение застыв, он с остервенением стал отвечать на поцелуи. Я не люблю поцелуи, потому что это непривычно и страшно. Член в заднице — вот это мне отлично знакомо, это я понимаю. И любовь Игоря к ласкам меня тоже всегда пугала, хотя я никогда не боялся побоев. — Люблю тебя! — в промежутках между соприкосновениями губ выдыхал Игорь. Мои рыдания не прекращались, я морально выдохся. Мне отчаянно нужна была опора, потому что силы давно закончились. Последние дни я существовал по привычке, отчаянно пытаясь вырваться из капкана в который угодил. Но все было без толку. — Ебанутый, — прохрипел я. Никогда не смогу его понять и всегда буду бояться, но что-то мне подсказывало, что право на побег от него я давно потерял.

© Copyright: WILLow_W, 19.01.2012