~*~
— Ты опять нарывался, бес, — Жан не спрашивал. Он посмотрел на Натаниэля исподлобья, даже не стараясь скрыть свое беспокойство за привычной маской высокомерия. Голос подрагивал — и Натаниэль даже испытал что-то, отдаленно напоминающее стыд. Но боль во множестве порезов, которые Жан торопливо обрабатывал, чтобы не занести заразу, отвлекала. Он смог ухмыльнуться, вызывающе заглянув другу в глаза: — Жить не могу без обиженки-Рико и его попыток самоутвердиться, ты же знаешь, — а взгляд сам опустился на свежую повязку на шее Жана и следом скользнул по обнаженным рукам. Синяки на предплечьях налились и являли собой тошнотворную смесь синих и фиолетовых цветов. Кожа Моро, бледная и мягкая, не должна так выглядеть. Гораздо больше ему подходил вид самого настоящего вампиренка, всю жизнь не знавшего солнечного света. А у вампиров нет никаких синяков и шрамов, оставленных психованным Морияма. — Натаниэль, — Жан на время перестал корпеть над ранами и поменял позу — опустился на колени и слегка подался корпусом вперед, чтобы лучше рассмотреть кривую рану на подрагивающем животе. Веснински слегка откинулся назад, уперевшись руками в жесткий матрас, и уставился в потолок. — Ты полнейший идиот. В один день Рико тебя просто-напросто убьет. Пожалуйста, хватит его провоцировать. — Хоть еще сотню раз попроси — ответ не изменится, — легкомысленно фыркнул Натаниэль, но в следующий момент несдержанно вздрогнул — Жан принялся зашивать рану швейной иглой. — Жаль, что Кевин не оставил водку в заначке перед уходом. Она бы сейчас понадобилась. — Тея вроде приезжает на следующей неделе повидаться с тренером, — сосредоточенно делая стежки, чтобы шрам потом был как можно более аккуратный, проворчал Жан. Натаниэль опустил голову и посмотрел на темную макушку. Сдержал порыв зарыться пальцами в волосы — на руках все еще была кровь, к тому же, был риск слишком сильно дернуться и доставить Моро неприятные ощущения. — Могу попросить у нее помощи в нелегком деле протаскивания контрабанды. Закончил. — Спасибо, феечка, — Натаниэлю потребовалось время, чтобы перевести сбившееся дыхание. Он зажмурился и сжал простынь дрожащими пальцами. Матрас слева от него прогнулся — и на плечах появилась крепкая, даже отчаянная хватка. Жан уткнулся своим курносым носом в рыжие вихры Веснински и что-то неразборчиво пробормотал. Наверное, назвал идиотом. Уже не новость. — Ты же знаешь, что я буду защищать тебя, пока могу шевелиться. Особенно после того, как Рико… — дыхание перехватило от приступа ярости. Натаниэль повернул голову и прижался лбом к крепкой, тренированной груди Жана. Тот вздрогнул, но скорее по привычке, чем от реального испуга. Но от этого невольного движения внутри Веснински натянулась струна бессильной злобы. — Позволил этим уебкам тебя коснуться. — Я готов придушить тебя за эту жертвенность, ты в курсе? — с неприкрытым скепсисом уточнил Жан, оторвавшись от макушки Натаниэля, чтобы спокойно говорить. Ноздри щекотал запах крови, почти вытеснивший легкий аромат шампуня друга. Кажется, клубничный. — Но, к сожалению, ты слишком милый, чтобы я это сделал без зазрений совести. Маленький рыжий дьявол. — По голосу слышу, что тебе это нравится, — как-то устало усмехнулся Натаниэль, чувствуя, как начинают действовать обезболивающие. Кажется, на этот раз ему выдали три таблетки — это было охренеть как много, но по-другому Веснински просто не мог выдержать последствия его общения с Рико. Сначала его отпинали, едва не отбив почки одним из ударов (к счастью, уебок понял, что Натаниэлю надо будет выходить на поле через три дня, а проблемы с почками не способствуют качественной игре), потом схватились за нож. Стандартная программа. Однако Веснински опасался, что рано или поздно Рико решит сделать с ним то же, что и с Жаном. Но, наверное, он был готов вытерпеть даже сексуальное насилие, если это хоть немного обезопасит Моро. — Мы сможем когда-нибудь сбежать? Как Кевин. И забыть все, как страшный сон. — Это несбыточная мечта, — прошептал Жан в ответ, с болезненной нежностью проведя мягкой ладонью по волосам Натаниэля. Тот прильнул к груди сильнее, желая прямо сейчас оказаться в другом месте. Возможно, рядом с Кевином. Обнять друга впервые за долгое время, а потом врезать за то, что он продолжает бояться Рико. Кевин Дэй сбежал и в безопасности в Пальметто, он просто обязан изжить весь свой панический страх перед психованной коротышкой. Тем более, у него появился даже, кажется, более агрессивный полутораметровый придурок. — Но я рад, что мы можем сидеть вот так. Хоть что-то ублюдок не отберет никогда в этой гребанной жизни — я не позволю. — Злобный багет скалится, — гнусно хихикнул Натаниэль, стараясь унять дрожь в пальцах от густого, полного ярости голоса Жана. Он боялся признать, что обожает слушать этот низкий баритон с прорывающимися рычащими нотками — это казалось чем-то не совсем правильным, особенно после того, что Жану пришлось пережить. Натаниэль должен быть поддержкой и опорой, поэтому стоило загнать свой нездоровый интерес куда подальше. Можно и в задницу Рико, чтобы его разорвало нахрен. — Наглый бес хочет отхватить, — спокойно отбрил Жан и зевнул. Веснински, почувствовав затылком вибрацию, поднялся и осторожно потянул Моро в сторону его постели. — Останься со мной, Нат. Пожалуйста. — Я не брошу тебя, Жан. Обещаю. Мы выберемся из этого дерьма вместе, — Натаниэль впервые за весь вечер растянул губы в мягкой улыбке, в которой не было ни грамма насмешки, как в прочих гримасах. Жан потянул его на кровать и осторожно обнял, чтобы не тревожить свежие раны. Веснински вжался лопатками в родную грудь и медленно выдохнул, позволяя себе расслабиться впервые за весь безумно длинный день. Сон начал неуловимо подступать, но Натаниэль пытался продлить ощущения комфорта и безопасности в объятиях Жана. Он вслушался в ровное дыхание, щекочущее волосы на макушке, и сжал лежащую перед его лицом ладонь.~*~
Что Жан мог сказать о Натаниэле? Беспокойный бес, от которого много проблем. Это можно назвать привычным ответом — так Жан отмахивался от прессы, когда их тащили общаться всем «двором». И Моро профессионально не смотрел на эту рыжую задницу, хотя, честно говоря, очень хотелось. Но продемонстрировать свой интерес равно подставить Натаниэля, ведь для Рико их связь окажется способом давления. Жан тихо усмехнулся и провел рукой по рыжим лохмам. Он не мог уснуть — беспокойство стискивало грудь, ощущение беды не желало проходить. Натаниэль спал крепко, измученный травмами и обезболивающим. Пытливые глаза цепляли каждую деталь комнаты — светильник, учебники, рюкзаки, шкаф, приоткрытая дверь. Жан напрягся и приподнялся на локте. Крепче обхватил Натаниэля поперек груди и хмуро уставился на вырисовавшийся силуэт. — С него хватит, Рико, — зашипел Моро разъяренно, когда разглядел привычную фигуру садиста. Он принял сидячее положение и посильнее натянул на Натаниэля одеяло. Тот, почувствовав, что его больше не обнимают, заворочался и начал что-то бубнить. Очевидно, обеспокоенно. — Шевелится, — холодно резюмировал Рико, скрестив руки на груди и привалившись плечом к дверному косяку. Жан презрительно вздернул брови и фыркнул с нескрываемым раздражением. — Правда? Я думал, у меня клопы в матрасе, — ядовито рыкнул Жан, внутренне содрогнувшись от страха. Но он не мог позволить Рико опять тронуть Натаниэля. Хотя бы не в ближайшее время. — Не зарывайся, Моро, — Рико сделал несколько шагов вперед. Веснински, кажется, услышал его голос — он крепко схватил Жана за запястье, забывшись, и принял сидячее положение. Дыхание рыжего беса было сбитым и неровным, но сосредоточенный взгляд не отрывался от Морияма. — Как ты себя чувствуешь, Натаниэль? — Пока ты не родился, все было отлично, — осклабился Веснински машинально, даже не проснувшись до конца. Рико прищурился и хмыкнул. Щелкнул выключатель, хлопнула дверь. И тогда оба различили на бледном лице дикую ярость, такую неподдельную, что кровь начала стынуть в жилах от болезненного осознания. — Выбирайте, кто пойдет со мной, — прошипел Морияма со змеиной ухмылкой на своем ублюдочном лице. Натаниэль дернулся ему навстречу, но Жан перехватил его за предплечье и покачал головой. — У вас минута. Моро был настроен решительно — Натаниэль едва ли мог сейчас полностью распрямиться. Однако он пошатнулся, слез с кровати и как-то неуверенно двинулся к выходу. Жан мягко взял его за локоть и, нагнувшись, уткнулся носом во влажный висок. — Позволь мне защитить тебя, Нат, — прошептал он едва слышно, с мольбой в дрогнувшем голосе. Веснински сжал губы и почувствовал, как все органы сжались в тугой ком. Руки начали подрагивать от напряжения. — Все будет нормально. По ночам он один, ты же знаешь. Ложь. Грязная ложь, и оба это понимали. Рико мог взять с собой кого угодно, если бы захотел. Оставалось лишь надеяться, что он решит поиздеваться над кем-то из ребят самостоятельно. — Жан… Он сделает тебе больно, — Натаниэль поднял свои отчаянные глаза на друга и покачал головой. Моро мягко поцеловал его в лоб и двинулся к выходу. Сжал дрогнувшие пальцы в кулаки, приподнял подбородок — нет, он не позволит Рико сломить его. Ни сегодня, ни в любой другой день. Веснински обессиленно опустился на колени и неожиданно понял, почему ему дали три таблетки обезболивающего вместо двух. Натаниэль согнулся пополам и уткнулся лбом в свои ноги, не сдержав сухой всхлип. — Лучше бы там был я. Дверь мягко закрылась за Жаном, отрезав Натаниэля от коридора с Рико. Он действительно передвигался с трудом — истощенный организм требовал отдыха, приковывал к месту. Но как можно спать, пока Моро, его противный французский багет, находится у японского уебка? Что Жан мог сказать о Натаниэле сейчас, терпя извращения Рико? Сейчас, ощущая, как кожу разрывает лезвие ножа, а на тело обрушиваются удары то ли тростью, то ли клюшкой? Сейчас, прикрывая голову от возможно фатального удара по затылку и чувствуя мерзкий хруст пальцев, от которого к горлу подкатил ком? Жан готов был идти в комнату Рико снова и снова. Лишь бы беспокойный бес хотя бы ночь мог провести в безопасности. Моро не смог сдержать болезненный вопль, когда по спине прошлись острейшим лезвием ножа, но образ Натаниэля позволил проглотить рвущиеся наружу мольбы. Он может это выдержать. Может ведь? Уголки глаз защипало от сдерживаемых слез. Жан ненавидел боль. Он чувствовал себя загнанным животным, брошенным на растерзание собакам котом — вот только сил бороться уже не было. В тот день, когда Кевин сбежал, внутри что-то сломалось, что-то важное. И только беспокойный Натаниэль с отсутствующим инстинктом самосохранения держал его на плаву, буквально вытаскивал из пучины отчаяния каждый раз, когда Жан готов был сделать шаг в бездну. Ради него можно и потерпеть. Надежды на спасение не было, но пока у Моро есть Натаниэль — он честно постарается выдержать все, что делает ублюдочный Морияма с комплексом Бога.~*~
Было трудно сообразить, где Жан находился прямо сейчас. Он ощущал знакомое тепло под боком, сжимал здоровой рукой ладонь, покрытую сетью мелких шрамов, но лежали они явно не на кровати в «Гнезде». От этого в груди возник тугой ком паники, глаза распахнулись мгновенно, но Жан не смог принять сидячее положение, ведь ребра прострелила тупая боль. С искусанных губ сорвался болезненный стон, который разрушил тишину незнакомой комнаты и заставил лежащего рядом Натаниэля зашевелиться. Внутри все клокотало от первобытного страха — где они, что с ними будет теперь? Жан попытался вытянуть ноги, но голени ткнулись в чье-то бедро. Дыхание сбилось окончательно, и Моро приоткрыл рот, чтобы схватить губами как можно больше воздуха за раз. От этого он надрывно закашлялся, из-за чего закружилась голова. Человек, сидевший в ногах, вздрогнул, а Натаниэль проснулся окончательно — Жан понял это по тому, как крепко вцепились в его ладонь шершавые пальцы. — Эй, багет, дыши, — беспокойный шепот раздался над ухом. Чужие губы едва ощутимо коснулись чувствительной кожи, пустив вдоль позвоночника мурашки. — Ну же, Жан, давай. Вдох — четыре секунды — выдох. Ты сможешь, багет, ты в безопасности. Нас не тронут. Вдох — четыре секунды — выдох. Вдох… — Натаниэль продолжал говорить, не позволяя тьме утянуть Жана в свои объятия. Моро зажмурился и постарался выполнить то, что от него хотят. Грудную клетку резануло болью, но это удивительным образом отрезвляло, показывало, что он еще жив, что не погиб в комнате Рико от шока и страха. Совсем скоро в комнате вспыхнул свет, а перед глазами Жана возникла беспокойная женщина с аптечкой наперевес. Моро продолжал слушать Натаниэля, но настороженность в его взгляде была слишком очевидна. Линия плеч напряглась, когда женщина потянулась к влажному от пота лицу, а внутри все закричало от нежелания ощущать на себе чужие руки. — Эбби, давайте лучше я, — спасительной трелью зазвучал голос Натаниэля. Жан посмотрел сначала на него, потом прошелся по всей остальной комнате. Сначала лицо Кевина, перекошенное от беспокойства и испуга за состояние друга, не вызвало удивления. Но спустя несколько секунд мучительного осознания Жан почувствовал нервную сухость во рту. — Кевин? — впервые с момента пробуждения подал он голос и ощутил, как саднит сорванное от крика горло. Потом понял, что его трясет, но понимание того, что Натаниэль все еще рядом, позволяло хоть немного держать мысли в узде. А сдерживать было что — от ругательств на друга до ужаса от того, что он снова видит лицо с вытатуированной на скуле «2». — Почему ты в «Гнезде»? — говорить было неприятно, но Жан должен был выяснить, какого черта происходит. — Вы больше не в «Гнезде», Жан, — Кевин смог улыбнуться. Он протянул руку, желая тронуть Моро за плечо, но Натаниэль безмолвно качнул головой, как бы прося не совершать лишних движений. Тогда Дэй неловко поскреб затылок и отвел взгляд. Его щеки в тусклом свете горели румянцем, доходящим до ушей и шеи. — Вы в «Лисьей норе». Вы в безопасности. Жан покачал головой и прикоснулся перебинтованной рукой к лицу. Большой палец, не скрытый гипсом, почувствовал влагу на щеках. Губы дрогнули прежде, чем растянуться в какую-то нелепую усмешку. Он качнул головой, но не смог вымолвить ничего против — Натаниэль мягко повернул его лицо к себе и кивнул, проницательно глядя во влажные глаза. — Рико может облизать свой тощий зад, — произнес он с такой легкостью, что Жан и Кевин не сдержали смешки. Тошнотворная паника начала постепенно отступать. Ему помогли принять сидячее положение и упереться израненной спиной в подушки — ощущения не из приятных, но лежать на боку было бы еще неприятнее — один из них превратился в месиво из ран и кровоподтеков, а второй являл собой сплошной ушиб с парой болящих ребер. — А потом отсосать Тэцудзи, чтобы этот старый пердун успокоился, — с усталой усмешкой на подрагивающих губах дополнил Жан, не обращая внимание на полный неподдельного ужаса взгляд Кевина. — Вы с ума сошли… — покачал он головой, но в следующий миг не сдержал смеха. Ссутулился, спрятал лицо в ладонях и снова хихикнул уже более истерично. Колено подергивалось. — Не думал, что увижу вас еще. На одной стороне, а не в этой ебучей форме Воронов. — Только хныкать не надо, Дэй, — Натаниэль боднул его локтем в бок с задорным оскалом. Между ними завязалась шуточная борьба, такая привычная и родная сердцу. Эбби все-таки смогла провести небольшой осмотр после согласного кивка и быстро покинула комнату, чтобы не мешать воссоединению. Что Жан мог сказать о Натаниэле сейчас, наблюдая за небольшой стычкой? Что он всем сердцем хотел бы сцеловать широкую улыбку прямо сейчас. И больше никогда не отпускать шероховатую, миниатюрную по сравнению со своей собственной ладонь. Жан смотрел на Веснински беззастенчиво, не скрывая больше нежности за маской презрительного безразличия, которую всегда держал на людях. Кажется, теперь ему не надо скрывать свои чувства. Натаниэль прижал ладонь к ребрам и перевел сияющий взгляд на Жана. Слишком давно в его глазах не было такого откровенного счастья. Кевин несколько секунд наблюдал за безмолвной сценой, а потом кивнул самому себе и медленно вышел из комнаты. В «Пальметто» у него тоже появился человек, которому можно посвятить подобный взгляд — невысокий, язвительный и с энергетиками вместо крови. — Мы переходим в «Пальметто», Жан, — мягко произнес Натаниэль и протянул свою ладонь, предлагая схватиться за нее. Моро переплел их пальцы, и этот замок плашмя рухнул на скрытые одеялом колени. — К Кевину. В безопасность. И в следующий раз, когда мы увидим Рико — унизим его на поле за все то, что он делал. Усек? — Усек. Эй, бес, — Жан почесал вспыхнувшую от смущения щеку, но не отвел сосредоточенный взгляд от притихшего Натаниэля. Он по-птичьи склонил голову к плечу и прищурился со скрытым в глубине голубых глаз лукавством. Моро едва сдержался, чтобы не шлепнуть этого черта по вихрастому затылку, но лишь усмехнулся и уперся покалеченной рукой в изголовье дивана, на котором все это время они и находились. В разобранном состоянии, естественно. В противном случае, Жан бы просто не поместился, что уж говорить об отказывающемся отходить от него Натаниэле. — Я хочу тебя поцеловать. — Это ахуеть как взаимно, — прошептал Веснински в ответ. Он приблизился к Жану, не в силах оторвать взгляд от приоткрытых губ, и усмехнулся. Моро приподнял подбородок, чтобы сократить расстояние между лицами, но в нерешительности замер. Было непривычно ощущать дыхание Натаниэля настолько близко. Короткий спазм в животе расшевелил — и Жан, с трудом подавив непроизвольный стон, прижался к губам Натаниэля. Он поймал ртом короткий вздох и зажмурился. Веснински осторожно провел языком по нижней губе, и Жан безропотно разомкнул зубы. Его здоровая ладонь сжалась на вихрастом затылке. Внутри натянулась струна тугого возбуждения, когда Натаниэль пробрался под футболку — и его мягкие, невесомые прикосновения не пугали, а наоборот успокаивали. Жан огладил шею Веснински, пересчитал позвонки, приближаясь к пояснице, и надавил на нее, чтобы Натаниэль смог сесть на колени. Тот покорно переместился в нужное положение и отстранился лишь для того, чтобы глотнуть воздуха и вновь припасть к припухшим губам. Рыжий бес беззастенчиво исследовал мощную грудь, оглаживал плечи и легко сжимал шею подрагивающими руками. Жан притянул Натаниэля еще ближе, крепко сжав подтянутые бедра, и провел губами по шее. Натаниэль не сдержал короткий стон и запрокинул голову, давая больший простор. Его потряхивало от новых ощущений, от осознания, к т о его сейчас целует и исследует длинными пальцами. Он готов был продать душу за то, чтобы момент не заканчивался — хотелось бесконечно сидеть на чужих коленях и содрогаться от поцелуев: на губах, на шее, за ухом, на… Натаниэль выгнулся в спине и едва не застонал в голос, когда Жан сжал зубами нежную кожу ключицы, а затем усмехнулся и провел по укусу языком. — Дьявол, — зашипел Натаниэль, сбитый с толку реакцией собственного организма. Жан отстранился и не сдержал тихий смех. Его полные иррациональной нежности глаза рассматривали лицо сидящего на нем парня — покрасневший, со сбитым дыханием и распухшими губами, Натаниэль выглядел очаровательно. Веснински склонил голову к плечу в ответ на изучающий взгляд, отчего рыжие вихры упали на влажный от пота лоб. — Мы сошлись на том, что Дьявол — это ты, — лукаво улыбнулся Жан и прищурился. — Так что не надо спихивать все на меня. Натаниэль мазнул губами по острому подбородку Моро и скатился на подушку. Его ладонь сразу же оказалась в плену чужих пальцев. Они лежали, глядя друг другу в глаза, казалось бы, много часов подряд. И было в этой тишине что-то до сладостной истомы комфортное и родное. — Спасибо, — прошептал Жан, когда почувствовал, что обезболивающее начало действовать. Натаниэль сонно моргнул, только сейчас осознав, что плавает на грани дремы, и мыкнул что-то неразборчивое. Наверное, вопросительное. — Что сдержал обещание. — Ты не должен благодарить меня за это, дурной багет. Они засыпали с ощущением покоя впервые за многие годы — знали, что к ним не ворвется Рико в какой-то момент с требованием выбрать его сегодняшнюю грушу для битья. В доме было тихо, лишь изредка кто-то шаркал в сторону кухни или ванной — и хотя это напрягало, измотанные парни не могли сопротивляться спокойному сну на незнакомом диване. Натаниэль знал, что им надо будет вернуться в реальность уже через несколько часов — поэтому он крепче вжался в Жана, не желая, чтобы их спокойствие и уединение заканчивалось.