***
— Вот мы и пришли. — вполголоса сказал Понк, открывая перед Сэмом дверь в свою комнату. Здесь было довольно… тихо. Много где осела пыль, будто тут никто не жил, но это было не совсем так — на рабочем столе, что стоял у стены, пыли практически не было. Да и кровать была смятой и не заправленной, что означало, что недавно ей пользовались. В некоторых местах кружки от кофе отпечатались на поверхности стола, став её неотделимой частью. Со второго взгляда комната говорила больше о том, что в ней жил довольно избирательный человек, нежели вообще никто — в некоторых местах было довольно чисто, на том же столе с пробирками, алхимической стойкой и великолепным по своему разнообразию множеством различных реагентов. Неужели никто из союзников Понка ничего не заподозрил сразу? А, может, они даже одобряли это? Мало ли, что на самом деле происходило тут. Удобрения для лоз Яйца? Зелья исцеления? Да тут могло быть что угодно на самом деле. Сэм так легко пошёл за альбиносом, совсем потеряв бдительность. Вдруг за дверью уже поджидают остальные Эггперовцы, готовясь совершить свою вендетту за его предательство? Вряд ли. Нет, нет нет нет, он всю дорогу мельком наблюдал за тем, чтобы у них «случайно» не возник хвост. Доверяй, но проверяй — заподозри он неладное, ушёл бы сразу. Но всё было довольно тихо и, даже можно было сказать, спокойно. Понк терпеливо наблюдал за тем, как Сэм осматривает его комнату, будто продолжая искать подвох. А у него тут, между прочим, умирающий бывший партнёр! Крипера легонько ткнули в бок, привлекая к себе внимание. — Я понимаю, у меня очень крутая комната и все дела, но я тут немного умираю, идиот. — в своей привычной манере произнёс врач, тут же шипя от боли в потревоженной конечности. В голове снова всплыли образы прошлого.***
Жар комнаты передавался ему, окутывая, будто голодный зверь. В рту было сухо, со лба стекал пот, а в глазах застыло раздражение и что-то, напоминающее животный страх. Некоторые, особо сильные ожоги, не давали нормально мыслить. Это не первый раз, когда Сэм, устав слушать очередную ругань вместо внятных ответов на вопрос «Где ключи?», нажимал на рычаг, впуская внутрь небольшой камеры потоки лавы, от которых было невозможно скрыться. Как долго он продержится? Боль забивала разум, а внутренний голос, чужой и такой дикий, говорил ему перестать сопротивляться и рассказать Сэму всё, о чём тот просил. Лишь бы тот открыл камеру, подошёл к нему и, предварительно дав выпить несколько зелий, прижал к себе, распаляясь в извинениях. Это же будет проще, чем медленная смерть, что оставит на нём неизгладимый след на все оставшиеся жизни. — Так что ты решил, Понк? — холодным как сталь голосом спрашивает в очередной раз Сэм, всё же лелея в душе надежду на то, что ответ заключенного поменяется. — Я отдал… тебе все книги… П-прекрати это… Но, к сожалению, он слышит всё тоже самое, что и несколько раз до этого. Рычаг вновь опускается, открывая люки в камере. Воздух снова наполняется запахом горелого мяса и хриплыми криками отчаяния.***
— Извини-извини, Понки. Говори, что нужно делать. — даже слишком заботливо по мнению альбиноса проворковал Страж, приближаясь к нему и обеспокоенно наблюдая, будто пытаясь понять, каким образом он сможет унять его боль, если даже зелья не особо помогают. — П-просто… создай зелье регенерации и добавь в него синий порошок из пробирки слева на полке. Прошу, б-быстрее… — он смотрел на гибрида жалобно, умоляюще. Прямо как в тюрьме, когда он срывал голос в бесполезных попытках остановить Валентина от очередной пытки лавой. Но сейчас всё по-другому. Мужчина сразу же бросился выполнять указания врача — создал зелье из имеющихся ингредиентов, нашёл нужную пробирку с странной этикеткой на ней. Видимо, Понк зашифровал названия реагентов, дабы его союзники ничего не заподозрили. Довольно умно, нужно взять на заметку. — Добавляй аккуратно, перемешай для лучшего соединения и оставь на медленном огне ненадолго. — донеслось до Стража совсем близко. — Д-да, так. У тебя хорошо выходит. Под респиратором Сэм позволил себе небольшую смущенную улыбку. Нужное вещество было готово. Крипер, аккуратно придерживая бутылку, поднёс её к губам Понка, позволяя ему безопасно выпить всё до единой капли. С каждым глотком атмосфера вокруг, кажется, становилась более напряженной. Может, окружение влияло на это, а, может, слишком счастливое лицо альбиноса. — Спасибо, Сэмми. Я всегда знал, что на тебя можно положиться. — из него вырвался смешок, пока он медленно вытирал уголок рта от остатков регенерирующего зелья, отойдя немного от Сэма, намереваясь, кажется, что-то продемонстрировать. — Ты всегда был готов предложить руку помощи. Внезапно, спустя всего какое-то мгновение, на том месте, где был обрубок начали прорастать… лозы? Они были небольшими, но их было так много, что они, будто черви, переплетаясь между собой, образуя живую, очень даже работоспособную, ткань. Всё это время альбинос не отводил взгляда с изумлённого Сэма. Тот уже явно приготовился к атаке, схватив трезубец и медленными шагами отходя к выходу. — Что? Уже уходишь? Но ты же обещал мне помочь. Мы же только начали, Сэмми. — Обойдёшься. — только и рыкнул Сэм, стараясь свести контакт к минимуму. Так легко попался на удочку, сам залез в мышеловку, что захлопнулась сразу же, как только он прикоснулся к заветному сыру. Его обманули, а он повёлся, надеясь, что врач и правда вернулся в сознание и они могут вернуть то тёплое и светлое прошлое, переварив в нечто новое, более крепкое. Оно развалилось, не успел он собрать все осколки. — Ты такой грубый временами. — Рука, что уже не походила на обмотку лоз, поднялась вверх и, спустя один щелчок, лозы, будто отовсюду, ринулись на Стража, практически молниеносно обвивая его ноги и резко потянув с нечеловеческой силой вперёд, повалив его на пол с глухим стуком. — Я по тебе так скучал, а ты хочешь снова бросить меня? Ещё минут пятнадцать назад был готов пожертвовать собой, пройдя со мной чуть ли не в центр Эггперии, а теперь спешишь покинуть меня? — чужой сапог необычайно сильно надавил на грудь, пригвоздив к полу. — Можешь убить меня, ты не получишь никакой информации от меня. Понк наклонился к гибриду почти вплотную, схватив его за подбородок и направив на себя. — Глупый Сэмми. Ты ещё не понял? Мне не нужна информация о том, что вы пытаетесь сделать. В любом случае вам не победить — наука на нашей стороне. Но вот ты. — хищный взгляд устремился прямо в зелёные глаза бывшего Валентина. — Я ждал этого момента несколько месяцев. Ты — мой главный трофей. И теперь ты тут. Разве не чудесно? Парень отходит от гибрида, позволяя лозам медленно тянуть его тело на кровать, без особого труда поднимая и фиксируя его уже на более мягкой поверхности. Так будет лучше для них обоих, даже если каждая клеточка тела Понка молила о том, чтобы заставить Стража страдать. У них так много времени теперь, он успеет воплотить всё, что только захочет. Пальцы мягко постукивают по незеритовой броне, выводят по зачарованной поверхности своеобразные узоры. Всё это время он не сводил взгляда с его лица. Гибрид лишь наблюдал за ним, ожидая дальнейших действий. — Я бы мог с лёгкостью смять эту жалкую бронь прямо на тебе и заставить истекать кровью, а после наблюдать, как жизнь угасает в твоих глазах. Но это неинтересно. — пальцы поднялись к краю нагрудника, схватив достаточно сильно, чтобы послышался скрежет металла. — Но ты слишком идеальный, чтобы я так неосторожно обращался с твоим телом. Отросшая рука с нечеловеческой легкостью сорвала переднюю часть брони, а после избавляясь и от задней. Поножи постигла та же участь. Плотная одежда, что должна была защищать от заражения через кожу, была сорвана ещё быстрее. По итогу на Сэме остались лишь тёмно-зелёные боксёры. Понк открывал его будто подарок на Рождество, который ты ждал несколько месяцев, если не лет. Нетерпение от раскрытия обертки лишь росло, желание узреть, что же находится внутри опьяняло разум. Главное сейчас — это случайно не сломать его. Рука слушалась его с переменным успехом, не до конца объединившись с остальным телом, а это могло принести свои проблемы. К примеру, то, с какой жадностью и одержимой жестокостью он сжал открывшуюся шею гибрида, выбивая из его рта хрипы. Да, да, маленькая сучка, похрипи. Это станет лучшей музыкой для ушей врача, которому пришлось, с явным нежеланием, отпустить покрасневшую кожу, на большей части которой разливалось синее пятно. Кому-то будет больно глотать на следующий день. Альбинос усаживается на обнаженное крепкое тело своего возлюбленного, как бы случайно царапая кожу. Такая чистая и невинная, если не учитывать шрамы от битв. Губы касаются особо крупных бледно-розовых полос и Понк явно борется с желанием откусить от него кусок. Его глаза вновь встретились с глазами крипера. Рот растянулся в довольной ухмылке. — Знаешь, ты всегда доминировал в наших отношениях. Я только недавно это осознал. С самого начала ты даже не задумывался о том, чего хочу я, что я чувствую. Нет. Ты думал лишь о себе, Сэмми. — смуглые пальцы довольно сильно сжали и оттянули сосок вверх, отчего тот стал немного распухать и покалывать. — Но я не такой. Никогда не был таким. Я более чувствительный по натуре, понимаешь? И я люблю, когда партнёр относится ко мне также, как и я к нему. Твоя черствость всегда всё портила. Но теперь ты поймёшь, что я чувствовал. Поймёшь и примешь это, шаг за шагом, под моим чутким руководством. Врач хищно улыбается и целует — наверное, в последний раз за сегодня — нежно, почти невесомо, в лоб. А затем стягивает с него респиратор — последнюю преграду перед их светлым будущим. Рука заботливо огладила веснушчатую щеку, ожидая, когда тот вдохнёт такой привлекательный для любого живого существа воздух. Долго ждать не приходится — как бы Сэм не упрямился, его тело явно хотело пожить подольше. — Вот так, дыши. Вдохни полной грудью начало своего пути. — Понк не смог сдержать довольной улыбки, не сводя с крипера глаз. — Наверное, грустно не замечать подвоха из-за природной генетики, хм? Может, это даже к лучшему. Было бы не так приятно, если бы ты обо всём знал. Всё это время Сэм молчал, обдумывая происходящее. Без респиратора, что позволял фильтровать зараженный воздух было тяжело. Попытки вдыхать понемногу не приносили пользы — даже от нескольких вздохов сознание Сэма начинало окутываться дымкой. Было тяжело противостоять внезапным образам в голове, что, будто змеи, обвивались вокруг сознания и выжидали подходящего момента, чтобы обнаружить слабость своей добычи и впрыснуть свой яд. «Сэмми, не хочешь мне помочь с деревьями сегодня?» — всплыло в голове в тот момент, когда некогда родные тёплые губы опустились на его шею, с особой жадностью окрашивая бледную кожу в багрово-синие цвета. Он так долго ждал этого момента, даже руку себе отрубил ради этого! Чувствовать тепло тела крипера под собой, его шумное дыхание — всё это заставляло скапливаться тепло внизу живота. — Понк… — начал спустя длительного молчание Сэм, надеясь, что сможет достучаться до врача. — Прекрати это. Ты не такой, Яйцо промыло тебе мозги. Мы оба знаем это, пожалуйста, одумайся- — Тшш, не утруждай себя словами, Сэмми Вэмми. — Прервал его альбинос, прикладывая указательный палец к его губам. — Будь хорошим мальчиком и просто лежи, как это делал я для тебя. Помнишь? Конечно ты всё помнишь, такой большой парень вряд ли забудет, как трахал меня как последнюю суку, верно? — слова, обрамлённые ядом, впивались в Сэма похуже тех образов, что приносило вдыхание зараженного воздуха. Даже если он знал, что всё это неправда (они даже ни разу не занимались любовью из-за неловкости или занятости чёрт возьми!), всё происходящее подталкивало к тому, чтобы просто признать слова его Валентина правдой. «Опусти голову, любимый. Этот венок тебе так идёт.» — Мне жаль, что я заставил тебя чувствовать боль, Понк. Я… я давно всё осознал и, чёрт возьми, я облажался. Пандора стала моей заменой Эггперии и я считал, что делаю всё правильно. — Понимая, что альбинос его не останавливает, Сэм продолжает. — Но когда начался весь хаос, у меня появилось время подумать… обо всём. Даже сюда я пришёл чтобы помочь тебе! Ты мне дорог и я не хотел, чтобы тебе было больно. Мы всё ещё можем быть счастливы вместе, если только ты освободишь меня. — Освободить… тебя? — тихо спрашивает Понк, кажется, переваривая услышанное. Губы сомкнулись в тонкую линию, а глаза с недовольным прищуром уставились на крипера. — Но для того, чтобы быть вместе, мне не нужно тебя освобождать. Мы уже вместе, разве я не прав? — Мы не будем счастливы в таком случае. Комната разразилась громким искренним смехом. — Это ты пока так думаешь. — резко серьёзным тоном ответил одержимый, с силой сжимая щёки мужчины. — Я попросил тебя замолчать. Видимо, придётся заставить тебя сделать это по-своему. «Т-трезубец? Ты не поверишь, но… я тоже хотел подарить тебе Трезубец, хаха!» Внезапно его рот вновь с силой раскрыли и вставили что-то металлическое. Он не мог сомкнуть челюсть. Но при этом его язык свободно двигался. Он надел на него расширитель для рта? Скорее всего это было именно так. — Надеюсь больше из твоего рта я не услышу ничего, кроме стонов. Врач опустился к лицу гибрида, коснулся языком острых зубов и пролез дальше, к тёплому мягкому языку, переплетаясь с ним, а после оставляя за собой тонкую нить слюны, что разорвалась слишком быстро. — Так явно лучше. «Сэм, я отдал тебе все ключи, хватит! Прошу, пожалуйста, отпусти меня!» У Понка не такой большой член, как у того же Сэма — более аккуратный, обычный среднестатистический для его роста и комплекции. Но он был уверен, что даже его длины хватит для того, чтобы довести крипера до предела. Тем более, кажется, здешний воздух благотворно влиял на его поведение — он перестал активно сопротивляться, хоть и не выдал ещё не одного стона. Упрямый, как всегда. Жаль, что лозы не способны помочь ему больше, чем с фиксацией большого парня на одном месте. Они бы явно выбили из него стоны быстрее. Кажется, гибриду было уже всё равно — вдыхаемый воздух сделал своё, ослабив мыслительные процессы его черепной коробки. Внезапные фразы из прошлого, перековерканные в ужасающие версии себя били набатом по сознанию, заставляя тело подрагивать. Для Понка это выглядело скорее как приглашение к дальнейшим действиям. Возможно, не будь на нём кляпа, ему бы пришлось слушать бессвязный бред, вызванный галлюцинациями. С этим он поработает позже. Руки оглаживают крепкую накаченную грудь, сжимает её до синяков, припадает к ней губами, кусая затвердевшие от возбуждения соски, делая их более чувствительными. Но всё, что он получал в ответ — лишь тихие прерывистые вздохи, в то время, как его собственное возбуждение слишком болезненно прижимается к брюкам, рефлекторно потираясь о чужое бедро. Он наверняка улыбается, видя раздражение на его лице. Ненадолго. «С-сэмми… помоги… больно…» — Подожди меня тут, хорошо? Никуда не уходи. — альбинос смеётся и слезает с неподвижного тела, отходя к стойке с реагентами. На стул рядом упала одежда врача, обнажая маленькую хрупкую на первый взгляд смуглую фигурку. Красные глаза одержимого пробегаются по полкам с бутылками и, взяв одну, с широкой улыбкой вернулся обратно к мужчине. Щелчок и лозы, что удерживали ноги, поднялись с ними вверх, позволяя Понку устроиться как раз между сильных ног, а после развести ноги в стороны, раскрывая заветное местечко. Орган гибрида уже был в полувозбужденном состоянии, выделяя прозрачные водянистые капельки предэякулята. Тонкие аккуратные пальчики проводят по всему стволу, гладят головку, предварительно опустив крайнюю плоть. Несколько плавных движений и плоть под ним становится твёрже. Чёрт, как же это было горячо. Тело Сэма желало его, требовало к себе внимания, чуть ли не молило дать ему освобождение, позволить достигнуть сколько угодно оргазмов, лишь бы они были от Понка. «Ты всегда готов протянуть руку помощи, Сэмми.» Член, обильно смоченный прохладной прозрачной слизью из круглого бутылька, медленно проник в нерастянутое девственное (а по реакции Сэма это было именно так) колечко мышц. Он отказался от идеи растянуть крипера — слишком много поблажек для его первого раза. Первые несколько сантиметров он и правда входил медленно и аккуратно, дабы сделать это комфортным для них обоих. Но всё это кончилось так же быстро, как до ушей врача донесся первый стон его возлюбленного. А ведь он просто начал входить! — Чёрт, Сэмми, я знал, что тебе это нравится, развратная ты шлюха. — парень вогнал свой член до конца, резко, со шлепком кожи о кожу. Тело под ним ответно дрогнуло, чуть прогнувшись в спине навстречу этой резкости. — Нравится течь от одних прикосновений твоего любимого? «Ты любишь меня, Сэмми?» Гибрид слабо кивнул, высовывая язык и шумно дыша. Будто всё тело стало внезапно очень чувствительным к прикосновениям Понка. К прохладным пальцам, вновь массирующим соски, к начавшемуся движению члена внутри себя, к губам, речь из которых он так и не смог разобрать — всё смешивалось в слишком странную кашу. Как минимум, он до сих пор жив, верно? Альбинос вбивается в него поначалу без разбора, но после, когда один особенно удачный толчок заставляет любимого прогнуться ещё сильнее и издать громкий, чрезвычайно похотливый стон, он несдержанно смеётся и обхватывает одной рукой чужой член. Он намного больше, чем у него, плюс ко всему, размеры прибавляла его натура крипера. От того было ещё приятнее двигаться ладонью по всему стволу, сжиматься у основания, а затем менять темп движения и наблюдать, как его орган забавно дергается из-за него. — Я слишком долго ждал этого, Сэмми. Такой узкий, чёрт возьми, я уже близко. — рука сжимается у основания вновь, не позволяя кончить до того момента, пока он не дойдёт до своего предела. Не хватало ещё, чтобы он получал удовольствие без его разрешения на это. Чем больше Понк толкался в него, тем громче становились стоны снизу. Тело нагревалось, млело в руках одержимого, просило большего, умоляло сделать с ним что угодно, лишь бы унять нарастающее возбуждение. Толчок, ещё один. Тёплая жидкость разлилась внутри гибрида, но не спешила покидать его тело — одержимый продолжил толкаться внутрь, чувствуя, что для закрепления одного оргазма будет недостаточно. Даже если его собственный член будет болеть от перевозбуждения, он должен закрепить сегодняшний день в их сознании достаточно прочно, чтобы их будущее действительно могло быть «счастливым», как говорил крипер. «Фильм? Не знаю даже, я мало что могу предложить. Может, какую-нибудь романтическую комедию? И при этом пить при каждом затертом до дыр клише. Как тебе план?» Сперма внутри вспенивалась от чрезмерных толчков Понка. Вот он — его трофей, подарок, который ждёшь всю жизнь. Весь его и только его. Никуда больше не сбежит, не спрячется в очередной пещере в бесполезных попытках попытаться найти эфемерную вакцину от Яйца. Он не позволит ему сделать лишний шаг без его ведома. Навсегда его. Одержимый ненадолго останавливается — только ради того, чтобы снять железные оковы с слишком пошло выглядящего лица гибрида. Он помогает размять затекшую челюсть, припадает к его опухшим губам, не стесняясь обкусывать каждый доступный миллиметр, слизывая небольшие бусинки крови. Он был слишком идеален — и весь только для него. Кажется, он и правда хорошо старался на благо Эггперии. Для такого и руки второй раз не жалко. Понк возобновляет толчки, заглядывая в изумрудно-зелёные глаза снова и снова, пытаясь найти в них ответ на какой-то свой немой вопрос. — Кому ты принадлежишь, Сэмми? — властно спрашивает он, пока рука начинает возвращать возбуждение в член гибрида, вызывая у того жалобные всхлипы. Такой Сэм ему явно нравился больше той черствой недоступной стены, каким он был обычно. «Ты такой большой парень. Как настоящий защитник. Но кого ты защищаешь, Сэмми Вэмми? Нет больше ничего, чтобы тебе нужно было защищать. Для кого всё это? Жалкая попытка отдать свою жизнь для других. Тебя никто не защитит и не полюбит за это. Нельзя быть настолько наивным, пойми это. Кому бы вообще ты мог доверить свою жизнь, не боясь смерти?» — голос альбиноса, необычайно беспокоящийся и тревожный звучал в голове так, будто это была не галлюцинация вовсе. Стеклянные глаза посмотрели в никуда, прежде чем он ответил хриплым от стонов голосом: — Тебе, Понки. Так наивно, глупо — неестественно для такого существа, как Сэм. Столько раз он натыкался на то, как его бывший Валентин предавал и обманывал его, что должен был запомнить, кому явно не стоило доверять свою жизнь. Но криперу было плевать. Особенно тогда, когда альбинос снова кончил в него, позволив сделать тоже самое и ему, пачкая белой жидкостью собственную грудь. В уголках глаз скопились слёзы, на лице довольная улыбка — он перестал понимать хоть что-то где-то на середине процесса. Приятное чувство наполненности от двух оргазмов Понка заставляло ноги дрожать, а губы шептать имя одержимого. Тот, в свою очередь медленно, с хлюпающим звуком в конце, вышел из слабо сжимающегося отверстия, позволяя собственной сперме вытекать из гибрида. — Хороший мальчик, Сэмми. — лозы не спешат отвязывать Стража, лишь двигают его немного в сторону, дабы хозяин комнаты смог устроиться рядом с ним и обхватить руками его грудь, лениво целуя. — Не волнуйся, я помогу тебе с галлюцинациями чуть позже, хорошо? Ты меня сильно измотал, милый. Крипер слабо кивнул, через несколько минут чувствуя рядом с собой тихое мирное сопение. Он сделал тоже самое.