Самое большое наше заблуждение, что времени у нас ещё очень много.
— Ты использовал нас, чтобы добраться до экзувии! — тонкий голос Паймон прорезал тишину. — Не делай вид, что тебя это удивило, это было просто предсказать, — в голосе Чайлда отчётливо слышались нотки усмешки. От оглушающегося взрыва тело путешественника отлетело на метр от предвестника. От взрыва вокруг поднялась пыль и грязь. В глаза попали несколько пыли, раздражая слизистую оболочку, от чего Итэр зажмурил глаза, пропуская все творящееся из виду. Стоило пыли растворится, они узрели перед собой лишь оружие предвестника, а самого владельца поблизости не наблюдалось. Секунда, и их оглушил громкий, задористый смех Чайлда. Голос его звучал отовсюду. В следующие секунды всё вокруг задрожало. Все внутри путешественника сжалось от осознания, что же произошло в эту секунду. — Пора забрать Сердце Бога Моракса. Чайлд быстро взобрался на тело дракона. Его ладонь окружили фиолетово-неоновые огни. Стоило ему слегка засунуть руку в место, где должно быть сердце, его ладонь начало всасывать внутрь тело дракона. С большим усилием Тарталья вытащил свою руку обратно. Руку окружала золотая пелена, через которую невозможно было увидеть, что же было за ней. — Гм? — золотая пыль растворилась, открывая вид на пустую ладонь, — Ты.. — его голос дрогнул от нахлынувших эмоции, — Опередил меня? — зловеще пророкотал Чайлд. Итэр с ошеломлением продолжил бездействовать, наблюдая за происходящим. Разворачивающаяся картина сильно удивила его. Впервые за столько месяцев он почувствовал что-то, какие-то отголоски внутри себя. «Надо же, а я считал, что больше ничего не удивит меня», — мысль исчезла столь же быстро, что и эмоции на лице Фатуи. — Ага... Это было непросто предсказать, — засмеялся Тарталья с каждой секундой ощущая трепет в груди. Сила росла с большой скоростью. Он ясно ощущал это. Ощущал, как тело тяжелеет. Как кровь нагревается. И как больно ему становится. Чувствуя, как начинает накапливаться внутри безумство, он улыбнулся. Теперь все его тело окружили фиолетовые огни. Секунда, и в том месте где стоял Итэр предстал Тарталья с торжественным видом. С ужасом путешественник обнаружил, что предвестник принял форму духа.***
Вокруг стоял один лишь мрак. Бездыханное тело лежало в золотой палате. Всё в крови, в ссадинах, без единого здорового места. Волосы мокрые от пота, прилипали ко лбу. Рыжий цвет волос окрасился в бардово-красный. Тишина. Повсюду настолько тихо, что хочется кричать; проверить, не оглох ли ты случаем. Отголосков пение птиц, слабого ветра не слышно. Одна лишь гнетущая атмосфера. Она словно бы давит на все, что близится к золотой палате. Стоило команде из четырех человека (?) уйти, Чайлд наконец-то позволил себе уязвимость. Позволил своему телу безвольно упасть. Он с усмешкой наблюдал за отдаляющемися спинами, в мыслях проклиная тех за медлительность. Его дыхание потяжелело, а сердце громко билось. Кровь в венах нагрелась, и все тело болело от малейшего движения, от малейшего вдоха,его преследовало ощущения, что оно вообще перестало циркулировать по венам. Медленно дыша, он не заметил приближающегося к нему силуэта в темноте. А когда заметил, не смог даже пошевелиться; лишь вздрогнул. Наблюдая за медленными шагами силуэта, он не переставая следил за каждым взмахом руки, за каждым движением правой ноги. Отчаянно пытаясь собрать силы, чтобы встать, Тарталья и не заметил, как фигура уже добралась до него. Горячие, шершавые пальцы коснулись кожу головы. Мягко, почти что нежно, длинные пальцы начали стирать пот и застывшую кровь на лбу. — Тарталья, чего ты добиваешься, вот так вот рискуя собой? — Единственное, чего я хочу это быть счастливым, — сорвалось с губ Чайлда, его вид выражал серьёзность. — Я и есть твоё счастье, — уверенно заявил Чжун Ли, смотря в даль. Юноша промолчал. Каждый подумал о своем.***
Вокруг было удивительно красиво. Необычайно красиво. Цветы и зелёно-насыщенная трава мягко покачивались от ветра. Птицы звонко песни пели, бабочки с красивыми крыльями пархали вокруг. В этой прекрасной атмосфере Чайлд и Чжун Ли просидели до самого захода солнца. Солнце село и вокруг резко похолодало, от чего Чайлд зябко поёжился, вздрогнув всем телом. Несмотря на то, что сам он вырос в суровой погоде, быстрая смена погоды было причиной его чувствительности ранее. Чжун Ли, наблюдая за ним все это время, протянул руку вперёд, касаясь мягких рыжих волос. Решив не сдерживать порыв коснуться, мужчина позволил себе несдержанность с своей стороны. Держась за затылок, мужчина притянул к себе юного парня. — Почему ты такой горячий? — мягко засмеялся Чайлд прижимаясь лицом к груди, не пытаясь скрыть двусмысленность в своем голосе. После этого дня Чжун Ли всегда грел его своей высокой температурой.***
Чжун Ли никогда не смотрит на ценники. Этим занимается Чайлд. Иногда, нет, почти всегда Чайлд в сомнениях, что Чжун Ли смотрел бы на ценники и без него. Если ему приглянулась вещица, он заплатит за неё столько, сколько скажет продавец, иногда даже не будет против переплатить. Но по неизвестной причине всем Чжун Ли постоянно забывает свой кошель дома. С мелкими покупками ему помогали его друзья, а с крупными он всегда находит оправдание, чтобы отложить оплату. Но до недавнего времени почти всегда за платежи отвечает предвестник Фатуи. Льстивые торговцы, которых обогатил Чжун Ли, сходятся во мнении, что он обладает редким качеством: Чжун Ли знает цену деньгам, но также и понимает, с каким трудом они достаются. Однако он не понимает, как слово «бедность» может отнестись к нему. Тарталья считает его беспечным. — А если умрёшь однажды с голоду? — спросил однажды у самого Архонта Тарталья. В ответ мужчина лишь засмеялся.***
Юноша безмятежно спал на смятой двухспальной постели. Его волосы разметались по простыне. Чжун Ли продолжил разглядывать парня, пока его руки не потянулись к его лбу. Убрав мокрую челку со лба, он присел рядом, на край постели. Чжун Ли признался в себе в том, что он не в силах насытиться одним лишь прикосновением. Он хотел расцеловать каждый локон этих чудо рыжих волос. Чжун Ли признался в себе в том, что он слишком сильно любит... Его? Или только волосы? — подумал он и мягкая улыбка расцвела на его лице. Чайлд сонно застонал и перевернулся в другой бок. Глаза с вертикальными зрачками осветились ярким жёлтым светом. Лицо Чайлда было невинным, спокойным. С улицы на лица мужчины и парня падал лунный свет, пробивающися сквозь плотные шторы. Юноша насытившись, крепко спал. Слишком беззащитно. Словно бы в знак доверия Архонту, Чайлд не тревожился, слушая каждый приглушённый звук. В комнате стоял сильный запах секса. После длительного времяпровождения с мужчиной, Чайлд сильно устал. С томлением во всем теле, он лежал погрузившись в тишину, слушая тяжёлое дыхание позади себя. Чайлд слыша гулко билось сердце Чжун Ли, который прижимался к его спине в данную минуту. — Даже лучше, чем битва с кем-либо, — прошептал томно юноша. Ощущая усталость во всем теле, он заснул крепким сном. Казалось, он не проснётся даже если его жизни будет что-то угрожать. Тем более, когда рядом сидит Чжун Ли в драконьем обличии. Длинные пальцы коснулись груди парня. Мягко скользя по шрамам, мужчина наклонился к лицу Чайлда, в глазах его плескалась томная нежность. Мягкие поцелуи обрушились на безмятежное сном лицо. Никто бы не поверил узнай, что только несколько минут назад этот нежный юноша кричал, наслаждаясь любовью.***
Звёзды на небе ярко сияли. Рассыпавшись на ночном небе они освещали всё, что таилось в темноте. Макушка Тартальи лежало на коленях Чжун Ли, пока тот мягко гладил волосы парня. — Расскажи, что нибудь, — прошептал Чайлд, прикрыв глаза. Мужчина опустил глаза к лицу парня. Его лицо приняло задумчивое выражение, пока он погружался в дальние воспоминания. Он успел пересказать Аяксу почти сто лет своей жизни за время когда они были вместе. Каждые его истории были столь насыщенными и живыми. Он рассказывал ему о сражениях Моракса, о разных богах и их взаимодействиях, о путешествиях по миру. Моракс - старший из семи Архонтов. Он был свидетелем тех времён, когда Война Архонтов наконец была окончена, и оставшиеся семеро Архонтов заняли свои троны, положив конец эпохе богов. Он даже знал как появились многие традиционные, уличные блюда Ли Юэ, с удивлением заметил Чайлд. Уличная еда, которую придумал Властелин Камня, заблудившись в лесах; каменные таблички с надписями Властелина Камня; знаменитая оперетта, в которой Властелин Камня сам принял участие... Чайлд не был в курсе, что многие обычаи и традиции Ли Юэ возникли благодаря влиянию Чжун Ли на жизни людей. Чжун Ли разбирается абсолютно во всём: от повседневной жизни до политики, однако в повседневном разговоре он будет говорить только на самые бесполезные темы. Большим он не собирается делиться ни с кем. Кроме Тартальи. Он будет наслаждаться выступлением только самых знаменитых артистов, выводить на прогулку только самую роскошную птицу и будет даже заходить на кухню к шеф-повару, чтобы объяснить ему пропорции рыбы к креветкам для приготовления идеальной полнолунной яичницы. Поэтому почти каждая его история сопровождалось вкусом чего-то дорогого, качественного. Но в этот раз история отличалась от ранее рассказанного. Даже не тем, что оно походило больше на сказку. — Существовал на земле человек, маленький ребенок. Он отчаянно тянулся к небу, к звёздам, что так ярко сияют в ночное время суток. В груди его что-то ярко пылало, столь горячо, что даже лава рядом не сравнится. Он отрекся от всего, что у него было. Сердце его желало совсем другого. Голос обволакивал, дарил драгоценные минуты спокойствия, тишины и покоя. Чайлд затаил дыхание. Первые строки очень напомнили ему себя. — В поисках этого загадочного чувства, в поисках удовлетворения потребностей души, он отправился на поиски в далёкие страны. Отправился в глуши, пересекал болоты, лез в самые высокие горы и спал в самых холодных краях. Поразительно, сколько на пути встречалось.. неожиданностей. Однажды, он встретил кого-то по пути... — Раннее утро. Холод и мороз дошел даже до потайных мест. Зябко поёжившись, юноша продолжил идти, он должен идти только вперёд. Остановится — замёрзнет и умрет. Он чувствовал, как засыпал на ходу, чувствовал как ноги еле поднимаются и идут дальше.. Чайлд совсем не подозревает, что рассказ идёт о самом детстве Архонта.***
Чжун Ли старается быть скромным. — Можешь... по медленнее, — хрипло дышит в шею мужчины юноша. Толчки остонавливаются. С опухших губ срывается протяжное мычание. Мужчина наблюдает за ним потемневшим взглядом. — Не-е-ет, Чжун... Ли, — срывается с его губ, — Не мучай меня... Чжун Ли вжимается ближе к Чайлду. Его дыхание касается рыжей макушки. Разъеженные ягодицы Чайлда начинают сжимать крепкие бедра мужчины. В его молочных, внутренних сторонах ягодиц виднеются укусы от зубов. Одеяло под ними смялось и на нем отчётливо виднеются темные пятна семени, что стекали с молочных ягодиц. Толстый член прижимается к припухшему анусу. Юноша сжимает, то разжимает вход, чувствуя горячую головку. Прикусив губу он устремляет молящий взгляд на Чжун Ли. Тот с интересом изучает выражение лица юноши. — Что? — Что?! — тяжело дыша выдает Чайлд, — Да как ты смеешь? Мужчина прижимается ещё ближе. Вплотную дышит в губы напротив. Они переплетены между собой; не только узами, плотью и совместными вечерами. Взгляды изучают друг-друга, молчаливо ведут бой между собой. Чайлд сдаётся. Захвативщиеся его чувства слишком сильны, ему нужны сейчас не взаимные переглядывания; Ему Необходим Этот Мужчина. Он ловит губы напротив в поцелуе. Нежные губы напротив словно бы ожидая этого захватывают его. Чжун Ли действительно пытается быть скромным.