Привкус аллергии

Все было как всегда обычно. Сенку пропадал в огромной по своим размерам теплице, где все было расставлено согласно его порядку и необходимости. Каждое растение, горшок с ним и ящик с землёй, для тех же растений, стояли на своих местах — кому нужен свет, те его получали, кто любовался тенью, те были оставлены под навесами. То есть все было идеально. Почему. Все дело лишь в том, что замечательный Сенку Ишигами, за которым не прочь побегать пара-тройка десятков учёных, всучивая предложения о сотрудничестве, тратит свое свободное время на ботанический сад, собственного выращивания. Удивительно, правда? Вот она — натура свободная и пофигистичная! Ишигами плевать на всех учёных кроме своего научного руководителя. Да и тот не всегда заслуживал уважения. Ишигами как кот — сам по себе, хозяин и барин. Хотя со стороны он больше походил на лук-порей или капусту. При всем желании он с лёгкостью смог бы скрыться где-нибудь среди горшков с папоротниками или другими высокими кустарниками, так, чтобы только макушка и выглядывала. Но нет. Вот он собственной персоной сидит перед грядкой с клубникой и, распутывая, отрезает отростки. С носа едва приспущена белая маска, которая защищает от микроорганизмов. А кого-то особо чувствительного — от пыльцы. Удивительно, что с таким заболеванием он таки решился завести ботанический сад. Для успокоения нервов. Не каждый интроверт способен постоянно находиться в обществе, строя героя и спасителя мира, а конкретно — самого умного школьника. Тем не менее аллергия давала о себе знать и Сенку чихал. Завершив с усиками, он встал, и, выбросив в корзину ненужные отростки, которые уже и сажать некуда, он прошёлся по теплице. Растения совершенно разных видов умудрялись уживаться вместе и тянуться под самым потолком вместилища, завиваясь и обхватывая поставленные для удобства их роста перегородки и арки. С одной стороны это было красиво, а с другой практично. Ишигами придерживался второго, поэтому согласился на арки. Асагири любил красоту, поэтому некоторая часть была засажена цветами. Ох, при чем же здесь ученик психфака? Никто не запрещал студентам выбирать себе хобби. И как назло Ген выбрал именно агрономию. Так ли он любит копаться в земле, или просто мстит за что-то Сенку — не ясно. Но очевидно то, что действительно заниматься садом он не собирался, появляясь здесь раз в неделю, если не в месяц. Сенку на это закрывал глаза и продолжал ухаживать и за цветами. Они были действительно красивыми. Конечно, не ядовитые гиацинты, но все-таки имели свою привлекательность. Сенку натянул маску сильнее. Пройдя вдоль теплицы Ишигами остановился у деревца, которое стоило ему многих трудов. Такое маленькое, но уже были видны некоторые плоды — на нем зрел гранат. Да, именно он. Оценив состояние растения, агроном снова встал окидывая взглядом помещение. Внезапно его взгляд натыкается на то, что ни коим образом не вписывается в обстановку. — Ген! — недовольно сложив руки на талии, кричит Ишигами. — О, какая встреча, Сенку-чан! —махая рукавом отвечает Асагири, стоя на другом конце. Кого угодно, но его Сенку увидеть не ожидал. Тем более сейчас: по некоторым наблюдениям Ген не приходил сюда по вторникам. Через пару мгновений, летящей походкой студент психфака, а следовательно болтолог, менталист и будущий психолог, оказался около Сенку, с рассеянным интересом рассматривая табличку, обозначающую, что растёт на этом месте. — Зачем ты вырастил гранат? — недоуменно спрашивает он. — Это не чистый гранат, а только его сорт, который способен произрастать в тепличных условиях. Ген протянул тихое «а-а-а» и кивнул, собираясь развернуться и уйти прочь, пока Сенку не начал рассказывать о растениях — поверьте, ему вполне хватало того, что ведал Ишигами на парах. Но ему предательски сунули в руки кустарные ножницы. — Всё равно от уроков отлыниваешь, — начал Сенку, пока глаза Гена грустно блеснули, — подстриги те кусты и свободен. Ишигами указал на длинный ряд кустарников. Ген сложил брови домиком и раздосадованно взвыл, пытаясь воззвать к чужой совести. — Все-е-е? — Да, все. Менталист вяло поплелся к ряду с ножницами наперевес. Нет-нет, а готов кого-нибудь заколоть ими прямо сейчас. Но это статья, а сидеть за убийство в его планы не входило. Послышалось тихое клацанье. Кусты становились немного ровнее, но в какой-то момент Ген остановился, ловко перевернув и защёлкнув ножницы, а затем обратился к Сенку, занятому все той же клубникой, и сладко протянул: — Сенку-чан, а где твои таблетки? ~ — Какие таблетки? — подозрительно повернулся Ишигами, поправив неудобную маску. — Ой? Как ты можешь не помнить про собственную аллергию! — всплеснул руками Асагири, делая удивленное выражение. — Меня больше смущает то, что ты про неё помнишь, — нахмурился Сенку. — Я где-то потерял таблетки. Асагири на удивление ничего не сказал и порылся в рукаве, выуживая оттуда полупустую пластину противоаллергенных. Он тихо приблизился к Ишигами и, присев рядом помахал ими. — Уверен, что потерял? — по лицу расплылась улыбка, а Сенку был готов чихнуть, пусть и прикрывался рукой. Ишигами потянулся за пластинкой, кое-как отряхнув ладони, но она была наглейшим образом поднята, внезапно вставшим Геном. — Нет-нет, — пожурил он, — грязными руками нельзя трогать их. Сенку ещё больше нахмурился. — И что ты предлагаешь, Ген? — А вот что, — с характерным звуком он вынул из пластины маленькую таблеточку и положил себе на язык. Сенку слегка встал в ступор — схерали он его таблетки принимает. Но Асагири присел, все ещё держа медленно тающую противоаллергенную на языке и с ядовитой ухмылочкой, на которую был способен в своём положении, стянул маску с чужого лица и накрыл чужие суховатые губы своими. Ишигами прихерел во второй раз. Он попытался отстраниться, но был мягко перехвачен руками Гена, который не планировал прерывать поцелуй как минимум до тех пор, пока не передаст таблетку. Ишигами противился, не желал давать прохода чужому языку, на котором уже ясно чувствовался вкус. На секунду Ген отстранился, посмотрел непривычно-хмурым взглядом и слегка надавил на щеки Сенку, который подумал, что таки победил. И поцеловал во второй раз, уже проникая языком, переплетая его с чужим и передавая вкус горьковатого лекарства. На этот раз Сенку не решился отсранить от себя менталиста и таки прикрыл глаза — может, чтобы потом не видеть гаденькую ухмылочку, а может для того, чтобы её лучше почувствовать, когда Асагири довольно отстранится. — Можешь открывать глазки, — сладко протянул он, проводя рукой по скуле, ожидая когда Ишигами посмотрит на него. Но он не спешил, только сильнее жмурился. Асагири уже начал беспокоиться, когда Сенку сказал: — Горько. Мысленно Ген выдохнул, понимая, что ничего страшного не случилось. На языке все ещё оставался привкус, но он совсем не казался таким неприятным, чтобы сильно повлиять на вкусовые рецепторы. — Горько? — переспросил менталист. Сенку кивнул, приоткрывая глаза, без зла смотря на Гена. Возможно, злиться он будет позже, когда пройдёт послевкусие, но сейчас хотелось только запить горечь. Асагири проморгался. Он перевёл взгляд на грядку с клубникой и зацепился за спело-красную ягоду. Недолго думая, он слегка нагнулся, чтобы дотянуться и сорвать её. Затем с улыбкой поднёс к слегка припухшим губам Сенку. — Давай, открой ротик, — попросил Ген. Ишигами не стал сопротивляться, принимая ягоду с большим энтузиазмом, ненароком лизнув пальцы Асагири, который застыл от неожиданности. А затем отдернул их, будто током ударенный. Спустя секунду растерянное выражение лица пропало. — Вот и молодец, — будто дите, похвалил он, чуть ли не хлопая Сенку по вздыбленной макушке. Ишигами проглотил сладость и помолчал. Перевёл ранее отведенный куда-то за Гена взгляд на него самого и прошипел. — В следующий раз предупреждай, когда так делаешь. — Ох, то есть ты согласен на следующий раз Сенку-чан? — оживился менталист. — Возможно. Возможно, это было приятно и удобно, помимо горечи чувствовать чужие губы.