Мертвая

За самым крайним столиком воцарилась гнетущая тишина. Если это, конечно, можно назвать тишиной, потому что вокруг находилось множество людей. Они шептались, смеялись и переговаривались. Но это место будто отделилось от всего остального мира, создав некую аномальную зону, подобную Бермудскому треугольнику или еще какому-нибудь странноватому местечку. Толика правды в этих словах есть. Ичиро, сжимая и разжимая кулаки от напряжения, опустил взгляд на стол, будто выискивая на нем нацарапанные кем-то гениальным намеки, подсказки и ответы. Но не находил. И начинал заново, просчитывал дальнейшие ходы, в который раз заходя в тупик. А потом «действие» на повтор. И еще раз. По замкнутому кругу. Бесконечно долго. А Зеро просто не знала, как завести диалог между ними. Нет, варианты были. Начиная с того, что «погодка сегодня отличная, правда?» и заканчивая «как тебе жилось после того, как убил родителей?». М-да, хуже некуда. Первое слишком глупое, а второе – серьезное. И оба не подходят. И от этого «не подходит, не знаю, что сказать» хочется биться головой об стенку, кричать во все горло, понимая, что у них, кровных родственников, нет ни одной подходящей темы для разговора. Нет ничего общего. Даже те крошечные остатки воспоминаний кажутся недоразумениями, чушью из далекого и забытого. Годы без брата – это годы ненависти и попыток разузнать истинные намерения близнеца. Глупые расследования, поиски, догадки/предположения и еще куча всякой дребедени, лишь бы не признаваться самой себе, что она осталась одна. Брошенная, преданная. И только едва теплившаяся в душе надежда шептала о хорошем, просила верить ей и навивала несбыточные фантазии о счастливой семье. Где бы мама готовила на завтрак оладьи, отец читал газету, а брат смеялся и шутил, измазав вареньем манжеты рубашки. А что же оставалось ей сейчас? Черт его знает. Просто она старательно вглядывалась в лицо близнеца, запоминая каждую его черту и ловя любую, пусть и не очень положительную, эмоцию. На всякий случай. Задумчивый, широкоплечий и сильный. Ее брат. За шесть лет он так вырос. Стал красивым молодым человеком, наверняка, самостоятельным и в чем-то успешным. Жаль, что связался с этими жалкими кровососами. Жаль, что судьба не была благосклонна к их жизни. Очень жаль. - Доброго времени суток! – поприветствовал Зеро и Ичиро симпатичный официант лет шестнадцати на вид. Он вежливо улыбался посетителям, сжимая в одной руке шариковую ручку, а в другой держа блокнот. – Что будите заказывать? - Кофе, пожалуйста, - охотница улыбнулась, скользнув взглядом по довольно привлекательному юноше, который так же с любопытством поглядывал на столь обаятельную особу. Это поистине женская черта – флиртовать с незнакомцами. Удостовериться в собственных силах. - Зеленый чай без сахара, - небрежно бросил Ичиро, подперев подбородок кулаком и уставившись на колокольчик, что весел над входной дверью, будто желая испепелить несчастного. Но внутренне блондин был рад тому, что кто-то нарушил их своеобразный бойкот/покой. Превратил каменную стену, крепко обосновавшуюся между братом и сестрой, в прозрачную и не-/пробиваемую преграду. Здесь можно видеть души друг друга. Но не чувствовать прикосновения, тепла человеческого тела. - Сейчас принесу, - официант вежливо поклонился, скоропостижно удаляясь. Номер своего телефона он сунет девушке позже. - Давай нормально поговорим, а не будем играть в молчанку? – предложила Зеро, скрестив руки под грудью. Сосредоточенна и все еще пытается улыбаться. - Хорошо, - кивнул пепельноволосый. - Я не буду тянуть кота за хвост, искать предлоги, чтобы потянуть время. Мне нужен ответ на простой вопрос: «Зачем?» Глубокая морщина украсила лоб девушки. Она сощурила глаза, готовясь ловить всем своим естеством его слова. Впитывать их в себя, поглощать. - Хочешь знать правду, да? Знать о том, какой я идиот? Придурок, болван и самая последняя скотина. Хочешь знать о том, что я все свою сознательную жизнь завидовал тебе и пытался подрожать? Потому что родители любили тебя больше, потому что ты была лучше. Всегда и во всем лучше меня! – быстро и тихо шипел Ичиро, вцепившись острыми ногтями в поверхность стола и оставляя на нем едва заметные отметины. – А в тот злосчастный вечер я и не думал, что так получится. В одиннадцать лет тебя пригласили в Гильдию, как будущего ученика Главы и претендента на его пост. Женщина-охотник! Ха! Ты! Злость, обида разочарование кипели во мне и просились наружу. Поэтому когда Шизука пришла мстить, я впустил ее. Стер печати и прочее. Но не думал, что они умрут… да и так… плачевно. - Почему ты пошел с ней? – прошептала Кирию-старшая, старательно отводя взгляд. Смотреть на него – выше ее сил. Да, былая злость со временем поутихла, перестала жалить, подобно осе. Но все равно тяжелым камнем оседала в груди. Но простить убийцу только из-за раскаяния. Нет. Она не Мать Тереза и далеко не дева Мария. - А куда мне было идти еще? – горько усмехнулся блондин. – Я остался один. Зеро выдохнула, пытаясь успокоиться. Эти треклятые слезы по-прежнему просились на волю, желая получить долгожданный кислород и ощутить приятную на ощупь кожу охотницы. Но та боролось с этой мимолетной слабостью. Не поддавалась ей. - Я не могу простить тебя, понимаешь? Не могу, - проговорила девушка, грустно улыбаясь. А так хотелось бы переступить через собственную гордость и поверить сердцу. Но от этой чрезвычайно эмоциональной и сильной мышцы вечно проблемы. Разум и расчет всегда брали верх над гормонами. Во всяком случае, у Зеро всегда было так. До появления треклятого Курана, который перевернул ее мир в одночасье. Влюбил в себя. - Понимаю. Просто хотел извиниться и объяснить. На твое прощение я и не рассчитывал, хотя очень бы хотел. - Нам нужно время, - она осторожно кладет свою холодную, но нежную ладонь на его, напряженную. – Очень много времени. И он у них есть, это время. Жаль, что его осталось совсем немного.